CC BY
41
УДК: 616.89-008.44
СУИЦИДОЛОГИЧЕСКАЯ, ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ И НАРКОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУПРУГОВ ИЗ БРАКОВ МУЖЧИН, СТРАДАЮЩИХ АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТЬЮ, С ПЕРВИЧНО-ОТКРЫТОЙ СЕМЕЙНОЙ СИСТЕМОЙ
А.В. Меринов
ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия
Контактная информация:
Меринов Алексеи Владимирович - доктор медицинских наук, доцент. Место работы и должность: профессор кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Телефон: (491) 275-43-73, e-mail: [email protected]
Изучены наркологические, суицидологические спецификации супругов из семей, где муж страдает алкогольной зависимостью, сформировавшихся в рамках модели с первично открытой семейной системой. Показано, что супруги в подобных браках в отношении рассматриваемых категорий не вписываются в типичные характеристики, присущие супругам, проживающим в браках, с оставшимися двумя типами формирования семейной системы.
В данной работе проведена оценка представленности саморазрушающих паттернов. Проанализирована наркологическая и экспериментально-психологическая характеристики супругов, что имеет принципиальное значение для проведение дифференцированой превентологической работы, вероятностной оценки возможности аутоагрессивных реакций в зависимо-созависимой диаде и осуществления эффективных и максимально индивидуализированных терапевтических мероприятий.
Ключевые слова: аутоагрессия; алкоголизм; типы семей больных алкогольной зависимостью.
Последние несколько десятков лет интерес к семьям, имеющих в своем составе больного алкоголизмом, остаётся традиционно высоким [6, 10]. Это, прежде всего, объясняется широчайшей распространенностью подобных семейных отношений, а с другой стороны, -необходимостью поиска эффективных подходов как к лечению самой алкогольной зависимости, так и коррекции созависимого состояния. Кроме того, эти семьи являют собой некий клинико-социальный феномен, вносящий существеннейший вклад в суицидальность современного общества [1-3, 5, 7, 8].
Традиционно, подход к изучению как наркологических, так и суицидологических характеристик супругов в подобных семьях был статичным и описательным. То есть, имелись некие совокупные характеристики, которые, в лучшем случае, оценивали влияние длительности существования супружеских отношений на рассматриваемые показатели. Другими словами, все браки мужчин, страдающих алкогольной зависимостью (МСАЗ), изучались как нечто «однотипное и однообразное», не имеющее каких-то внутригрупповых вариан-
тов, в том числе и в отношении представленности аутоагрессивных паттернов. В наших предыдущих работах была продемонстрирована выраженная гетерогенность подобных семейных отношений [4], однако в них основной акцент был сделан на наиболее типичных, «закрытых» вариантах развития семейной системы.
Перед тем как перейти к наркологической и суицидологической характеристикам супругов из браков с первично открытой семейной системой, коротко остановимся на описании предложенной нами типологии.
Одной из главных особенностей «алкогольных» браков в целом, описываемой большинством ученых, является феномен «закрытой семейной системы». Это некая социальная изоляция, являющаяся одной из главных динамических характеристик созависимой реакции близких. Поведение членов семьи подчинено сокрытию «домашнего алкоголика», формируя своеобразный заговор молчания по поводу имеющихся проблем. Данный вариант долгое время считался единственным возможным, и на его основе создавались методы воздействия на зависимое и созависимое звенья.
Наши исследования позволили пересмотреть данное положение [4]. Были выделены три, клинически чётко очерченных, варианта динамического развития семей МСАЗ в зависимости от проницаемости границ семейной системы, два из которых первично «закрыты»: браки с перманентно закрытой (ПЗСС) и вторично открытой семейными системами (ВОСС). Последний же вариант подразумевал отсутствие закрытости вообще - браки с первично открытой семейной системой (ПОСС). Первые два варианта, безусловно, являются наиболее распространенными и узнаваемыми. Их по праву можно обозначить как «классические», то есть те, описание которых, вероятно, и легло в основу представления о тотальной схожести алкогольных браков и, в частности, универсальности феномена созависимости. Однако исследованная нами группа супругов из браков с ПОСС в значительной степени отличалась по большинству рассматриваемых нами показателей (наркологических, экспериментально-психологических и суицидологических) от супругов из семей с иными динамическими моделями. Это и послужило поводом для написания данной работы.
Чтобы лучше представить сущность брачной модели с ПОСС, напомним про «классический», закрытый тип развития «алкогольного» брака. Это вариант, когда после этапа активной «борьбы за здоровье мужа», а в ряде случаев без такового, семья делает границы семьи ригидными и непроницаемыми, инкапсулируя проблему зависимости внутри узкого, «посвященного» круга. Начинается многолетний этап имитации гармоничной семьи. Подобная закрытость часто достигает гротескного и нелепого уровня и сохраняется десятилетиями. При данном варианте отношения супругов, либо постоянно конгруэнтны - динамический тип с ПЗСС, либо временно конгруентны, с возникающим в будущем моментом крушения закрытости и изоляции - браки с ВОСС. На подобные варианты приходится почти 90% всех семей МСАЗ [4]. Однако оставшиеся браки с ПОСС моделью, сильно отличались от описанных выше как по динамике семейных отношений (что легло в основу предложенного нами названия), так и в отношения суицидологических и наркологических показателей супругов.
Кратко охарактеризуем подобные семейные отношения. Алкогольная зависимость мужа в этом случае носит достаточно «мягкий» и
«социально приемлемый», с точки зрения супруги, характер. И никогда ни от кого не скрывается. Фактически, даже при наличии четкой клинической картины алкогольной зависимости, ситуация обычно не расценивается супругой как медицинская проблема, требующая коррекции. Жены относят злоупотребление алкоголем мужей к необходимым атрибутам, например, карьеры супруга. Эти женщины часто происходят из семей с «богатыми» алкогольными традициями и патриархальными установками, где употребление алкоголя расценивалось как типично мужской, немаргинальный паттерн поведения. Жены не касаются темы алкоголизации мужа, так как «он взрослый и сам может принимать решения». Редкие возмущения по поводу алкогольных проблем носят чаще «журящий» характер. Они нередко заканчиваются определённым видом ренты со стороны мужа - подарками, которые не носят обязательного характера и не являются стимулом, повышающим самооценку супруги. Безусловно, такое «попустительство» и «безразличие» супруги к выпивкам мужа никак не связаны с невозможностью правильно оценить ситуацию. То есть не было вызвано, например, ин-теллектуально-мнестическими нарушениями.
МСАЗ из этой группы обычно сами обращались за помощью к наркологу из-за возникших параалкогольных соматических осложнений, либо прекращали употребление алкоголя самостоятельно. Течение алкоголизма мы обозначили как «алкогольную зависимость мужчины без участия в её нозоморфозе созависи-мой супруги».
Описываемые отношения, обычно, сохранялись на всей протяженности брака.
Материал и методы.
Для решения поставленных задач были обследованы 250 семей МСАЗ. Средний возраст МСАЗ составил 43,7±3,9 года, их жён -41,8±4,2 года. Срок семейной жизни в браке у мужчин равнялся 18,3±5,1 года, у их жён 16,9±4,8 года.
Из всех обследованных семей, тридцать были отнесены к семьям с ПОСС, что составило 12%. Возраст МСАЗ в этой выборке составил 44,3±4,2 года, их жён - 43,6±3,9 года. Срок семейной жизни в браке у МСАЗ равнялся 20,1±3,7 года, у их жён - 18,4±4,2 года. По этим показателям исследуемая группа статистически не отличалась от оставшейся массы обследованных. Все пациенты клинически находились во второй стадии заболевания.
Динамика семейных отношений оценивалась на основании клинико-анамнестических сведений, отражающих функционирование диады «аддикт-семейное окружение».
В качестве «интактной» контролькой группы выступили супруги из браков мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью, той же возрастной группы и с аналогичной продолжительностью семейной жизни. Количество обследованных семей - 60.
В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления ауто-агрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [9]. Для оценки экспериментально-психологических особенностей группы использованы: тест преобладающих механизмов психологических защит (LSI), тест Mini-Mult, опросник Столина «Удовлетворенность брачными отношениями», а так же ряд личностных характеристик, позволяющих оценить созависимую реакцию супруги.
Статистический анализ и обработку данных проводили посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики на базе компьютерных программ Microsoft Excel 2007 и Statistica 6.0 (с использованием критериев Стьюдента и Вилкоксона).
Результаты и обсуждение.
Аутоагрессивная и экспериментально-психологичекая характеристики мужчин из браков с ПОСС.
Характеристика аутоагрессивной сферы мужчин, стра
Показатели «классической» суицидальной активности, как следует из представленной таблице 1, достоверно не отличают МСАЗ из изучаемой группы от остальных обследованных респондентов. Тем не менее, значения изучаемых показателей в группе заметно ниже. Их присутсвие в этой самой «благополучной» группе больных алкогольной зависимостью еще раз подчеркивает «генетическое» родство алкоголизма и суицидального поведения [10].
Нельзя игнорировать и тот факт, что проживание в браке с сверхзаботящейся и обесценивающей супругой (закрытые типы супружества) поддерживает эти показатель на более высоком уровне.
В отношении несуицидальных форм ауто-агрессивного поведения и ряда предикторов саморазрушающего поведения исследуемая группа выглядит гораздо более благополучно, что делает её по своему уникальной в отношении целого ряда весьма характерных для мужского алкоголизма самодеструктивных паттернов.
В таблице приведены лишь те показатели несуицидальной аутоагрессии, достигающие статистически значимой разницы. Помимо этого нами была также замечена отчетливая тенденция к более низким значениям ряда других феноменом, традиционно относимых к маскированным формам аутодеструкции.
Таблица 1
цих алкогольной зависимостью, из браков с ПОСС, %
Признак Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, из браков с ПОСС Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, из оставшихся браков (ПЗСС и ВОСС)
Суицидальная попытка в анамнезе 16,6 22,27
Суицидальные мысли и попытки в анамнезе 26,6 33,63
Наличие только суицидальных мыслей 6,7 10,9
Братания и иные «приемлемые» самоповреждения *6,66 22,27
Наличие в прошлом или настоящем употребления наркотических средств *6,7 23,2
Наличие ЧМТ в анамнезе вообще *3,3 22,63
Сигаретные ожоги *6,7 33,63
Опыт близкого общения с будущим самоубийцей *6,7 26,36
Периоды длительных угрызений совести *20,0 38,18
Частые депрессивные эпизоды *30,0 53,18
Моменты отчетливой безысходности *6,7 25,0
Субъективное ощущение, что «проживу еще долго» *76,66 53,2
Примечание: различия достоверно значимы - *p<0,05
Том 5, № 2 (15), 2014 Суицидология 33
Таблица 2
Наркологические характеристики МСАЗ из браков с первично открытой семейной системой
(приведены пары сравнений р<0,05)
Признак МСАЗ из браков с ПОСС МСАЗ из браков с ВОСС МСАЗ из браков с ПЗСС
Высокопрогредиентное течение заболевания 0% 26,92% 31,17%
Среднепрогредиентное течение заболевания 26,6% 69,23% 55,84%
Низкопрогредиентное течение заболевания 73,4% 3,85% 12,99%
Толерантность (литры, в пересчёте на водку) 0,7±0,3 1,1±0,4 1,2±0,4
Возраст возникновения похмельного синдрома 34,7±2,3 29,2±4,2 27,3±3,9
Употребление суррогатов алкоголя в анамнезе 20% 61,54% 54,55%
Наличие амнестических форм опьянения 16,6% 73,08% 63,64%
Длительность ремиссии после лечения (в месяцах) 37,5±12,9 13,6±6,6 23,3±9,4
Добровольное продление лечебной программы 73,4% 8,7% 23,73%
Ремиссия свыше пяти лет 36,6% 8,7% 5,08%
В основном это касалось различных модусов рискованно-виктимного поведения (акцепция и провокация насилия, конфликты с представителями правоохранительных органов, склонность к заведомо рискованному поведению, травматическая патология, употребление суррогатов алкоголя и пр.).
Психологическим маркерами данной группы МСАЗ, достоверно отличающими их от обеих оставшихся групп, являлись - редкость использования вытеснения и реактивных образований в качестве ведущих механизмов психологической защиты, а также достоверно более низкая склонность к внешнеоб-виняющему типу реакций. Это в совокупности может говорить о большей «взрослости» и ответственности пациентов этой группы.
Следует также отметить и более высокую удовлетворенность своими брачными отношениями в группе, достоверно отличающей респондентов от таковых в оставшейся выборке. Согласно данным теста Столина, удовлетворительные семейные отношения в изучаемых браках обнаруживались в более, чем в 60% случаев. Тогда как в оставшихся вариантах -семьях с ПЗСС и ВОСС - лишь в порядка 30% исследуемых пар. В свою очередь, к откровенно неудовлетворительным в исследуемой группе относились менее 5% семей, что в 5-7 раз меньше, чем в «контрольных группах».
Наркологическая характеристика МСАЗ из браков с первично открытой семейной системой.
Течение алкогольной зависимости у пациентов из изучаемых браков наиболее мягкое, что отражено в таблице 2.
Это касается типа преобладающей прогредиентности - в 73,4% встречается низкопрогредиентный вариант развития заболевания. Так же значительно позже формируется похмельный синдром при, в целом, похожих сроках начала злоупотребления алкоголем. Для этой группы менее характерно употребление суррогатов алкоголя, ниже толерантность к алкоголю, и реже встречаются амнестические формы опьянения. Так же значительно чаще встречаются длительные терапевтические ремиссии (свыше пяти лет), а сам срок ремиссии более продолжительный, чем в оставшихся группах.
В группе не встретилось «срывов» на фоне действующей терапевтической программы, более 70% пациентов продлили срок лечебного воздействия после его окончания. Напомним, что неблагоприятность течения алкогольной зависимости является фактором, характеризующим аутоагрессивный потенциал личности пьющего.
Аутоагрессивная и экспериментально-психологическая характеристики жён МСАЗ из браков с первично открытой семейной системой
Прежде всего, отметим выраженную «доброкачественность» данной группы в сравнении с двумя оставшимися, что отражено в таблице 3. Это, касается показателей суицидальной и несуицидальной аутоагрес-сивной активности данных экспериментально-психологических методик сходных с таковыми в группе жен мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью.
Таблица 3
Характеристики жен МСАЗ из браков с первично открытой семейной системой (пары сравнений с р<0,05)
Признак Жены МСАЗ из браков с ПОСС Жены МСАЗ из браков с ВОСС Жены МСАЗ из браков с ПЗСС
Аутоагрессивные паттерны поведения и их предикторы
Наличие суицидальной попытки *0% # 11,54% 15,58%
Суицидальные мысли вообще *0% 38,46% 25,97%
Моменты безысходности последние два года *10% 53,85% 55,84%
Моменты безысходности в анамнезе 16,6% 69,23% 62,34%
Личностно-созависимые характеристики
Держу неприятности «в себе» 16,6% 36,52% 57,14%
Насилие со стороны мужа 0% 23,08% 32,47%
Продолжаю активно спасать мужа от зависимости 3,3% 40,0% 85,71%
Убеждённость в том, что муж «пропадёт» без нее 10% 40% 49,35%
Сокрытие алкогольных проблем мужа 6,66% # 7,69% 72,73%
Создание иллюзии хорошей семьи 10% 15,38% 89,61%
Экспериментально-психологические характеристики
Использование регрессии *4,5±2,0 6,0±2,8 6,2±2,8
Использование интеллектуализации *4,6±1,4 5,7±1,6 6,3±2,2
Примечания: # - отсутствие достоверного отличия в соответствующей паре; * - показатели аналогичные таковым у жён из неалкогольных браков.
По критерию «держу все неприятности в себе» (16,6%) эта группа достоверно отличается от такового показателя не только в других группах жён МСАЗ, но и от жён из браков, где мужчина не имеет проблем с алкоголем, где он составил 25,39% (р<0,05). У этих респонденток редко обнаруживается комплекс «наказанной на этом свете мужем-алкоголиком» (10%), характерного для жен МСАЗ из браков с ПЗСС (46,15%), и в меньшей степени для супруг МСАЗ из браков с ВОСС (34,16%).
С целью изучения глобальных семейных характеристик различных типов брака, нами проведены серии сравнения «суммарных» показателей аутоагрессивного поведения у обоих супругов, что давало представление о нагру-женности семьи в целом аутоагрессивными феноменами. В качестве контрольной группы выступили соответственно семьи мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью (то есть сумма показателей мужа и жены).
Смысл сравнения заключался не в поиске параметров качественных и количественных отличий экспериментальной и контрольной групп (так как очевидно, что отличия будут касаться большинства изучаемых показателей), а в попытке количественно выразить степень сходства / различия исследуемых групп в отношении нормативного контроля, выраженно-
го через соотношение количества статистически достоверно различающихся параметров, отражающих наличие аутоагрессивных паттернов поведения и их предикторов к общему числу позиций для их выявления выраженного в процентах (процент статистически достоверных отличий - ПСДО).
Наиболее отличной от семей мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью, являются браки с ПЗСС - процент достоверных отличий достиг 63,45. ПСДО браков с ВОСС составил 47,72%. Наименьшее количество достоверных отличий от контрольной группы обнаруживается в группе браков с ПОСС -23,92%. То есть, не смотря на тот факт, что сплошная выборка семей МСАЗ в сравнении с контрольной группой имеет значительный процент достоверных отличий по профилю самодеструктивного поведения - 61,94%, внутри группы имеется существенная вариативность значения показателя в зависимости от типа брачной динамики.
В серии сравнений браков МСАЗ с ПОСС с контрольной группой также не обнаружено разницы в количестве родителей респондентов, страдающих алкогольной зависимостью, при наличии статистически достоверно более высоких показателей в оставшихся двух группах, что отражено в таблице 4 .
Таблица 4
Представленность алкогольной зависимости у родителей респондентов экспериментальных и контрольной групп
Браки мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью Браки МСАЗ с первично открытой семейной системой Браки МСАЗ с вторично открытой семейной системой Браки МСАЗ с перманентно закрытой семейной системой
32,26*' 40+— 69,24*+ 70,13'—
Примечание: знаками *, ' , +, ~ выделены пары сравнений
с р<0,05).
В качестве иллюстрации брака с ПОСС предложим вашему вниманию следующий клинический пример.
Респондент Х., 63 лет, директор завода. Диагноз: алкогольная зависимость II стадия, низкопро-гредиентное течение, псевдозапойный тип злоупотребления алкоголем. По поводу алкогольной зависимости никогда не наблюдался и не лечился, в поле зрения попал случайно (энурез у внука, проживающего у дедушки).
Анамнестические сведения: Никто из близких родственников алкоголем не злоупотреблял. Раннее развитие без особенностей, первый ребёнок в семье из двух, рос активным, занимался различными видами спорта. С успехом закончил школу, служил в армии, затем поступил в институт. После окончания ВУЗа был распределён на вновь созданное предприятие. За два года стал начальником отдела. В 30 лет занял должность главного инженера предприятия, с 38 лет - возглавляет крупный станкостроительный завод. Женился в 27 лет. Брак единственный, в браке родилось пять детей. Семейными отношениями доволен.
Наркологический и суицидологический анамнез: Х. алкогольные напитки попробовал после армии (21 год). Обучаясь в ВУЗе алкоголем не злоупотреблял, продолжал заниматься спортом (выполнил разряд мастера спорта), был нагружен общественной работой. После окончания института направлен на руководящую работу, быстро сделал карьеру, но с 28 лет участились ситуации с приёмом алкоголя, связывает это с «должностью», невозможностью отказывать руководству, выпивал «понемногу», но часто (практически каждый день). С 30 лет выпивки стали «далеко не каждый день, но по многу». Первые признаки похмелья появились к 40 годам. Абстинентный синдром с выраженным психическим компонентом, опохмеление не обязательно. К 42 годам появились очерченные псевдозапои длительностью 2-3 дня, толерантность достигала одного литра водки. Основной объем алкоголя во время запоев всегда приходился на вечернее время, в это время ходил на работу, с успехом занимался другими делами. Светлые промежутки 20-25 дней. Начало запоев обычно совпадало с моментами «неформаль-
ного общения» по работе, однако далеко не каждая единичная выпивка служила причиной «срыва». Подобная клиническая картина сохранялась на протяжении 15 лет. Никогда в жизни не употреблял суррогатов алкоголя, очень следил за своим соматическим состоянием, в состоянии опьянения «обязательно закусывал». Больным алкоголизмом себя никогда не считал (критерии - всегда себя контролировал, лица не ронял, дела делал, семью содержал). Многократно проходил диспансеризации, никакой серьёзной патологии не обнаруживалось. В возрасте 59 лет диагностирован диабет второго типа. С момента обнаружения и до момента обращения по поводу проблем внука спиртное не употребляет («нужно было бросить - бросил, много других интересных вещей существует»). Суицидальных, либо иных самодеструктивных тенденций никогда не отмечал («жить слишком хорошо»), всегда осуждал поступок своего сотрудника, покончившего с собой на почве «пьянства».
К., супруга Х., по профессии учитель, кандидат педагогических наук.
Анамнестические сведения и суицидологический анамнез: Выросла без родителей (погибли в о время ВОв). Воспитывалась тётей по материнской линии. Раннее развитие без особенностей. Окончила школу, а затем институт. Была общительной, имела много подруг. В 24 года встретила своего будущего мужа Х., через год вышла за него замуж «по большой любви». В браке родила пятерых детей. Вся свою жизнь посвятила мужу, детям и работе. Через пять лет после замужества поняла, что «муж пьёт». Предприняла первую и единственную попытку повлиять на алкоголизм мужа. После разговора с ним, где «муж дал понять» место «счастливой супруги», больше этот вопрос с ним не обсуждала. Понимала, что от мужа зависит благосостояние её и детей. Все время его считала «крайне положительным» человеком с наличием «небольших недостатков». К «небольшим недостаткам» относилось злоупотребление алкоголем, периодические «загулы» и «бесконечные» измены. Просто терпела, так как «он такой человек и его не изменишь». «Мне всегда было чем заняться, вместо выяснений отношений с мужем». При этом с момента начала злоупотребления алкоголем мужем никогда не скрывала этот факт от его ближайших родственников, ближайшего окружения, знакомых, а так же от сотрудников на своей работе. Как и не скрывала «его гулянок и баб», однако «всегда знала, что от неё он навсегда никогда не уйдёт». Тема обсуждения этих пороков мужа стала постоянной и любимой (со слов мужа), но при этом продолжала считать мужа «прекрасным человеком», многократно беременела от него и рожала детей. Благодаря финансовому и социальному благополучию могла полностью себя посвящать своим интересам (дети, наука, сад и прочее). Никогда не отмечала каких-либо суицидальных и иных аутоагрес-сивных тенденций. К моменту обращения сохранила
прекрасное соматическое состояние, после взросления детей, «занялась собой», написал ряд монографий. После прекращения приёма алкоголя мужем, брак по ее словам стал идеальным, с мужем любят друг друга, проводят совместный досуг, вместе путешествуют, занимаются внуками и пр.р
Таким образом, выделение данного варианта брака мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, диктуется клинической реальностью и подтверждается данными экспериментально-психологического исследования.
Обобщенные характеристики супругов из браков МСАЗ с ПОСС изложены в таблице 5.
Таблица 5
Характеристика супругов из браков МСАЗ с ПОСС
Мужья
_Особенности аутоагрессивной сферы_
- показатели соответствуют средним в обследованной популяции_
Наркологические и терапевтические
_характеристики_
- отсутствие высокопрогредиентного течения;
- более низкая толерантность к алкоголю;
- более позднее формирование алкогольного абстинентного синдрома;
- редкое употребление суррогатов алкоголя;
- длительный срок терапевтических ремиссий и частота продления программы_
Супруги
_Особенности аутоагрессивной сферы_
- достоверно низкое количество аутоагрессивных паттернов и их предикторов;
- показатели сопоставимы с таковыми в группе женщин из браков без алкогольной зависимости у супруга._
Экспериментально-психологические и созависимая
_характеристики_
- отсутствие физического насилия в браке;
- низкий уровень интрапунитивности;
- отсутствие склонности «держать неприятности в себе».
Заключение и выводы: В браках МСАЗ с ПОСС, где имеет место «безсозависимый» тип течения алкогольной зависимости, аутоагрессивные проявления у мужа носят нативно-алкогольный характер (при полном отсутствии суицидальных паттернов поведения у супруги), а суммарные показатели классической аутоагрессии в семье представлены только алкогольной компонентой, при полном отсутствии созависимой.
Можно констатировать, что феномен соза-висимости, как его понимает большинство исследователей, в подобных браках отсутствует. Действительно, соматическое и психическое состояние супруги в подобных браках совершенно не соответствует описанным в рамках созависимости. Более того, рассматриваемая семейная динамика не имеет общепризнанной стадийности.
Таким образом, можно констатировать, что суицидологические характеристики супругов в семьях с ПОСС наиболее благоприятные. Аутоагрессивные и личностно - психологические профили жён из этих браков практически не отличаются от таковых у женщин, проживающих в «неалкогольных» браках. У них не формируются «классические» созависимые деформации личности.
Аутоагрессивность мужчин из браков с ПОСС можно оценить как самую наименьшую в мужской алкогольной популяции. И если в отношении суицидальных типов реакций мы можем лишь отметить тенденцию к более низким показателям, то в отношении целого ряда несуицидальных аутоагрессивных паттернов, рассматриваемая группа статистически значимо более благоприятна.
Все это, в целом, позволяет говорить о суицидологически наиболее благоприятном срезе МСАЗ, что, однако, не означает необходимости исключения их из поля зрения суицидологической службы. Обнаруживаемая суицидальная активность в группе, в любом случае, остается значимо более весомой, нежели «нормативные» значения среди мужчин вообще. Любопытным, на наш взгляд, моментом является, если так можно выразиться, наиболее легкое течение самой алкогольной зависимости, что, как хорошо известно, так же косвенно может характеризовать аутоагрессивный потенциал личности.
Обобщая все выше изложенное, можно утверждать, что предложенная нами типология браков МСАЗ позволяет по новому взглянуть на динамику семейных отношений в подобных браках, что имеет принципиальное значение для построения высокоэффективных, дифференцированных терапевтических схем в наркологической и суицидологической практиках.
Терапия в данном случае фокусируется только на самом зависимом мужчине и осуществляется в один этап (соответственно, с заключением контракта на лечение алкогольной зависимости).
Литература:
1. Аминов Х.А., Имамов Ш.А., Дусов А. Некоторые данные о связи между личностными особенностями больных хроническим алкоголизмом и характером суицидальных действий // Суицидология. - 2010. - № 1. - С. 27-28.
2. Ворошилин С.И. Алкогольный фактор среди причин роста самоубийств в СССР и в постсо-ветстких государствах // Суицидология. - 2012.
- № 2. - С. 23-33.
3. Зотов П.Б., Уманский М.С. Суицидальное поведение больных алкоголизмом позднего возраста в условиях синдрома отмены алкоголя (на примере Юга Тюменской области) // Суицидология.
- 2012. - № 3. - С. 41-48.
4. Меринов А.В. Типология семей мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с позиций наркологической и суицидологической практик // Тюменский медицинский журнал. - 2013. -Том 15, № 1. - С. 14-17.
5. Морев М.В., Шматова Ю.Е., Любов Е.Б Динамика суицидальной смертности населения России: региональный аспект // Суицидология. - 2014. -Том 5, № 1. - С. 3-11.
6. Москаленко В.Д. Зависимость: семейная болезнь. - М.: ПЕР СЭ, 2002. - 336 с.
7. Розанов В.А. Самоубийства, психо-социальный стрес и потребление алкоголя в странах бывшего СССР // Суицидология. - 2012. - № 4. - С. 28-39.
8. Селедцов А.М., Кокорина Н.П., Москвина Я.В. Депрессивные состояния и суицидальные тенденции в клинике алкоголизма // Суицидология. - 2010. -№ 1. - С. 44-45.
9. Шустов Д.И., Меринов А.В. Диагностика ауто-агрессивного поведения при алкоголизме методом терапевтического интервью. Пособие для врачей психиатров-наркологов и психотерапевтов. - М., 2000. - 20 с.
10. Schuckit M.A. Primary men alcoholics with histories of suicide attempts // J. Stud. Alcohol. - 1986. -Vol. 47, № 1. - P. 78-81.
SUICIDAL AND NARCOLOGICAL CHARACTERISTICS OF SPOUSES IN FAMILIES OF MEN SUFFERING FROM ALCOHOL DEPENDENCE, WITH PRIMARILY FROM-COVERED FAMILY SYSTEM
A.V. Merinov Ryazan State Medical University, Russia
In the proposed article narcological, suicidologikal characteristics of spouses from the families where the husband suffers from alcohol addiction, formed within the framework of the model with primary open-family system. It is shown that the spouses in such marriages with respect to these characteristics do not reflect the main trends inherent spouses living in marriages with the remaining two dynamic types of formation of the family system. That is functioning within the "closed" family system. In this paper assessed the representation of autoaggressive patterns and narcological characterization of the spouses, which is crucial for the conduct preventional work and implementation of effective and highly individualised therapeutic interventions.
Keywords: autoaggressive; alcoholism; types of families of patient's dependent of alcohol; marriages with primary open family system.
УДК: 616.89-008.441.44
КОРРЕЛЯТЫ СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ МУЖЧИН, СТРАДАЮЩИХ АЛКОГОЛЬНОЙ БОЛЕЗНЬЮ
Ю.Е. Разводовский, В.В. Дукорский
УО «Гродненский государственный медицинский университет», г. Гродно, Республика Беларусь Управление по Могилевской области государственной службы медицинских судебных экспертиз, Республика Беларусь, г. Могилев
Контактная информация:
Разводовский Юрий Евгеньевич - кандидат медицинских наук. Место работы и должность: старший научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории УО «Гродненский государственный медицинский университет». Адрес: Республика Беларусь, г. Гродно, ул. Горького, 80. Телефон: +375-152-70-18-84, e-mail: [email protected]
Дукорский Владимир Владимирович - заведующий отделением Костюковичского отделения судебно-психиатрических экспертиз Управления по Могилевской области государственной службы медицинских судебных экспертиз. Адрес: 212004, Республика Беларусь, г. Могилев, Витебский проспект, д. 70. Телефон: +375-022247-31-77, e-mail: [email protected]
Изучены социально-эпидемиологические характеристики суицидентов и парасуицидентов мужского пола, страдающих алкогольной зависимостью. Ими оказались: возраст 30-39 лет, среднее образование, безработица, одиночество. Острая алкогольная интоксикация является проксимальным фактором риска суицидального поведения мужчин, страдающих алкогольной зависимостью.
Ключевые слова: корреляты, суицид, парасуицид, мужчины, алкогольная зависимость.
