CC BY
97
Светлана Сергеевна Кирилюк
ФЕНОМЕН МАРГИНАЛЬНОСТИ -РЕАЛИЯ ПЕРЕХОДНОГО СОЦИОКУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА (онтологический аспект)
Современное общество переживает состояние, определяемое большинством исследователей как «переходное», «пороговое», «трансгрессивное». Для состояния переходности социокультурного пространства характерны деконструкция и трансформация всей ценностно-нормативной системы. В процессе смены ценностей и норм в социуме трансформируются прежние и формируются нетрадиционные общественные явления и процессы, в частности - тотальная маргинализация общества. Мар-гинальность (от лат. та^о - граница, грань, край, marginalis - находящийся на краю) - понятие, обозначающее промежуточность, «пограничность» положения человека между какими-либо социально-культурными группами, что накладывает определенный отпечаток на его психику. Некоторые деструктивные типы поведения, имевшие место и ранее (алкоголизм, наркомания, бездомность), в настоящее время приобретают такие масштабы, что начинают оказывать влияние на общий ход социальных процессов. В эпоху общественных катаклизмов перед человеком стоит проблема определения места в социокультурной среде, личность переживает кризис идентификации. Плюрализм в выборе ценностей, характерный для культуры переходного периода, приводит к неустойчивости общественных отношений.
Исследование феномена марги-нальности как реалии переходного периода представляется особенно актуальным для России, так как ее социокуль-
63
турное переходное состояние накладывается на общемировую социокультурную трансгрессию. Многие современные исследователи интерпретируют состояние российской социокультуры как пограничное, близкое к критическому. Пролонгированная пограничность является особым модусом переходности и сопряжена с риском лавинообразного развития тотальной маргинализации социума.
На сегодняшний день не существует общей теории маргинальности, отсутствует классификация ее видов и форм, нет целостной рациональной концепции, универсальной объяснительной модели. Современная наука не имеет адекватных способов решения проблемы маргинальности личности и социума. Ситуация усугубляется тем, что наука сама в настоящее время переживает переходное, «межпарадигмальное» состояние: истончается доктринальный моно-логизм, разрушается система бинарных оппозиций. «Наше видение мира изменяется в сторону множественности, тем-поральности, сложности» [1, с. 23]. В зоне перехода деконструируются такие составные компоненты мировоззрения, как Бог, смысл, реальный мир, истина как соответствие. Не остается ничего, кроме собственно сознания. Действительность теряет значение, Я абсолютизируется. Актуальным становится вопрос об основании бытия в такой ситуации, о роли познания как атрибута Я, обусловливающего универсальность личности и ее открытость миру,
со-бытийность. Иначе говоря, наступает эпоха высокого уровня неустойчивости, которая актуализирует проблему устойчивости человеческого Я.
Человечеству уже случалось переживать периоды переходности: возникновение великих культур древности, формирование основных религий и др. В эти периоды происходит смена основ бытия человека. Актуальность научного, рационального, объективного осмысления явления маргинальности не вызывает сомнения.
В современной социологии и философии маргинальность трактуется как состояние групп и индивидов в ситуации, которая вынуждает их под влиянием внешних факторов, связанных с резким социально-экономическим и социально-культурным переструктурирова-нием общества в целом, изменять свое социальное положение. Формируются «новые маргинальные группы» -«.. .социально-профессиональные категории экономически активного населения, попавшие в ситуацию вынужденной смены статуса, по сути утратившие социальные перспективы» [10, с. 64].
Это приводит к существенному изменению или утрате прежнего социального статуса, социальных связей, а также смена социальной среды и системы ценностных ориентаций. В рамках такой структурной модели маргиналь-ность понимается как положение индивида между двумя группами, делающее его чужим для обеих. Социальная группа и место в социуме, на которое она претендует, далеко не всегда структурно соответствуют друг другу. Структурное несоответствие представляется:
а) как несоответствие формы,
б) как несоответствие размеров,
в) как занятость нужной позиции.
64
Можно сказать, что позиционно маргинальной является любая группа, занимающая не соответствующее ей место. При этом личностные, социальные, культурные дистанции между членами групп не обязательно накладываются на географическую разобщенность. Маргинальный человек и маргинальная группа остаются «чужими» даже при пространственной близости. Маргинальная ситуация имеет определенные аспекты, которые в своей совокупности формируют особый «гибридный» тип личности, имеющий отличительные характеристики. Они и актуализируют способность личности к транзиции.
Включенность личности в реальные общественные отношения и культурную среду определяет вектор отношений «личность - общество», «личность - культурная среда». Маргиналь-ность существовала всегда. Новые направления в искусстве, революционные научные теории (особенно, если они выходят за пределы парадигмы) практически всегда воспринимаются современниками как маргинальные, и только с течением времени, по мере накопления фактов, подтверждающих новую теорию, принимаются, усваиваются обществом, становясь общепринятой нормой. Пограничное состояние разномасштабных пространственно-временных процессов, аккумулирующих источники созидательной энергии, интенсивные экономические и социокультурные контакты, информационный обмен, социальный заказ, свобода личности обусловливают появление великих маргиналов. История маргинальных явлений иллюстрирует неустойчивость маргинальности, характеризует ее как переходное состояние отдельной личности или группы индивидуумов, определяет отношение «лич-
ность - культурная среда» на данный момент времени. В современном мире социоантропологическая напряженность эволюционирует, обостряются отношения «человек - общество», выталкивая человека из состояния здоровой и социально терпимой маргинальности в экзистенциальную деструкцию. Противопоставление общества и личности, людей по отношению друг к другу обусловливает формирование «культуры одиночек», складывается новая психосфера социальной изоляции, одиночества человека [12, с. 346].
Онтологическое измерение состояния маргинальности заключается в способности маргинальной личности или группы позиционироваться в пограничное, предельное положение или состояние как социального бытия, так и человеческой реальности. Маргиналь-ность как особое состояние личности неразрывно связана с понятиями «личность» и «переходность». В пространстве антропологической философии и экзистенциализма понятие «личность» включает следующее - «человека отличают особые свойства психики в ее основных модусах: свободе, воле, ответственности, любви и др.». Другим важнейшим определением экзистенции является трансцендирование, т. е. выход за свои пределы. Трансценденция, не связанная ни с рефлексией, ни с самопознанием, представляет собой некий момент допущения другого мира и содержит максимум самоопределения личности относительно «Другого» (отличного от меня). «Другое» может оказаться вообще нечеловеческим, оно предстает как предел мышления и бытия, как бесконечность, универсальное различие и как небытие. Временность, историчность и «ситуационность» экзистенции - модусы
65
ее конечности. Непосредственно же процесс трансцендирования как «выход за пределы» связан с проблемой пределов (границ, рубежей), пространств, транзиции (перехода). Переходные зоны, или зоны транзиции - это «области между пространствами - физически-телесными, фазовыми, семантическими, социальными, культурными, ландшафтными» [7].
Можно утверждать, что пространство - категория, обладающая собственным содержанием. Переходные зоны являются частным случаем пространства и подчиняются его законам.
На краю любого пространства, в том числе и пространства нашего внимания, располагается целый универсум объектов, способных в любой момент стать его центром. Постоянное ощущение присутствия «Другого» высвечивает этот «окраинный» универсум, делает его видимым, реальным. Проблема «Другого» включает в себя еще один немаловажный аспект: другой человек не может быть познан до конца, всегда остается нечто несводимое к познанию. Границам познания соответствуют границы логики и здравого смысла. Осознание относительности могущества разума, разобщенности ума и мира, отсутствие единой идеи, которая объясняла бы все, рождает ощущение абсурдности существования и вынуждает личность искать основания для жизни в абсурдном мире - в непостижимом, невозможном. Таким образом, можно рассматривать маргиналь-ность как состояние личности, пытающейся решить проблему абсурда, пребывающей между смыслом (содержанием, истинным значением, формообразующим фактором) бытия и абсурдом (как отсутствием смысла).
Маргинальность (в социальном контексте) впервые была рассмотрена американским социологом Р. Парком. Вначале речь шла исключительно о «культурной маргинальности». С точки зрения Парка, необходимым условием возникновения маргинальных ситуаций является пространственное перемещение, мобильность, миграция. Однако сама постановка проблемы принадлежит Г. Зиммелю, впервые рассмотревшему социальный тип «чужака» как социальную универсалию.
Представляется целесообразным рассмотреть концептуальные подходы в истории философской мысли к понятиям, сопряженным с маргинальностью: переходность, изменчивость, личность, социум и др.
В истории философии можно выделить несколько периодов осмысления сущности личности, проблемы соотношения «личность - общество». Проблема места и роли человека в окружающем мире обозначена уже на самых ранних этапах развития общественных отношений, когда основными формами мировоззрения были мифологическое и религиозное.
Уже в античной традиции была идея постоянной изменчивости непрерывного и однородного бытия и предприняты попытки анализа проблемы. Понятия переходности, личности и мар-гинальности как составные синдрома «личность в ситуации переходности» неразрывно связаны.
Западноевропейские философы средних веков считали, что поведение человека определяется соотношением его фундаментальных модусов: например, соотношением «бытие - обладание»
(М. Экхарт). В средневековой философии учение о человеке наполнено ду-
66
ховным содержанием, что придает ему иной смысл. Жизнь человека в религиозных концепциях получает два измерения: первое - отношение человека к Богу, второе - отношение человека к природе и другим людям. Религия, таким образом, пытается объяснить суть формирования проблемы абсурда и поиск конструктивного ее решения.
Мыслители XIX - XX вв. придали понятию «личность» статус высшей ценности. Все другие обретения человечества - социум, история, государство -должны соизмеряться с достоинством и значимостью индивида и ответственностью перед самим собой. Характеризуя наступающую эпоху как антропологический век, И. Кант сформулировал основные вопросы познания и определил человека как личность, мыслящую свое Я, осознающую свою отличность от «вещей». И. Кант ввел в философию понятие познания на основе рассудка с последующим составлением мнения о мире, которое может расходиться или даже противоречить общему мнению. Такие притязания рассудка философ называл «парадоксальными». Введение И. Кантом понятия «трансцендентного» - выходящего за пределы опыта - позволяет обозначить границы опыта, делает возможным переход этих границ. Мысль о непостоянстве, изменчивости как неотъемлемом качестве личности человека получает развитие в трудах немецкого философа-антрополога И. Фихте. Освобождаясь в акте самосознания от внешних определений, индивид, по мнению Фихте, осознает свое самосознание, свою свободу, другой мир. Роль культурных завоеваний и духовного опыта человечества в превращении индивида в личность представил немецкий философ Г. Гегель. По Гегелю, движение само-
сознания происходит в виде восхождения от абстрактного к конкретному, ступенями от сознания через самосознание и разум к высшей ступени в развитии индивидуальности - ступени «духа». Гегель считал, что переход из одной категории в другую происходит в результате скачка, и что скачок, являясь всеобщей формой перехода от одного качественного состояния к другому, представляет собой сложное диалектическое состояние: единство бытия и небытия, когда прошлого качества уже нет, а нового еще нет, и одновременно, прежнее качество еще есть, а новое - уже есть. Таким образом, в немецкой классической философии изменяемость личности рассматривается в пределах основных ее модусов, но вне ее ценностно-нормативной системы.
Едва ли не первым европейским философом, усомнившимся в существовании обязательных поведенческих норм, был А. Шопенгауэр. Устранение нормы как обязательной догмы не может не ставить вопрос о переоценке ценностей. Возможна ли, например, мораль, если лишить ее общезначимых норм?
В пределах философской антропологии формируется так называемая «философия жизни». Философы этого направления пытаются решать вопросы о месте, роли, соотношении в жизни человека таких модусов, как счастье, интуиция, сознательное и бессознательное, нравственность и мораль (А. Бергсон,
А. Камю, С. Кьеркегор, Ф. Ницше,
Ж. - П. Сартр и др.).
Кризис современной культуры, глобализация, формирование постиндустриального общества актуализируют попытки неклассической постановки антропологических проблем. Такое философское направление, как постмодер-
67
низм являет собой пример рефлексии по поводу модернистской концепции мира как хаоса, предлагает варианты игрового его освоения. В пределах постмодернизма неклассическая трактовка классических традиций утверждает плюрализм культурной парадигмы, что обусловливает расшатывание и внутреннюю трансформацию категориальной системы и понятийного аппарата классической философии. Постмодернизм принципиально антисистематичен и незамкнут концептуально. Теория деконструкции (Ж. Деррида, Ж. Лакан, М. Хайдеггер и др.) провозглашает основной проблему дисконтинуальности. Концепция несамотождественного текста, подразумевающая его деструкцию и реконструкцию одновременно, указывает на выход из лингвоцентризма в телесность, принимающую различные воплощения -желания (Ж. Делез, Ф. Гваттари), либи-дозных пульсаций (Ж. Лакан, Ж. - Ф. Лиотар), соблазна (Ж. Бодрийар) и др. Неоклассическая онтология дистанцируется от бинарных оппозиций. Место субъекта как центра системы представлений занимают бессознательные языковые структуры (Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж. Лакан, М. Фуко).
К введенным философами понятиям жизненного порыва, интуиции, страха и др. в середине ХХ в. добавляется «опыт-предел». Безусловно, на первый план вопрос «опыта-предела» выдвинул опыт двух мировых войн, приобретенный человечеством к этому времени. «Опыт-предел» - это предел сознания, закона и языка. «Опыт» - это «то, из чего ты сам выходишь измененным» [14, с. 410].
Выход познания за пределы би-нарностей обостряет проблему «реального» в философии. Происходит ради-
кальный пересмотр классического понятия «субъекта» (Ж. Лакан). Если в рамках картезианской традиции «субъект» рассматривался как ценностная точка отсчета в культуре, то в постмодернизме субъект предстает как функция культуры и точка приложения сил бессознательного. Не культура является атрибутом индивида, а индивид оказывается «атрибутом» культуры, говорящей «при помощи» субъекта; сам же по себе субъект -некая «пустота», заполняемая содержанием символических матриц. Субъект -как носитель культурных норм и Я, как носитель «желания», т. е. Символическое и Воображаемое, постоянно взаимодействуют. Символическое пытается полностью подчинить себе личность, тогда как задача Я состоит в том, чтобы, используя топосы культуры, подставить Я на место «субъекта», создав себе тем самым культурное алиби. Таким образом, бессознательное (по Ж. Лакану) -это «речь Другого», постоянно редактируемая Воображаемым.
Классические философские системы, рассматривавшие трансгрессию традиционно как выход за и сквозь предел, постмодернизм заменяет философией трансгрессии как «опыта невозможного», который не связан и не ограничен внешним и возможным бытием. В связи с дестабилизацией системы классических философских построений вопросы о пространстве, границах, переходности, маргинальности актуализируются. Для исследования процессов маргинализации как антропологической проблемы представляется целесообразным опереться на идеи философов-постмодернистов:
М. Фуко - о роли бессознательных языковых структур в системе представлений субъекта, децентрализации и плюрализме культуры; Ж. Деррида - о человеке и
68
мире культуры как бесконечном тексте, трансформации бинарных оппозиций традиционной логики; Ж.-Ф. Лиотара - о парадоксах, противоречиях, неразрешимостях, обусловливающих эволюцию как процесс, продуцирующий неизвестное, о децентрированности пространства как системы мест, о том, что прежние культурные центры притяжения теряют силу.
Как бы ни менялись формы общественного бытия, оно оставалось всегда коллективным бытием. Общественная сущность человека обусловливает групповой масштаб всех социальных систем. В групповых условиях существования кроются истоки осознания человеком себя в пространстве «Мы - Они», поныне разобщающем человечество. В процессе совместной практической деятельности общественная составляющая био-социокультурной сущности человека приобретает общечеловеческий масштаб: личностное Я, трансформировавшись из безлично-группового Мы, не замыкается на отношениях со столь же личностным Ты, а соотносится с родовым Мы - человечеством, которое воспринимается моим Я как непосредственно, так и опосредовано, через «Другого» и «Других», которые воспринимаются не как Он и Они или неодушевленное Оно, а как Ты и Вы. Культурная и социальная составляющие играют разные роли в структуре сущности человека. Социальная составляющая формирует сознание и поведение человека на внеличностном уровне, культурная - определяет индивидуализацию человека, его способность и возможность быть другим. Именно в культуре происходит выделение индивидуального Я из безличного Мы. Личность социально-имманентна, т. е. «заключена» в социуме, и социально-трансцендентна, т. е. постоянно «выхо-
дит» за его пределы, изменяет его. Социально-трансцендентная составляющая выражает преобразующее начало, потенциал личности в ее взаимоотношениях с социумом. Именно она обусловливает феномен маргинальности в его социально-терпимых пределах.
Традиционно термин «марги-нальность» используют для того, чтобы подчеркнуть особый социальный статус (обычно - низкий), принадлежность к меньшинству, которое находится на границе или вне социальной структуры, ведет образ жизни и исповедует ценности, отличающиеся от общепринятой нормы. Экономические реформы и социальные потрясения последних десятилетий формируют ситуацию массового социального травматизма и актуализируют явление социальной миграции в современном социуме. Маргинализация социума приобретает такие масштабы, что маргиналы перестают быть меньшинством.
Поскольку человек и общество имманентно едины, односущны, влияние социальной и культурной составляющих в эпоху переходности актуализируется, что подтверждается исследованиями переходности в эпоху глобализации.
Переходность является всеобщей категорией эпохи глобализации, включающей все аспекты бытия. Глобализация экономики приводит к единообразию поведения всех индивидуумов. На основании исследований М. Хайдеггера о поведении людей, можно сделать вывод, что в условиях глобализации «каждый человек делает все, чтобы стать господином всего стихийного», в результате чего развиваются кризисы: нравственный, демографический, экологический, геополитический, национальный и общенациональный [16, с. 225]. Современный технологический переворот,
69
связанный с формированием общего информационного пространства, создает принципиально новые предпосылки для универсализации и глобализации человеческого взаимодействия. Глобализация социальных, культурных, экономических и политических процессов в современном мире породила ряд серьезных проблем, которые получили название глобальных проблем современности: экологических, демографических, политических и др. «Однако все, что распространяется на весь мир, несет в себе противоречие» [8, с. 218-231]. Духовнонравственной основой появления глобальных проблем современности является широкое распространение идеологии потребительства, которая в сознании человека создает заблуждение, что целью и смыслом его жизнедеятельности является производство вещей и их потребление. При этом утрачиваются жизненные смыслы, происходит опредмечивание, овеществление самого человека, идеалы низводятся до уровня самой непосредственной предметности, наступает состояние «дегуманизации человечества». Фетишизация вещей и овеществление человека - объективная закономерность, вытекающая из предельности экзистенции человека. Мир и люди континуальны. Создаваемая людьми система вещей призвана выступать в качестве разрешения любых противоречий, в том числе -неизбежности смерти. «Подобное равновесие невротично, подобное средство от страха регрессивно - ведь объективно время все-таки необратимо, и оно увлекает за собой даже сами вещи, что призваны защищать нас от него» [1].
Высокая динамичность и обостренная противоречивость действительности лишают человека интуиции Универсума, помещают в пространство аб-
сурда. В пределах личности дегуманизация проявляется в потере человеком себя, дефиците жизненных смыслов. Можно утверждать, что в современном мире проблема самоидентификации не только обостряется, но и глобализируется.
В период «перехода», когда предыдущая ценностно-нормативная система разрушена, а другая еще не сформировалась, возникает ситуация аномии. Человек отчуждается от социальных процессов, перестает ощущать себя социально востребованным. Проблема самоидентификации в новой культурной среде возникает и при миграции человека из одного социального слоя в другой. Предыдущая классовая стратификация, делившая людей на вертикальные слои, замещается горизонтальной дифференциацией на «инсайдеров» и «аутсайдеров». Нисходящая социальная миграция наиболее травматична. Повреждающее действие длительной и интенсивной травмы на фоне низкого уровня адаптивных возможностей может вызвать социальную смерть личности с полной утратой ею самоидентичности, субъективности, свобод (фундаментальной, политической, самовыражения и др.) и ответственности. Фактически речь идет о деструкции личности. Ломка прежних идеологических схем и моральных установок в переходной зоне приводит к состоянию культурной неопределенности, это разрушает сбалансированность социокультурной стратификации. Происходит исчезновение центра, являющегося средоточием и символом власти. При этом нивелируется понятие доминантной культуры, уничтожается сама идея нормы и отклонения, в результате понятие «иной» теряет смысл.
Поскольку разные места переходной зоны могут быть переходными в
70
разных отношениях, возможны пространства, все места которых носят характер переходных зон. В социальном отношении это означает возможность формирования ситуации, когда все группы (позиции) в разной степени и в разных отношениях маргинальны. Позиции и группы не изолированы наглухо, границы непостоянны. Притом, что потребность маргинала в групповой идентификации стремится к нулю, а границы группы относительны, возникает большой соблазн попробовать занять пустующую позицию и утвердиться в новых границах. В случае структурного несоответствия пустующей позиции и претендующей группы маргинальность последней усугубляется, риск конфликтов и деструкции возрастает многократно. Кризисное, пограничное состояние общества, пребывающего в фазе перехода, на историческом разломе отличает отсутствие четкой экономической политики, общей идеологии, общеразделяемой ценностной системы. Социальный статус групп настолько подвижен, что россияне становятся маргиналами в абсолютном своем большинстве. В России идет растущая, пронизывающая все слои маргинализация населения. В перспективе может сложиться ситуация, когда все социальное пространство будет состоять из одних только маргинальных групп. Вероятный исход - деструкция социума.
Особо уязвимыми, с точки зрения самоидентификации, в современном мире оказываются люди, оказавшиеся в силу различных причин (экономических, социальных, политических) в состоянии безусловного перехода из одной культурной среды в другую, - мигранты. Мигрант всегда в большей или меньшей степени личностно, социально и культурно дистанцирован от основной массы
титульного населения. Неполная, неадекватная личностная самоидентификация в новой социокультурной среде может стать причиной маргинализации личности. Жесткая самоидентификация личности в пределах какой-либо локальности -а этносы, нации и народности представляют собой социокультурные локальности - суживает пространство отношений «личность - другая личность» до размеров этой локальности. Личность попадает в зону нонсенса: ощущение со-бытия в Мире ограничивается пределами локальности. К формированию маргинального типа личности приводит относительная перманентность периода кризиса и степень травматизации личности. С точки зрения травматичности процесса самоидентификации, мигрант, бытийст-вующий в зоне перехода, наиболее уязвим. С образованием мировой миграционной системы проблема мигрантов (переселенцев и беженцев) становится актуальной, так как человек - существо биосоциальное, адаптируясь в интенсивно меняющейся среде обитания, он сам изменяет ее. «Вместе с людьми приходит, поддерживается или исчезает их культура» [6, с. 27].
Анализ статистических данных миграционной службы Челябинской области позволяет сделать вывод о том, что в Челябинской области, как и в России в целом, миграционная политика, отражая особенности национальной и мировой истории, политики, экономики и менталитета, направлена на создание стартовых условий для интеграции переселенцев.
О переходности российского общества свидетельствует рост наркомании, самоубийств, преступлений против личности, а также динамика неврозов (в то время как частота органических по-
71
ражений центральной нервной системы остается постоянной на протяжении многих десятилетий).
Маргинализация населения России в современную эпоху всеобщей переходности носит тотальный характер. Анализ эмпирических данных показывает следующее:
а) маргинализация социума России разнообразна и вариабельна;
б) масштабы маргинализации в России приближаются к критическим цифрам (миграция, наркомания, самоубийства, детская безнадзорность, проблемы общего образования, бездомность и др.);
в) некоторые традиционно считающиеся маргинальными группы населения обнаруживают явно большее родство с деструкцией (наркоманы, насильники, самоубийцы), чем другие (мигранты, беспризорные, люди, страдающие неврозами), т. е., по сути, уже являются деструктивными;
г) деструктивность обладает способностью тиражировать себя (насилие, наркомания).
Погруженная в процессы переходности Россия не выпадает из общего контекста глобальных проблем человечества. Анализ социальных реалий переходности (на примере России) показывает, что в современном социуме формируются условия, при которых дефицит самоидентификации настолько актуализируется, что можно уже говорить о новом личностном модусе - «необходимость самоидентификации».
Нарастающая повсеместно социально-антропологическая напряженность, распад ценностного полотна цивилизации, кризис современной культуры, формирование новой формы бытия (бытия в мировой сет) - все это реалии
глобальной социокультурной трансгрессии. Разумеется, переход когда-нибудь заканчивается, выстраивается новая ценностная система, формируются новые нормы, детерминирующие новые ритуалы и церемонии, другими словами - наступает следующая культурная эпоха.
В. Тэрнер пишет, что «...новые социальные структуры и отношения могут возникнуть только на границе, на периферии старых структур, их становление происходит на изломе, в революции, при переходе через хаотическое состояние, когда меняются нормы и ценности, переворачиваются иерархии и формируются новые устойчивые системы» [13, с. 142]. Человечество уже переживало подобные состояния, и небезуспешно.
Феномен маргинальности как реалия переходности имеет онтологический аспект. Маргинальность может быть рассмотрена как оборотная сторона традиции, ее граница, предел, что и определяет онтологическое содержание феномена. Такой подход позволяет выделить характерную особенность марги-нальности: способность занимать предельное, пограничное положение в любом пространстве, в том числе и в пространстве реальности. Основные характеристики этого состояния определили Ж. Деррида, М. Фуко, С. А. Смирнов,
В. Ю. Сухачев и др. Выделение этих характеристик позволяет исследовать смысловое содержание маргинальности как реалии переходности, ее значимость в системе закономерностей развития.
Переходная зона, являя собой максимальную возможность бытия, предполагает наибольшую его энергий-ность, контрастность и максимальную яркость, содержит категории развития: форму, событийность, посредничество и формирует новые формы идентичности
72
человека. Познание в зоне переходности не распадается, хотя может претерпевать качественные изменения, обогащая культуру, делая ее плюралистичной. Для успешного преодоления перехода всеобщая социокультурная трансгрессия должна быть воспринята, понята, приобретена человечеством и включена в культуру как позитивный опыт бытия.
Маргинальность понимается как удаленность от некого символического центра ценностной системы координат, нормы, эталона. Понятие нормы формулируется в рамках некоторой идеологической системы, задается как аксиома, привнесенная в мышление извне, определяемая культурно-исторически, привязываемая к конкретной традиции. Провести четкую границу между нормой и отклонением от нее достаточно сложно. Норма и патология (или не-норма) смешиваются, путаются и меняются местами. Однако рассмотрение отклонения, патологии в качестве собственного иного нормы превращает патологию в границу, предел нормы, Другое. При таком подходе понятие нормы становится темпоральным и плюралистичным. Понятие «предел» включает в себя динамический момент приближения к границе, событие достижения предела, сам процесс выхода за пределы, трансцендирования. Другое, не являясь ни субъектом, ни объектом, становится условием, при котором перераспределяются относительно друг друга не только субъект и объект, но также фигура и фон, окраины и центр, движение и ориентир, транзитивное и субстанциальное, длина и глубина [4, с. 22]. Слово «другой» не случайно имеет один корень со словом «друг». Именно благодаря другу, мысль обретает жизненную связь с Другим. Под «другом» понимается не внешний персонаж,
пример или же эмпирическое обстоятельство, но нечто внутренне присутствующее в мысли, условие самой ее возможности, живая категория, элемент трансцендентального опыта. Другой -это не другой мир, это возможность другого мира. «Другой - это то, что не позволяет мне повторяться в бесконечности» [2, с. 183].
В зоне «перехода», где предыдущая ценностно-нормативная система разрушена, а другая еще не сформировалась, деконструируются такие составные компоненты мировоззрения, как Бог, цель, смысл, реальный мир, истина как соответствие. Отказ от жесткого доктринального единства, разрушение системы символических противоположностей, отказ от двоичного исчисления мира делает пространство культуры неодномерным, плюралистичным. В пределах переходной культуры теряет смысл обращение к несоответствию теории предмету, явления эталону, образцу. Сознание дистанцируется от всего, что его поддерживало, питало и наполняло. Действительность теряет значение, Я абсолютизируется.
Итак, понятие нормы не может служить однозначным основанием для определения маргинальности. Попытаемся определить маргинальность посредством анализа сущности самого термина «маргинальность» и связанными с ним понятиями «граница», «переходность», «переходные зоны» и др. Маргинальность, обозначая промежуточность, пограничность положения, является качественной характеристикой переходного состояния и выделяет его потенциальную нестабильность. Понятия «пограничность» и «переходность» требуют некоторого уточняющего объяснения. Граница - один из способов од-
73
номоментного решения пространственных конфликтов. Можно считать границу частным случаем взаимоотношения пространств. Граница линейна, преодолевается одномоментно, т. е. время, затрачиваемое на преодоление границы, минимально, вследствие чего объект, преодолевающий границу, не успевает претерпеть каких-либо сущностных изменений (излюбленный сюжет писате-лей-фантастов - А. Кларка, С. Кинга,
С. Лема, К. Саймака и др.). Исследование границ бытия человека, пограничных состояний и техник касается самых фундаментальных проблем и феноменов человеческого существования.
В отличие от границы зона перехода, располагаясь между двумя территориями, имеет некоторую протяженность по ширине. На осуществление «транзита», на преодоление переходной зоны требуется время, в течение которого «транзитирующий» объект и сам претерпевает изменения, т. е. переходность обладает темпоральностью. Переходность (транзитивность) - лексикосинтаксическая категория, выделяющая глаголы со значением действия, направленного на объект этого действия. То есть, наличествует субъект, который субъект-объектно со-бытийствует в окружающем его Мире в течение какого-то времени на каком-то участке Бытия совершенно уникальным, присущим только ему способом.
С термином «маргинал», казалось бы, все должно быть проще: личность, бытийствующая в переходной зоне. Так как человек представляет собой сложную диалектическую субъект-объектную систему, одновременно являясь познающим и познаваемым, изменяет окружающий мир и одновременно изменяется сам, понятие «маргинал» должно
быть рассмотрено онтологически в рамках со-бытия. Переходные зоны являются вторичными от пространственных реалий. Пространство не терпит пустоты: все его возможные места заполнены, каждое место имеет смысл, связанный с его положением. Переходные зоны одновременно чрезмерно и недостаточно определённы, двойственны, амбивалентны, богаты краевыми эффектами. В пространство «перехода» человек может попасть разными путями: 1) вытолкнут туда внешними, большей частью социальными, причинами, такая маргинальность не продолжается долго, человек либо переходит в группу социальных аутсайдеров, либо, успешно преодолев кризис идентичноси, включается в новую культурную среду; 2) сознательно выбрать для себя переходную зону в качестве единственно возможной среды обитания.
В первом случае люди в большинстве своем не готовы к бытийство-ванию в переходной зоне и экзистенциально травмируются. А что же «сознательные обитатели» переходных зон? Ломка прежних идеологических схем и моральных установок в переходной зоне приводит к истощению и последующей смене культурной парадигмы. Понятия «норма», «ценность», «иной» и др. теряют свое первостепенное значение.
Ситуации смены парадигмы выдвигают на первый план такие понятия, как «время», «пространство», «переходность». В переходную эпоху поведение человека перестает оцениваться с точки зрения ритуальности, так как исчезает смысловое содержание самого понятие «ритуал». Можно ожидать, что экстремальные для обычного человека обстоятельства реконструкции прежней системы ценностей не являются критическими для так называемого «сознательного
74
маргинала», поскольку пространство деконструкции-конструкции, постоянное соседство с хаосом является его привычной средой обитания. В зоне перехода, которая, как мы уже определились выше, всегда бывает удалена от центра, соответственно ослабевает напряженность традиционной ценностной системы, ее энергетика, образуется дефицит смыслов, местами до полного их отсутствия, т. е. до абсурда. В этой ситуации личности, чтобы ощущать себя таковой, определять себя в пространстве и времени, необходима система координат, точка отсчета, основание оснований. Однако на такие категории, как «ценность», «норма», «мораль», «этика», как и на любые другие категории уже никак невозможно опираться по причине их зыбкости и неопределенности в удалении от центра. Очевидно, основываться возможно только на том, что останется неизменным, не покинет, не предаст ни при каких обстоятельствах - на ту часть, ту составляющую своего собственного Я, которая обеспечивает универсальность личности и ее открытость миру. В со-бытийном аспекте эти качества личности проявляются в том, что человек всегда является участником более или менее значимых событий. Переход - это всегда событие. Отдельные события могут быть настолько значимы, что становятся историческими.
Осознание личностью События, своего места в нем и динамика участия в Событии в значительной степени детерминируются качествами самой личности. То есть, оптимальная со-бытийность -это со-бытийность осознанная, включающая в себя все многообразие различений, предпочтений и идентификаций различенного, которые определяются в значительной степени содержанием ин-
дивидуального и интерсубъективного опыта. Чем больше человек открыт Миру, чем позитивнее он воспринимает окружающую действительность, тем опыт его богаче и разнообразнее, тем более он находит оснований бытия. Разумеется, полноценные отношения личность - мир неизменно предполагают максимальную ответственность личности в Мире.
Таким образом, в онтологическом аспекте феномен маргинальности следует рассматривать в связи с такими модусами личности, как максимально позитивное отношение ко всем (и ко всему), кто (или что) может быть Другим и ответственность (как ratio бытия), которые и составляют нравственную основу личности.
Проблемы транзитивного пространства и связанного с транзитивностью феномена маргинальности хорошо прослеживаются на примере медицины. Медицина являет собой частный случай переходного пространства и подчиняется всем его законам. Многовековая история успешного преодоления медициной перманентной переходности может быть использована в качестве модели для решения проблем всеобщей социокультурной трансгрессии.
Исследование онтологического содержания маргинальности показывает, что сущность феномена заключена в пространстве собственно личности и обусловлена ее способностью к самоиз-менению как необходимому условию бытия. Маргинальность, на наш взгляд, целесообразно классифицировать следующим образом:
1) объектная или вещная (материальная) маргинальность;
2) культурно-опосредованная мар-гинальность:
75
а) символическая маргиналь-ность,
б) знаковая маргинальность;
3) субъектная маргинальность:
а) социокультурная марги-нальность,
б) личностная (собственно субъектная) маргинальность.
В мире предметностей и культурно-опосредованных форм маргиналь-ность символизирует исчерпание определенностей той или иной предметности или формы. Субъектная же маргиналь-ность должна рассматриваться в контексте онтологии.
Онтологическое измерение понятия «маргинальность» состоит в способности позицироваться в пограничное, предельное положение или состояние социального бытия и человеческой реальности в целом. Что же обусловливает эту способность и даже необходимость позицироваться в какое-то другое, в большинстве случаев - предельное, положение?
Реалии современности обусловливают кризис самоидентификации извне. Поскольку маргинализм существовал всегда, то, очевидно, что современные социальные условия обусловливают лишь масштабность и социальную значимость маргинальности. Сущность же феномена должна быть заключена в пространстве собственно личности.
Фундаментальные характеристики человека определяют его апофатиче-ски (посредством отрицания): несводи-мость, непредопределенность, неповторимость, незаменимость, невыразимость. Человек ощущает себя личностью, отделяя себя от вещей; индивидуальностью, отделяя себя от других личностей. «Не» -«единственная предметность, противостоящая хаосу, как граница между пре-
дельно несовместимыми (контрадикторными) понятиями, как первая мета бытия, схватывающая (“размечающая”) его как целое» [9, с. 16]. В настоящем времени человек отделяет себя не только от окружающих его предметностей, но и от себя самого - как от себя «прошлого», так и от себя «будущего», т. е. изменяемость признается человеком априорно.
Так человек определяет себя в пространственно-временных границах. Онтологически жизнь человека диалогична: он бытийствует и он мыслит. Этот феномен воплощается в виде «проблемы», сущно-стно воплощающей собой неравновес-ность, жизнеразность. Бытие и сознание решения проблемы и составляет бытие и сознание человека. Посредством решения проблемы человек приобретает способность и объективную возможность детерминировать как будущее, так и прошлое. Человек стремится ощущать себя «хозяином» времени, по крайней мере, того отрезка, которое называется «прошлым». Так как именно в прошлом формируются цели, то, детерминируя его, человек формирует также и будущее. Осознание проблемы составляет потенцию изменения бытия. В ходе решения вопроса человек изменяется в силу того, что приобретенный опыт включается в сознание, становится личностным, причем даже в тех случаях, когда человек оценивает его негативно и вытесняет в область бессознательного. Необходимость постоянно решать проблемы (это может быть, например, проблема совмещения своего единственного места в бытии с новой ролью во вновь формирующемся общественном ритуале переходной пространственно-временной локальности) приводит к смещению и трансформации целей, стратегий и средств, что влечет за собой эволюцию
76
значений, которая имеет в своей основе несовпадение означающего и означаемого.
Существенным для личности является не конкретное решение, а способность решать. Способность - это определение возможности самоизменения в настоящий момент времени. Можно сказать, что незавершенность, открытость, несовпадение личности с собственной наличностью являются непременными условиями бытия. Человек, «:...чтобы быть, должен меняться во времени» [17, с. 41]. Несовпадение, незавершенность воспринимаются личностью динамично и требуют решения в соответствии с принципом гомеостаза. Необходимость и способность решения проблем выдвигают личность на границу социальной реальности, на ее собственные границы и на границы человеческого бытия, т. е. бытийствующая личность практически постоянно пребывает в состоянии мар-гинальности.
Для приграничных пространств являются органичными амбивалентность, апоричность, парадоксальность. Парадокс символизирует особые отношения предметностей реальности мира, перспектив, смыслов. Парадоксальность переходных пространств (приграничные области можно рассматривать как переходные) говорит о том, что привычные приемы теоретического мышления не способны обеспечить продвижение к истине, и, соответственно, адекватно решить проблему в зоне перехода. В пространстве традиционной логики парадоксальность в большинстве случаев имеет решение, но, как правило, носит характер попытки примирить непримиримое, отвернуться от проблемы, от несоответствия. Тем самым уничтожается не только необходимость, но даже и сама возможность изменения. Попытки
логического решения парадокса превращают любое движение, перемещение и изменение в безответственный ход программы. Традиционная логика и ее любимое дитя - здравый смысл - распределяют предметности таким образом, что различие полагается исходно и задает направление движению, которое призвано подавить, уравнять и аннулировать различие. Вспомним: «от вещей к первичному огню», «от миров (индивидуальных систем) к Богу». Однако в зоне перехода никакая заданность извне не может служить основанием. В то время как необходимость выйти за пределы, трансцендировать есть необходимое условие бытия. Очевидно, решение, которое удовлетворило бы бытие должно проходить через «...безрассудство нерешаемого и невозможного: идти туда, куда ходить невозможно» [5, с. 85]. Остается признать нерешаемость парадокса средствами традиционной логики би-нарностей. Решение, удовлетворяющее бытие, состоит, возможно, именно в отсутствии не только самого решения, но и в нецелесообразности каких-либо попыток решить парадокс. Парадокс - особая форма отношений, которая обозначает несоразмерность, несоответствие предпосылок или истоков событий, невозможность примирить, привести в соответствие сами события и одновременно делает возможным, реальным и даже необходимым поиск оснований за пределами реальности, личности и бытия. Человеку приходится брать за основание непостижимое. Парадокс - особая диспозиция означающего и означаемого, познающего и познаваемого.
Почему мы обращаемся именно к парадоксу в своих попытках объяснить маргинальность? Изменение становится значимым для личности только при ус-
77
ловии событийности, т. е., если оно «.представлено в происходящем, если на него направлена воля и оно понято» [13, с. 181]. В противном случае изменение не сопровождается маргинализацией личности, не фиксируется ею, т. е. носит характер фрустрации, так и не трансформируясь в собственно изменение. Фрустраций вблизи точек бифуркации в переходных пространствах происходит всегда великое множество, непосредственно же причиной, точкой бифуркации системы может стать только событие. Парадокс сворачивает условия и возможности в одну точку, формируя событие. Он не только позволяет присутствовать при генезисе противоречия, но и преобразует абсурд как конфликт между миром и сознанием в сознание конфликта, тем самым отодвигая личность от иррациональной пропасти деструкции.
Факт формирования проблемы «идти туда, куда идти невозможно» и существование пространства невозможного вынуждают задаться вопросом: где может находиться это «пространство невозможного». Уже сам вопрос о локализации «невозможного» обозначает сдвиг, разрыв означающего и означаемого и говорит о том, что невозможное все-таки произошло, оно «имеет место». В осознании этого несоответствия, этого разрыва как проблемы и состоит онтологическая суть маргинальности.
Язык является познанием в неосознанной форме, «.история идей оставляет неизгладимый отпечаток в языка, и даже науки можно считать хорошо организованными языками в той же мере, в какой языки - это еще не разработанные науки, познание и язык тесно переплетены между собой» [15]. Язык переходного социума и маргинальности как реалии переходности имеет особен-
ности. Язык переходности хоть и перестает быть, как отмечает Ж. Деррида, пространством коммуникации, он не просто содержит «Другого». «Другой» является непременным атрибутом речи, обязательным условием личностного самоопределения человека. Это обстоятельство особенно актуально для маргиналов, так как состояние маргинально-сти, сопровождающееся сменой культурной самоидентификации, всегда содержит в себе неполную включенность в ритуально-языковые игры новой культурной среды, дефицит речи.
Язык, речь переходного социума и маргинальности как реалии переходности имеет особенности. В настоящее время терминологическая база марги-нальности расширяется. Философский лингвистический анализ терминов, с которыми коррелирует маргинальность -«парадокс», «абсурд», «Другой», «речь», «игра» и др. - позволяет не только про-
никнуть в суть феномена, но и наметить пути позитивного решения проблемы субъектной маргинализации.
Платон называл движение транс-ценденции, переносящее по ту сторону бытия, гиперболой. Высшая степень парадокса - гиперболический парадокс -переносит человека не просто по ту сторону бытия, но и по ту сторону Бога как символа. В пространство, где становятся односущностью Бог и человек, творец и творение. В пространство Слова как творения, как эволюции в едином миге и как ответственности. Такое решение проблемы, такое прочтение парадоксальности перехода освобождает человека от какой либо догмы, от извечно навязываемой вины за все, что было до него, вплоть до первородного греха, но одновременно делает его ответственным за все, что происходит здесь и сейчас, что и являет собой главное онтологическое основание личности.
1. Бодрийар, Ж. Система вещей [Электронный ресурс] / Ж. Бодрийар. - Режим доступа: [email protected]; http://yanko.lib.ru
2. Бодрийяр, Ж. Прозрачнось зла / Ж. Бодрийяр. - М.: Добросвет, 2000. - 257 с.
3. Делёз, Ж. Логика смысла / Ж. Делёз. - М.: Академия, 1995. - 298 с.
4. Делёз, Ж. Что такое философия? / Ж. Делёз, Ф. Гваттари. - СПб.: Алетейя, 1998. -174 с.
5. Деррида, Ж. Эссе об имени. Кроме имени / Ж. Деррида. - СПб.: Алетейя, 1998. -192 с.
6. Дридзе, Т. Экоантропологическая парадигма / Т. Дридзе // СоцИс, 1999. - № 6.
7. Каганский, В. Л. Вопросы о пространстве маргинальности / В. Л. Каганский [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ippk.rsu.ru/csrip/elibrari/uro/vb.
8. Лакан, Ж. О бессмыслице и структуре Бога / Ж. Лакан; пер. с фр. А. К. Черноглазо-ва // Метафизические исследования. Вып. 14. Статус иного. - СПб.: Алетейя, 2000.
9. Невелев, А. Б. Строение персональной идентичности: возвышение к единству многообразия // А. Б. Невелев // Научное обеспечение системы повышения квалификации кадров: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. - Челябинск: Образование, 2004.
10. Попова, И. П. Новые маргинальные группы в российском обществе / И. П. Попова. // Соц. ис. 1999. - № 7.
78
11. Пригожин, И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс. - М.: Прогресс, 1986 г.
12. Тоффлер, Э. Третья волна / Э. Тоффлер. - М.: Академия, 1999.
13. Тэрнер, В. Символ и ритуал / В. Тэрнер. - М.: Наука. 1983.
14. Фуко, М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности: работы разных лет / М. Фуко. - М., 1996.
15. Фуко, М. Слова и вещи [Электронный ресурс] / М. Фуко. - Режим доступа: http://yanko.lib.ru
16. Хайдеггер, М. Преодоление метафизики / М. Хайдеггер // Философия Мартина Хайдеггера и современность. - М., 1991.
17. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. - М.: Республика, 1994. -527 с.
79
