CC BY
44
Пожилой человек: качество жизни
ности нарастают обычно медленно в виде аутистических тенденций, эмоционального снижения и усиления психопатоподобных расстройств, которые были свойственны больным еще до манифестации заболевания (черты ригидности, конфликтность, своеволие, чудаковатость).
Также необходимо принять во внимание, что вследствие недостаточности диспансерного и семейно-бытового наблюдения, факт суицидальных попыток часто нигде не фиксируется, в связи с чем, недооценивается суицидальный риск больных шизофренией в пожилом возрасте [2].
В целом для клинической картины поздней шизофрении свойственны стертость симптоматики [5, 6], ее возрастная окраска и относительно благоприятное течение.
Из представленной информации, можно сделать вывод, что поздняя шизофрения является значительной диагностической трудностью в практической психиатрии. Так как имеет большое клиническое сродство с органическими психозами в возрастной группе старше 45 лет. Диагностические критерии не имеют четкой синдромальной позиции [3], что является важной причиной актуальности данной научной проблемы.
Литература:
1. Березовская М.А. Транскраниальная допплерография в оценке церебрального кровотока у больных параноидной шизофрении // Академический журнал Западной Сибири. - 2011. - № 4-5. -С. 37-38.
2. Ковалева Ю.А., Тараканова Е.А. Особенности суицидального поведения больных шизофренией // Суицидология. - 2010. - № 1. - С. 36-37.
3. Логутенко Р.М. Шизофрения - актуальная терминологическая проблема // Материалы 47-й Всероссийской научной конф. с международным участием студентов и молодых ученых «Актуальные проблемы теоритической, экспериментальной, клинической медицины и фармации», Тюмень, 2013. - С. 230-231.
4. Раев Т.С., Пулеко К.С. Шизофрения с сопутствующей сердечно-сосудистой патологией // Тюменский медицинский журнал. - 2012. - № 3. - С. 18-19.
5. Сиденкова А.П. Деменции позднего возраста с позиции системного подхода. Психосоциальная модель поздних деменций // Уральский медицинский журнал. - 2011. - № 11 (89). - С. 44-48.
6. Чеперин А.И., Четвериков Д.В., Одарченко С.С., Шеденко М.И. Особенности клинической динамики поздних дебютов шизофрении // Тюменский медицинский журнал. - 2011. - № 1. - С. 26-27.
7. Cohen C.I., Cohen G.D., Blank K. et al. Schizophrenia and older adults: an overview. Directions for research and policy // Am. J. of Geriatric Psychiatry. - 2000. - Vol. 8. - Р.19-28.
8. Jeste D.V., Twamley E.W. Understanding and managing psychosis in late life // Psychiatric Times. - 2003. - Vol. XX. - Р. 3.
9. Lisa T., Zorrilla E., Jeste D. Late-life psychotic disor-ders: nosology and classification // In Principles and Practices of Geriatric Psychiatry. - 2002. -Р. 493-496.
10. Tune L.E., Salzman C. Schizophrenia in late life // Psychiatric Clinics of North America. - 2003. - Vol. 26. - Р.103-113.
ФЕНОМЕН ФИНАЛЬНОЙ ОТКРЫТОСТИ СЕМЕЙНОЙ СИСТЕМЫ В БРАКАХ МУЖЧИН, СТРАДАЮЩИХ АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТЬЮ
А.В. Меринов
ГБОУ ВПО Рязанский ГМУ им. акад. И.П.Павлова МЗ РФ, г. Рязань, Россия
Е-mail автора: alex_mer@inbox.ru
Статья посвящена описанию варианта динамики семейной системы в семьях мужчин, страдающих алкогольной зависимостью. Данные отношения подразумевают длительное первичное «закрытое» состояние брака, когда все происходящее внутри семьи остаётся «наивно-приватным» достоянием (семьёй скрывается алкогольная зависимость ее члена и ассоциированные с нею проблемы), которое на заключительной фазе переходит в противоположное состояние -состояние открытости, когда имеющиеся семейные нарушения перестают скрываться. Данный момент ознаменует смену семейных «ролей» и значительное изменение существовавшего патологического семейного гомеостаза, что важно учитывать при работе с членами подобных семей.
Ключевые слова: семья мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, семейная динамика
Понятие границы семьи происходит из теории семейных систем [5]. Любая семья предполагает наличие внутреннего (семейного, «своего») пространства и внешнего (несемейного, «чужого») пространства. Для описания взаимоотношений между семьёй и социальным окружением используется параметр «границы семейной системы» [1, 5]. В хорошо функционирующих семьях внешние границы изначально ясно очерчены и проницаемы. Структурная и функциональная патология внешних и внутренних семейных границ является одной из важных системных характеристик дисфункциональных браков, в частности «алкогольных» семей [2, 5]. Браки мужчин страдающих алкогольной зави-
Том 15, № 2, 2013 Тюменский медицинский журнал
39
Пожилой человек: качество жизни
симостью давно уже изучаются с позиций системного подхода [2, 8]. Одной из его основных особенностей, которая описывается большинством учёных [1, 6, 7] является феномен «закрытой семейной системы», то есть социальной изоляции, которая является одной из главных динамических характеристик созависимой реакции близких. Поведение членов семьи, прежде всего супруги, подчинено сокрытию алкоголизма мужа, семейных конфликтов и семейного насилия, своеобразный заговор молчания по поводу семейных и наркологических проблем [4].Это не просто следование принципу «не выносить сор из избы», но и патологическая уверенность в его отсутствии - отрицание проблемы, либо сильное преуменьшение проблемы - рационализация ситуации [1, 3].
Закрытая семейная система является следствием закономерного прохождения семьёй больного алкогольной зависимостью ряда стадий, и обычно преподноситься как некое неминуемое терминальное состояние, после которого следует развитие у супруги психосоматозов, депрессий, суицидальный реакций и смирения или развода (по причине того, что «не справилась», когда фактическая причина - алкогольная зависимость мужа - может продолжать скрываться какое-то время даже после развода) [6, 7]. То есть, по сути, закрытая система остаётся закрытой до окончания брачных отношений, а зачастую и после - продолжающаяся идеализация супруга после его смерти и отрицание его проблем с алкоголем (даже если он погиб от опоя на глазах всех знакомых!).
Однако как показывает практика, далеко не всегда в подобных семьях существует обозначенная закономерность^]. В статье мы опишем вариант, когда в определённый момент, после достаточно длительного периода первичной закрытости, данное состояние исчезает (инвертируется), что сопровождается радикальным изменением структурных и функциональных особенностей брака, которые перестают соответствовать описанным выше «классическим» созависимым [6, 7].
Цель работы: расширение существующих представлений о динамике семейных отношений при алкогольной зависимости супруга, что позволит более дифференцированно строить лечебный процесс в рамках супружеской терапии алкогольной зависимости и коррекции состояния созависимости.
Согласно поставленной цели, основными задачами были изучение распространённости финально открытого варианта семейной динамики в общей массе семей мужчин, страдающих
алкогольной зависимостью (МСАЗ), а так же описание клинико-феноменологических особенностей подобных отношений.
Материалы и методы:
Для решения поставленных задач были обследованы 125 семей МСАЗ. Средний возраст МСАЗ составил 41,8±4,3 года, их жён - 40,5±4,7 года. Срок семейной жизни в браке у МСАЗ равнялся 16,5±5,3 года, у их жён 15,9±4,7 года. Все обследованные пациенты клинически находились во второй стадии заболевания.
Динамика семейных отношений оценивалась на основании клинико - анамнестических сведений, отражающих ход развития семейных отношений на разных этапах функционирования диады «аддикт-семейное окружение».
Результаты и обсуждение:
В начале, обозначим клинико - динамическую дефиницию описываемого явления. Брак МСАЗ с финально-открытой семейной системой - тип семейной динамики, подразумевающий на начальном этапе характерную инициальную закрытость (на первый взгляд, мало отличающуюся от подобной, встречающейся в классическом «закрытом» варианте[1]), однако в конечном итоге, возникающая реакция «деконтаминации и деконфузии» супруги (когда система лжи, выгораживания супруга, создания мнимой семейной ок'ейности перестают ее наивно поддерживаться), формирует динамический этап финальной открытости «алкогольной» семьи, когда алкогольная зависимость мужа перестаёт быть «семейным секретом», что приводит к значительному изменению существующих семейных ролей и иным, несозависимым в классическом понимании, отношениям.
Для иллюстрации положения приведём клинический пример.
Пациент Н., 47 лет, строитель-отделочник. Наблюдается амбулаторно с мая 2008 по настоящее время. Диагноз: алкогольная зависимость III стадия, высокопрогредиентное течение, запойный тип злоупотребления алкоголем. Алкогольная миокардиодистрофия. До настоящего времени - терапевтическая ремиссия.
Анамнестические сведения: отец, дед, брат больного страдали алкогольной зависимостью. Брат Н. два раза пытался покончить с собой, умер в 29 лет от термической травмы (замёрз на остановке). Раннее развитие без особенностей, второй ребёнок в семье из двух, рос шумным, «всегда был заводилой», учился посредственно. В армии не служил «по зрению», окончил техникум, по специальности не работал, получил водительские права и стал работать водителем. С 2002 года (41 год) сменил специальность «из-
40
Тюменский медицинский журнал Том 15, № 2, 2013
Пожилой человек: качество жизни
за водки» (фактически был уволен за управление автомобилем в нетрезвом виде), стал работать в бригадах по отделке квартир, неоднократно менял коллективы из-за пристрастия к спиртному. Женился в 24 года на однокласснице, с которой встречался со школы. Первые четыре года брака практически не пил. Брак единственный, от брака есть дочь.
Наркологический и суицидологический анамнез: Н. алкогольные напитки попробовал в школе, в техникуме периодически «выпивал», но нерегулярно. Одним из требований будущей супруги перед вступлением в брак был полный отказ Н. от спиртного. После заключения брака в течение четырёх лет употреблял алкоголь только по праздникам. С 28-29 лет стал употреблять спиртные напитки гораздо чаще, что вызывало открытое недовольство супруги. С 33 лет возникли первые запои после «дня шофёра (пятница)» до вечера воскресения, с опохмелением. Абстинентный синдром с выраженными сомато-неврологическим и психическим компонентами, опохмеление обязательно. Толерантность достигала 1,5 литров водки. Суррогаты алкоголя не употреблял. Каких-либо суицидальных, либо иных аутоагрессивных тенденций в этот период не отмечал. К 39 годам запои стали продолжительностью до 10-14 дней, сильно худел, толерантность до двух литров водки, светлые промежутки сократились максимально до 30 дней. Через год был уволен с работы за управление автомобилем в нетрезвом состоянии, год был без работы, затем устроился плиточником в строительную бригаду. Неоднократно менял трудовой коллектив, так как «пьющий работник никому не нужен», фактически все заработанное тратил на приобретение алкогольных напитков. Приблизительно с 40 лет стали периодически возникать мысли о самоубийстве (всегда на фоне похмелья - 4-5 день, сопровождающиеся угрызениями совести по поводу того, что не оправдал ожиданий дочери и собственной матери, стал как отец и брат). С 43 лет оформилась клиника III стадии заболевания, стал пить цикличными запоями по 30-35 дней, светлые промежутки до 2,5-3 месяцев, толерантность снизилась до одного литра водки. Стал употреблять различные суррогаты спиртного. В этом же возрасте, после выхода из запоя пытался повеситься на собственном ремне, спасла мать. За период с 33 лет по 44 лечился у нарколога восемь раз (шесть раз «кодировался», два - «подшивался») максимальная терапевтическая ремиссии до четырёх месяцев, в среднем -2,5-3. Ни разу «не раскодировался», так как собственной смерти не боялся ни когда. В 2008 году самостоятельно обратился за наркологической
помощью на базу кафедры психиатрии ГОУ ВПО Рязанского ГМУ. Предложено совместное с женой участие в супружеском варианте лечения. Успешно прошёл курс терапии, ремиссия до настоящего времени. Жена Н. длительное время посещала психотерапевтическую группу для созависимых супругов.
Л., супруга Н., по профессии повар-кондитер.
Анамнестические сведения и суицидологический анамнез: Отец злоупотреблял алкоголем. Мать характеризует как безвольную, зависящую от настроения и состояния отца. Отец часто нетрезвый бил мать и ребёнка. В детстве очень боялась гнева отца. Росла скрытной, необщительной. Школу закончила «на три», после девятого класса закончила техникум и стала работать по специальности. В 23 года встретила Н., с которым встречалась два года и впоследствии вышла за него замуж. До брака будущий муж в компании выпивал обычно больше всех, выступал инициатором застолий, этот факт был хорошо известен Л., и перед браком она ему поставила ультиматум: либо спиртное, либо она. После брака муж действительно на протяжении четырёх лет воздерживался от приёма алкогольных напитков. Затем стала замечать, что муж стал выпивать гораздо чаще, однако на протяжении последующих пяти лет (до возникновения похмельного синдрома и первых запоев) старалась не замечать пьянства мужа, надеясь, что «он одумается». Скрывала выпивки мужа от родственников и друзей, «прикрывала» его на работе. Осознав, что муж «алкоголик» ещё сильнее стала создавать видимость семейного благополучия. Как могла, скрывала алкоголизм мужа (мать больного узнала, что сын имеет проблема с алкоголем к 43-летию сына). Когда запои стали продолжительными брала больничные для супруга, скрывала эти периоды от соседей, покупала спиртное сама. Несмотря на пьяные выходки и дебоши мужа, постоянные его «валяния» на улице и в подъезде, была убеждена, что этого никто не замечает, что все считают ее мужа «порядочным и непьющим». Несколько раз находила его спящим в сугробе, сильно избитым. Многократно ночевала с дочерью у соседей, когда муж был пьяным и проявлял физическую агрессию против неё и дочери. Стала часто болеть (гипертоническая болезнь, язва 12-перстной кишки, стенокардия, фибромиома матки, диффузная мастопатия), два раза ломала правую голень. Отмечала частые эпизоды сниженного настроения, порою, с ощущением безнадёжности. В 37 лет начала курить до пачки в день (ранее никогда не курила). Много раз ду-
Том 15, № 2, 2013 Тюменский медицинский журнал
41
Пожилой человек: качество жизни
мала о разводе, но останавливала мысль о том, что без неё муж «совсем сопьётся, погибнет». За десять лет после момента возникновения запоев у супруга четыре раза пыталась лечить мужа различными способами (ремиссии в среднем по четыре месяца). Много свободного времени посвящала поискам новых способов лечения супруга. В период перехода клинической картины алкогольной зависимости у мужа в III стадию (что ознаменовалось для неё появившимися истинными запоями по месяцу и более, резкой социальной деградацией) поняла, что больше так жить не может, в этот же отмечает единственный момент в жизни, когда жить по-настоящему не хотелось, хотя про самоубийство в серьёз не думала.
Обратилась за помощью к священнослужителю в православной церкви (впервые). После разговора с ним, стала больше времени уделять вопросам веры, почувствовала облегчение, стала часто посещать церковь. В этот же момент дочь выходит замуж и переезжает к мужу. В возрасте 44 лет «поняла бесполезность заботы о человеке, который в этой помощи не нуждается». Перестала скрывать и решать алкогольные проблемы мужа, рассказала о них матери пациента - «сняла камень с души». Трижды за это время, в моменты, когда муж проявлял агрессию против неё или дочери, вызывала сотрудников правоохранительных органов (что раньше для неё было абсолютно неприемлемо). Не стала больше брать «ответственность за порок мужа на себя», «просто жила с ним в одной квартире», выяснила, что даже в состоянии сильного алкогольного опьянения тот доходит до дома без неё. К суицидальной попытке мужа отнеслась относительно спокойно - «каждый сам решает, как ему жить, его дело», «моих сил контролировать его как маленького ребёнка больше нет». Через год дочь с мужем купили отдельную квартиру, родился внук, большую часть времени Л. проводила у них, сидя с внуком. На пьянство мужа не обращала внимания, на «колкие замечания» соседей не реагировала - «Это его дело, хочет и пьёт». С мужем, когда тот был трезвый, старалась поддерживать ровные отношения, вместе занимались внуком, когда Н. входил в запой, просто уходила из дома. Инициатором последнего обращения мужа за наркологической помощью впервые не являлась, но положительно и с пониманием отнеслась к этой идее. С удовольствием откликнулась на просьбу врача о необходимости их совместного посещения терапевтических сеансов. Принимала активное участие в психотерапевтическом лечении мужа, парал-
лельно занималась по программе коррекции созависимого состояния.
Катамнез: последующие два года муж ведёт трезвый образ жизни, нашёл постоянную работу, много времени уделяет воспитанию внука. Л. отмечает заметную нормализацию семейных отношений, хотя до этого ей казалось, что ничего общего у них нет, и не будет (впервые два года подряд вместе ездили отдыхать на море).
Графически данный пример представлен на рисунке № 1.
Аналогичную семейную динамику, полностью укладывающуюся в описываемую схему, мы обнаружили нами в 20,8% обследованных семей МСАЗ (26 наблюдений). Дадим развёрнутое описание этапов развития семейной системы в семьях МСАЗ, завершающееся формированием финально-открытого состояния.
Динамика формирования финальнооткрытой системы проходит следующие стадии: период инициальной закрытости семейной системы; период дерационализации семейной ситуации и прекращения попыток поддержания мифа «счастливой» семьи; третий - финальнооткрытый период - избавление супруги от присвоения ответственности за чужую жизнь, личностная реинтеграция и психологическое отделение от созависимой роли.
Начальная стадия начинается с осознания супругой алкогольных проблем у мужа. Она начинает понимать, что муж болен алкоголизмом, однако, перспектива «собственного» фиаско в глазах окружающих является («вышла замуж за алкоголика!») является настолько пугающей и стыдной, что появляется защитная реакция в виде отрицания проблемы мужа «для всех». Начальной изоляции способствуют неудачи в борьбе с заболеванием мужа (в результате неоднократных попыток его вылечить). Отношение к алкогольной зависимости мужа носит относительно рациональный характер (как к болезненному состоянию, а не результату каких-то мифических собственных ошибок «недо-контроля» мужа). Однако на этом этапе это не мешает женщине культивировать«систему лжи» в отношении проблем супруга, в определённой степени понимая их нелепость, но при этом, осознавая неспособность признаться даже близким в «собственном промахе», что порождает выраженную вторичную невротизацию.
Уровень активности «спасающих» мероприятия супруги носит умеренный характер, в основном, предпринимаются только «серьёзные» с точки зрения жены, попытки лечения у проверенных специалистов.
42
Тюменский медицинский журнал Том 15, № 2, 2013
Пожилой человек: качество жизни
Рис. 1. Графическая динамика брачных отношений с финально-открытой семейной системой (БАЗ - больной алкогольной зависимостью).
Отношение к неудачам - носит «рабочий» характер, многие супруги после фиаско в лечении проводят «работу над ошибками», приходя к убеждению, что чем больше они «жалеют» и спасают мужа, тем ситуация все больше выходит из под контроля. Отметим особо, что неудачи в лечении мужа и семейной жизни чаще сопровождаются переживанием разочарования и гнева, и в большинстве случаев отсутствует эффект присвоения вины за «неудачи» в терапии супруга. На протяжении большей части этого этапа может не наблюдаться тотального обесценивания способности мужа принимать самостоятельно решения и отвечать за своё здоровье, столь характерное для классического закрытого варианта [1].
Спустя несколько лет наступает момент «бессилия» и/или «прозрения», характеризующийся феноменом ситуационного инсайта - дерационализацией сложившейся семейной ситуации, что, однако, не приводит к окончательному блоку в проницаемости семейных границ, типичному для классической модели развития алкогольного брака [7]. Спонтанно или под воздействием каких-то десенсибилизирующих факторов супруга осознает тщетность и бесполезность собственных усилий (ауто- и гетеромани-пулятивный их механизм), либо реанимируется
здоровая тенденция к любви и самоуважению (self-redesign - принятие новых решений в отношении жизненных ценностей и планов). Иногда этот момент хорошо очерчен в семейной истории, иногда проходит более сглажено. Сами женщины характеризуют этот момент, как «надоело», «у него своя судьба, а у меня трое детей», «намучалась, с дураком связалась, буду жить для себя».
Различными путями происходит «публичное покаяние», супруга перестаёт скрывать проблемы мужа - семейная система становиться открытой («Да у меня муж пьёт, не повезло...», «я не муж, это его проблемы», «да пусть хоть умрёт, моё какое дело»). Спустя некоторое время, нередко спонтанно исчезают симптомы созависимого состояния, женщина больше времени начинает заниматься собой, детьми.
Безусловно, этот момент может служить отправной точкой для развода с супругом. Однако, как показывает опыт, далеко не все браки МСАЗ, достигнув стадии финально-открытой семейной системы, распадаются. Нередко сохраняется совместное выполнение семейных обязанностей, то есть, имеет место сохранение брака «де факто» и «де юре». Данный вариант встретился в76,9% наблюдений (20 семей). В одиннадцати случаях (55%)из них жены отмеча-
Том 15, № 2, 2013 Тюменский медицинский журнал
43
Пожилой человек: качество жизни
ли заметное улучшение качества семейной жизни, в девяти (45%)-изменение клинической картины алкогольной зависимости у мужа (сокращение длительности и частоты запойных периодов, уменьшение социальных последствий употребления алкоголя).В оставшихся 23,1% случаев (шесть семей) брак сохранялся только «де юре», то есть наблюдался феномен «вынужденного супружества» - проживание супругов на общей территории, семейные функции переставали выполняться совместно,отношения становились подчёркнуто «параллельными».
Выводы:
1. Полученные данные расширяют наше представление о динамике брачных отношений в семьях мужчин, страдающих алкогольной зависимостью
2. Существование варианта с финальнооткрытыми границами, позволяет, по-новому, взглянуть на отношения в зависимо-созависимой диаде. «Классическая» динамикаподобных брачных отношений подразумевает некую их эквифинальность (предрешенность). Однако в описанном нами вариантеэтот «сценарий» отсутствует, поскольку позиция супруги в данном случае, не является классически созависимой. Семейные отношения изначально являются неконгруэнтными для супругов, что в конечном итоге приводит к возникновению феномена финальной открытости.
3. Диагностика данного феномена в семь-яхмужчин, страдающих алкогольной зависимостью, позволяет более дифференцированно строить программу антиалкогольного лечения, с учётом текущей супружеской позиции.
Литература:
1. Меринов А.В. Типология семей мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с позиций наркологической и суицидологической практик // Тюменский медицинский журнал. - 2013. - Том 15, № 1. - С. 14-17
2. Меринов А.В., Шустов Д.И., Васяткина Н.Н. Эпискрипт как вариант внутрисемейной динамики аутоагрессивных паттернов в семьях мужчин, страдающих алкогольной зависимостью // Суицидология. - 2012. - № 1. - С. 28-39.
3. Москаленко В.Д., Шибакова Т.Л. Аддиктивное поведение в семьях больных алкоголизмом // Наркология. - 2003. - № 9. - С. 14-17.
4. Путина В.В. Семейные конфликты и реакции на них у мужчин, зависимых от алкоголя // Тюменский медицинский журнал. - 2012. - № 1. - С. 52-53.
5. Эйдемиллер Г., Юстицкис В.В. Психология и психотерапия семьи. - СПб, 1999. - 652 с.
6. Hudak J., Krestan J.A., Bepko C. Alcohol problems and the family life cycle. In: Carter B., and McGol-drick M., eds. The Expanded Family Life Cycle: Indi-
vidual, Family, and Social Perspectives. 3 eds. Boston: Allynand Bacon. - 1999. - P. 455-469.
7. Kaufman E., Pattison E.M. The family and alcoholism // Encyclopedic handbook of alcoholism. - 1982. - №
7. - P. 663-672.
8. Schuckit M.A., Smith T.L. The relationships of a family history of alcohol dependence: A low level of response to alcohol and six domains of life functioning to the development of alcohol use disorders // J. Stud. Alcohol. - 2000. - Vol. 61. - P. 827-835.
PHENOMENON OF SECONDARY OPENNESS OF THE FAMILY SYSTEM IN MARRIAGES OF MEN SUFFERING FROM ALCOHOL DEPENDENCE
A. V. Merinov
The article describes the variant of dynamics of family system in families of men suffering from alcohol dependence. Such relations mean long-term primary “closed” marriage state, when everything happening in the family remains “naive private” property (family conceals alcohol dependence of its member and problems associated with that), which turns to the opposite state at the final stage-the state of secondary openness, when the family problems are not concealed any more. This moment signalizes the change of family “roles” and significant change of the existing pathological family homeostasis, that’s why it should be paid attention to while working with members of such families.
Key words: family of men suffering from alcohol dependence, family dynamics.
АСПЕКТЫ АГРЕССИВНОГО И АУТОАГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ СРЕДИ ПОДЭКСПЕРТНЫХ ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОГО ПРОФИЛЯ В ПРАКТИКЕ АМБУЛАТОРНОЙ СУДЕБНОПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ
Н.Н. Спадерова
ГБУЗ ТО ОКПБ, г. Тюмень, Россия
ГБОУ ВПО Тюменская ГМА МЗ РФ, г. Тюмень, Россия
E-mail автора: nadejda.spaderova@yandex.ru
Агрессия является неотъемлемой составляющей частью нашей жизни, и часто ассоциируется с высоким уровнем самоубийств, регистрируемым в нашей стране и за рубежом [4, 5]. Изучение феномена агрессивного поведения занимает важное местно в понимании приспособительного поведения психически больных [1, 6]. Агрессию можно рассматривать как сложный феномен, который базируется на инстинктивном "первичном влечении" и трансформируется под влиянием внешней среды в более или менее приемлемые социокультуральные формы [1].
К. Меннингер [11] отмечал, что самоубийство может быть смещенной агрессией против
44
Тюменский медицинский журнал Том 15, № 2, 2013
