CC BY
37
Exum Cheryl J. Song of Songs: a Commentary. Louisville, Kentucky: Westminster
John Knox Press, 2005. (The Old Testament Library; s. n.). XXIV, 263 p.
Профессор Шеффилдского университета Дж. Черил Экзэм известна как автор многочисленных трудов по библеистике. В частности, книге Песнь песней посвящен целый ряд ее статей, начиная с 1973 г.1 Таким образом, комментарий к Песни песней — итог более чем тридцатилетней работы исследовательницы. Многие идеи, уже намеченные в статьях, здесь получают подробное обоснование. В то же время автору чужд догматизм: в ряде случаев Экзэм отвергает или существенно модифицирует прежде высказанную точку зрения.
В центре внимания Экзэм — поэтика Песни песней как литературного целого: структура книги и взаимодействие текста с читателем.
Напомню, что еще в XVIII—XIX вв. в изучении Песни песней сложились две школы. Одна интерпретирует эту книгу как единое драматическое произведение, построенное вокруг любовной интриги, другая — как антологию народных песен. По сути, драматическая и антологическая школы расходятся сразу по четырем разным, хотя и связанным друг с другом проблемам: единство текста, жанр (драма или лирика), наличие или отсутствие сквозного сюжета, тип авторства (литературный или фольклорный). Обе школы (особенно антологическая) влиятельны и сейчас, однако в последние десятилетия XX в. наметился третий путь: признавая лирический характер текста, в то же время не упускать из виду его композиционное, содержательное и стилистическое единство.
Такой подход характерен и для комментария Экзэм. В первой же фразе введения она определяет Песнь песней как «длинное лирическое стихотворение (а long lyric poem)». Этот тезис Экзэм обосновывает, указывая в первую очередь на однородность стиля, повторы и ключевые слова, а также на определенный репертуар тем и ситуаций — более узкий, чем можно было бы ожидать от простой антологии (например, в антологии любовной лирики мы, вероятно, нашли бы стихотворения о ревности, изменах, неразделенной любви, а в Песни песней все это отсутствует).
Если Песнь песней — единое по замыслу произведение, то как обстоит дело с сюжетом? Читая книгу подряд, мы невольно связываем эпизоды в некое подобие «истории». Крайний пример такого «чтения ради сюжета» дает драматическая школа. Но и многие комментаторы, рассматривающие Песнь пес-
1 A Literary and Structural Analysis of the Songs of Songs // Zeitschrift fur die Alttestamentiche Wissenschaft. 1973. Bd. 85. S. 47-79.
ней как лирический сборник, считают возможным говорить о поступательно развивающемся (хотя и пунктирно намеченном) сюжете, «повествовательной рамке» и т. п. С точки зрения Экзэм, все попытки усмотреть в Песни песней прямую линию сюжетного развития неубедительны. Скорее, мы вслед за героями движемся по кругу, эпизоды повторяются, а начало и конец этого движения условны: книга и открывается, и завершается на полуслове. Однако настойчивое желание комментаторов реконструировать сюжет отвечает импульсу, исходящему от самого текста. Песнь песней интригует читателя неуловимым миражом сюжета.
Как замечает Экзэм, такое «заигрывание с сюжетом (flirtation with a plot)» — один из типичных для Песни песней приемов ангажирования читателя. К читателю апеллируют и некоторые другие «поэтические стратегии» Песни песней, описываемые Экзэм. Квази-драматический характер текста создает «иллюзию непосредственного присутствия (illusion of immediacy)», делая читателя зрителем, наблюдающим за происходящим здесь и сейчас. Присутствие такого наблюдателя — «иерусалимских девушек» — внутри самого текста служит своего рода «приглашением к читателю (invitation to the reader)». Прием «conjuring» (от глагола to conjure: «заклинать, вызывать в воображении») заставляет реальность волшебным образом материализоваться из слов на наших глазах: например, стоит героине описать потерянного возлюбленного (5. 10-16) — и он оказывается вновь рядом с ней (6. 2-3), словно возникнув из созданного ею словесного портрета.
Два главных героя Песни песней, он и она, обладают примерно тем же ускользающим единством, что и сюжет книги. Они появляются перед нами в разных обличьях, и неудачными оказываются все попытки рационализировать эту игру масок (например, в рамках драматической гипотезы решить, что пастух и царь — два разных человека, соперничающих в любви к героине; или, принимая антологическую гипотезу, считать их персонажами разных, никак не связанных друг с другом текстов). В то же время, как показывает Экзэм, каждому из главных героев Песни песней присущ если не определенный характер, то, по крайней мере, свой особый голос и мироощущение. Героиня переживает любовь как болезнь (2. 5) и поиск (3. 1-5), а герой — как встречу с чем-то могущественным и грозным (4. 9; 6. 4-5). Она рассказывает истории о себе и о возлюбленном (2. 8-17; 3. 1-5; 5. 2-6. 3), но лишь один раз описывает его внешний облик, причем в ситуации, когда его нет рядом (5. 10-16). Он же предпочитает не рассказывать, а описывать ее, и не в третьем лице, а обращаясь непосредственно к ней.
Экзэм удачно вводит читателя в курс новейшей дискуссии о Песни песней. Краткий обзор истории экзегезы включает интересные главы, посвященные феминистическому и постмодернистскому подходам к тексту. Весь комментарий Экзэм находится в живом диалоге с этими течениями. В то же время — и это необходимо подчеркнуть — он сохраняет все функции комментария классического типа. Разночтения между масоретским текстом и древними переводами, лексические и синтаксические трудности, разноречивые интерпретации отдельных мест — все это получает должное освещение. В спорных случаях (а с ними ком-
ментатор Песни песней сталкивается практически на каждом шагу) Экзэм выбирает, как правило, убедительные решения. Филологический здравый смысл, ясность и любовь к комментируемому тексту делают книгу Экзэм прекрасным путеводителем для читателя Песни песней.
Я. Д. Эйделькинд
Morton R. S. One upon the Throne and the Lamb: a tradition historical/
theological analysis of Revelation 4—5. N. Y.: Lang, 2007. (Studies in biblical literature; 110). XVII, 241 p.
Книга профессора Рассела Мортона представляет собой публикацию пересмотренного и обновленного варианта его диссертации по богословию, защищенной в 1985 г. в Лютеранской богословской школе (Lutheran School of Theology) в Чикаго. В предисловии Мортон объясняет, почему после долгих колебаний он принял решение опубликовать свой труд более чем двадцатилетней давности: главная причина публикации состоит в том, что подход большинства исследователей к проблеме использования в книге Откровения (далее Откр) тех или иных литературно-богословских традиций является, по Мортону, односторонним. Мы сталкиваемся либо с тем, что для Тайнозрителя подчеркивается значение какой-то одной традиционной сферы (ветхозавет-но-библ ейской, межзаветно-иудейской, ближневосточной, греко-римской и т. д.) в ущерб другим, либо с тем, что сосредоточение внимания на лежащем в основе текста Апокалипсиса традиционном материале приводит к забвению того, что новозаветная книга имеет свое собственное, не сводимое ни к каким источникам богословское содержание и благовестие. В противовес таким односторонним подходам Р. Мортон пытался в своей диссертации и пытается ныне в настоящей книге предложить более уравновешенный и гармоничный взгляд на многообразный мир нашедших свое отражение в Откр, а именно в главах 4-5, традиций.
Книга состоит из пяти глав, за которыми следуют список использованной литературы и указатели древних источников (включая Библию) и современных авторов. В первой главе, названной Р. Мортоном «Введением» (с. 1-37), он обозревает написанные в течение последних 20 лет труды современных исследователей, посвященные проблеме отражения в Апокалипсисе тех или иных литературно-богословских традиций. Итогом введения является отмеченная выше констатация односторонности использовавшихся подходов, преодолеть которую автор и считает своей главной задачей. Вторая глава (с. 39-82) посвящена рассмотрению места Откр 4-5 в общей структуре Апокалипсиса. Обозрев разные подходы к структурированию Откр, автор отдает предпочтение трехчастному членению книги (A: 1. 9-3. 22; B: 4. 1-19. 10; C: 19. 11-22. 5) с обрамляющими основные разделы Введением и Заключением (1. 1-8; 22. 6-21). Преимущество этой схемы Откр Мортон видит в том, что в начале каждого раздела при таком членении оказывается вводящее в новый цикл видений видение Христа и/или
