CC BY
0Карташева Зинаида Борисовна, кандидат искусствоведения, профессор кафедр инструментов джазового оркестра, теории и истории музыки Московского государственного института культуры
Kartasheva Zinaida Borisovna, PhD (Arts), Professor at the Departments of Instruments of Jazz Orchestra, Theory and History of Music of the Moscow State Institute of Culture
E-mail: zkartasheva@mail.ru
ФЕНОМЕН МАНЖОРЫ: К 100-ЛЕТИЮ МУЗЫКАНТА
Статья посвящена 100-летию со дня рождения Бориса Георгиевича Манжоры (1921-2001) — одного из виднейших деятелей отечественной духовой музыки, тромбониста и музыковеда, разностороннего музыканта, внесшего важный вклад в культурную жизнь Саратова и историю Саратовской консерватории. Освещаются факты его биографии, автором подчеркивается разнообразие творческих «жанров» внутри его деятельности. Борис Георгиевич Манжора занимал руководящие посты в вузах, организовывал и возглавлял духовые коллективы, занимался научной и популяризаторской деятельностью, воспитал ряд замечательных исполнителей на тромбоне, непрестанно совершенствуя методику игры. Б. Г. Манжора вел активную работу критика и журналиста. Ему принадлежит замечательный труд по истории Саратовского оперного театра. Б.Г. Манжора — представитель поколения, составившего славу отечественной музыкальной культуры второй половины ХХстолетия.
Ключевые слова: Борис Георгиевич Манжора, музыка, музыковедение, тромбон, исполнительство, преподавание, методика.
PHENOMENON OF MANZHORA: TO 100TH ANNIVERSARY OF A MUSICIAN
The article is dedicated to 100th anniversary of Boris Georgievich Manzhora (1921-2021), one of significant workers of native wind music, trombone player and musicologist, who made important contribution to cultural life of Saratov and to the history of Saratov conservatoire. The article highlights facts of his biography, pointing to the variety of his activities. Boris Georgievich Manzhora held leading positions at the conservatoire, organized and directed brass bands, did a lot of scientific and popularization activities. Constantly improving his playing technique he has trained a number of remarkable trombone performers. B. G. Manzhora was active as a critic and journalist. He wrote a wonderful work on the history of the Saratov Opera House. B. G. Manzhora is a representative of the generation that made the glory of Russian musical culture in the second half of the 20th century.
Key words: Boris Georgievich Manzhora, music, musicology, trombone, performing, teaching, method.
Именно это слово — «феномен» — было в названии заметки, опубликованной газетой «Саратовские вести» 14 ноября 2001 г., почтившей память Б. Г. Манжоры на девятый день его ухода. Скорее всего автором ее была Т. Ф. Малышева, и она нашла именно то слово, которое вместило необычайную многогранность его личности, разносторонность и интенсивность его деятельности, продолжавшейся свыше шестидесяти лет. Работа проходила в Свердловске, Донецке, но большая ее часть (35 лет) была посвящена Саратову, и значение вклада Б. Г. Манжоры в музыкальную жизнь города и традиции Саратовской консерватории являются темой этой статьи.
Профессия музыканта включает в себя различные виды деятельности, так сказать, «амплуа». Если в нем сочетаются исполнитель, педагог, организатор, то это уже много. Но результатов деятельности Б. Г. Манжоры, его музыкантских «профессий», в которых он себя не только пробовал, но и оставил значительный вклад, с избытком хватило бы на нескольких человек. И даже близко знавшие его коллеги не представляют всего объема и разнообразия его интересов и наследия.
Прежде чем рассказать о творческом пути Бориса Георгиевича, необходимо хотя бы перечислить все ракурсы, грани его деятельности и представить как они последовательно «прирастали».
Духовое исполнительство. С ним он был связан
с детских лет и до шестидесяти лет еще выходил на сцену. Количество переигранной им музыки в оперном театре и в концертах, в составе оркестров и ансамблей, включая джаз-оркестр, подсчитать невозможно.
Службе в Советской армии он отдал девять лет своей жизни (1939-1947), будучи мобилизованным, даже не успев приступить к первому учебному году в Уральской консерватории. Участвовал в боевых действиях у реки Халхин-Гол и был удостоен Ордена Красной Звезды и медали «За победу над Японией».
Руководство музыкальными коллективами, написание аранжировок, обучение музыкантов, дирижирование — этим он начал заниматься, когда стал музыкальным руководителем Ансамблей песни и пляски 17-й армии и погранвойск в Монголии. В это же время он начал проявлять себя как композитор, сочиняя песни для репертуара ансамбля. Все эти виды работы им были впоследствии освоены более профессионально. Он руководил и дирижировал духовыми и джазовым оркестрами, ансамблями. Написал несколько музыкальных сочинений для тромбона с фортепиано: Этюд и Эскиз, Концерт, Фантазия на тему русской народной песни; а также две сюиты для квартета тромбонов. Делать множество переложений для тромбона для него было обычной учебной практикой.
Помимо композиторского творчества, в наследии Б. Г. Манжоры присутствует и литературное: он был
автором либретто оперы, балета и музыкально-драматической поэмы, уральские композиторы на его тексты написали несколько песен, которые исполнялись Уральским народным хором, записывались на пластинки.
Стаж Бориса Георгиевича как педагога по классу тромбона и тубы составил 50 лет и прервался за неделю до кончины. Количество выпускников более двухсот, из них многие стали солистами оркестров, преподавателями. В Саратове и Донецке преобладающее количество тромбонистов и тубистов — его ученики и ученики его учеников. Его питомцы удостоены званий «Заслуженный артист России», «Заслуженный работник культуры России», лауреатов и дипломантов международных, всесоюзных и всероссийских конкурсов, работают во многих городах бывшего СССР и за рубежом.
Кроме специального инструмента, он преподавал историю духового исполнительства, методику преподавания игры на духовых инструментах, поскольку этими проблемами он начал серьезно интересоваться сразу после окончания консерватории, и впоследствии стал одним из крупных авторитетов в этой области, автором важных методических работ [5].
Поскольку он окончил не только духовое, но и музыковедческое отделение Уральской консерватории, он сразу после консерватории начал работать и как педагог-музыковед. На протяжении почти пятидесяти лет он преподавал теоретические предметы, историю советской музыки, музыкальную критику, методику преподавания исторических дисциплин и т. д. Под его руководством написано множество рефератов и курсовых работ, музыковедами защищены дипломы.
В Свердловске он некоторое время работал музыкальным редактором на киностудии, и впоследствии множество музыкально-литературных текстов прошло его редакцию.
Наследие его включает более трехсот (первая вышла в 1950 г.) публикаций разных жанров, в которых он предстает как музыковед, методист, критик, журналист: шесть книг, исследования, очерки, литературные сочинения, научные статьи, рецензии, и т. д. Самая крупная публикация — история саратовского оперного театра в двух томах, ее общий объем — более сорока печатных листов. Первый том вышел в 1996 г. и был оценен изданием «Музыкальное обозрение» как «книга года» [7]. Второй том вышел посмертно — в 2004 г. [8].
Музыкальное краеведение было одним из его главных интересов. Его работа в архивах Урала и Саратова дала много интересных находок и публикаций. В частности, он обнаружил и опубликовал автографы Стасова [1], обнаружил автора знаменитой песни «Калинка» И. П. Ларионова. В молодые годы на Урале он занимался собиранием фольклора. Фольклористы хорошо знают его книгу об Уральском народном хоре [3; 6].
Он постоянно вел огромную музыкально-просветительскую работу: количество его радио- и телепередач, публичных и шефских лекций, вступительных слов к концертам, докладов на семинарах и конференциях подсчитать невозможно.
Со вступлением Бориса Георгиевича в Союз композиторов СССР в 1956 г. началась его общественно-организаторская деятельность. Он активно проявил себя в отделениях Союза композиторов Свердловска, Саратова, Донецка (был делегатом 4-7 съездов Союза), в Союзе театральных деятелей России с 1992 г., в Российском союзе профессиональных литераторов. Его приглашали председателем комиссий государственных экзаменов в музыкальных вузах и училищах, для проведения семинаров и консультаций, в жюри конкурсов исполнителей и джазовых фестивалей.
Он успешно вел руководящую работу в вузах, занимая всевозможные посты: декана, заведующего кафедрой, проректора в Саратовской консерватории, ректора в Донецком музыкально-педагогическом институте.
Одна из его публикаций, появившаяся в 1980 г. в Женевском «Брасс-бюллетене», показывает его интерес к инструментальному изобретательству. Она посвящена тромбону с двойной кулисой, над конструкцией которого он работал и пытался получить на нее патент.
Звание Заслуженного деятеля искусств России, которое он получил в 1990 г., оправдывалось в полной мере: не только для духовиков и музыковедов, но и для пианистов, хоровиков, композиторов, деятелей музыкального и драматического театра, журналистов, литераторов его мнение было авторитетным.
Даже судя по приведенным фактам, его деятельность была невероятно многогранной, и работал он с фантастической интенсивностью, упорством, даже азартом.
При всей неповторимости личности Б. Г. Манжоры исторический прецедент неожиданного совмещения главных его талантов — тромбониста и музыковеда — мы можем найти именно в стенах Саратовской консерватории в лице одного из ее основоположников — Ивана Васильевича Липаева. Да и Карл Вильгельмович Брандт, в мемориальном классе которого проходили занятия Б. Г. Манжоры, как известно, будучи трубачом по основной своей специальности, занимался самыми разнообразными видами музыкальной деятельности, щедро обогатив музыкальную жизнь города.
Борис Георгиевич Манжора родился 14 мая 1921 г. в городе Шадринск Курганской области в семье обрусевших украинцев. Детство его прошло в маленьких уральских городках. Отец его в Первую мировую войну был летчиком, затем стал железнодорожником, и два других сына пошли по его стопам. Мама познакомила мальчика с украинскими песнями. Наверное потому, что Борис Георгиевич, был, что называется, интеллигентом в первом поколении, он обладал такой устойчивостью к жизненным трудностям, упорством в достижении цели и такой страстью к самообразованию и самосовершенствованию. Основным капиталом в семье всегда были книги.
На тромбоне он начал играть в самодеятельном духовом оркестре в 1932 г. Руководитель оркестра порекомендовал учиться музыке, и в 1936 г. он поступил в Свердловское музыкальное училище. Вступительные
экзамены принимал знаменитый трубач и композитор В. Т. Щелоков, с чего и началось их знакомство, и дружба их длилась в течение сорока лет [9]. Щелоков консультировал его и тогда, когда в 1937-38 гг. «исчезали» его педагоги А. Г. Водков, И. М. Жилинский. Первый — за то, что был выпускником Лейпцигской консерватории, второй — за то, что был поляком. Третьим педагогом Бориса Георгиевича в училище был П. С. Гуляев — ученик выдающегося тромбониста, педагога, дирижера, композитора В. М. Блажевича. Таким образом, «через одно-два рукопожатия» до мастеров начал закладываться тот самый «знак качества».
Занимался в музыкальном училище молодой музыкант с невероятным упорством, одновременно работая в различных оркестрах, с которыми ездил на гастроли. Достаточно сказать, что в 17 лет он начал работать в оркестре Свердловского театра оперы и балета им. А. В. Луначарского на месте своего репрессированного педагога.
В 1939 г. его приняли в Уральскую государственную консерваторию им. Мусоргского досрочно, после трех курсов училища. Но приступить к занятиям не удалось: в связи с началом Второй мировой войны в сентябре этого же года он был призван в армию. Сначала служил на реке Халхин-Гол в артиллерийском полку мотострелковой дивизии. В июне 1941 г. его перевели в Улан-Батор в состав оркестра Ансамбля песни и пляски 17-й Армии и погранвойск в Монголии. Годы службы в действующей армии со всеми их трудностями и лишениями оторвали его от учебного процесса, но дали возможность проявить себя в новом качестве самостоятельного и разностороннего музыканта. Кроме того, эти годы воспитали необычайную волю, организованность и самодисциплину. И все, что он делал в жизни, он делал последовательно. Каждое его утро начиналось с зарядки, в Саратове — с купания в Волге (зимой — в проруби) и со стука печатной машинки.
Б. Г. Манжора вернулся на студенческую скамью в 1947 г. и продолжил учебу в Уральской консерватории. Занятий на тромбоне ему показалось мало. Еще в музыкальном училище у него появился интерес к музыковедению, и с 1948 г. он начал совмещать занятия на оркестровом и музыковедческом факультетах. Духовой факультет он закончил досрочно в 1951 г., музыковедческий — в 1953-м, оба — с отличными дипломами. Со всех своих заработков он обязательно покупал книги. Собралась приличная библиотека, которая впоследствии перевозилась везде, куда переезжала семья, и сейчас она входит в фонд библиотеки Саратовской консерватории.
На его счастье, в Уральской консерватории в 195153 гг. преподавала изгнанная из вузов Москвы в период «борьбы с космополитизмом» выдающийся музыковед Валентина Джозефовна (тогда ее отчество произносили «Иосифовна») Конен. Она не могла не увлечь своих студентов любовью к истории музыки и дала им прекрасную школу. Отсюда и получилось такое редкое сочетание школ духовой музыки и музыковедения.
С 1951 г. по окончании оркестрового факультета Б. Г. Манжора был оставлен работать в Уральской
консерватории преподавателем по классу тромбона. Завершив музыковедческое образование, он начал одновременно работать на кафедре теории музыки. Преподавал также теоретические дисциплины в музыкальной школе-десятилетке при Уральской консерватории и вел класс тромбона в Свердловском музыкальном училище.
Борис Георгиевич очень любил джаз, и кумиром его был тромбонист Томми Дорси. Джаз он пытался играть еще в армии, а в Свердловске руководил джаз-оркестром, выступавшим в кинотеатре «Октябрь».
С 1950 г. он начал активно печататься в уральской прессе, выступать по радио, с 1957 г. — по телевидению. В 1956 г. был принят в члены Союза композиторов СССР. Музыканты, работающие в области фольклористики, хорошо знают небольшую книгу об Уральском народном хоре, которая появилась в 1958 г., как результат сотрудничества с Л. Л. Христиансеном, продолжавшегося уже в Саратове. Свердловские годы сделали Бориса Георгиевича «земляком» Семена Соломоновича Бендицкого, который работал в Свердловске 1933-46 гг., и их дружба длилась многие годы.
В 1960 г. семья переехала в Саратов, чему в большой степени способствовал переезд Л. Л. Христиансе-на. В 1960-68 гг. Борис Георгиевич вел в Саратовской консерватории имени Л. В. Собинова класс тромбона и тубы и преподавал курсы истории музыки и методики. Он был деканом, проректором по научной и учебной работе. В 1965 г. в результате и своей работы, и успехов учеников на различного рода конкурсах духовой музыки он получил ученое звание доцента. Избирался ответственным секретарём Саратовского отделения Союза композиторов СССР.
Борис Георгиевич принимал активное участие в культурной жизни Саратова, которая в те годы была необыкновенно интересной и разнообразной. Большой популярностью в городе пользовались театры, филармоническая афиша была насыщена интереснейшими гастролями: например, концерты Рихтера, приезд Кон-драшина со своим оркестром, выступления «ВИА-66» Са-ульского и т. д. Он часто публиковал рецензии в газетах, выступал с многочисленными лекциями перед самой разной аудиторией — во дворцах культуры, в санаториях, участвовал в радио- и телепередачах, автором которых был. Довольно часто появлялся на сцене зала консерватории как исполнитель в составах ансамблей.
Саратовские артисты и музыканты тесно общались, педагоги дружили семьями (Б. Г. Манжоры, Л. Л. Хри-стиансена, В. С. Кузнецова, И. И. Шишкова, А. М. Найды, М. Ф. Гейлиг, С. С. Бендицкого и др.). В Саратове Борис Георгиевич встретил своего армейского товарища Д. А. Лядова, который вместе с ним служил в Монголии в театральной части военного ансамбля, а в Саратове был главным режиссером драматического театра имени Карла Маркса.
В 1968 г. Борис Георгиевич был приглашен в Донецк, где до 1974 г. работал в только что отделившемся от Харьковского, Донецком музыкально-педагогическом институте. (Сейчас это Донецкая государственная му-
зыкальная академия имени С. С.Прокофьева). Сначала он небольшое время был проректором, затем ректором, как его называли, «играющим ректором», поскольку был в хорошей исполнительской форме. Работать было трудно из-за очень скудных художественных традиций в городе, который только недавно превратился из закопченной Юзовки и шахтерского Сталино в «вывеску достижений Советской власти». Кроме того, мощное давление партийного руководства, контролировавшего все и вся. Но, хоть это и стоило Борису Георгиевичу гипертонии, постепенно в городе создавался новый культурный очаг. Профессиональный уровень вуза рос, приглашались хорошие педагоги, проводились интересные конференции.
Не прекращалась его педагогическая работа, готовилась публикация Методики обучения игре на тромбоне. Параллельно он печатался в музыкальной прессе Донецка, Киева, был делегатом Съездов композиторов Украины. За годы ректорства он мог бы получить все возможные титулы и звания, но не счел нужным воспользоваться служебным положением. Но из-за конфликта с партийным руководством пришлось оставить Донецк, и семья решила вернуться в Саратов.
В Донецке Бориса Георгиевича помнят не только педагоги и студенты, но и любители музыки, в мемориальном классе Академии висит его портрет.
Вернувшись в 1974 г. в Саратов, до своей кончины Б. Г. Манжора преподавал на кафедрах истории музыки (в 1976-87 г. был заведующим кафедрой) и духовых инструментов. Деятельность он вел огромную. Постоянно проходили концерты его студентов или с его участием. Например, именно его, почти 60-летнего, дирижер В. Жордания выбрал для исполнения сложной партии тромбона в «Истории солдата» И. Стравинского. Он прочел множество лекций, делал вступительные слова к концертам, постоянно публиковал рецензии, статьи в местной и центральной прессе, вел семинары, защиты дипломов и еще много-много всего. Интересно, что на защитах дипломных работ музыковедов он настаивал, чтобы дипломников дослушивали до конца, ведь, как он говорил, «может быть это будет их единственное выступление перед научной аудиторией, которое они будут вспоминать всю жизнь». Это только один факт, говорящий об его уважительном отношении к студентам.
Очень активно он работал в Саратовской композиторской организации: был членом ее правления, делегатом ряда съездов композиторов СССР и России. Подготовил и издал библиографический справочник о композиторах и музыковедах Саратова [4], поддерживал молодых композиторов.
Помимо справочника, в Саратове им была написана книга «Голос сердца» о творчестве певицы О. Калининой [2]. Это был один из этапов подготовки главной публикации его жизни — книги о Саратовском оперном театре. Первый том «Солидное артистическое дело», вышедший в 1996 г., получил широкий резонанс в столице, ему была торжественно вручена премия как «книге года». К Борису Георгиевичу очень хорошо относились
в редакции «Музыкального обозрения». Когда там готовили поздравление к его 75-летию (тогда он еще не был профессором), то редактор П. Меркурьев с удивлением и возмущением произнес: «Борис Георгиевич — уже давно и заслуженно профессор, а если в Саратовской консерватории этого не понимают — пусть им будет стыдно!»
Книга о Саратовской опере первоначально планировалась как кандидатская диссертация. Шаг в столь почтенном возрасте был, конечно, мужественным. Консультанты И. Рыжкин, Е. Берлянд-Черная, И. Арановский очень высоко ценили его знания и опыт. Но все-таки ему трудно было «вписать» свою работу в жесткий диссертационный формат, и более естественной для нее стала форма книги. То есть за свою жизнь он фактически написал две незащищенные кандидатские диссертации (первая была написана в Свердловске на тему «Бажов и музыка»).
Через почти 35 (!) лет после получения ученого звания доцента, документы на представление Бориса Георгиевича к ученому званию профессора все-таки были подписаны тем, кто этого не хотел делать много лет, и поданы. Характеристики с самыми высокими оценками он получил от профессоров Т. А. Докшицера и В. В. Су-меркина, а главный дирижер Саратовского оперного театра народный артист России Юрий Леонидович Кочнев среди профессиональных качеств музыканта выделил «остроту взгляда и независимость позиции». Вот эта независимость и создавала сложности в жизни Бориса Георгиевича. Диплом профессора он получил к 80-летию, которое отмечалось в мае 2001 г. Он радовался этому необыкновенно, но недолго — через пять месяцев его не стало. За неделю до этого он еще работал. Кончина была неожиданной.
Прощание в Саратовской консерватории было многолюдным, светлым и трогательным. Его хоронили в тот день, когда они с женой могли бы праздновать 57-ю годовщину совместной жизни. В зале играли ученики, в фойе пел хор под руководством Людмилы Алексеевны Лицовой, которая всегда говорила, что мнение Бориса Георгиевича для нее было очень авторитетным. В последний путь пришли проводить его коллеги, ученики, знакомые. В солнечный день на Елшанском кладбище духовой оркестр играл марш Шопена так блестяще и проникновенно, как наверняка, никогда его там не слышали.
Ко всему, что касается профессиональной деятельности Б. Г. Манжоры, нужно добавить и некоторые черты его натуры. Он был верен узам своей семьи, постоянно бывал на Урале. Он умел дружить, и его дружба с сокурсниками и однополчанами длилась многими десятилетиями. Он был страстным автомобилистом, слышал машину до тончайших нюансов. Он очень любил природу, был азартным рыбаком и любителем путешествий, хотя за границей не был с войны. Он вникал во все, интересовался всем, ко всему происходящему относился пристрастно, и всякая, на его взгляд, несправедливость вызывала его активное вмешательство.
Он дал своим дочерям лучшее московское образование (МГУ и Московская консерватория). В какой-то момент в семье даже было три профессора, но, к сожалению, недолго.
В Саратове осталась память, остались ученики, многие из которых вели и ведут исполнительскую и педагогическую деятельность: А. Копелин, Ю. Гусев, Н. Лузикас,
О. Абрамов, Ю. Долгов и др. Прекрасный концерт был организован учениками в годовщину смерти педагога, были отмечены его 90-летие и 95-летие. В классе, где он работал, большой портрет. Студенты пользуются его библиотекой. Его помнят, как одного из ведущих педагогов консерватории и деятелей музыкальной культуры города.
Литература
1. Манжора Б. Г. Автографы Стасова // Урал. 1960. № 7. С. 169-171.
2. Манжора Б. Г. Голос сердца. Страницы жизни О. С. Калининой. Саратов, 1989. 135 с.
3. Манжора Б. Г. Государственный уральский народный хор. Свердловск, 1958. 131 с.
4. Манжора Б. Г. Композиторы и музыковеды Саратова. Библиографический справочник. Саратов: Приволжское книжное издательство, 1982. 112 с.
5. Манжора Б. Г. Методика обучения игре на тромбоне (наукраинском языке). Киев, 1976. 111 с.
6. Манжора Б. Г. С песней и танцем. Уральский государственный народный хор. Свердловск, 1979. 79 с.
7. Манжора Б. Г. Саратовский театр оперы и балета: в 2-х томах: Т. 1. Солидное артистическое дело. Саратов, 1996. 325 с.
8. Манжора Б. Г. Саратовский театр оперы и балета: в 2-х томах: Т. 2. Саратов — сугубо оперный город. Саратов, 2004. 341 с.
9. Манжора Б. Г. Творчество В. И. Щелокова. URL: https:// uralmuzuch.ru/konkursy-festivali/1545-vi-mezhdunarodnyj-konkurs-trubachej-i-ansamblej-mednykh-dukhovykh-instrumentov-im-v-i-shchjolokova.html (Вкладка «Творчество В. И. Щелокова»). Дата обращения: 05.02.2021.
References
1. Manzhora B. G. Avtografy Stasova [Stasov's autographs] // Ural [Ural]. 1960. № 7. Pp. 169-171.
2. Manzhora B. G. Golos serdtsa. Stranicy zhizni 0. S. Kalininoj [The voice of the heart. Pages of life of O. S. Kalinina]. Saratov, 1989. 135 p.
3. Manzhora B. G. Gosudarstvennyj ural'skij narodnyj hor [Ural State Folk Choir]. Sverdlovsk, 1958. 131 p.
4. Manzhora B. G. Kompozitory i muzykovedy Saratova. Bibli-ograficheskij spravochnik [Composers and musicologists of Saratov. Bibliographic reference book]. Saratov: Privolzhskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1982. 112 p.
5. Manzhora B. G. Metodika obuchenija igre na trombone (na ukrainskom jazyke) [Trombone teaching methodology (in the Ukrainian language]. Kiev, 1976. 111 p.
6. Manzhora B. G. S pesnej i tantsem. Ural'skij gosudarstven-
nyj narodnyj hor [With song and dance. Ural State Folk Choir]. Sverdlovsk, 1979. 79 p.
7. Manzhora B. G. Saratovskij teatr opery i baleta: v 2-h tomah: T. 1. Solidnoe artisticheskoe delo [Saratov Opera and Ballet Theater: in 2 volumes: Vol. 1: Solid artistic business]. Saratov, 1996. 325 p.
8. Manzhora B. G. Saratovskij teatr opery i baleta: v 2-h tomah: T. 2. Saratov — sugubo opernyj gorod [Saratov Opera and Ballet Theater: in 2 volumes: Vol. 2. Saratov is a purely opera city]. Saratov, 2004. 341 p.
9. Manzhora B. G. Tvorchestvo V. I. Shchelokova [V. I. Schelokov's creativity]. URL: https://uralmuzuch.ru/konkursy-festi-vali/1545-vi-mezhdunarodnyj-konkurs-trubachej-i-ansamblej-med-nykh-dukhovykh-instrumentov-im-v-i-shchjolokova.html Vkladka «Tvorchestvo V. I. Shhelokova»). Access date: 05.02.2021.
Приложение
1. Опубликованные музыкальные произведения Б. Г. Манжоры
Этюд для тромбона с фортепиано // Пьесы советских композиторов для тромбона с фортепиано, сб. 6. М., 1969.
Эскиз для тромбона с фортепиано. Киев, 1971. С. 3-4.
2. Воспоминания
Юрий Лазаревич Попов — народный артист СССР, солист Саратовского театра оперы и балета:
Я горжусь многолетним знакомством и общением с Борисом Георгиевичем Манжорой. Он был на редкость разносторонним музыкантом. Среди его интересов была и опера: он посещал все художественные советы театра
и внимательно следил за тем, что происходило в нем.
Мы часто беседовали, обменивались впечатлениями, идеями. Он очень хорошо знал оперный репертуар и всегда давал мне очень ценные советы. Помнится, он мне посоветовал очень важные вещи по поводу вокальных штрихов в партии Томского в «Пиковой даме». Интересными были наши обсуждения трактовки партии Амонасро в Аиде, которые помогли мне очистить этот образ от налета оперных штампов (персонажа-«дика-ря»). Борис Георгиевич очень внимательно относился к советской оперной классике. Чрезвычайно ценными для меня были его пожелания во время постановки оперы «В бурю» Т. Хренникова, в которой я исполнял партию Листрата.
Он был прекрасным критиком, его замечания были
отнюдь не обидными, но всегда доброжелательными и конструктивными. Я, например, очень благодарен ему за рецензию в газете «Коммунист» по поводу моей работы в партии Риголетто и за все его отзывы о спектаклях с моим участием.
С удовольствием вспоминаю наши встречи на Набережной, когда он совершал свои пробежки и купания. Он вызывал во мне самые хорошие чувства, был всегда общителен, приветлив.
Я считаю, что он был не просто прекрасным и высокопрофессиональным, но действительно выдающимся музыкантом.
Анатолий Леонидович Дудин — заслуженный работник культуры РФ, профессор, шеф-редактор журнала «Оркестр», академик академии информатизации, член совета директоров Международной гильдии тубистов и эуфонистов:
Мы с Борисом Георгиевичем Манжорой — земляки, уральцы. Работать нам вместе не довелось, но я достаточно хорошо знал его: мы встречались на семинарах и конференциях духовой музыки в разных городах — Ленинграде, Нижнем Новгороде, Таллинне и др. Я помню его как отзывчивого человека, всегда готового помочь. С ним общались люди разного возраста, и он никогда не отказывал в участии и совете. У него была молодая душа, он обладал прекрасными человеческими качествами.
Деятельность Бориса Георгиевича была самой разнообразной. Он олицетворял собой то, что сейчас называется «педагогикой сотрудничества». Когда еще не существовало этого термина, он уже активно вел такую работу в разных регионах — на Урале, в Поволжье, на Украине. Он был не только педагогом, искренне преданным своему делу и полностью отдававшим свои силы и талант молодежи, но и композитором, обогатившим репертуар тромбонистов. Он был одним из редких людей, которые могут быть организаторами, общественными деятелями. Сейчас во всем мире множество ассоциаций, обществ, но в России очень мало людей, способных на такого рода благородный труд.
Б. Г. Манжора оставил о себе яркую память, продолжающуюся во множестве воспитанников. Я рад, что Олег Абрамов, бывший руководитель «Брандт-брасс-ан-самбля», один из активных участников событий в сфере духовой музыки, достойно продолжает традиции своего учителя.
Анатолий Тихонович Скобелев — народный артист РФ, профессор, заведующий кафедрой медных духовых инструментов Московской государственной консерватории, Президент тромбоновой ассоциации России:
Борис Георгиевич Манжора — одна из наиболее заметных фигур в истории отечественной школы игры на тромбоне.
По моему глубокому убеждению, его главная отличительная черта — это ярчайшая способность в области музыкальной аналитики. Причем не только в узко специальной сфере духового исполнительства, а гораздо
шире, о чем свидетельствует ряд его работ в различных музыкальных направлениях.
Другая его характерная черта — постоянное стремление идти в ногу со временем. Несмотря на относительно узкое информационное поле Саратова советской эпохи, Борис Георгиевич старался быть в курсе всего нового, что происходило в нашей специальности. Это в свою очередь благоприятно сказалось на его педагогических результатах. Могу привести пример. Когда его выпускник Олег Абрамов стал моим аспирантом, то, занимаясь с ним, я испытывал порой ощущение, что это мой бывший студент, как будто он заканчивал консерваторию у меня.
Русская (советская) школа тромбона — это сумма достижений и вкладов, привнесенных в нее высочайшими профессионалами: от В. М. Блажевича до специалистов сегодняшнего дня. Борис Георгиевич Манжора в этом ряду занимает свое почетное место.
Авангард Алексеевич Федотов — народный артист РФ, профессор кафедры деревянных духовых инструментов РАМ им. Гнесиных, председатель Российского музыкального общества:
Мы познакомились с Борисом Георгиевичем Манжорой еще в конце 1950-х годов. В то время я возглавлял отдел учебных заведений Министерства культуры РСФСР и по делам службы часто бывал в различных музыкальных вузах и училищах России. Во время одной из таких командировок мы и встретились в Свердловске, где Борис Георгиевич был педагогом по классу тромбона Уральской консерватории им. Мусоргского.
Он произвел не меня очень приятное впечатление. Я увидел его большую эрудицию и с удивлением узнал, что он еще и музыковед, член Союза композиторов, автор сочинений для тромбона. Мне, много сил посвятившему вопросам методики обучения на духовых инструментах, очень импонировал в нем интерес к этим проблемам. Он уже тогда был специалистом высокой квалификации. И, конечно — привлекательным и добрым человеком.
Когда Борис Георгиевич работал в Саратовской консерватории в 1960-е годы, мы периодически встречались, проводили вместе ряд мероприятий, связанных с развитием духовой музыки. Он всегда выступал на встречах, семинарах, конференциях с докладами и соображениями, интересными с точки зрения перспектив и совершенствования жанров духовой музыки.
Он был человеком многогранным: качества специалиста узкого плана — замечательного профессионала-тромбониста — сочетались в нем с качествами организатора.
Когда я ушел из аппарата министерства и стал преподавать, мы продолжали встречаться. В каждый его приезд в Москву мы обсуждали новые идеи в методике и методологии обучения духовиков, и часто он был их инициатором. Помню его прекрасное выступление в Ростове на конференции по развитию духового искусства в России.
Я считаю, что Борис Георгиевич Манжора — это один
из ярких представителей советской исполнительской и педагогической школы игры на духовых инструментах. Он был активным исследователем в вопросах теории исполнительства и автором целого ряда работ в этом направлении. Его вклад в развитие исполнительской духовой школы СССР и России весом и чрезвычайно ценен.
Память об этом славном человеке, прекрасном музыканте заслуживает того, чтобы ему была посвящена специальная конференция, в которой был бы освещен его вклад в теорию и практику отечественного духового исполнительства.
Олег Игоревич Абрамов — преподаватель Московского государственного института культуры, заведующий музыкальным отделением Первого Музыкального лицея им. А. В. Александрова, артист фирм «Buffet Crampon» и «Yamaha», лауреат Международных конкурсов, президент Ротари клуба «Москва-Восток», председатель оргкомитета международного детского конкурса Ротари:
Я глубоко благодарен судьбе за то, что на протяжении всего моего жизненного пути мне колоссально везло на Учителей. Борис Георгиевич занимает в этом списке одно из центральных мест.
Наша первая встреча произошла, когда меня мальчишкой, игравшим на баритоне в детском самодеятельном оркестре, привели в консерваторию на «музыкальные смотрины». Пройдя по коридорам самой красивой консерватории, я уже был в полуобморочном состоянии и чрезмерно волновался, ведь совершенно не имел музыкального образования (я не учился в музыкальной школе). И вот, в классе с огромным окном и красивыми портретами на стене я увидел пожилого человека с достаточно строгим взглядом. Подойдя ко мне, он положил руку мне на плечо и, почувствовав мое волнение, попросил всех выйти из класса. Усадив меня рядом с собой, очень спокойным голосом начал рассказывать мне о людях, изображенных на портретах, и о том, что все они посвятили свою жизнь неизвестному мне на тот момент музыкальному инструменту — тромбону. Глаза его стали излучать доброту, и постепенно внутреннее спокойствие наполнило меня и максимально расположило к моему собеседнику. В ходе нашей беседы, как бы ненароком, я получал задания и выполнял их, не прерывая
разговора. То мне нужно было повторить ритм, отстукивая его кулачком по крышке рояля, то отвернуться и угадать, сколько нот одновременно звучало на рояле. Все это было не сложно и даже занятно, как мне показалось.
После этого, абсолютно успокоившись, я, по просьбе Бориса Георгиевича, разложил свой баритон и начал играть. Лицо Бориса Георгиевича изменилось, и нотки сосредоточенности вернулись во взгляд, но это меня уже не пугало. Несколько простых задач (которые я с лёгкостью выполнил на баритоне) — и мы отложили баритон в сторону. После этого я впервые в своей жизни услышал, что у всех людей есть определенные таланты и очень важно распознать их и начать развивать. И что развитие музыкального таланта — очень тяжелый, кропотливый, каждодневный труд.
Именно после этой встречи, через некоторое время, мною было принято решение связать свою жизнь с музыкой, и уже очень скоро я стал посещать консерваторию, где Борис Георгиевич отдавал мне свое свободное время, обучая меня игре на тромбоне.
Мое обучение в классе тромбона заслуженного деятеля искусств России, профессора Бориса Георгиевича Манжоры продлилось восемь лет. Подготовительный год, два года обучения в академии для одаренных детей и юношества при Саратовской консерватории и, собственно, пять лет консерватории. Это были прекрасные годы непрерывного творческого поиска и большой дружбы старшего товарища и начинающего музыканта. Абсолютная творческая свобода была тесно переплетена с исполнительской дисциплиной и осознанной ответственностью за все то, что ты делаешь в музыке. Любой шаг должен был быть взвешен, обдуман и нести в себе положительную энергию созидания.
Сегодня я могу сказать, что благодаря комплексному подходу Бориса Георгиевича к своим ученикам я получил уникальное образование. Оно касается не только музыки и всего, что с ней связано, но и глубочайшего опыта человеческого мироощущения.
Огромная благодарность моему Учителю за то, что он смог вплести меня в живой поток музыкальных событий исполнительства на медных духовых инструментах, соединяющий богатые традиции прошлого с инновациями будущего.
Информация об авторе
Зинаида Борисовна Карташeва E-mail: zkartasheva@mail.ru
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный институт культуры»
141406, Московская обл., г. Химки, Библиотечная ул., д. 7
Information about the author
Zinaida Borisovna Kartasheva E-mail: zkartasheva@mail.ru
Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Moscow State Institute of Culture» 141406, Russia, Moscow Region, Khimki, 7 Bibliotechnaya Str.
