CC BY
92
/
М.В. Барабанов, И.Г. Жиряков
История
международных отношений и внешней политики
Европейское сообщество и Восточная Европа после крушения социализма: «западный взгляд» на выстраивание новых общеевропейских отношений
В статье раскрываются попытки Европейского сообщества выстроить новые «справедливые» отношения на европейском континенте после краха социализма. Уже на завершающем этапе крушения социализма западноевропейская политическая элита увидела главную опасность на пути создания «новой» Европы в возникновении межэтнического, межрелигиозного и социального конфликта на территории распадающейся Югославии. ЕС под видом защиты прав народов на самоопределение открыто вмешалось в этот конфликт.
В реальной внешнеполитической практике ведущих стран Запада, несмотря на их пропагандистские заверения, просматривался политический расчет «старого» Запада. По мнению автора, все попытки ведущих европейских стран решать проблемы безопасности в «обновленной Европе» самостоятельно, получить основные политические и экономические дивиденды от развала социализма в Восточной и Юго-Восточной Европе и его последнего оплота -Югославии - окончились для них неудачей. Главным «выгодополучателем» оказались США. Западной Европе, установившей, как ей казалось, полный контроль над восточноевропейцами, не удалось уйти от навязчивой опеки Соединенных Штатов и стать самостоятельным центром силы.
Ключевые слова: Организация Варшавского договора, НАТО, Совет экономической взаимопомощи, Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, европейские сообщества, Европейское сообщество, Европейский союз, «постсоциалистические» восточноевропейские страны, «объединенная» Европа.
х 1 | Сразу после краха социализма в Восточной Европе и разрушения ^ з | системы биполярного мира встал вопрос о формировании принципиально новых отношений между Европейским сообществом1 с «постсо-
Ш
ст 0
^ х циалистическими» восточноевропейскими странами. На головы «мла-2 | доевропейцев» обрушился тогда громадный поток приятных для них, о, ™ но, в целом, как покажет время, пустопорожних заявлений западно-§ европейских руководителей о возможности и необходимости выстра-И ивания новых справедливых отношений в Европе, где будут себя достойно ощущать сбросившие «иго тоталитаризма» страны Восточной и Юго-Восточной Европы. Известный американский аналитик С. Крамер утверждал, что «восстановление независимости восточноевропейских стран» от «диктата Москвы» должно было положить «конец периоду европейской междоусобицы» и «создать подлинно свободную Европу» [10, р. 214].
Уже на завершающем этапе крушения социализма западноевропейская политическая элита увидела главную опасность на пути создания «новой» Европы в возникновении локальных и региональных конфликтов, в т.ч. вооруженных. Массовое применение силы на значительной части территории разрушавшейся Югославии стало самым тяжелым шоком для Европы, не испытывавшей столь масштабных потрясений на протяжении всего послевоенного периода. В связи с развернувшейся ожесточенной межнациональной, межэтнической и межрелигиозной борьбой, пропитанной еще и социальным противостоянием, а также в связи с проведением этнократической политики рядом создаваемых новых независимых государств, порой приобретавшей характер «этнических чисток», проблема внутренних конфликтов стала рассматриваться в качестве одного из главных вызовов европейской безопасности. Видение такой опасности было верным; удивляло другое - избирательный подход «коллективного» Запада в выявлении виновных в «агрессивном национализме».
Но дело было не только в этом. С крушением социализма в странах Восточной Европы и с окончанием «холодной войны» Социалистическая Федеративная Республика Югославия (СФРЮ) уже не нужна была в прежнем статусе «ледокола» социалистического блока. Европейское сообщество, вмешиваясь в дела Югославии, ставило несколько конкретных, важных для себя, задач:
1 В научной и политической литературе с 1967 г. для обозначения европейского экономического интеграционного объединения использовались термины «Европейское экономическое сообщество» (ЕЭС), «Европейское сообщество» и «Европейские сообщества»; с 1992 г - Европейский союз (ЕС).
- осуществить управляемый распад СФРЮ и образование ряда новых стран, подконтрольных ЕС;
СЭ -о т
т ^ о:
к и 2 и з
3 и
- продемонстрировать себя в качестве нового центра мировой силы; 'о з °
- добиться немедленного замирения на Балканах, так необходимого для § ¡ь дальнейшего расширения влияния и состава ЕС; ^ ж
- взять под свой контроль экономические потенциалы стран, образовав- >
шихся на постюгославском пространстве;
- включить в сферу своего влияния Хорватию и Словению, объективно тяготевших к Австрии, Германии, Италии;
- завершить уничтожение «мировой красной опасности» в лице Сербии как «последнего оплота коммунизма в Европе»;
- вывести ослабленную Россию из числа влиятельных политических игроков на Балканах, признав православных сербов, исторически выступавших союзниками России на Балканах, «чужими».
Таким образом, в реальной внешнеполитической практике ведущих стран Запада, несмотря на их пропагандистские утверждения о создании «единой» и «свободной» Европы, просматривался политический расчет «старого» Запада. На сокрытие истинного курса Запада в отношении восточноевропейских стран были брошены не только подконтрольные СМИ, но и направлены усилия представителей «научного сообщества». Именно они, демонстрируя свою объективность, активно отстаивали в целом бесспорную мысль о том, что развернувшаяся тогда в Югославии межнациональная и межэтническая борьба может привести к общеевропейскому взрыву. Но вместе с тем, они же предпринимали громадные усилия по оправданию эгоистических действий Европейского сообщества, направленные на то, чтобы взять под свой политический, экономический и военный контроль весь балканский регион.
Под аккомпанемент красивых деклараций о праве народов на самоопределение Европейское сообщество приступило к уничтожению прежней национально-территориальной структуры Югославии. Европейское сообщество исходило из того, что речь идет о распаде «социалистической федерации» (а это уже, по его определению, сама по себе недемократическая система государственного устройства). Именно поэтому оно сочло законным стремление некоторых республик к самостоятельности, признало независимость Словении и Хорватии, а затем Македонии, Боснии и Герцеговины, и выступило за то, чтобы считать правопреемниками прежней Югославии все образовавшиеся на ее месте государства. При этом Сообщество ужесточило общую линию в отношении новой югославской федерации в составе Сербии и Черногории.
X
Ы ^
л Л ы
^ си к
О ^ го л 3 О л 1— ы ^ О с
^ о
си
£ Л
си 3
си
сс л
ей
^ ы
О
к
и
Таким образом, ЕС под видом защиты прав народов на самоопределение открыто вмешалось в межнациональную, межэтническую и гражданскую войну в Югославии, демонстрируя при этом «показную» заинтересованность в прекращении кровопролития в этом регионе. Причем многие в Восточной и Западной Европе поверили в искренность действий ведущих политических сил Евросоюза.
Сообщество принялось, во-первых, добиваться прекращения вооруженной борьбы, оказывая давление на обе стороны, чтобы заставить их подписать соглашение о перемирии и согласиться на присутствие наблюдателей от Европейского сообщества. Во-вторых, в Гааге состоялась первая стадия конференции по мирному урегулированию в Югославии, где в качестве базы для решения проблемы фигурировали предложения Сообщества. В-третьих, была создана арбитражная комиссия, уполномоченная заниматься спорными юридическими вопросами, касающимися будущего государственного устройства югославских республик, признания новых суверенных государств и проблемы правопреемства. В-четвертых, против Сербии и Черногории были введены экономические санкции [3, с. 329-374].
Таким образом, Европейское сообщество действовало, руководствуясь не только своей собственной оценкой причин и хода югославского конфликта, но и собственным сценарием его преодоления. Для Сообщества складывающаяся на Балканах ситуация стала «тестом на самостоятельность», проверкой его способности преодолеть этот кризис.
Чтобы придать законный характер свои инициативам, страны Европейского сообщества стремились заручиться поддержкой со стороны СБСЕ. Члены Сообщества явились инициаторами учреждения в структуре СБСЕ Центра по предотвращению конфликтов и разрешения кризисных ситуаций. Именно Сообщество заставило ряд государств поднять вопрос о пересмотре принятых в СБСЕ правил голосования применительно к подобным случаям.
Европейское сообщество постаралось привлечь к урегулированию этого конфликта ООН. Англия и Франция в качестве постоянных членов Совета Безопасности «сыграли ключевую роль» в принятии решения (резолюция № 743 от 24 февраля 1992 г.) о направлении в зону военных действий сил ООН по поддержанию мира. По состоянию на 24 апреля 1992 г. численность «Сил ООН по охране» составляла 8332 чел., в т.ч. 7975 военнослужащих [2, с. 51-100]. Первоначально планировалось, что «голубые каски» составят около 10 тыс. человек, но их численность постоянно росла. По своим масштабам эта миссия ООН стала сопоставима лишь с операцией 1960 г. в Конго, где было задействовано 20 тыс. человек [12, р. 5].
■О -о т
Было решено, что, после прибытия сил ООН в зону конфликта, ¡2 5 & в Брюсселе начнется вторая стадия конференции по Югославии, при- ^ 2 г-с званная решить вопросы о правопреемстве, об институциональных 'о з ° связях между суверенными государствами и другими образованиями § ^ на югославской территории, о собственности и долгах, о репарациях, I ^ уточнения границ, переселений людей, статусе личной собственности ^ и т.д. Как «спонсор» этого форума Европейское сообщество получило о возможность влиять на его ход и «добиваться скорейшего завершения его работы» [12, р. 5].
Участие Европейского сообщества в югославских событиях, санкционированное международной организацией, должно было «приниматься как проявление нового баланса сил и новых мировых реальностей» [Там же, р. 4]. Формирование стратегии Европейского сообщества по отношению к Восточной Европе несколько осложнялось расхождениями в интересах отдельных западноевропейских стран и несогласованностью их национальных курсов. По поводу этой проблемы западные исследователи отмечали, что традиционные межгосударственные конфликты в Западной Европе сублимировались на настоящем этапе в борьбу за влияние, в первую очередь, между Францией и ФРГ, которая приобрела дополнительную остроту после объединения Германии. ФРГ стала не только самой крупной и населенной страной Европейского сообщества, но и получила возможности для беспрепятственной экономической экспансии на Восток. Вместе с тем, немцы в наибольшей степени ощущали связь между судьбой Восточной Европы и собственной безопасностью.
В основе французской политики лежало стремление компенсировать экономическое отставание от Германии с помощью всех доступных средств: двусторонних связей с восточноевропейскими государствами, культурного влияния, идей создания новых многосторонних структур и, наконец, использования институтов Сообщества [10, р. 214]. Французское руководство опасалось, что расширение Европейского сообщества за счет стран Восточной Европы, культурно и экономически близких Германии, даст дополнительные преимущества ФРГ. Выдвинутая президентом Ф. Миттераном идея конфедерации была призвана «удержать народы Востока вне рамок ЕС при установлении с ним привилегированных связей» [Там же].
Этой позиции, однако, противоречило стремление Франции выступать в качестве защитника интересов восточноевропейских государств, опираясь на исторические традиции. Так, она обещала Польше и Чехословакии поддержать их просьбы о присоединении к Сообществу, «как только это окажется возможным» [17, р. 484]. Параллельно Миттеран стал инициатором разработки широкой программы
х ы
х 1 | политической и экономической помощи Восточной Европе на уровне
0 з | Сообщества. По мнению голландского исследователя О. Вевера, для
го ^О
1 ¡5 с Франции это «единственное средство противостоять экономическо-
^ ^ му преобладанию Германии», т.к. французские частный капитал не
2 ш в состоянии конкурировать с немецкими фирмами на стихийной основе
| | [17, р. 484].
Р Италия, тоже опасающаяся германского доминирования, еще
^ в 1988-1989 гг. выступила с инициативой создания «пятиугольника» -группировки в составе Австрии, Чехословакии, Венгрии и Югославии, к которым летом 1991 г. присоединилась Польша. В отличие от французов, итальянцы стремились не к лидерству, а просто к расширению своей роли и присутствия в этих странах. «Шестиугольник» был сосредоточен на конкретных экономических и культурных проектах и «положительно оценивался восточными европейцами» [10, р. 215]. Имелись, однако, и противоположные суждения; по оценке директора Белградского института международной политики и экономики П. Симича, «провал этой инициативы» был «очевиден» [15, р. 26].
У западных экспертов и политиков сложились разные точки зрения на роль ЕЭС в связи с конфликтом в Югославии. Одни были склонны констатировать безуспешность миротворческих усилий Сообщества [14, р. 213]. По мнению некоторых исследователей, вмешательство Сообщества, а потом Евросоюза в югославские события не смогло остановить межнациональное противоборство; более того, это вмешательство «отчасти даже способствовало его расширению» [12, р. 4]. Известный французский аналитик П.-М. Галлуа упрекал Европейское сообщество в «бессилии», «несостоятельности», неспособности к элементарному единству, заостряя внимание на разногласиях между Францией, чьи симпатии оказались, скорее, на стороне Сербии, и Германией, наиболее решительно поддержавшей Хорватию [9, р. 62]. Другие аналитики были более сдержаны в критике действий Евросоюза в югославских событиях. Французский публицист А. Менк подчеркивал, что Европейское сообщество выполняло «пусть не очень заметную, но существенную функцию», позволив преодолеть «абсурдный» радикализм первоначальных позиций ФРГ и Франции, обусловленный традициями прошлого [11, р. 16].
Механизмы Сообщества предотвратили, по мнению некоторых аналитиков, эскалацию югославского конфликта, которая вполне могла бы произойти, если бы Германия с самого начала признала Хорватию, а Франция помогла Сербии поставками оружия, как предполагалась в июле 1991 г. [Там же, р. 17]. По словам британского аналитика Л. Бриттэна, при всех упущениях Сообщество сделало «выдающееся
о" -о т
дело в Югославии», направив «национальные позиции и особые на- ¡2 5 & циональные интересы в русло общей европейской политики, общих дей- ^ 2 ствий» [7, р. 34-35]. Приводя сходные соображения, директор Инсти- оз ° тута исследований безопасности при Западноевропейском союзе (ЗЕС) § ^
О
Дж. Роупер подчеркивал, что Сообщество в итоге оказалось «гораздо ^ е^ более сплоченным, чем можно было предположить» в начале 1991 г. ^ [13, р. 2]. Главный редактор Белградского журнала «Международная о политика» Р. Петкович, анализируя действия общества и ООН в связи с югославским кризисом, писал, что их надо оценивать в контексте нового соотношения сил в Европе, в рамках которого Сообщество приобретает «роль почти бесспорного арбитра в европейских делах» [12, р. 4].
Вместе с тем, все аналитики, так или иначе, признавали, что «югославская драма» обнажила внутренние проблемы Сообщества, сделав очевидными, с одной стороны, потребность в ощутимом прогрессе политической и военной интеграции, а с другой - чрезвычайную сложность выполнения этой задачи.
По мнению ряда западных исследователей, эффективность силового вмешательства в гражданскую войну, подобную югославской, была вообще сомнительна. Поэтому обязательным условием установления прочного режима безопасности в Восточной Европе, а, следовательно, и на континенте в целом, должно было явиться, как считал бывший государственный секретарь Министерства обороны ФРГ Л. Рюль, предварительное превращение восточноевропейских стран в «нормальные» государства. А это предполагало, по его мнению, «разрешение внутренних национальных вопросов и хорошие межгосударственные отношения с соседями» [14, р. 213].
Вооруженный конфликт в Югославии, будучи наиболее ярким и трагическим проявлением общих проблем посткоммунистических обществ, стимулировал дальнейшее обострение психологической напряженности во всех странах региона. Все это, считал Роупер, вызвало «радикальные перемены» во внешнеполитической ориентации государств Восточной Европы: к началу 1992 г. они почти полностью утратили интерес к СБСЕ [13, р. 3].
Новая политическая элита, пришедшая к власти в восточноевропейских странах, уничтожив социализм, опасалась за свое неустойчивое состояние. Потому она без оглядки бросилась в «объятия» НАТО, чтобы не допустить «социалистической реставрации»; иные вопросы, связанные с внешнеполитической безопасностью, были второстепенными.
Руководящие круги в восточноевропейских государствах были озабочены также вероятностью укрепления движений правонационали-стического толка. Опросы в Польше, в частности, показали, что армия
X
Ы ^
л Л ы
си к
О ^ го л 3 О л 1— ы ^ О с
^ о
си
£ л
си 3
си
сс л
ей
^ ы
О
к
и
превратилась там в самый популярный общественный институт, тогда как «Солидарность» и профсоюзы авторитет потеряли. Политическая пассивность населения (лишь 40% избирателей приняли участие в выборах в польский Сейм в октябре 1991 г.) также свидетельствовала о «хрупкости» новых демократических режимов [13, р. 3].
В таких условиях устремления стран Восточной Европы сосредоточились на НАТО. 6 октября 1991 г. на встрече в Кракове министры иностранных дел Польши, Венгрии, а также Чешской и Словацкой Федеративной Республики заявили о желании своих стран участвовать в деятельности НАТО [4]. Анализируя эти инициативы, Роупер подчеркивал, что членство в НАТО рассматривалось Восточной Европой «не столько как гарантия против внешней угрозы, сколько как фактор укрепления внутренней стабильности» [Там же].
Однако на Западе лишь в первые часы после августовского путча в Москве допускалась вероятность предоставления гарантий восточноевропейским демократиям. В целом же, западные эксперты в большинстве своем отвергали возможность расширения НАТО [8, р. 65; 13, р. 3; 14, р. 212]. Такой шаг, отмечал Роупер, потребовал бы одобрения всеми 16 членами организации, а в ряде случаев - и ратификации в парламентах. И «неясно, согласился ли бы сенат США на столь далеко идущее расширение американских обязательств в Европе» [13, р. 3].
Чем можно объяснить первоначально сдержанную реакцию Запада на стремление восточноевропейских государств вступить в НАТО? Отвечая на этот вопрос, можно привести слова директора французского Института международных отношений Т. де Монбриаля, который подчеркивал в конце 1991 г.: «Атлантическая организация была задумана в качестве ответа на вероятную агрессию против ее членов»; новым же источником опасности являлись, по его словам, «внутриполитические противоречия в восточноевропейских странах», но «затрагивали, в широком смысле, интересы членов ЕЭС» [11, р. 18].
Страны Евросоюза, при всех разногласиях, были убеждены в необходимости перераспределить ответственность в сфере безопасности в пользу европейских институтов, будь то Европейское сообщество или ЗЕС. Эта задача в том или ином понимании выдвигалась, в частности, в совместном заявлении Англии и Италии от 4 октября 1991 г., в декларации Франции, Германии и Италии от 11 октября, во франко-германском меморандуме от 15 октября 1991 г. Названная задача получила официальное одобрение стран-членов НАТО и Сообщество на встречах в Риме в ноябре 1991 г. и в Маастрихте в декабре того же года [4; 6].
20 декабря 1991 г. произошло торжественное открытие Совета Североатлантического сотрудничества с участием министров иностранных
дел и представителей 16 стран-членов НАТО и 9 стран Центральной
69
о" 2 ГО
т ^ о:
к и 2
и
и Восточной Европы [4]. В тот же день, кстати, в Москве происходят ^ 2 события, по существу означающие конец СССР. Образование Сове- оз ° та сотрудничества Атлантического союза было значимым событием § ^
о
для восточноевропейских стран, но все же, как отмечал Роупер, дале- ^ ^ ко не равнозначное непосредственному расширению НАТО [13, р. 3]. ^ Министр иностранных дел Италии Дж. де Микелис уточнял, что речь о не может идти не только о приеме в Атлантический союз новых членов, но и о каких-либо «гибридных формах ассоциации» [8, р. 40]. Имелось в виду лишь развитие «диалога с новыми демократиями с целью уменьшить непредсказуемость событий в пространстве, окружающем Западную Европу» [Там же]. В долгосрочном же плане эти контакты, по мнению де Микелиса, призваны обеспечить «взаимодополняемость между Атлантическим союзом и СБСЕ», которая, наряду с «взаимодополняемостью между Западной Европой и Атлантическим союзом», должна стать стержнем новой цельной системы общеевропейской безопасности [Там же].
Генеральный секретарь НАТО М. Вернер и бывший государственный секретарь США Дж. Бейкер выдвинули проект широкого евроат-лантического сообщества, охватывающего пространство от Ванкувера до Владивостока. Хотя эта идея была достаточно популярна в Западной Европе, очевидно, что она могла быть рассчитана только на отдаленную перспективу; так, один из ее сторонников (Рюль) отводил на ее реализацию 20 лет [14, р. 48]. Пока же западные эксперты, в частности, сотрудник Римского института международных проблем М. Карновале, рекомендовали предложить Восточной Европе конкретное содействие в реорганизации вооруженных сил, в подготовке военных кадров. Европейская академия безопасности при ЗЕС могла стать, по его словам, «идеальным местом для формирования новой элиты Восточной Европы и бывшего СССР, ответственной за вопросы безопасности» [8, р. 65].
В Западной Европе широко комментировали смысл пассивной позиции США, которые демонстрировали свою «самоустраненность» от урегулирования югославского кризиса. Эта «самоустраненность» должна была, по словам Роупера, убедить европейцев в том, что «ответственность за новые проблемы безопасности в Восточной Европе придется нести, прежде всего, Европейскому сообществу, а не НАТО» [13, р. 2].
С точки зрения ректора Европейского колледжа доктора В. Унге-рера, европейцы уверовали в то, что «нечего рассчитывать на то, что американцы будут выполнять роль хранителя мира и порядка в Европе, по крайней мере, в случае локальных и региональных конфликтов» [16, р. 48]. Английский министр иностранных дел Д. Хэрд, выступая
х 1 ы ы
х I | 8 октября 1991 г. на съезде Консервативной партии, предположил, что
0 з ^ «Соединенные Штаты все больше склоняются к тому, чтобы регио-
1 ¡Е нальными конфликтами занимались бы региональные организации» |°1 [13, р. 2].
2 ш Последующие события показали, как глубоко ошибались европей-§ ™ ские политики и аналитики: США не «самоустранились»; они выжи-Р дали... Выжидали, пока не наступит провал миссии Евросоюза и тогда ^ тот будет вынужден обратиться к ним за помощью. Собственно, все так
и произошло. Евросообществу не удалось совместить несовместимое -реализовать наметившуюся тенденцию к военно-политической интеграции Западной и Восточной Европы при необходимой структурной трансформации европейско-американских отношений.
США в эйфории собственного успеха после уничтожения мирового социализма решили «использовать НАТО для нового американского политического проекта - проекта глобального доминирования» [5, с. 68]. НАТО под руководством США наделили себя эксклюзивным правом принимать решения по острым вопросам обеспечения европейской безопасности, в т.ч. и в обход ООН [1, с. 22]. Силовая акция НАТО в бывшей Югославии призвана была окончательно констатировать лидерство США в Европе, ускорить американское движение к мировому доминированию. Началось форсированное включение восточноевропейских и балканских стран в НАТО.
Таким образом, можно утверждать, что все попытки ведущих европейских стран решать проблемы безопасности в «обновленной Европе» самостоятельно, получить основные политические и экономические дивиденды от развала социализма в Восточной и Юго-Восточной Европе и его последнего оплота - Югославии - окончились для «ядра» Евросоюза далеко не так, как ему этого хотелось. США расставили все на свои места - главным «выгодополучателем» оказались они. Западной Европе, установившей, как ей казалось, полный контроль над восточно-европейцами, не удалось выйти из-под навязчивой опеки Соединенных Штатов и стать самостоятельным центром силы.
Библиографический список
1. Буланникова Ю.А. Стратегия интеграции Балканских государств в ЕС и НАТО: сравнительный анализ (1989-2007 гг.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2011.
2. Гуськова Е.Ю. Политика ООН и военные действия НАТО на территории бывшей Югославии в 90-е годы XX в. // Балканские страны и международные организации: модели отношений на примере Болгарии, Румынии и Югославии. М., 2000. С. 51-100.
О -а т
3. Гуськова ЕЮ. История Югославского кризиса (1990-2000). М., 2001. ^
4. НАТО. Справочник. Бюро информации и печати НАТО. Брюссель, Бель- ш =§ гия, 2001. URL: http://www.nato.int/docu/other/ru/handbook2001.pdf (дата vo Ч о обращения: 23.10.2016). Я
5. Поволоцкий Г.И. НАТО: третий проект? // Ежегодник ИМИ. 2010. М., ^ Е^ 2011. С. 63-75. ^ ^
■ ■ ъс
6. Организация Североатлантического договора. URL: http://www.nato.int/ ^ cps/ru/natohq (дата обращения: 23.08.2016). q
7. Brittan L. Political union and disunion in Europe // Studia diplomatic. 1991. ^ Vol. 44. № 4. Р. 31-36.
8. Carnovale М. In the wake of a falied coup: Moscow and the fate of the Union // Intern / Spectator. 1992. Vol. 27. № 1. Рр. 47-67.
9. Gallois P.-M. Illusions et desillusions // Revue des deux mondes, 1991. № 12. Рр. 59-70.
10. Kramer S.Ph. Western Europes 'easter question' // World today. 1991. Vol. 47. № 12. Рр. 212-215.
11. Minc A., Montrial Th., de. A cote de l'essentiel // Revue des deux mondes.
1991. № 12. Рр. 14-25.
12. Petkovic R. Role of the European community and the United Nations in solving the Yugoslav crisis // Review of international Affairs. 1992. Vol. 43. № 1002. Рр. 3-6.
13. Roper J. Yugoslavia and European security // Review of international Affairs.
1992. Vol. 43. № 1002. Рр. 1-3.
14. Ruhl L. Defense: La longue marche franco-allemand // Revue des deux mondes.
1991. № 12. Рр. 46-58.
15. Simic Р. Europe after the end of Cold War // Review of international Affairs.
1992. Vol. 43. № 1002. Рр. 24-26.
16. Ungerer W. European perspectives and Central Europe // Studia diplomatic. 1991. Vol. 44. № 4. Рр. 41-51.
17. Waever O. Three competing Europes: Germany, France and Russia // International Affairs. 1990. Vol. 66. № 3. Рр. 477-493.
