CC BY
66
Бакалов А.С.
(Самара)
Ф.РЮККЕРТ И Т.ШТОРМ
Найти общее в творчестве двух столь разных немецких поэтов Х1Х века, как Фридрих Рюккерт (17881866) и Теодор Шторм (1817-1888), - мысль, с одной стороны, не столь уж неожиданная, а с другой - вовсе не так уж и банальная. Во-первых, потому, что при анализе 2-3 произведений Т.Шторма просто невозможно обойти имя Рюккерта (новелла “In St. Jürgen”, “Frauen-Ritornellen”), во-вторых же потому, что нам известна лишь одна попытка научного сопоставления творчества обоих авторов, уже название которой - «Мертвый клад на обочине» (“Der tote Schatz am Wege” - Friedrich Rückert und Theodor Storm) [9] не добавляет оптимизма тому, кто ищет точки их сближения. Имена Рюккета и Шторма, действительно, редко упоминаются в одном контексте. Так, в богато иллюстрированном альбоме «Мир Теодора Шторма в картинках», изданном «Обществом Теодора Шторма» к 100-летию со дня смерти поэта (1988 год был юбилейным и для Ф.Рюккерта тоже) имя франконского поэта лишь походя упоминается один раз по малозначительному поводу [6; 27], тогда как, скажем, Э.Золя вместе с его портретом уделена там целая страница - по случаю того, что Т.Шторм прочитал «Западню» и она ему не понравилась [6; 168].
При сравнении поэтического творчества Рюккерта и Шторма бросается в глаза, прежде всего, конечно, различие их почерков и творческих манер, их образного и художественного миров. Они поэты разных поколений и несходных мировоззрений. Рюккерт - это поэзия мысли, далеко не всегда глубокой, хотя и нередко оригинальной. Шторм же - лирика переживаний, лирика психологическая. Шторм - поэт точной и экономной образности, в его «десятки раз процеженной и отшлифованной лирике жемчужина на жемчужине» [Т.Манн - 7; 252). Рюккерт же писал много и небрежно, и «если к нему приходили счастливые мысли и он их удачно выражал, то это вряд ли его заслуга, скорее случайность» [11; 71].
Конечно, мысль РМ.Вернера о случайности - полемическая крайность, не более того, но в целом такую уничижительную оценку трудно оспорить. C другой же стороны, и лирика Т.Шторма состоит не из одних только «перлов», и тот же Т.Манн находил у своего «духовного отца» «немало неглубокого и комического» [7; 257], так что именно в этой сфере нетипичного и исключительного возможны, наверное, поиски сближений для столь разных художественных миров.
Поздний романтик Ф.Рюккерт, родившийся в один год с Эйхендорфом и Байроном, был к 1817 году -году рождения Т.Шторма - уже популярным политическим поэтом, автором сонетов и детским писателем, а вскоре он приобретет славу еще и как талантливый лингвист, ученый ориенталист и поэт-переводчик. Именно в этой области Рюккерту суждено было прославиться больше всего. Прижизненная его известность была, при всех колебаниях моды, значительной и стабильной. В 1830-е годы, когда происходило становление Т.Шторма как поэта, «Весна любви» (Frühling der Liebe) Рюккерта почти на равных соперничала на книжном рынке с «Книгой песен» Г.Гейне [8; 58], его стихотворные сказки и многие лирические песни (оказалось, что он - один из самых «озвученных» поэтов после И.В.Гете) пережили свое время и стали достоянием читателей ХХ века.
Сила Ф.Рюккерта как поэта была не в свежести поэтического воодушевления, но в точности формулировок, и в этом ему в немецкой поэзии поистине не было равных. Как филолог с удивительным чувством языка он легко выражал в стихах мысли, недоступные порой и более прославленным поэтам. «Когда хотел, Рюккерт умел писать», - резюмировала исследовательница начала ХХ века [5; 123], и доказательств тому достаточно:
Herbsthauch Herz, nun so alt und noch immer nicht klug:
Hoffst du von Tagen zu Tagen,
Was dir der blühende Frühling nicht trug,
Werde der Herbst dir noch tragen.
Läßt doch der spielende Wind nicht vom Strauch Immer zu streicheln, zu kosen.
Rosen entfaltet am Morgen sein Hauch,
Abends verstreut er die Rosen.
Läßt doch der spielende Wind nicht vom Strauch Bis er ihn völlig gelichtet.
Alles, o Herz, ist ein Wind und ein Hauch,
Was wir geliebt und gedichtet! [1; 11].
Приведенное стихотворение несет в себе атмосферу и типичную ситуацию бидермайера: пожилой человек с грустью вспоминает ушедшую молодость, где затерялось его счастье, да и было ли оно? Этот мотив, нашедший у Шторма выражение в формуле “Leben und Liebe, wie flog es vorbei!” [2; 304], близок обоим сравниваемым авторам. Типичный герой бидермайера изображен, к примеру, в новелле Шторма «Поездка на халлиг» (“Eine Halligfahrt”). В ней повествуется о визите маленькой воскресной компании к их общему знакомому, которого все называют «кузен» (Vetter), обитающему в тишине и одиночестве на островке в Северном море, среди книг и живой природы, в благодатном уединении от общества.
Это, по-видимому, самая «олитературенная» из новелл Т.Шторма: читатель наталкивается в ней на
реминисценции из гейневской «Нордерней» (эпизод с затонувшим городом Рунгхольт), конец новеллы кому-то напомнит «Угловое окно» Гофмана (там упоминается даже имя Йоханнеса Крайслера), а вся новелла излучает штормовскую атмосферу грусти по ушедшей молодости, восходящую к бидермайеру вообще и к Рюккерту в частности. И дабы это не осталось лишь предположением, Шторм вкладывает в уста своего «кузена» слегка измененную рюккертовскую строчку, стоящую первой в вышеприведенном стихотворении: “Sie wissen ja: Herz, schon so alt und noch immer nicht klug” [3; 736].
Сейчас, наверное, уже невозможно выяснить, когда и при каких обстоятельствах молодой Т.Шторм впервые познакомился с поэзией Рюккерта. Сам он свидетельств об этом не оставил, однако то, что она ему была известна уже к началу 1840-х годов, следует из его стихов, посланных им 13 сентября 1843 года Теодору Моммзену:
Du neuer Abu Seid, so hast du endlich
Dein eignes Wesen frei ans Licht gestellt usw. [2; 272].
Примененное по отношению к другу прозвище «Абу-Сеид», взято из «Макам Харири» Ф.Рюккерта, второе издание которых (1837) имело, в отличие от первого (1826), cущественный успех у публики. Конец 1830-х годов в жизни лицеиста, а затем студента Шторма - время его запоздалого, хотя и интенсивного знакомства с немецкой поэзией: с «Книгой песен» Гейне, со «Стихотворениями» Эйхендорфа (1837) и Мерике (1838). До этого Шторм знал, в сущности, лишь Гете - автора «Германа и Доротеи». «Из тех, кто был представлен в живом виде - о романтиках, об Уланде, Эйхендорфе, Рюккерте - нам тогда ничего не сообщали», - вспоминал писатель на закате своей жизни [6; 27]. Не исключено, что знакомством своим с творчеством франконского поэта Шторм также обязан все тому же «Абу-Сеиду» - другу Фердинанду Рёзе, ставшему для него в те годы - на правах старшего и более образованного человека - проводником в мир современной литературы.
Впрочем, роль литературного Виргилия для Шторма играл и другой его друг - Теодор Моммзен, будущий специалист по римской истории, а в 1843 году - начинающий поэт и один из соавторов «Книги песен трех друзей» (Liederbuch dreier Freunde), представившей юношеские стихотворения Шторма и братьев Моммзенов - Теодора и Тихо. В этом сборнике Т.Моммзен с еще большим, чем у Шторма, энтузиазмом отдается ритурнелю - жанру, введенному в немецкую поэзии. Ф.Рюккертом.
Шторм написал в общей сложности лишь 7 ритурнелей, и их стилистическое сходство с рюккертовскими отрицать невозможно.
Рюккерт:
Zierliches Glöckchen!
Vom Schnee, der von den Fluren weggegangen,
Bist du zurückgeblieben als ein Flöckchen.
Bescheidnes Veilchen!
Du sagest: “Wann ich gehe, kommt die Rose”.
Schön, daß sie kommt, doch weile noch ein Weilchen! [1; 395];
Шторм:
Maienglocken!
Ich seh euch jetzt verlassen blühn im Garten.
Sonst hieltet ihr euch gern zu braunen Locken.
Blaue Veilchen!
Ich kenn euch, ich lieb euch, ich find euch.
Wartet nu rein Weilchen! [2; 270].
Ритурнель - своеобразный аналог японскому хайку. Это законченное трехстрочное стихотворение, и его срединный стих в принципе не нуждается в рифме, как в итальянской терцине. Рюккерт привез из своего итальянского путешествия (1816) и ввел в немецкую поэзию два варианта ритурнеля. Один из них - с укороченной первой строкой - взял на вооружение и Т.Шторм. «Ритурнель - изящный род, - писал он Т.Моммзену. - Едва прочитаешь один, как выпрыгивают все новые и новые. Стихи как цветы» [2; 19].
У Рюккерта же подавляющее число ритурнелей не содержит в первой строке мотива растений. Это просто трехстрочные стихотворения о любви с приблизительно равной длиной строк, в которых срединный стих также зачастую имеет паронимическое созвучие с обоими соседними:
Ich sah den Mond, er stand beim Abendsterne,
Sie standen still und küßten sich die Stirne;
So ständ’ ich jetzt bei meinem Liebchen gerne [1; 395].
Шторм, как уже сказано, не воспользовался этим вариантом, однако и свои «цветочные» ритурнели он, судя по названию (Frauen-Ritornelle), также считал стихотворениями о любви.
У него находим также один удачный опыт с газелью - еще одной поэтической формой, заимствованной Ф.Рюккертом, - теперь уже из арабо-персидской лирики и внедренной в немецкую:
Gasel
Du weißt, wie mein ganzes Herz allein durch deine Milde lebt,
Du weißt, wie mein ganzes Herz allein in deinem Bilde lebt;
Denn wie die Schönheit nimmer schön, die nicht der Seele Atem kennt,
Wie durch des Lichtes Kraft allein der Zauber der Gefilde lebt,
So ist das Leben nicht belebt als durch der Liebe Sakrament;
Das fühlet, wer die Liebe fühlt, wer unter ihrem Schilde lebt,
Ich aber, wer die liebste Frau sein unverlierbar Eigen nennt,
Ich fühle, wie die ganze Welt allein in ihrem Bilde lebt [2; 283].
CaMoe удачное в этом штормовском опыте - его лаконичность. Газель как поэтический жанр держится на оппозиции содержания и формы, существует постоянное поле напряжения между динамикой мысли и статикой ее выражения. У признанных мастеров этой формы блеск поэтической мысли одерживает верх над монотонностью повторяющейся рифмы. Канон ограничивает газель 12 бейтами, что, конечно, тоже много, а начинающий автор Шторм спас свою «Газель» краткостью: у него всего 4 бейта. Газели Рюккерта обычно длиннее.
Одно из сходств Рюккерта и Шторма как литераторов в том, что наряду с лирикой интимной, оба они были еще и выдающимися политическими поэтами своего времени. Тема их политической лирики -освободительная борьба против иноземных захватчиков. В случае с Рюккертом это была борьба с Наполеоном, политическая же лирика Шторма звала в середине века к изгнанию датских завоевателей из северных немецких герцогств Шдезвига и Голштинии. Политическая лирика Ф.Рюккерта, автора «Бронированных сонетов» (Geharnischte Sonette), конечно, более обширна, чем у Шторма, как и вообще объем всего, им написанного (по некоторым оценкам - около 25 000 стихотворений) многократно превышает достаточно скромное (менее 500 произведений) поэтическое наследие голштинского поэта. Основной пафос «Бронированных сонетов» Рюккерта (1813) - уверенность в близкой победе над Наполеоном, уже прошедшим через поражение в России и могущим теперь угрожать «разве что бровями». Поэтому сонеты - при всей их горечи из-за национального унижения страны - дышат оптимизмом и патриотическим воодушевлением.
Иной был ситуация во времена Шторма. Ютландские герцогства оказались в оккупации маленькой, но сильной и хорошо организованной Данией, дипломатически поддержанной Англией и скандинавскими странами. Союзники же - Пруссия и Австрия - соперничавшие между собой за гегемонию внутри Немецкого союза (вскоре это выльется в братоубийственную войну 1866 года), демонстрировали свою нерешительность и несогласованность действий (неудачная осада Фридрихштадта осенью 1850 г.). И хотя в конечном итоге политическая лирика Шторма не менее оптимистична, чем у Рюккерта, она несет в себе больше горечи и драматизма:
Sie halten Siegesfest, sie ziehn die Stadt entlang;
Sie meinen Schleswig-Holstein zu begraben.
Brich nicht, mein Herz! Noch sollst du Freude haben:
Wir haben Kinder noch, wir haben Knaben,
Und auch wir selber leben, Gott sei Dank! [1. Januar 1851 - 2; 161].
Национально-освободительное восстание в Шлезвиге, поводом для которого стала смерть датского короля (1863), стало последней темой в лирике обоих поэтов. Рюккерт напишет осенью 1863 года «Дюжину боевых песен для Шлезвиг-Голштинии», в которых, между прочим, заявит, что готов передать эстафету борьбы «более достойному»:
Dies Opfer ist nicht vorenthalten Dem Weihaltar des Vaterlandes:
Nun, Junge, kommt, beschämt den Alten Im Schüren des geweihten Brandes! [1; 230].
И хотя Шторм в приглашении к теме не нуждался, ибо уже 15 лет был в ней «завязан», именно на его долю выпала миссия подхватить эту эстафету. Одновременно с Рюккертом и независимо от него он пишет в эти дни горькие и страстные «Могилы в Шлезвиге», которые сам называет «будильником» и «лирическим взмахом меча за Шлезвиг-Голштинию»:
Wacht auf, ihr Reiter! Schüttelt ab den Sand,
Besteigt noch einmal die gestürzten Renner!
Blast, blast, ihr Jäger! Für das Vaterland
Noch einen Strauß! Wir brauchen Männer, Männer!
[Gräber in Schleswig - 2; 183].
«Могилы в Шлезвиге» и «Могилы на побережье» (Gräber an der Küste) имеют мало общего с «Могилами в Оттензее» (Gräber in Ottensee) Ф.Рюккерта, хотя и у него в одном из эпизодов стихотворения повествуется о жертвах войны.
Несмотря на устойчивую репутацию политических поэтов, Рюккерт и Шторм в равной мере ощущали себя прежде всего певцами любви, вообще интимной темы:
Рюккерт:
Doch wie der Krieger aus dem Schalle So sehnt nach frühen Liebesklängen
Des ehrnen Feldes still zurück Mein Lied sich heimwärts, lang entfernt,
Sich sehnt nach seines Hauses Halle, Und freut sich, daß in wilden Drängen
Des Lebens heimgebliebnes Glück! Es nicht den Wohllaut hat verlernt.
[Rückblick auf die politischen Gedichte - 1; 232];
Аналогичное и у Шторма:
Wir können auch die Trompete blasen Und schmettern wеithin durch das Land,
Doch schreiten wir lieber in Maientagen,
Wenn die Primeln blühn und die Drosseln schlagen,
Still sinnend an des Baches Rand.
[Wir können auch...- 2; 184].
Как поэты частной темы Рюккерт и Шторм - при всех их различиях - порой также обнаруживают удивительные сближения своих «почерков» или поэтических миров. Так, по-рюккертовски наивно звучат формулировки Шторма в стихах:
Es kommt das Leid, или:
Es geht die Freud;
Es kommt die Freud,
Es geht das Leid -Die Tage sind nimmer dieselben.
[Es kommt das Leid - 2; 303];
Сравним с рюккертовским:
Nullen, stehend hinter Eins,
Würden Tausende zählen,
Wenn sie sich den Herrn nicht wählen,
Zählen sie zusammen keins [1; 469].
И наоборот: у франконского поэта вдруг встретятся строчки, как бы при6лудившж к нему из лирики Т.Шторма:
Ich stand auf Bergeshalde,
Als heim die Sonne ging.
Ich sah, wie überm Walde Der Abend Goldnetz hing.
[Abendlied - 1; 25].
А вот ничто иное, как тематические «двойники», излучающие каждое свою, но очень схожую эротическую ауру:
Рюккерт:
Welch ein Gärtner auf Erden kann sich rühmen Solcher glücklichen Hand wie ich! Ein schönes Bäumchen streichelt’ ich, um den jungen Wildling Mir zu schmeidigen, täglich mit den Händen.
Unter’m Streicheln, o Wunder! Sind am glatten,
Schlanken hölzernen Stämmchen unversehens Mir zwei Äpfelchen in die Hand gewachsen.
[Amaryllis - 1; 241];
Шторм:
So lange hab das Knösplein ich Mit heißen Lippen gehalten,
Bis sich die Blättlein duftiglich Zur Blume aufgespalten.
So lang hab ich das Kind geküßt,
Bis du ein Weib geworden bist!
[ So lange. - 2; 272].
Оба поэта - певцы любви и семейного очага, глубокого и проникновенного чувства влюбленных и супругов. В их лирике то и дело перекликаются сходные образы и мотивы (единение супругов перед приходом ожидающей их нежной ночи, усиление ароматов цветов ближе к ночи, полет ласточек), продемонстрировать которые не позволяет здесь объем статьи. Большая и особая тема в их творчестве - дети, любовь к ним и их воспитание, неудачные судьбы детей, тема «отцов и детей». И Рюккерт, и Шторм оставили прекрасные образцы дидактической лирики, в том числе в виде афоризмов для воспитания детей. У Рюккерта это сборники «Мудрость брахмана», «Разрозненные перлы», у Шторма - стихи «Для моих сыновей». И, наконец, оба автора писали сказки для детей, и прозаическая сказка Шторма «Маленький Хэвельман» в мотивном отношении явно перекликается с одной из «Пяти сказочек для усыпления сестренки» Ф.Рюккерта.
В творчестве обоих авторов ощутим интерес к теме Рождества как праздника семейного единения, причем едва ли не все темы и мотивы «рождественского комплекса», встречающиеся в их лирике (несчастный нищий, бездомное дитя среди праздничной толпы, людская черствость и христианское милосердие), сведены воедино в стихотворении Рюккерта “Des armen Kindes heiliger
Die Liebe,
Welch liebliche Dunst! Doch in der Ehe
Da steckt die Kunst. [Die Liebe - 2; 302].
Christ ” - стихотворении, давшем Ф.М.Достоевскому тему для его рождественской сказки «Мальчик у Христа на елке» [11]. А близкая к этому тема «блудного сына» станет главной еще и для новеллы Шторма «В Сент-Юргене» (1867). Это повесть о влюбленных, на всю жизнь разлученных силой обстоятельств. Новелла заканчивается бесконечно грустной сценой возвращения главного героя Харре, прожившего долгие годы на чужбине, в родной городишко, где его всю жизнь прождала верная ему Агнес. И не дождалась: он возвратится в день ее похорон. Эта новелла обрамлена и насквозь пронизана мотивов ласточек и строчками знаменитой песни Ф.Рюккерта «Из старинных дней» (Aus der Jugenzeit), еще при жизни обоих поэтов ставшей в Германии народной песней:
Als ich Abschied nahm, als ich Abschied nahm,
War die Welt mir voll so sehr;
Als ich wiederkam, als ich wiederkam,
War alles leer... [3; 221, 261].
Эти стихи, написанные Рюккертом в 1817 году (год рождения Т.Шторма) в Италии, выразили ностальгическую тоску поэта по родине. Этот случай для биографии Рюккерта уникальный, ибо «родиной» для этого полиглота вскоре станет весь мир. В творчестве же Шторма, прожившего 12 лет в изгнании, тоска по родине (Heimweh) - стала одной из главных его тем.
Лигатура
1. Rückert F. Gedichte von Friedrich Rückert. Auswahl des Verfassers. Frankfurt am Main: Sauerländer’s Verlag, 1884.
2. Storm Th. Sämtliche Werke in vier Bänden. Bd. I. Gedichte, Märchen und Spukgeschichten. Novellen // Hrsg. von Peter Goldammer. Berlin und Weimar: Aufbau-Verlag, 1978.
3. Storm Th. Sämtliche Werke in vier Bänden. Bd. 2. Novellen // Hrsg. von Peter Goldammer. Berlin und Weimar: Aufbau-Verlag, 1978.
4. Duttle M. Rückerts Verskunst. Inaug. Diss. Würzburg, 1936.
5. Laage K.E. Theodor Storms Welt in Bildern. Eine Bibliographie / Hrsg. von Karl Ernst Laage. Heide in Holstein:
Westholsteinische Verlagsanstalt Boyens & Co, 1987.
6. Mann Th. Über deutsche Literatur. Leipzig: Ph. Reclam jun., 1968.
7. Rückert-Studien. Jahrbuch der Rückert-Gesellschaft e.V. Bd. V. Wiesbaden: In Kommission bei Otto Harrassowitz, 1990.
8. Schimmel A. Friedrich Rückert // Deutsche Dichter der Romantik. Ihr Leben und Werk / Hrsg. von Benno von Wiese. Berlin: Erich Schmidt Verlag, 1983.
9. Uhrig M.-R. “Der tote Schatz am Wege” - Friedrich Rückert und Theodor Storm. Rückert-Studien VIII (1994). Würzburg: Ergon-Verlagsanstalt, 1994.
10. Werner R.M. Lyrik und Lyriker. Hamburg und Leipzig: Campe, 1890.
11. Фридлендер Г.М. Святочный рассказ Достоевского и баллада Рюккерта // Международные связи русской
литературы / Сб. статей под ред. М.П.Алексеева. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 370-390
