CC BY
222
ЛУКИН Артём Леонидович,
канд. полит. наук, доцент кафедры международных отношений Восточного института - Школы региональных и международных исследований ДВФУ (г. Владивосток) E-mail: [email protected]
КОРОТИЧ Семён Александрович,
канд. полит. наук, мл. научный сотрудник Научной лаборатории международных институтов и многостороннего сотрудничества Восточного института -Школы региональных и международных исследований ДВФУ (г. Владивосток) E-mail: [email protected]
УДК 327
Евразийская инициатива после Пак Кын Хе: развитие, современное состояние и перспективы южнокорейских интеграционных проектов
Евразийская инициатива, Пак Кын Хе, Республика Корея, Российская Федерация, российско-южнокорейское сотрудничество, Корейская Народно-Демократическая Республика, Инициатива по укреплению мира и сотрудничества в Северо-Восточной Азии
Предложенная президентом Южной Кореи Пак Кын Хе в 2013 г. Евразийская инициатива (ЕАИ) произвела впечатление грандиозного проекта, подразумевающего соединение экономических, энергетических и транспортных комплексов стран Евразии, с перспективой формирования единого пространства, простирающегося от Западной Европы до Северо-Восточной Азии. Однако спустя три с половиной года Евразийская инициатива сталкивается с рядом сложностей и далека от достижения поставленных целей. Статья посвящена анализу современного состояния Евразийской инициативы, исследованию созданных ей механизмов и институтов, а также оценке перспектив данного проекта после отставки президента Пак.
Концепция формирования «единого», «креативного» и «мирного» континента Евразии, получившая название «Евразийской инициативы» (ЕАИ), была предложена президентом Республики Корея (РК) Пак Кын Хе в ходе Международной конференции по сотрудничеству на евразийском пространстве в октябре 2013 года [19]. В использованных ей ярких формулировках содержался призыв к развитию сотрудничества в области транспорта, торговли и энергетики, с перспективой формирования обширной зоны сотрудничества и процветания, простирающейся от Западной Европы до Северо-Восточной Азии.
Со временем в рамках Евразийской инициативы оформились три основных функциональных направления. Первое направление - развитие экономического сотрудничества стран Евразии посредством осуществления совместных транспортно-логистических проектов.
Работа выполнена в рамках программы «Поддержка корееведения в ведущих зарубежных вузах» Министерства образования Республики Корея и Академии корейских исследований (Academy of Korean Studies) (AKS-2015-OLU-2250003)
В качестве главной цели в рамках данного вектора выступает идея формирования трансевразийского транспортного коридора, состоящего из интегрированных энергетических, транспортных и производственных сетей государств континента [2, с. 60]. Создание единого развитого комплекса коммуникаций по замыслу должно придать новый импульс развитию экономик стран-участниц. Для Южной Кореи осуществление данного проекта мотивировано стремлением открыть новые возможности и рынки, что, в свою очередь, должно способствовать формированию новой экономической системы РК, которую Пак Кын Хе назвала «креативной экономикой» («creative economy») [12].
Второе направление Евразийской инициативы имеет дело с диверсификацией внешней политики Республики Корея. Эту задачу с переменным успехом решают вот уже несколько поколений южнокорейских лидеров. В конце 1980-х с идеей укрепления отношений РК с Советским Союзом и КНР, получившей название «северная политика» («nord politik»), выступал президент Ро Дэ У [21]. Его начинания позже были подхвачены архитекторами политики «солнечного тепла» - Ким Дэ Чжуном и Но Му Хёном. Оба лидера стремились строить многовекторную внешнюю политику. Но Му Хён, в частности, продвигал концепцию превращения Южной Кореи в «государство-балансир», занимающее соответствующую его географическому положению центральную позицию в политических отношениях государств Северо-Восточной Азии. Одновременно с этим Но Му Хён стремился решить проблему излишней зависимости от альянса с США и сформировать новый имидж Южной Кореи как развитого государства, способного играть независимую и более активную роль на региональной и глобальной арене [18].
За последние десятилетия международный политический вес Южной Кореи заметно вырос, однако задача диверсификации внешней политики по-прежнему стоит весьма остро, а преодоление «двойной зависимости»: от США как от военно-политического союзника и от Китая как от основного экономического партнёра - на фоне растущего американо-китайского соперничества приобретает всё большую актуальность. Евразийская инициатива представляет собой возможное решение этой проблемы. Дальнейшее развитие евразийского направления в перспективе может стать альтернативой традиционному для южнокорейской внешней политики тихоокеанскому вектору, опирающемуся на союз с США.
Третьим направлением ЕАИ является безопасность. Укрепление стабильности на Корейском полуострове и в Северо-Восточной Азии в целом является базовым и необходимым условием для осуществления экономических и транспортно-логистических проектов. В связи с этим преодоление кризиса и снижение напряжённости в отношениях с Пхеньяном, а также создание новых возможностей для вовлечения КНДР в региональные экономические процессы - стали первоочередными задачами на пути реализации предложенных Пак Кын Хе инициатив.
С учётом долговременного кризиса в отношениях Севера и Юга, характерного для предыдущей администрации Ли Мён Бака, Пак Кын Хе в первую очередь нацелилась на перелом негативного тренда и восстановление межкорейских отношений. Новая политика Сеула в
отношении КНДР получила название «политики доверия» или «политики утверждения доверия» («trust politik») [2, c. 60; 11]. Евразийская инициатива, в случае успеха «политики доверия» и по ходу развития отношений Севера и Юга, должна была стать механизмом социализации и вовлечения Северной Кореи в процессы регионального и международного взаимодействия. В перспективе это, по замыслу южнокорейской стороны, должно было привести к изменениям во внутренней и внешней политике КНДР.
В рамках осуществления «политики доверия» и в соответствии с планом по реализации Евразийской инициативы к середине 2014 г. Сеул сформировал пакет из 96 коммерческих проектов, направленных на развитие межкорейского экономического сотрудничества [13]. В частности, Республика Корея выступила с предложением о модернизации участка северокорейской железной дороги, соединяющей индустриальный комплекс Кэсон с городом Синыйджу, важным транзитным узлом китайско-северокорейской торговли. Соединение дороги Кэсон-Синыйджу с южнокорейской железнодорожной инфраструктурой, в свою очередь, в перспективе могло стать первым шагом на пути реализации важнейшего транспортно-логистического проекта - транскорейской железной дороги [23].
К безусловным успехам политики Пак в отношении КНДР можно отнести преодоление напряжённости в отношениях Севера и Юга в первой половине 2013 г., а также возобновление деятельности промышленного комплекса «Кэсон» в середине 2013 г., проведение встреч разделённых семей в феврале 2014 г. и октябре 2015 г., двустороннее Соглашение по снижению напряжённости в отношениях, подписанное в августе 2015 г. [14].
Однако отношения Севера и Юга, вопреки наименованию политики Пак, не стали более доверительными, а большая часть из поставленных Сеулом целей, среди которых соединение транспортных линий, создание межкорейских офисов сотрудничества, проведение саммита двух Корей, так и не были достигнуты. Отношения РК и КНДР развивались по уже привычному сценарию, включавшему череду политических провокаций и военных инцидентов, среди которых запуск КНДР ракет средней и малой дальности в ответ на американо-южнокорейские учения в марте 2014 г., перестрелку патрульных кораблей в районе острова Ёнпъёндо семью месяцами позднее, а также обстрел северокорейской артиллерией южнокорейской территории 20 августа 2015 г. [14].
Наиболее острой проблемой межкорейских отношений остаётся северокорейская ядерная программа. В январе и сентябре 2016 г. КНДР провела ядерные испытания [9]. В марте и апреле успешно прошли испытания ракет-носителей.
Реакция международного сообщества нашла отражение в резолюции Совета Безопасности (СБ) ООН 2270 от 2 марта 2016 г., которая содержит беспрецедентно жёсткие меры в отношении Северной Кореи. Резолюция вводит ограничения на импорт из КНДР нескольких видов ценных металлов, запрещает поставки авиационного и ракетного топлива, а также обязывает страны осуществлять досмотр грузов, следующих в КНДР и из неё, на предмет запрещённых товаров и технологий. Помимо этого резолюция предписывает: заморозить все денежные средства и другие финансовые активы и экономические ре-
сурсы, которые находятся прямо или косвенно в собственности или под контролем учреждений правительства КНДР и имеют отношение к северокорейской ядерной программе, а также запрещает создание финансовыми учреждениями новых совместных предприятий с банками КНДР, установление или поддержание корреспондентских межбанковских отношений, деятельность финансовых учреждений на территории КНДР [7]. Резолюция СБ ООН 2321 от 30 ноября 2016 г. дополнительно расширила список ограничительных мер [20].
Таким образом, отношения Севера и Юга на современном этапе находятся на чрезвычайно низком уровне. Сложившиеся условия делают дальнейшее продвижение «политики доверия» практически невозможным. Существующая система санкций ограничивает возможности для осуществления проектов в сфере транспорта, логистики и энергетики и, как следствие, вовлечения Северной Кореи в региональные экономические отношения, что в результате ставит под сомнение возможность полноценной реализации Евразийской инициативы.
Помимо сложностей в осуществлении «политики доверия» другой проблемой, осложнившей развитие ЕАИ, стала совокупность внутриполитических факторов. В Южной Корее инициативы Пак изначально были восприняты неоднозначно: часть посчитала их слишком мягкими, другие сетовали на недальновидность и недостаточную продуманность [23]. Лавируя между рознящимися интересами и взглядами политических групп влияния как внутри РК, так и за рубежом, Пак, несмотря на декларирование намерения развивать сотрудничество с Пхеньяном, наращивала давление и расширяла ограничительные меры в его отношении. Отсутствие последовательности, а также стратегического плана, который бы поэтапно описывал шаги Сеула и его партнёров на пути построения «единого», «креативного» и «мирного» континента, сказалось на результатах данной политики. Конкретные предложения ограничились лишь первым этапом и в существенной мере замыкались на «политике доверия».
От Евразийской инициативы к Инициативе по укреплению мира и сотрудничества
На фоне очевидной стагнации экономических и транспортных проектов, а также актуализации проблем безопасности, в течение последнего года РК уделяла всё больше внимания сотрудничеству в области безопасности, что вывело на первый план Инициативу по укреплению мира и сотрудничества в Северо-Восточной Азии (ИМССВА). Обсуждение ИМССВА было включено в повестку большинства мероприятий, проходящих под эгидой или при участии южнокорейских внешнеполитических ведомств и академических учреждений1. Подобное смещение приоритетов в сторону продвижения сотрудничества в области безопасности продиктовано одновременно реакцией на меняющуюся региональную обстановку, а также стремлением обеспечить релевантность инициатив, озвученных ранее, что призвано сохранить за Сеулом статус вдохновителя многостороннего сотрудничества в СВА.
Несмотря на то, что ИМССВА часто рассматривается в качестве одного из механизмов более масштабной ЕАИ, фактически ИМССВА является вполне самостоятельным механизмом. По заверениям авторов, ИМССВА в существенной мере отличается от действующих меж-
1 Так, начиная с 2014 г. ИМССВА является одной из ключевых тем, обсуждаемых в рамках «Форума мира и процветания Чеджу» - одного из наиболее значимых международных форумов по безопасности в СВА, проводимых Южной Кореей
государственных форматов сотрудничества в области безопасности, таких как Региональный форум АСЕАН и Восточноазиатский саммит, Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии. ИМССВА подразумевает создание механизма сотрудничества семи государств Северо-Восточной Азии: Республики Корея, КНР, КНДР, Монголии, России, США и Японии, выступающих в качестве равных «соархи-текторов» [10]. ИМССВА ставит целью обсуждение вопросов невоенной или - как она обозначена в установочных документах - «мягкой» безопасности, среди которых: энергетическая безопасность, безопасность окружающей среды, кибер-безопасность, биологическая и наркотическая безопасность, преодоление последствий чрезвычайных ситуаций и т.д. [15].
В основе логики выбора данных направлений сотрудничества лежит идея поэтапного развития межгосударственного взаимодействия, начиная с обсуждения наиболее простых и неконфликтных вопросов, в перспективе переходя к более сложной повестке - от построения доверия и привычки сотрудничества к фактическому взаимодействию. Равноправный характер взаимодействия и равное положение участников открывают для государств-членов одинаковые возможности участия в формировании повестки и выборе направлений взаимодействия, что, по логике авторов, должно сделать ИМССВА более гибким механизмом по сравнению с уже существующими.
Вместе с тем, наиболее важным отличием ИМССВА от ЕАИ является геополитическая ориентированность. ИМССВА делает ставку не столько на сотрудничество с государствами Евразии, сколько со странами Северо-Восточной Азии, включая США. Данный фактор сам по себе потенциально снижает привлекательность ИМССВА для России и Китая. Также ИМССВА может критически восприниматься в качестве очередной попытки Сеула интернационализировать межкорейские отношения с целью оказания последующего коллективного давления на КНДР [1]. С другой стороны, несмотря на очевидные параллели с Шестисторонними переговорами, ИМССВА представляет собой отличный от встреч «шестёрки» формат, который потенциально мог бы стать новым механизмом обсуждения и урегулирования северокорейской проблемы.
Несмотря на активное продвижение и освещение в СМИ на протяжении последних трёх лет, ИМССВА до сих пор не преодолел стадию обсуждения и концептуальной проработки. Реальных шагов, подразумевающих сотрудничество государств в раках предложенного формата, сделано так и не было. Очевидно, что с учётом всей палитры международно-политических противоречий в отношениях стран СВА создание подобного института представляется многотрудной задачей. Более того, Республика Корея, за исключением формального одобрения, пока не получила реальной поддержки от потенциальных партнёров.
Можно говорить о том, что ИМССВА, как и ЕАИ, требует более детальной проработки. В частности, вызывает вопросы возможность вовлечения Северной Кореи в качестве одного из «соархитекторов» данного объединения, особенно в условиях нынешних санкций. Достаточно спорной кажется и избранная логика сотрудничества - от обсуждения вопросов невоенной безопасности к решению сложных
межгосударственных проблем. Эта формула может показаться оптимальной только на первый взгляд. На деле перехода от обсуждения простых вопросов к решению сложных может так и не произойти, на что указывают примеры других восточноазиатских институтов безопасности - Регионального Форума АСЕАН и Расширенного совещания министров обороны АСЕАН. Однако при всех слабых сторонах данного института, стоит отметить, что в случае СВА создание международного диалогового формата должно пойти на пользу региональной безопасности.
Роль и участие России
Первая двусторонняя встреча президентов Пак и Путина состоялась в Сеуле в ноябре 2013 г. - менее чем через месяц после анонса ЕАИ. Обсуждение перспектив сотрудничества в рамках реализации инициативы, высказанной президентом Пак ранее, стало ключевой темой переговоров. Путин вполне ожидаемо поддержал ЕАИ и выразил намерение участвовать в её реализации [4]. Развитие транс-портно-логистической инфраструктуры наряду с осуществлением инвестиционных проектов, а также привлечением южнокорейского капитала и технологий занимают важное место в осуществлении Москвой плана по развитию Дальнего Востока России, где Сеул является одним из важнейших партнёров.
Россию неоднократно называли ключевым партнёром в осуществлении Евразийской инициативы. Для Южной Кореи важность России, помимо её транзитных возможностей и потенциальной выгоды от сотрудничества в энергетической сфере, обусловлена политическими причинами. С конца 1980-х Сеул стремился сблизиться с Москвой, прежде всего для того, чтобы оказывать совместное влияние на Северную Корею. Приоритетное сотрудничество с Россией в свете потенциальной реализации крупных трёхсторонних проектов (РК-КНДР-РФ) одновременно с осуществлением «политики доверия» должно было сформировать одну из опор Евразийской инициативы.
После встречи глав государств в ноябре 2013 г. отношения России и Республики Корея получили новый импульс для развития. Ещё в ходе саммита был подписан ряд важных документов. Меморандум о намерениях сотрудничать в области железнодорожного сообщения, подписанный Министерством транспорта Российской Федерации и Министерством государственных территорий и транспорта Республики Корея, а также Меморандум о сотрудничестве между ОАО «РЖД», Компанией «ПОСКО», Корпорацией железных дорог Кореи и Компанией «Хендэ Мерчант Марин Ко., Лтд» сформировали основу для более активного вовлечения южнокорейского бизнеса в транспортные проекты, прежде всего в те, что имеют дело с развитием транспортной инфраструктуры на территории КНДР. В соответствии с Меморандумом о взаимопонимании между государственной корпорацией «Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)» и Экспортно-импортным банком Республики Корея (КЕХ1М) был сформирован финансовый механизм объёмом $1 млрд. для стимулирования инвестиционного сотрудничества. Также по инициативе Российского фонда прямых инвестиций и Корейской инвестиционной корпорации для развития проектов, способствующих расширению внешнеторгового и инвестиционного сотрудничества,
была создана инвестиционная платформа [6]. По итогам визита было принято решение об отмене виз, вступившее в силу 1 января 2014 г, что сказалось на увеличении двустороннего туристического потока, который в 2015 г. превысил 300 тыс. человек. В ходе саммита было достигнуто соглашение о реструктуризации задолженности России перед РК в размере 1,3 млрд. долл. США и погашении её к 2023 г.
Принятые по итогам встречи глав государств соглашения заложили стратегическую основу для будущего сотрудничества России и Республики Корея, а также для реализации Евразийской инициативы. Наибольшее внимание было уделено проектам в области транспорта и энергетики, в особенности тем, что ориентированы на сотрудничество с КНДР. Направления и характер достигнутых договорённостей стали свидетельством взаимопонимания РК и РФ относительно необходимости реализации трёхсторонних проектов и совместного вовлечения в их осуществление Северной Кореи.
С середины 2013 г. Россия пошла на существенную интенсификацию контактов с северокорейской стороной. В сентябре 2013 г. была введена в эксплуатацию железнодорожная линия Хасан-Раджин, а в марте 2014 г. был запущен грузовой терминал на пирсе №3 порта Раджин. Этот проект стал наиболее крупным (около $ 300 млн.) иностранным вложением в северокорейскую экономику. Начиная с марта 2014 г. страны совершили внушительную серию двусторонних межправительственных визитов (более десяти), в ходе которых прошли переговоры на высоком уровне, затрагивающие сотрудничество в различных областях, включая экономику, энергетику, сельское хозяйство, добычу и переработку полезных ископаемых и т.д. По результатам встреч государствам удалось сделать качественный шаг вперёд в развитии двустороннего взаимодействия.
Важным индикатором начала нового этапа российско-северокорейского сотрудничества стало Соглашение об урегулировании задолженности КНДР перед Российской Федерацией по кредитам, предоставленным СССР, которое было подписано в мае 2014 г. В октябре 2014 г. был согласован новый амбициозный двусторонний проект, получивший название «Победа». Проект «Победа» нацелен на реконструкцию и развитие компанией РЖД железнодорожной сети на территории Северной Кореи в обмен на предоставление российским компаниям доступа к месторождениям минеральных ресурсов на территории КНДР с возможностью добычи и последующей переработки [8]. Следующим шагом стал переход на взаимные расчёты в рублях в октябре 2014 г. [5] В октябре 2015 г. начались переговоры по созданию т.н. «Азиатского торгового дома», который был призван увеличить объём двусторонней торговли, синхронизировать рыночные системы двух стран, расширить масштаб двусторонних рублевых операций. Также Россия и КНДР вели переговоры о модернизации на территории Северной Кореи электрической сети с перспективой подключения её к энергосети Южной Кореи.
Продолжение Северной Кореей ядерной программы и повышение градуса конфликтности на Корейском полуострове вынудили Россию присоединиться к ограничительным мерам и поддержать резолюции 2270 и 2321 СБ ООН. Санкционные меры существенно ограничили возможности для дальнейшего развития двустороннего сотрудничества Москвы и Пхеньяна, а также затруднили продолжение существу-
ющих российско-северокорейских проектов. С учётом того, что реализация транскорейских проектов имела для России первоочерёдное значение, в сложившихся условиях - на фоне кризиса в межкорейских отношениях - значимость ЕАИ для России несколько снизилась.
Вернуть интерес России к евразийским проектам Южной Кореи и найти новый стимул для развития российско-южнокорейских отношений, очевидно, должен был сентябрьский визит Пак Кэн Хе во Владивосток. В рамках своего участия во втором Восточном экономическом форуме (ВЭФ) 2-3 сентября, президент Пак выступила на пленарной сессии с участием лидеров России и Японии, а также на сессии бизнес-диалога «Россия - Республика Корея». Однако главной целью визита Пак стала двусторонняя встреча с президентом России Владимиром Путиным. По итогам встречи был подписан целый ряд соглашений, направленных на развитие двустороннего взаимодействия в различных сферах.
Одним из ключевых предложений Пак, высказанных ей на форуме, стала идея создания зоны свободной торговли между РК и Евразийским экономическим союзом. Несмотря на существующие барьеры, подобный шаг мог бы сформировать дополнительные условия для развития торгово-экономического и инвестиционного взаимодействия. Но что более важно, подключение Сеула к набирающему обороты проекту ЕАЭС, могло бы сформировать институциональный каркас для дальнейшего развития евразийской экономической интеграции и потенциальной стыковки российского и южнокорейского интеграционных проектов.
В целом визит Пак зафиксировал намерение стран наращивать темпы двустороннего сотрудничества, распространяя его на всё большее количество сфер и наполняя его новым содержанием. Однако сохраняющиеся различия в подходах к интеграции, внешнеполитические противоречия, а также обострение межкорейских отношений по-прежнему ограничивают возможности для полноценной реализации намеченных планов2.
Евразийская инициатива: есть ли будущее?
Евразийская инициатива Пак Кын Хе без преувеличения представляет собой грандиозный концепт, который в случае реализации мог бы стать масштабной платформой для сотрудничества государств Евразии, в особенности её восточной части. На начальной стадии - в первые два года своего осуществления - с учётом восстановления диалога РК с КНДР и активизации сотрудничества с Россией ЕАИ вселяла осторожный оптимизм. Вполне реальной начала казаться перспектива реализации комплексных трёхсторонних проектов с участием России и двух Корей, которые прежде существовали в виде разрозненных инициатив. В целом развитие и укрепление Евразийского вектора, который в перспективе мог бы стать противовесом или даже альтернативой тихоокеанскому направлению, могло бы сделать вешнюю политику Республики Корея одновременно более сбалансированной и гибкой.
Однако достаточно скоро очевидной стала чрезвычайная сложность в достижении поставленных целей, в том числе в части выстраивания конструктивных межкорейских отношений, которые, как и прежде, свелись к взаимным провокациям и угрозам. В сложившейся
2 Среди них: соглашение о морском поиске и спасании; меморандум о взаимопонимании между министерствами промышленности и торговли; меморандум о взаимопонимании между Минвосто-кразвития и Минздравом России с одной стороны и министерством здравоохранения и социального обеспечения Республики Корея с другой по созданию рабочей группы для оказания содействия двухстороннему сотрудничеству в области здравоохранения на Дальнем Востоке РФ; меморандум о
взаимопонимании между Федеральным агентством по рыболовству РФ и министерством морских дел и рыболовства Республики Корея о взаимопонимании и сотрудничестве в реализации инвестиционных проектов в рыбо-хозяйственном комплексе на Дальнем Востоке РФ; меморандум о взаимопонимании между государственной корпорацией по космической деятельности Роскосмос и корейским институтом аэрокосмических исследований об активизации двухстороннего взаимодействия в области космической деятельности.
ситуации принято винить «непредсказуемую» Северную Корею, но нельзя не согласиться с тем, что вина за провал «политики доверия» лежит на обеих сторонах. Очевидно, что для решения северокорейской проблемы недостаточно политической воли - необходима продуманная стратегия и последовательное её исполнение. Ситуативный характер «политики доверия» во многом обусловил её отрицательный результат. Провал «политики доверия» и последующее осложнение межкорейских отношений предопределили судьбу Евразийской инициативы, которая на современном этапе находится в стадии стагнации, а её дальнейшие перспективы представляются неясными.
Ситуацию усугубляет внутриполитический кризис в Южной Корее. Правящая партия «Сэнури» по итогам выборов в апреле 2016 г. уступила большинство в парламенте [16]. Рейтинг президента Пак с сентября 2015 г. неизменно снижался и к декабрю 2016 г. после разразившегося политического скандала достиг абсолютного минимума в 4 %. Обвинения в коррупции и превышении должностных полномочий стали поводом для импичмента Пак Кын Хе 9 декабря 2016 г. С учётом расширяющегося спектра внутриполитических проблем, действующей администрации, временно возглавляемой премьер-министром Хван Гё Аном, уже вряд ли удастся сколько-нибудь продвинуться в реализации ЕАИ. Предположение о том, что ЕАИ, равно как и ИМССВА, являясь именными проектами Пак, прекратят своё существование одновременно с окончанием её президентского срока [22], кажется в достаточной степени оправданным.
Однако с учётом проделанной работы по продвижению евразийских проектов Пак, всё же сохраняется вероятность того, что ЕАИ и ИМССВА в том или ином виде продолжат своё существование. В пользу этого предположения говорит сохраняющая свою актуальность проблема диверсификации внешней политики, а также необходимость поиска новых возможностей для поддержания темпов роста замедляющейся южнокорейской экономики. Поэтому, вероятно, следующему президенту РК придётся предложить собственный вариант «северной политики», который, может, и будет иметь отличное от инициатив Пак наименование, но по содержанию, вероятно, будет во многом их повторять. В связи с этим хотелось бы, чтобы созданные Пак механизмы не были отвергнуты новой администрацией, а евразийский вектор внешней политики РК, опирающийся на сотрудничество с Россией, в перспективе укрепился в рамках спектра южнокорейских внешнеполитических приоритетов и приобрёл не меньшее значение, чем отношения с КНР и США.
Литература
1. Асмолов К. Евразийская инициатива президента РК [Электронный документ] // Новое Восточное Обозрение. 28.08.2014 URL http://ru.journal-neo.org/2014/08/28/evrazijskaya-initsiativa-prezidenta-rk/ (Дата обращения: 15.10.2016).
2. Захарова Л, Асмолов К. Евразийская инициатива президента Республики Корея Пак Кын Хе // Проблемы Дальнего Востока. 2015. № 1. С. 60-70.
3. Лабыкин А. Русская «Победа» в Северной Корее [Электрон-
ный документ] // Журнал Эксперт-Онлайн. 22.10.2016. URL http:// expert.ru/2014/10/22/rossijskaya-pobeda-v-kndr/ (Дата обращения: 23.10.2016).
4. Латухина К. От севера до юга [Электронный документ] // Сетевое издание Интернет-портал «Российской газеты». URL https:// rg.ru/2013/11/13/putin-korea.html (Дата обращения: 15.10.2016).
5. Россия и КНДР перешли на рубль в расчетах между странами [Электронный документ] // Сетевое издание «РИА Новости». URL http://ria.ru/economy/20141020/1029182641.html (Дата обращения: 11.11.2016).
6. РФПИ И KIC создают российско-корейскую инвестиционную платформу // Официальный веб-сайт Российского фонда прямых инвестиций. 13.11.2013. [Электронный документ] URL http://www.rdif. ru/fullNews/821/ (Дата обращения: 11.10.2016).
7. Федоровский А.Н., Вода К.Р. Санкции Совета Безопасности ООН в отношении КНДР и политические интересы региональных держав // Национальный исследовательский институт мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова. 09.03.2016. [Электронный документ]. URL http://www.imemo.ru/index.php?page_ id=502&id=2192&ret=640 (Дата обращения: 13.11.2016).
8. Cherkashin P. Current Russian-North Korean Relations and Prospects of Their Development [Электронный документ]// Russian International Affairs Council. 28.08.2015. http://russiancouncil.ru/en/ blogs/dvfu/?id_4=2022 (Дата обращения: 15.10.2016)
9. DPRK announces success of first H-bomb test [Электронный документ] // Xinhua, english.news.cn. 01.06.2015. URL http://news.xinhuanet. com/english/2016-01/06/c_134982512.htm (Дата обращения:15.11.2016).
10. EurAsia Initiative [Электронный документ] // Ministry of Foreign Affairs, Republic of Korea Official Web-site. URL http://www.mofa.go.kr/ ENG/image/common/title/res/0707_eurasia_bro.pdf (Дата обращения: 13.11.2016).
11. Keck, Z. The Three Faces of Park's "Trustpolitik" [Электронный документ] // The Diplomat. 9.05.2013 URL http://thediplomat.com/2013/05/ the-three-faces-of-parks-trustpolitik/ (Дата обращения: 11.10.2016).
12. Kim Taehwan. Beyond Geopolitics: South Korea's Eurasia Initiative as a New Nordpolitik [Электронный документ] // The AS AN Forum. 16.02.2015 URL http://www.theasanforum.org/beyond-geopolitics-south-koreas-eurasia-initiative-as-a-new-nordpolitik/ (Дата обращения: 12.11.2016).
13. Koo Jun Hoe. Report: 2014 Inter-Korean Development Plans [Электронный документ] // Daily NK. 18.08.2014 URL http://www.dailynk. com/english/read.php?num=12223&cataId=nk00100 (Дата обращения: 13.11.2016).
14. Lee Sang Soo and Berger, Bernt. Park's "Trustpolitik" Challenge: Policy Brief // Institute for Security & Development Policy. No. 185. 12.10.2015. P. 1-3.
15. Northeast Asia Peace and Cooperation Initiative [Электронный документ] // Republic of Korea Ministry of Foreign Affairs Official Website. URL http://www.mofa.go.kr/ENG/North_Asia/res/eng.pdf (Дата обращения: 15.10.2016).
16. Park and Saenuri's approval ratings dip to new lows [Электронный документ] // Korea Times. 18.04.2016. URL http://www.koreatimes.
co.kr/www/news/nation/2016/04/116_202869.html (Дата обращения: 12.11.2016).
17. Park's support rating edges up slightly: survey [Электронный документ] // Yonhap News. 01.07.2016 URL http://english.yonhapnews.co.kr/ national/2016/07/01/0301000000AEN20160701009000315.html (Дата обращения: 11.11.2016).
18. Pastreich, E. The Balancer: Roh Moo-hyun's vision of Korean politics and the future of northeast Asia // Japan Focus. 2005. Vol 3, № 8. P. 1-14.
19. Remarks by President Park Geun-hye at the 2013 International Conference on Global Cooperation in the Era of Eurasia [Электронный документ] // Korea.net Web-Portal. URL http://www.korea.net/Government/ Briefing-Room/Presidential-Speeches/view?articleId=114334 (Дата обращения: 13.10.2016).
20. Resolution 2321 (2016) Adopted by the Security Council at its 7821st meeting, on 30 November 2016 [Электронный документ] // United Nations Official Web-Site. URL http://www.un.org/en/ga/search/ view_doc.asp?symbol=S/RES/2321(2016)&referer=http://www.un.org/ en/sc/documents/resolutions/2016.shtml&Lang=E (Дата обращения: 3.12.2016).
21. Sanford, D.C. ROK's Nordpolitik: Revisited // The Journal of East Asian Affairs. 1993 Vol. 7, № 1. P. 1-31.
22. Yi Whan-woo. Park's Eurasia Initiative stalled [Электронный документ] // The Korea Times. National. 9.02.2016. URL http://www. koreatimes.co.kr/www/ news/nation/2016/03/120_199968.html (Дата обращения: 13.09.2016).
23. Yong Kwon. South Korea's Eurasia Ambitions [Электронный документ] // The Diplomat. 20.08.2014. URL http://thediplomat.com/2014/08/ south-koreas-eurasia-ambitions/ (Дата обращения: 11.09.2016).
