CC BY
9
ЕВРОСОЮЗ РАСШИРИЛСЯ НА ВОСТОК. ЧЕГО ОЖИДАТЬ РОССИИ?
Международный коллектив, состоящий главным образом из научных сотрудников МГИМО МИД РФ и Института Европы РАН, порадовал читателей новым фундаментальным исследованием1. На этот раз предметом пристального внимания стали последствия расширения ЕС на восток. Острота этой проблемы обусловлена не только тем, что в западноевропейский интеграционный процесс вливаются сразу 10 (а в ближайшей перспективе ещё 8-10) новых государств, но и тем, что почти все они по уровню своего экономического и социального развития существенно уступают "старожилам" Евросоюза. Более того, почти все они не так давно имели нерыночную, командно-распределительную экономику и тоталитарные режимы. Как поглощение этой "десятки" скажется на дальнейшем углублении интеграционного процесса, который как раз подошёл к новому историческому рубежу - перерастанию экономической интеграции в политическую? Сможет ли Евросоюз так же безболезненно переварить вос-
1 Расширение Европейского Союза и Россия. М.: "Деловая Россия", 2006.
точноевропейских новичков, как в 1980-х годах он ассимилировал Грецию, Испанию и Португалию, которые тоже в недавнем прошлом освободились от авторитарных режимов и существенно отставали в своём экономическом и социальном развитии?
Для российского читателя эта проблематика актуальна и по другой причине: четыре "новосёла" - Венгрия, Польша, Словакия и Чехия - полтора десятилетия назад входили в СЭВ, были экономическими и политическими партнёрами Советского Союза, а Латвия, Литва и Эстония и вовсе были частью СССР. Как этот прецедент повлияет на экономические и политические предпочтения некоторых стран СНГ? Не повлечёт ли он в перспективе перетекание части государств-членов СНГ в Евросоюз?
Все эти вопросы требуют осмысления и тщательно взвешенного прогнозирования. Образцом такого осмысления является первая глава, по-свящённая взаимосвязи расширения и углубления европейской интеграции. Ведущим началом в этой связке, как показал Ю. Борко, является углубление, которое создаёт и посте-
пенно усиливает гравитационное поле интеграционного блока, притягивая к нему всё новые страны. Однако и расширение, в свою очередь, увеличивает общий его потенциал, а значит, и притяжение к нему окружающих стран (с. 13). Четыре предыдущих расширения ЕС прошли сравнительно безболезненно для углубления интеграции, не вызвали изменений в её стратегии, в содержании и сроках выполнения программ её углубления, но все они в той или иной мере ухудшили качество создаваемого единого экономического пространства, так как породили принцип "Европы разных скоростей" (с. 28).
Нынешнее, пятое расширение будет гораздо более сложным и непредсказуемым по своим последствиям. И дело здесь не в мощной финансовой подпитке "новосёлов" (её удельный вес в годовом бюджете ЕС не превышает 2,9%). Гораздо серьёзнее другая цена расширения - торможение реализации долгосрочных программ интеграции. Как известно, в 2000 году на Лиссабонском саммите ЕС была принята программа создания здесь самой динамичной и конкурентоспособной экономики в мире. Её намечалось осуществить к 2010 году путём стимулирования инновационного процесса, интеграции науки и производства, ускоренного развития высокотехнологичных отраслей и т. п. Сегодня уже очевидно, что эта программа в намеченные сроки невыполнима. Ведь процесс ассимиляции уже вступивших стран и тех, вступление которых ожидается позднее, завершится не ранее 2015-2020 года. Всё это время, считает
Ю. Борко, главной заботой ЕС будет содействие процессу реальной конвергенции трёх групп стран: тех, которые уже входят в Экономический и валютный союз (ЭВС); тех, кто туда ещё не вошёл, но участвует в едином экономическом пространстве, и, наконец, новичков, переживающих период адаптации. И обойдётся это в сотни миллиардов евро.
В таких условиях не приходится мечтать ни о приличных темпах экономического роста, ни о высокой конкурентоспособности, не говоря уже об ориентации на федеральную Европу. Более того, автор не исключает, что ЕС может откатиться назад, до уровня таможенного союза (с. 39). Такой откат, после того как 12 основных государств ценой немалых усилий создали ЭВС и перешли на единую валюту, представляется маловероятным. Более реалистично выглядит сценарий, предложенный в 2000 году В. Жискар д'Эстеном, Х. Шмидтом и дополненный Ж. Делором, - легитимизация Европы двух скоростей путём институционального размежевания государств-членов ЕС на авангард, способный продвигаться по пути углубления интеграции вплоть до создания федерации, и периферию, которая может неопределённо долго оставаться на предыдущих ступенях интеграции.
Такую перспективу подтверждает и анализ валютно-финансовых аспектов расширения ЕС. На высоком профессиональном уровне О. Буторина раскрывает выгоды и издержки ожидаемого расширения еврозоны, куда рвётся большинство восточноевропейских "новосёлов". Но для вступления в механизм обменных курсов
(МОК-2), а затем и в ЭВС нужно согласие всех стран-участниц еврозоны и Европейского центрального банка. А они не спешат подвергать риску эту чувствительную к малейшим сбоям систему. Если новички войдут в неё недостаточно созревшими, то их возможности управлять собственной экономикой будут весьма ограниченными, а у ЕС в целом возникнут серьёзные проблемы в сфере макроэкономической и валютной политики. Но если их вступление слишком затянется, то увеличится разрыв в развитии между авангардом и периферией Евросоюза, что существенно осложнит выработку его коллективной политики и спровоцирует конфликты между отдельными государствами-членами. Это чревато сползанием к Европе двух или даже трёх скоростей, что потребует пересмотра всей концепции интеграции (с. 124, 142).
В книге немало интересных соображений о перспективах развития второй и третьей "опор" ЕС в условиях расширения его на восток, в частности о будущем его общей внешней политики. Старые и новые его члены весьма по-разному относятся к США и к претензиям Вашингтона на мировое политическое лидерство. А. Тэвдой-Бурумли не без оснований полагает, что "новосёлы" ищут по ту сторону Атлантики некий противовес нарастающему влиянию брюссельских институтов, которое в Варшаве, Праге или Риге рассматривается как навязывание воли ведущих западноевропейских держав. В этой ситуации шансы на формирование единой внешней политики ЕС выглядят весьма призрачно (с. 253).
Расширение ЕС на восток актуализировало институциональную составляющую интеграции. Сложившиеся в 1950-х годах институты и процедуры принятия решений более или менее обеспечивали баланс интересов крупных и малых стран. Правда, и в формате 12-15 государств перерастание экономической интеграции в политическую, необходимость выработки единой внешней политики, тесной координации мер внутренней безопасности и оборонной политики требовало модификации правил принятия решений и совершенствования институтов. Увеличение же членов ЕС до 25, а в перспективе до 30 сделало реформу институтов неотложной задачей. В по-свящённой этому вопросу тяжеловесной и чересчур детализированной главе Н. Кавешников склоняется к выводу, что единственное средство сохранить динамизм интеграции в новых условиях - это дифференциация правового поля Евросоюза, когда государства-члены группируются по интересам и утверждают правила игры не для ЕС в целом, а для самих себя (с. 90). Что же касается подписанного в октябре 2004 года, но пока не ратифицированного Конституционного договора, то, по его мнению, это лишь очередной компромисс между сторонниками федерализации ЕС и их оппонентами, отстаивающими суверенитет государств-членов, который не ведёт к кардинальной модификации институциональной системы Евросоюза.
После пятого его расширения сложилась новая ситуация в отношениях между ним и теми государствами, которые стали непосредственными его восточными соседями - Беларусией,
Молдовой, Россией и Украиной. В отличие от балканских стран они не считаются потенциальными кандидатами на вступление, но, несомненно, представляют экономический и политический интерес для ЕС. Брюссель стремится сформировать здесь зону стабильности на базе общих ценностей и готов оказывать этим странам помощь в проведении демократизации, рыночных реформ и в сближении их правовых норм с теми, которые действуют в ЕС. Здесь пока ещё идёт поиск стратегии, методов и механизмов. В этой связи представляет интерес глава польской исследовательницы К. Пел-чинской-Наленч, предлагающей собственное видение сотрудничества ЕС с восточными соседями в шести сферах: общее европейское экономическое пространство, внутренние дела и правосудие, общественный диалог, транспортная инфраструктура, развитие демократии и общая европейская безопасность. Многие её предложения разумны и перспективны, за исключением явно архаичного совета систематически призывать Россию к политическому решению проблемы Чечни.
Особый интерес представляет глава И. Иванова, который с глубоким знанием дела детально показывает как экономические выгоды России от включения в ЕС стран ЦВЕ и Балтии, так и связанные с этим издержки. Баланс тех и других, по его мнению, складывается в целом не в нашу пользу. В более широком плане он обращает внимание на "асимметрию идеологий" - российского прагматизма, с одной стороны, и брюссельского идеализма, а точнее мессианства, - с другой (с. 310). России, конечно, есть че-
му поучиться у Западной Европы, но претензии последней на роль эталона для нашей страны и даже на роль воспитателя он отвергает (с. 313).
В третьем разделе книги как бы с высоты птичьего полёта обозревается пройденный Евросоюзом путь, его нынешнее состояние и ближайшее будущее, в том числе и перспективы его взаимодействия с Россией. О. Бутори-на полагает, что после последнего расширения в истории ЕС начинается новый этап, когда так называемая негативная интеграция (устранение препятствий на пути межстранового движения товаров, услуг, капиталов и людей) практически завершена и на первый план вышла позитивная интеграция - формирование единого правового пространства, зоны безопасности и т. п. Хотя страны-члены ЕС стали фактически единым экономическим пространством, это не добавило им темпов роста и не помогает модернизировать модель западноевропейского макроэкономического регулирования, чтобы превратить ЕС в самый конкурентоспособный регион мира. И выхода из этого состояния не видно.
В политическом плане интеграция обеспечила мир и взаимное доверие народов Европы. Но она же размывает национальную государственность и самобытность, а это затрагивает чувства малых народов, усиливает их ощущение своей второсортности и подогревает националистические настроения (с. 379). Остаётся, правда, ещё одна область, где развитие и укрепление Евросоюза себя вполне оправдывает, - борьба за место и роль в нынешнем мировом сообществе, в котором гегемония США постепенно осла-
бевает, открывая новые горизонты для ЕС. С этих позиций, по-видимому, и будут рассматриваться как целесообразность его дальнейшего расширения, так и выстраивание отношений с Россией.
Дальнейшее расширение, по мнению Ю. Борко, выглядит так. В ближайшие 10-15 лет в ЕС "наверняка" вступят Болгария, Румыния и Хорватия, "почти наверняка" - Турция. За ними "весьма вероятно" последуют Македония, Сербия и Черногория, Босния и Герцеговина, а также Албания . "Не исключено", что в пределах 15-20 лет в ЕС войдут наконец Норвегия и Швейцария (с. 409-410). В Европе восточнее этого большого Евросоюза останутся лишь Россия, Беларусь, Молдова и Украина. По отношению к ним, как и к срединоземномор-ским соседям, Брюссель намерен развивать тесные, мирные и кооперативные отношения, создавать здесь атмосферу процветания и дружеского нового соседства.
Особый случай - отношения с Россией. С одной стороны, у Брюсселя есть желание наладить стратегическое партнёрство на основе "позитивной взаимности", но с другой - присутствует явное соперничество за экономическое и политическое влияние на Украину, Беларусь, Молдову и Закавказье. В этой связи в последнее время усиливается критика России, где, по оценкам Комиссии ЕС, ключевой про-
Эти сроки могут быть несколько отодвинуты, если затянется процесс принятия Конституции ЕС, т.к. без функционального укрепления Евросоюза его дальнейшее расширение невозможно (Ред.).
блемой остаётся беззаконие и питающая его коррупция, рыночные и политические реформы затормозились, а в ряде аспектов сменились движением вспять.
Со своей стороны Россия в принципе заинтересована в стратегическом партнёрстве с ЕС, но с недоверием воспринимает конкретные шаги Брюсселя, в частности в отношении упомянутых выше стран СНГ, а также в зонах локальных конфликтов (Приднестровье, Абхазия и т. п.). Из-за своей слабости, считает Ю. Борко, Россия пока не готова ни конкурировать с Евросоюзом, ни сотрудничать с ним на постсоветском пространстве (с. 429). Но главная помеха развитию стратегического партнёрства России с ЕС - то, что наша страна на целую эпоху отстаёт от Западной Европы в соблюдении политических свобод, прав человека, верховенства закона, разделения властей и т. п. А в российской политической культуре всё ещё присутствуют унаследованные от советских времён конфронтационное и имперское начала. Иными словами, базовые ценности в России и ЕС далеко не идентичны (с. 430). Поэтому объективная потребность партнёрства с Евросоюзом никак не может выйти на уровень взаимовыгодного сотрудничества.
Каковы же в такой ситуации перспективы? Проанализировав четыре различных сценария, Ю. Борко приходит к выводу, что наиболее вероятным представляется ограниченное партнёрство - сотрудничество, основанное не столько на совпадении базовых ценностей, сходстве общественных систем и/или единстве страте-
гических целей, сколько на совпадении или близости конкретных интересов. Поэтому оно неизбежно будет асимметричным, то есть неравным с точки зрения возможностей сторон и результатов в отдельных его сферах (с. 451). И, вероятнее всего, будет развиваться по синусоиде: в худшем случае от ограниченного партнёрства к "холодному миру" и обратно, в лучшем - от ограниченного партнёрства к стратегическому (с. 455).
Завершает книгу блестящий исто-рико-культурологический очерк А. Арбатова о становлении и развитии ментальности России, СССР и, наконец, Российской Федерации. Не связанный напрямую с темой книги, он даёт богатую пищу для размышлений о геополитическом месте и роли нашей страны в далёком прошлом, в советском "вчера" и постсоветском "сегодня". Убедительно показано, что авторитарные традиции, милитаризм, централизованная экономика, мессианская идеология, экспансионизм и конфронтация с Западом - не исконные черты российской ментальности, а результат особенностей исторического развития нации. Они меняются по мере эволюции внутренних и внешних условий, что, впрочем, не исключает в некоторых ситуациях всплесков таких традиций.
Хотя эта книга задумывалась как монография, оценки одних и тех же аспектов расширения ЕС в разных
главах порой существенно расходятся. Если, например, большинство авторов резонно полагают, что оно было продиктовано главным образом политическими соображениями и не принесло Евросоюзу заметных экономических выгод, то К. Ботош утверждает, будто "Западная Европа давно испытывала острую потребность в широких связях с остальной Европой. Можно даже сказать, что расширение было для ЕС-15 шансом, посланным свыше" (с. 145). И состоял этот шанс в том, что после нефтяного кризиса 70-80-х годов прошлого века западноевропейские производители вынуждены были поднять цены на свои экспортные товары и могли бы потерять рынки, но, к счастью, "основными импортёрами их товаров были социалистические страны, готовые покупать даже по повышенным ценам ввиду отсутствия или недостатка отечественных аналогов" (с. 147). В действительности основными импортёрами этих товаров были сами же страны Западной Европы: в начале 1990-х годов, перед расширением ЕС на восток, на них приходилось 69% всего импорта из этого региона, тогда как на ЦВЕ и СНГ, вместе взятые, - не более 4%.
Однако такие огрехи нисколько не умаляют ценности этой монографии, которая, без сомнения, станет настольной книгой многих учёных, преподавателей и политиков.
Ю.В. Шишков,
главный научный сотрудник ИМЭМО РАН.
