CC BY
28
«ЕХАОООЕ» ИЕЗЕКИИЛЯ-ТРАГИКА И КНИГА ИСХОДА
Трагедия «Exagoge» Иезекииля-трагика является переложением библейской Книги Исхода и повествует о рождении и взрослении Моисея, о событиях в Египте и бегстве оттуда Еврейского народа. Иезекииль представляет эту историю в новой для нее форме греческой трагедии, во многом основываясь на классических ее образцах. Пересказывая библейский сюжет, автор трагедии меняет свой источник, приспосабливая его к новым задачам. Стремясь к систематизации и упорядоченной хронологии, он убирает некоторые фрагменты или меняет их местами. Еще один его принцип - это апология персонажей, оправдание их действий. Некоторые эпизоды, появившиеся в трагедии, не имеют параллелей в Книге Исхода и являются исключительными добавлениями Иезекииля.
Ключевые слова: Иезекииль-трагик, Книга Исхода, «Exagoge», «’Е^ауюул», эллинистическая трагедия, Библия, Септуагината.
Иезекииль-трагик - почти неизвестный нам автор, живший примерно во II в. до н. э., предположительно в Александрии и оставивший сочинение под названием «Исход» 1 . В общих чертах приближенное к классической греческой трагедии произведение является переложением библейской Книги Исхода и повествует о происхождении Моисея и его дальнейшем участии в бегстве Евреев из Египта. Текст дошел благодаря включению его в одну из книг «Евангельского приуготовления» Евсевия Кесарийского (9.28.1-9.29.16), собравшего у себя фрагменты греко-иудейских авторов. Однако в связи с особенностями данного вида передачи сохранность сочинения сильно пострадала: трагедия разбита на фрагменты, перемежающиеся пересказами из других авторов, а также репликами Евсевия и Александра Полигистора из Милета, из которого собственно Евсевий и берет цитаты «Exagoge». В итоге от всей трагедии мы имеем сейчас всего 269 строк, которые условно разделяются на 17 фрагментов различной длинны.
1 Для удобства различения библейской Книги Исхода и сочинения Иезекииля-трагика «Исход» мы будем в дальнейшем ссылаться на первую традиционным образом (Исх 1:1-2), а на трагедию - с использованием латинской транслитерации (Exagoge 1-2).
Сочинение Иезекииля-трагика дает почву для дискуссий по множеству вопросов. Находящееся на пересечении нескольких литературных традиций, оно кажется нам уникальным, однако эта видимая уникальность как раз и входит в число тем для обсуждения. Существовали ли произведения подобного характера? Насколько они были распространены? Сохранившиеся фрагменты «Еха§о§е» не дают однозначного ответа ни о точном времени возникновения текста, ни о том, для кого он был создан. Некоторая доля неуверенности остается и при определении места написания. Мы также ничего не знаем о самом авторе, его религиозных убеждениях и источниках его текста.
Одной из множества проблем, связанных с произведением Иезекииля, является вопрос о возможности реальной постановки на сцене данного произведения и подобных ему, если они были. На этот счет существуют разные мнения. Не высказывая здесь никаких дополнительных соображений и оставляя возможность для дискуссий, мы все же присоединимся к сторонникам вероятного сценического воплощения «Еха§о§е» и в дальнейшем воспринимающую сторону трагедии для удобства будем называть «зрителем», а не «читателем» или «слушателем», не исключая однако полностью и таких возможностей2.
Несмотря на то, что текст трагедии сохранился фрагментарно, мы все же в состоянии на основе анализа дошедших до нас эпизодов, наметить общие тенденции и охарактеризовать метод автора, перерабатывающего свой исходный источник и адаптирующего его под новые нужды: новую форму, новые обстоятельства и, возможно, нового зрителя3. Попробуем в рамках данной работы наметить наиболее существенные различия двух текстов о Моисее и обобщить основные принципы техники Иезекииля по переложению Книги Исхода в трагедию для сцены.
2 Подробнее о проблеме постановки см. первую часть работы Jacobson 1981: 167-178.
3 Потенциальные адресаты произведения также не определены до конца. Издатель комментариев и перевода «Exagoge» Говард Джекоб-сон допускает разные возможности, то есть расчет и на иудейского зрителя, знакомого с историей Исхода, и на греческого, воспринимающего новую для него историю евреев через привычную форму трагедии (Jacobson 1983: 17-20. Там же см. историю обсуждения этого вопроса). Рассуждение о возможных местах постановки и соотнесении с греческими театральными сооружениями см. Lanfranchi 2006: 57-63.
Изменения, обусловленные сменой жанра
Переход из нарратива в драматическую форму неизбежно влечет за собой и необходимость иной организации материала. Получив трагедийную форму, сюжет об Исходе обогатился элементами трагедии. Невозможность описания персонажей и действий со стороны заставляет автора переносить эти сведения в реплики героев. Моисей сам открывает действие, рассказывая об обстоятельствах своего рождения и предшествующих событиях, что образует классический Пролог; подробности о гибели египетского войска сообщает теперь вестник и др.
Кроме таких неизбежных изменений, касающихся скорее внешнего оформления действия, а не самого сюжета, в трагедию об Исходе проникают и элементы, казалось бы необязательные для истории Моисея, но привязанные к классической трагедии и пришедшие вместе с ней. Так, например, Книга Исхода рассказывает о бегстве Моисея в Модиамскую землю, где, защитив дочерей Рагуила, он затем женится на одной из них, Сепфоре (Исх 2:15-21). Первоначальное повествование нейтрально, Иезекииль же, как мы можем предположить по сохранившемуся фрагменту, разворачивает этот эпизод в нечто соответствующее трагедийным конфликтам4. Строки 66-67 являются репликами из беседы Сепфоры и, вероятно, некого приближенного к ней персонажа по имени Хум5. В коротком отрывке угадывается сюжет с нежеланием по принуждению отца выходить замуж за чужеземца, а специально введенный новый персонаж, по мнению Джекобсона, может претендовать на роль поклонника Сепфоры или даже прежнего жениха (Jacobson 1983: 88).
В сцене преследования евреев и гибели египтян, когда море сходится обратно, описание египетского войска строится в соответствии с шаблонами классических трагедий, вплоть до
4 Ср., например, «Просительницы» Эсхила. В параллель к рассказу о Данаидах Моисей при знакомстве с Сепфорой выступает изначально как египтянин. Под вопросом остается наличие в трагедии хора, свидетельств о котором нет, и только короткий фрагмент, состоящий из одной единственной строки (Exagoge 59 «Я вижу семерых каких-то девушек»), дает возможность хотя бы гипотетически предположить его существование. В этом случае некоторое сходство этого эпизода с сюжетом о Данаидах возрастает.
5 Exagoge 66-67 «Хум: Тебе, Сепфора, надо рассказать о том. / Сепфора: отец за чужестранца выдает меня» (Перевод наш).
некоторых словесных совпадений и появления новых деталей (Jacobson 1983: 136-140; Lanfranchi 2006: 250 ff).
Сокращение эпизодов
Судить об опущенных частях в условиях фрагментарности источника мы можем лишь с некоторой долей предположительности. Недошедшие до нас части драмы могли содержать те или иные моменты, находящие параллели в оригинальной «Книге Исхода», однако в связи с тем, что некоторые фрагменты трагедии достаточно пространны, не прерываются репликами комментаторов и пересказывают подряд исходное произведение, пропущенные эпизоды обнаруживаются достаточно четко, и притом кажется маловероятным, чтобы они были введены в другом месте. Так, например, исчезает из произведения Иезекииля небольшой эпизод с повивальными бабками, которым фараон приказывает умерщвлять сыновей евреянок (Исх 1:15-21). Исчезают и многие другие подробности, сворачиваясь до более общих, тезисных формулировок. Так, все рассуждения фараона, подробности возникновения его отрицательного отношения к евреям, его страхи в связи с умножившимся их числом в произведении Иезекииля пропадают, а сокращение это приводит к потере логической цепочки. В «Книге Исхода» логика сюжета прослеживается довольно ясно: фараон, увидев, огромное число иудеев, опасается соединения их с возможным врагом египтян, вооружения их и дальнейшего бегства из страны, избежать чего он и пытается, заняв сынов Израилевых тяжелым трудом и определив им начальников. Иезекииль лишь подразумевает эти рассуждения, оставляя крайние точки: «Ведь увидав народ наш так разросшимся, / Задумал план коварный против нас тогда / царь фараон;...» (Exagoge 7-9).
Иезекииль снимает во множестве случаев и конкретику. В библейской книге даже повивальные бабки, пропущенные в трагедии, имеют свои имена - Шифра и Фуа. Обозначены там и города, построенные иудеями для египтян - Пифом и Рамсес. Указано и племя, откуда происходит мать Моисея. Все эти детали у Иезекииля исчезают.
Уже с меньшей долей уверенности мы можем отметить и сокращения в некоторых других эпизодах. Так, например, различаются начала текстов. Книга Исхода открывается списком сынов Израилевых, пришедших в Египет с Иаковом (Исх 1:114). «Exagoge» Иезекииля опускает это перечисление, кратко
указывая только число пришедших (Exagoge 3). Однако если Книга Исхода представляет собой фиксированный текст, начало которого нам точно известно, то утверждать подобное о сочинении Иезекииля невозможно. Тем не менее, среди исследователей трагедии все же преобладает мнение о том, что из сохранившихся фрагментов эпизод, идущий первым, и является оригинальным началом драмы. В этом случае такое купирование начального фрагмента можно рассмотреть в русле общей тенденции уменьшения конкретики, которая уже упоминалась выше.
Изменение порядка действий
В основном следуя сюжетной схеме Книги Исхода, Иезекииль в некоторых местах позволяет себе несколько изменить порядок действий внутри эпизода и иначе организовать текст. В большинстве случаев эти перемещения, очевидно, преследуют цель приведения действия к более логичному развитию, систематизируют и упорядочивают. Однако такое объяснение подходит не для всех случаев. В отдельных фрагментах автор, возможно, руководствовался и соображениями иного характера.
В Книге Исхода в рассказе о детстве Моисея мы читаем, как его находит дочь фараона, из жалости принимает к себе, отдает «кормилице», а затем по прошествии нескольких лет, когда он вырастает, нарекает его именем Моисей (Исх 2:10). Иезекииль распределяет события в более логичной последовательности. Найдя на берегу ребенка и договорившись с кормилицей, дочь фараона сразу нарекает его, а не ждет взросления ребенка (Exagoge 28-31)
Последовательность событий меняется Иезекиилем и по менее понятным для нас причинам. Как пример можно привести эпизод с египетскими казнями, порядок которых в трагедии частично изменен. Сохраняя некоторые их них на своем месте, Иезекииль переставляет последовательность средних, следуя не совсем ясной для нас логике.
Само перечисление бед, которые будут насланы на Египет за отказ фараона, дается в трагедии в реплике Господа, беседующего с Моисеем из горящего куста. Очень вероятно, что на этом показ казней исчерпывался, так как показать их на сцене было невозможно. В этом случае мы опять можем увидеть, как в отличие от Книги Исхода трагедия снова расставляет все систематически. В библейской книге описание казней перемежаются
с указаниями Господа о принесении жертв, о подготовке к бегству, о пасхальных празднованиях. Иезекииль четко отделяет одно от другого, выстраивая хронологию действия.
Апологетика, а также «сглаживание острых углов»
Иезекииль, предположительно, учитывая не только иудейского зрителя, но также, разумеется, ориентируясь на восприятие сюжета иудеями, редактируя источник, демонстрирует во многих местах стремление к тому, что мы бы назвали «апологетикой», оправданию действий героев, смягчению эпизодов, которые могли бы вызывать при дальнейшем толковании недоумение, осуждение. С помощью перестановок или переформулировок он представляет эти эпизоды в свете более выгодном, что снимает «напряженность» в одном месте, но порождает ее в другом, вплоть до противоречия.
Так, например, в истории о мальчике, положенном в корзину и брошенном в реку, заметны явные следы редакторской работы, нацеленной на представление матери Моисея в более достойном виде. Книга Исхода сообщает, что мать Моисея «не могши долее скрывать его, взяла корзинку из тростника и осмолила ее асфальтом и смолою и, положив в нее младенца, поставила в тростнике у берега рек» (Исх 2:3).
Иезекииль полностью опускает корзину, зато добавляет элемент с украшением ребенка. Мать, которая не может уже скрыть ребенка, украшает его и кладет на траву на лугу у берега (Exagoge 16-17) . В библейском описании сестра наблюдает за ребенком издалека («цaкp60гv»), а у Иезекииля приближается («яе^ш;»).
Некоторые изменения, вносимые Иезекиилем-трагиком в оригинальный сюжет Книги Исхода, могут быть отнесены не к одной только категории, а решают одновременно несколько задач. Так, например, иначе организован эпизод с горящим кустом, предшествующий серии египетских казней. Библия дает следующий порядок действий: Моисей видит горящий куст -Бог объявляет Моисею, что выведет евреев из Египта и кратко предсказывает мучения, ожидающие египтян - Бог наставляет одолжить у египтян одежды и ценности - Сцена с жезлом,
6 «...'блє^єб'пкє коароу ар,фі0єїаа рої, // пар’ акра лохарой ^ааюу єц єХ,од 5ааи» (Exagoge 16—17)
превращенным в змею для подтверждения истинности явления Господа - Второе подтверждение: на руке Моисея появляется проказа - Третье подтверждение: вода из реки становится кровью - Моисей жалуется на косноязычие, разгневанный Господь указывает на Аарона.
Следуя уже указанным нами выше принципам, Иезекииль строит весь эпизод иначе. Так, драматическая форма заставляет его давать больше реплик самому Моисею, описывающему происходящее, что повышает и уровень эмоциональности всей сце-ны7. Стремление к систематизации приводит к иному порядку действий: Моисей видит куст - Бог объявляет о своем решении вывести евреев из Египта, что должен будет сделать Моисей -Моисей жалуется на косноязычие, Господь обещает послать Аарона - Сцена с жезлом - Проказа на руке8 - Предсказание казней египетских - Наставления по подготовке к бегству, совершению всех ритуалов - Указание на обирание египтян -Указание на празднование исхода в дальнейшем.
Мы уже обращали внимание на стремление Езекииля к систематизации, что проявляется и здесь в том, как он расставляет эпизоды в большем соответствии с хронологическим порядком. Казни должны идти до непосредственной подготовки к бегству. Уже перед самым уходом должно идти одалживание вещей у соседей, а о будущем праздновании этого дня речь должна идти в самом конце.
Апологические же тенденции проявляются здесь в том, что в другое место переносит автор трагедии и фрагмент с жалобой Моисея на косноязычие. В изначальном библейском тексте
7 Ср. Исх 4:3 «Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него» и Exagoge 124-126 «Вот брошено оно, будь милостив, Господь.// Какой огромный! Страшный! Пожалей меня. // Увидев, ужасаюсь, тело все трясет».
8 В Exagoge мы не видим последнего элемента из тройки доказательств: превращение воды из реки в кровь. Возможно, этот эпизод существовал, но был пропущен поздними авторами при цитировании. Но возможно также, что этот компонент отсутствовал уже у Иезекииля, так как в самом тексте Исхода этот элемент несколько скомкан и в рамках данного эпизода дается только как обещание, а не показан зрителю (Исх 4:1 «Если же не поверят и двум сим знамениям и не послушают голоса твоего, то возьми воды [из] реки и вылей на сушу; и вода, взятая из реки, сделается кровью на суше»). Кроме того, идущие дальше казни начинаются как раз с массового превращения воды во всех источниках в кровь, так что дублирование этого момента могло показаться Иезекиилю избыточным.
Моисей выдвигает этот аргумент в самом конце, после того как получил предсказания о грядущих мучениях египтян и о своей роли в бегстве евреев из Египта. Человек, которому предстоит в скором времени убедить два народа и который только что стал свидетелем подтверждающих чудес, оказывается вдруг сам недостаточно убежденным и, ссылаясь на свою невнятную речь, просит Господа послать другого, вместо него. В ответ на это «возгорается гнев Господень» и следует указание на помощь Аарона. Моисей у Иезекииля не вызывает божественного гнева, а фрагмент с косноязычием переносится к началу эпизода. Моисей сообщает о своих трудностях в речи еще до демонстрации божественного могущества, что не выглядит как неверие.
Еще один пример эпизода, решающего сразу несколько задач, это рассказ о гибели египетского войска. При абсолютной невозможности показать это событие в действии передача рассказа о нем одному из персонажей была самым естественным ходом (Bremer 1976). Однако выбор этого персонажа-вестника не был предопределен. Им мог стать и кто-либо из еврейского стана, однако Иезекииль делает выбор в пользу египетского вестника. С одной стороны это отсылает к классической трагедии (см., например «Персы» Эсхила). Ракурс меняется, мы смотрим на иудеев со стороны египтян, видим их страх, но не видим, как негодуют они на своего предводителя9. Не только снимается элемент неверия евреев, но и возрастает величие Господа, так как осознают его силу и египтяне. Упоминавшие только что Гелиоса, они через несколько строк убегают уже от «рук Всевышнего». Тем не менее, удачный ход с рассказом египетского вестника хотя и, казалось бы, достигает всех нужных эффектов, приводит к противоречию: из библейской книги известно о полной гибели войска10, то же сообщает и вестник в трагедии11. Оба источника не предполагают, что кто-то выжил, и в тексте нет никаких объяснений этого.
9 Исх 14:11 «Разве нет гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыне? Что это ты сделал с нами, выведя нас из Египта? Не это ли самое говорили мы тебе в Египте, сказав: оставь нас, пусть мы работаем Египтянам? Ибо лучше быть нам в рабстве у Египтян, нежели умереть в пустыне».
0 Исх 14:28 «И вода возвратилась и покрыла колесницы и всадников всего войска фараонова, вошедших за ними в море; не осталось ни одного из них».
1 Exagoge 241-242 «.И Моря Красного // Слилась тропа и войско погубила так».
Собственные эпизоды
Следуя за сюжетом Книги Исхода, Иезекииль-трагик в нескольких местах явно отступает от нее, давая место совершенно новым эпизодам. Мы уже упоминали привнесенный вместе с театральными элементами мотив нежеланного брака с чужестранцем, что однако осталось по большей части за пределами сохранившихся отрывков. Однако некоторые из добавлений дошли до нас, демонстрируя Иезекииля уже не как переработчика, а как самостоятельного поэта.
В трагедии мы встречаем отсутствующий в Книге Исхода эпизод со сном Моисея и его толкованием Рагуилом12. Моисей видит во сне трон, достающий до неба, и сидящего на нем некого мужа, который затем отдает Моисею свой скипетр и диадему и пускает его на свое место. Сложная образность этого фрагмента явно отличается от основного стиля драмы, где доминирует простой режим пересказа, напоминающего иногда скорее ритмизованную прозу, а не полноценный поэтический текст.
Еще один заметный самостоятельный эпизод сохранился в последнем из дошедших до нас фрагментов. Книга Исхода лишь кратко сообщает о том, как после бегства из Египта евреи останавливаются в Елиме (Исх 15:27 «И пришли в Елим; там [было] двенадцать источников воды и семьдесят финиковых дерев, и расположились там станом при водах»). Следующая строчка рассказывает уже о продолжении путешествия. Иезекииль останавливается на Елиме гораздо подробнее. Всю степень этой подробности узнать невозможно, так как продолжение эпизода не сохранилось. Однако уже и по дошедшему до нас материалу мы видим значительное авторское расширение. Сохраняя те небольшие сведения, которые были указаны в источнике, Иезекииль во-первых добавляет подробности в описание оазиса (Exagoge 248-253 «.Там луг нашли тенистый и источники, // Богатая земля и изобильная, // Ручьев двенадцать из одной горы течет, // Там пальм прекрасных плодородных семьдесят // И луг, водой со всех сторон питаемый, // Рождает зелень - для животных корм»). Во-вторых, к описанию природы добавлено и еще более оригинальное продолжение: изображение странного «животного», увиденного в оазисе. Анализ эпизода затруднен в первую очередь фрагментарностью текста и отсутствием продолжения трагедии. Затруднена и интерпретация самого
12 Exagoge 68-89. См. Би^ 2007.
образа, потому что явно похожее на птицу существо это, по неясным причинам введенное в повествование, названо в тексте «Z®ov». Тем не менее, даже не ставя в данной работе перед собой цели подробного исследования добавленных эпизодов, так как для каждого из них это стало бы темой отдельного исследования, мы можем все же констатировать их наличие, что означает не просто свободное обращение переработчика с оригиналом, «подточенным» под новые нужды, но демонстрирует отношение к источнику уже как базе для создания произведения своего собственного, самобытного. Именно в этих эпизодах автор, как будто вырываясь на свободу, создает сложные образы, требующие особого внимания. И кроме этого, достаточно сухой стиль изложения здесь расцвечивается некоторым количеством художественных приемов, которыми явно не изобилует
13
остальная часть текста .
Подводя итог общего обзора методики работы Иезекииля-трагика, перерабатывавшего библейскую Книгу Исхода в драматическое произведение, отметим достаточно свободное обращение с оригиналом, изменения которого по большей части делаются в соответствии с несколькими главными идеями. Часть изменений необходима, так как этого требует новый жанр, куда перенесен исходный сюжет. Другие изменения, зависящие уже от воли автора, преследуют цель систематизации повествования, снятия излишней конкретики, апологии персонажей. Имеется и ряд заметных изменений с более сложной интерпретаций.
Литература
Михайлова 2012 - Михайлова (Смирнова) Т. А. Иезекииль-трагик: художественные особенности // Индоевропейское языкознание и классическая филология - XVI. СПб., 2012.
Bremer 1976 - Bremer J. M. Why Messenger-Speeches? // Miscellanea tragica in honorem J. C. Kamerbeek / J. M. Bremer, S. L. Radt, C. J. Ruijgh (eds.). Amsterdam: Hakkert, 1976. P. 29-47.
Bunta 2007 - Bunta S. One Man in Heaven: Adam Moses polemics in the Romanian Versions of The Testament of Abraham and Ezekiel the
13 Во вставленных Иезекиилем фрагментах мы встречаем, кроме интересных крупных образов (небесный человек на троне, царственная птица в оазисе), и ряд мелких образов и приемов: «рп^п корп» -«яблочный зрачок» и «зрачок как семечко» - «корп 8е кокко^ ёфагУЕТо»; игра слов на основе двойного понимания слова «фот^» и повторения в разных контекстах термина «ларЕр,ро^п». Разбор некоторых художественных приемов см. Михайлова 2012.
Tragedian’s Exagoge // Journal for the Study of the Pseudepigrapha.
2007. Vol. 16, 2.
Jacobson 1981 - Jacobson H. Two studies on Ezekiel the Tragedian //
Greek, Roman, and Byzantine Studies 22, 1981. P. 167-178.
Jacobson 1983 - Jacobson H. The Exagoge of Ezekiel. Cambridge:
Cambridge University Press, 1983.
Lanfranchi 2006 - Lanfranchi P. L’Exagoge d’Ezechiel le Tragique.
Introduction, texte, traduction et commentaire. Leiden: Brill, 2006.
T. A. Mikhailova (Smirnova). Exagoge by Ezekiel the Tragedian and the Book of Exodus
Ezekiel the Tragedian is the author of a drama entiteled Exagoge which retells the Book of Exodus. It was probably written in the II BC in Alexandria, but our knowledge of the background is scarce. The text was preserved by Eusebius of Caesarea who saved some fragment of the play. Retelling the story of Moses and his escape from Egypt Ezekiel the Tragedian deviates from his source in some ways. The new literary form needs rearranging of the material to suit it best. That is why there are more monologues; all the action goes out of the scene so it can only be known from the speeches. There are some more elements of the classic Greek tragedy. Ezekiel also follows the principle of apologia: he changes some episodes (such as The God’s anger with Moses; the Jewish people complaints and so on) in order to make them look better and avoid a probable negative effect on the audience. Some episodes of the Book of Exodus are omitted by Ezekiel in his play. He misses some of the names and details which made the initial narration more specific. We see that the author of the Exagoge prefers to follow accurate chronology of the actions and aims at systematizing the material. So he changes the order of some events. Treating the original material quite free, Ezekiel adds to his tragedy some new episodes which have no parallels in the Book of Exodus. Thus, we find the description of the Moses’ Dream, and also there is a major expansion of the episode of the Oasis at Elim.
Keywords: Ezekiel the Tragedian, Exagoge, «’E^ayroyq», Book of Exodus, classic Greek tragedy, the Bible, Septuaginta.
