CC BY
46
Будущий орган должен формироваться по тем же принципам, что и нынешняя Общественная палата РФ, но с привлечением широкого представительства научного сообщества. В ее состав должны войти представители от Президента РФ, Правительства РФ, министерств и ведомств, Парламента, Конституционного, Верховного, Высшего арбитражного судов, прокуратуры, адвокатуры, представителей юридической науки (например, РАН, национальных исследовательских институтов).
Порядок деятельности указанного органа мог бы быть следующий: Парламент (Государственная Дума) принимает политические решения по вопросам, отнесенным к ее компетенции, например, о принципах и основных положениях проведения пенсионной реформы в России. Указанная концепция поступает в законотворческий орган, где специалисты в области права оформляют волю законодателя в соответствующий нормативный правовой акт — федеральный закон. В дальнейшем указанный закон поступает на утверждение в Совет Федерации, на подпись Президенту и подлежит опубликованию.
Предвидя возможные возражения относительно организационных сложностей в создании подобного законотворческого органа, усложнения самой законодательной процедуры и значительных экономических издержек на создание подобного механизма принятия нормативных правовых актов, отметим следующее.
Во-первых, возможные финансовые затраты на деятельность нового законотворческого органа не могут идти ни в какое сравнение с потерями, которые ежегодно несет экономика нашей страны от некачественной, противоречивой и громоздкой нормативно-правовой базы, действующей в настоящее время. Невозможно говорить о привлечении иностранных инвестиций, модернизации, инновациях и иных инициативах руководства страны до тех пор, пока ежегодно правовая система Российской Федерации подвергается бесконечным изменениям. Стабилизация законодательства, принятие выверенных законов, по которым будет жить общество и действовать экономика, позволят решить стоящие перед страной задачи и окупят все издержки.
Во-вторых, в настоящее время значительные средства налогоплательщиков тратятся на внесение изменений и дополнений в принимаемые депутатами нормативные правовые акты. Исключение этих затрат путем изначального принятия качественных законодательных актов, рассчитанных на многие десятилетия, сэкономит значительные бюджетные ассигнования.
В-третьих, поскольку необходимость ежедневной работы депутатов Государственной Думы отпадет, с целью экономии бюджетных средств можно перевести депутатов Государственной Думы с постоянной на сессионную работу, собирая народных избранников 3-4 раза в год для принятия необходимых политических решений. На постоянной основе может функционировать лишь Президиум Государственной Думы с целью подготовки выносимых на обсуждение в период сессии депутатов документов. Это позволит сэкономить бюджетные средства, затрачиваемые как на самих депутатов, так и на обслуживание их деятельности (служебные квартиры, автомобили, штат помощников, связь, офисные товары и т. д.).
В организационном плане создание подобного законотворческого органа будет не многим сложнее, чем формирование Общественной палаты РФ. Успешный опыт ее создания свидетельствует о реальной возможности реализации предлагаемых изменений.
В заключение отметим, что если смотреть на наш парламент с точки зрения начала XXI века, то вывод будет таков — он запредельно архаичен. Большинство депутатов не способны стать авторами законов, их функции сводятся в лучшем случае к внесению поправок в законопроекты, резко упал (по сравнению даже с эпохой Ельцина) образовательный уровень депутатов.
Таким образом, Парламент в России так и не стал самостоятельной ветвью власти, хотя в соответствии с Основным законом Российской Федерации — Конституцией — считается таковой.
Клоков С.Н., начальник кафедры предварительного расследования Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук — «Факторы, влияющие на качество законодательной регламентации доказывания результатов оперативного эксперимента»
Безусловно, существующая в настоящее время в России коррупция стала национальной угрозой — это понимают и рядовые граждане и высшие должностные лица государства. Именно поэтому 13 апреля 2010 года Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев подписал Указ № 460, которым в России утверждается Национальная стратегия противодействия коррупции и излагается в новой редакция Национальный план противодействия коррупции, утвержденный Указом Президента Российской Федерации 31 июля 2008 года № 15681. Данный программный документ весь пронизан идеей наступательности государства в целом и правоохранительных органов в частности в профилактике коррупционных проявлений в обществе. И самым эффективным способом по инициативному выявлению преступлений коррупционной направленности, по нашему мнению, является оперативный эксперимент.
В своей статье «Организация прокурорского надзора за оперативно-розыскной деятельностью по делам коррупционной направленности» прокурор Нижегородской области государственный советник юстиции второго класса К.М. Кожевников выводит универсальные правила законности оперативного экс-
1 О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010— 2011 годы: указ Президента Российской Федерации от 13 апреля 2010 года № 460 // Российская газета. 2010. 14 мая.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2013, № 22
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
перимента: предварительное согласие лица на получение взятки и согласие на принятие предмета данной взятки1. Вместе с тем, анализ судебной практики по уголовным делам, которые были возбуждены на основании результатов оперативного эксперимента, проведенных инициативно сотрудниками правоохранительных органов в связи с наличием оперативной информации о фактах коррупции, показывает, что позиция судей, сотрудников органов прокуратуры и Следственного комитета по данному вопросу неоднозначна2.
В ряде случаев указанными органами по результатам оперативно-разыскного мероприятия «Оперативный эксперимент» как провоцирование взятки (коммерческого подкупа) рассматриваются ситуации, при которых:
— лицо, передающее взятку или предмет коммерческого подкупа (то есть взяткодатель), в действительности не имело намерений решать вопросы, за которые передавало предмет взятки или коммерческого подкупа;
— должностным лицом (лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческих или иных организациях) намеренно создана ситуация, при которой потенциальному взяткодателю невозможно решить интересующие его вопросы законным путем, то есть искусственно созданы преграды, вынуждающие взяткодателя самому инициативно предложить передачу предмета взятки (коммерческого подкупа) с последующим обращением в органы внутренних дел. В подобной ситуации действия взяткодателя зачастую трактуются следственными органами, прокуратурой и судом как подстрекательство к совершению преступления.
Однако, на наш, взгляд, приведенные ситуации не могут быть рассмотрены как провоцирование взятки. Диспозиция статьи 304 УК РФ содержит однозначную трактовку понятия «провокация взятки либо коммерческого подкупа», не подлежащего расширенному толкованию, а именно: «Провокация взятки либо коммерческого подкупа, то есть попытка передачи должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия денег ценных бумаг, иного имущества или оказания ему услуг имущественного характера в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа». Ключевым признаком объективной стороны преступления здесь выступает понятие «без согласия взяткополучателя».
Таким образом, провокацией можно признать лишь такие действия, как подбрасывание предмета взятки (коммерческого подкупа) в кабинет, рабочий стол и тому подобное должностного лица (лица, выполняющего управленческие функции в коммерческих или иных организациях), либо иные действия (манипуляции), направленные на то, чтобы «вручить» (путем обмана, введения в заблуждение или насилия) ему предмет взятки (коммерческого подкупа) с целью осуществления непосредственно за этим «задержания с поличным», то есть лишение возможности «взяткополучателя» в избирательности поведения.
Именно поэтому оперативный эксперимент, проводимый в целях выявления и фиксации преступлений коррупционной направленности — единственно возможный, по нашему мнению, способ выявить и пресечь подобные преступления. Данное ОРМ, особенно проводимое оперативными сотрудникам инициативно, бывает достаточно длительным и сопряженным с привлечением значительных финансовых средств. И при этом оперативники до начала рассмотрения дела по существу в суде первой инстанции не могут быть до конца уверены, что его проведение будет признано законным.
Поэтому в настоящее время назрел вопрос о необходимости внесения изменений в статью 8 Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»3 (далее ФЗ «Об ОРД») в части обязательности получения субъектами ОРД судебного решения на проведение оперативного эксперимента. Тогда судебное решение станет преюдиционным для последующего рассмотрения судом первой инстанции вопроса о законности проведения этого оперативно-разыскного мероприятия, после чего будут созданы реальные условия для наступательных и инициативных действий сотрудников полиции на системную (а не бытовую, мелкую по своей природе и, уж извините, не самую опасную в масштабах государства Российского) коррупцию.
Поднятые нами проблемы, естественно, требуют более глубокого осмысления и анализа, не предусмотренного форматом научной статьи. Вместе с тем, преследуя цель внести свой посильный вклад в работу по формированию равно как у чиновников, так и у простых людей уверенности в том, что слова «стабильность», «преемственность» и самое важнейшее — «государственность» продолжат в обозримом будущем быть определяющими и направляющими в родной стране, предлагаем следующие возможные направления правовой и идеологической поддержки процесса формирования законодательства о противодействии коррупции.
1 Кожевников К.М. Организация прокурорского надзора за оперативно-розыскной деятельностью по делам коррупционной направленности // Законность и правопорядок: сборник научно-практических статей. Н. Новгород, 2012. С. 5—8.
2 См.: Материалы к совещанию, проведенному 25 сентября 2012 года на базе ГУ МВД России по ПФО с руководителями полиции, подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции МВД по республикам, ГУ (У) МВД России по иным субъектам ПФО по вопросу «Повышение эффективности борьбы с коррупцией». 11Р1_: http://mvd.ru/ пешБДет/146784
3 СЗ РФ. 1995. № 33, ст. 3349.
242
Юридическая наука и практика
1. Признать допустимым проведение оперативно-разыскного мероприятия «Оперативный эксперимент» оперативными подразделениями в отношении должностных лиц, и лиц, наделенных распорядительно-организационными функциями в коммерческих организациях, если инициатор проведения данного оперативно-разыскного мероприятия располагает подтвержденной оперативной информацией о фактах коррупционных проявлений в отношении указанных лиц.
2. В целях исключения возможности признания незаконным проведения оперативно-разыскного мероприятия «Оперативный эксперимент» предусмотреть необходимость получения судебного разрешения на его проведение по аналогии с получением судебного разрешения на проведение оперативно-технических мероприятий.
3. При получении судебного разрешения на проведение оперативно- розыскного мероприятия «Оперативный эксперимент» в отношении конкретного лица (лиц) признать за оперативными подразделениями, его получившими, право на осуществление данного мероприятия с использованием любых тактических приемов и методов, за исключением запрещенных статьей 304 УК РФ.
4. Отдельно указать, что в качестве «взяткодателя» при проведении оперативно-разыскного мероприятия «Оперативный эксперимент» могут выступать любые лица, в том числе штатные сотрудники органов внутренних дел и лица, сотрудничающие на конфиденциальной основе.
Грачев С.А., доцент кафедры предварительного расследования Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук — «К вопросу о качестве уголовно-процессуального закона, регламентирующего статус некоторых участников судопроизводства»
Качество любого закона определяется, в первую очередь, через призму его возможности достичь своего назначения. Уголовно-процессуальный закон называет своим назначением защиту потерпевшего от преступления и личности от незаконного и необоснованного обвинения и осуждения. Центральными фигурами уголовного судопроизводства, таким образом, являются потерпевший и подозреваемый (обвиняемый). Анализ уголовно-процессуального закона в аспекте регулирования рассматриваемых статусов позволяет сделать вывод о том, что его качество еще не достигло необходимого уровня.
Предпосылки к концептуальному пересмотру правового положения подозреваемого и потерпевшего были заложены в Концепции судебной реформы1. Однако анализ норм УПК РФ не позволяет констатировать завершенность этого процесса. Председатель Конституционного Суда РФ Валерий Зорькин заявил, что УПК РФ, едва принятый, был почти наполовину изменен, причем изменен так, что вместо одних недостатков в нем появились другие2.
Одна из проблем процессуальной регламентации статусов рассматриваемых в статье участников процесса связана с моментом возникновения и окончания у них соответствующих прав и обязанностей (уголовно-процессуального статуса).
Как известно, появление потерпевшего связано с принятием решения должностным лицом, ведущим процесс, о том, что физическому или юридическому лицу преступлением причинен вред. Указанное решение оформляется постановлением о признании потерпевшим перед допросом указанного участника в соответствующем процессуальном статусе. При этом рассматриваемое решение в подавляющем большинстве случаев основывается на тех же сведениях, на основании которых принимается решение о возбуждении уголовного дела.
Статья 46 УПК РФ связывает появление подозреваемого с четырьмя случаями, одним из которых является возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица. Таким образом, следует подчеркнуть, что появление подозреваемого может произойти раньше, чем его процессуального оппонента. Получается, что уголовное дело, как правовой спор между лицом, совершившим преступление и тем, в чьем отношении оно было совершено, возбуждается в отсутствии второго участника указанных правоотношений.
В данном аспекте весьма положительный опыт существует в уголовном процессе Азербайджанской Республики. Так, в статье 210.3 УПК Азербайджана содержится норма, которая гласит, что, «если в момент возбуждения уголовного дела известно лицо, пострадавшее от преступления, одновременно с возбуждением уголовного дела лицо признается потерпевшим, а если вместе с сообщением о совершенном преступлении заявлен гражданский иск, это лицо в том же постановлении признается гражданским истцом»3.
Мы полагаем, что необходимо и отечественному законодателю пойти по такому пути. Тем более, принятие на данном этапе указанного решения закон не запрещает. Таким образом, в постановлении о возбуждении уголовного дела может найти свое закрепление не только факт появления подозреваемого, но и потерпевшего.
Помимо прочего, это должно положительно сказаться на таком важном аспекте предварительного расследования, как явка участника процесса к следователю и дознавателю. Указанное предложение позволит
1 См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М., 1992. С. 19.
2 См.: Российская газета. 2004. 19 мая.
3 См.: Уголовно-процессуальный кодекс Азербайджанской Республики. Утвержден Законом Азербайджанской Республики 14 июля 2000 года. Баку, 2001. С. 223.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2013, № 22
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
