CC BY
94
54. Kurth, Sherwin-White. Op. cit. P. 167-178.
55. OGIS 338 ll. 10-19.
56. Polyaenus Stratagemae VII, 40.
57. OGIS 22.
58. OGIS 229 ll. 19-20.
59. Судя по всему, файлакские катойки находились в гораздо менее привилегированном положении, чем их современник в Магнесии-на-Меандре, которым, как уже говорилось выше, выделялось по два-три клера. Это показывает, что политика Селевкидов в отношении катойков сильно различалась в разных регионах и приспосабливалась к местным условиям.
60. Arr. Anab. VII. 6; Ael. De Nat. Animal. XI. 9.
THE SELEUKID KATOIKIA OF THE ISLAND FAILAKA (KUWAIT)
N.A. Makkaveev
The article is devoted to a military settlement — Katoikia on the island Failaka near the coast of Kuwait which has an honourary place in all summary works on Hellenic history alongside with such known centers as Susa, Seleukeia-ad-Tigris. The author speaks about necessity of the analysis on the given Failakan inscriptions combined with other kinds of sources, and also comparison with materials from other areas of Seleukids power.
© 2009
О.А. Власова
ЭВОЛЮЦИЯ РИМСКОЙ МАГИСТРАТУРЫ ПРЕТОРОВ
(367 г. до н.э. — 122 г. до н.э.)
Созданная в 367 г. до н.э. претура являлась второй по значению, после консулата, магистратурой и, конечно же, всегда вызывала интерес у исследователей. Однако в подавляющем большинстве научных работ внимание уделяется лишь отдельным аспектам истории претуры — например, ее созданию или роли претора в судопроизводстве. Эволюция магистратуры, включая развитие претуры в период ранней и классической Республики, часто остается без должного анализа. Это заставляет нас обратиться к данному вопросу.
Ф.Ф. Эбботом была предложена периодизация развития претуры на основе критерия магистратских функций: первый период — с 367 г. до н.э. до 227 г. до н.э., когда основной обязанностью преторов было судопроизводство; второй — с 227 до 81 г. до н.э., период, когда магистратура была разделена на две части (некоторые преторы были судьями, другие — управителями провинций); третий — с 81 г. до н.э. и до времени империи, когда преторы сначала
были судьями в Риме, а затем, в ранге пропреторов, отправлялись в провинции1. Таким образом, мы видим, что предложенная периодизация базируется на основных сферах деятельности преторов в тот или иной период. В целом, периодизация Ф.Ф. Эббота несколько односторонняя, и не учитывает иных важных изменений в магистратуре.
Казалось бы, возможен другой вариант периодизации — на основе такого важного признака римских магистратур, как коллегиальность. На первом этапе претура одноместна и является исключением из всех республиканских ординарных магистратур. Второй период начинается с 242 г. до н.э., когда претура становится коллегиальной. Недостатками данной периодизации следует назвать несопоставимо разные временные промежутки (первый период длился два десятка лет, второй же продолжался вплоть до конца Республики) и то обстоятельство, что при этом варианте периодизации упускаются из виду иные значительные трансформации магистратуры претора.
Более подробно рассмотреть изменения магистратуры позволяет иногда используемый в литературе «количественный» принцип — когда основой для периодизации становятся этапы увеличения числа преторов. В качестве недостатка данного метода следует назвать очевидную поверхностность подобного деления на периоды.
На наш взгляд, наиболее научно перспективной в плане анализа выглядит периодизация, выделяющая на основе системности критериев следующие этапы эволюции претуры. Первый: с 367 г. до н.э. до 242 г. до н.э., когда претура не являлась коллегиальной. Второй: с 242 г. до н.э. по 197 г. до н.э., когда сформировалась четкая система провинций и управляющих ими преторов. Третий: со 197 г. до н.э. и по 122 г. до н.э., когда по закону Гая Гракха один из преторов должен был постоянно председательствовать в суде по делам о вымогательствах — впервые в истории магистратуры преторы получили исключительно судебную провинцию. Четвертый: со 122 г. до н.э. до 88 г. до н.э. — переходный период, когда осознается эффективность постоянных судов под руководством преторов и нарастает кризис управления, вызванный увеличением числа провинций. Пятый: с 88 г. до н.э. и до начала Принципата, когда после реформы Суллы установилось четкое правило — год преторы участвуют в судопроизводстве, а затем в должности пропреторов руководят провинциями. На деятельность преторов в этот период накладывают отпечаток кризисные явленияи конца Республики, когда перестают соблюдаться основные принципы полисного управления и возрастает роль личности, стоящей во главе государства. В основе данной периодизации лежат глубинные изменения в самом институте римской претуры.
В данной статье мы рассмотрим эволюцию магистратуры преторов до 122 г. до н.э., так как, на наш взгляд, эта дата — рубежная: магистратура преторов качественно меняется, когда в обязанности магистрата входит questio perpetua repetundarum и, таким образом, впервые магистрат с империем, высшей полифункциональной властью, получает исключительно судебные обязанности2. Реформы Суллы лишь довели до логического конца начинания Гая Гракха.
Мы постараемся выявить основные направления эволюции претуры в период III-II вв. до н.э., проанализируем этапы развития этой магистратуры и определим характер ее изменений.
Открытость магистратуры претора для плебеев
Претура создается в 367 г. до н.э. как должность, занимать которую могли только патриции, однако, уже через нескольких десятков лет после законов Ли-циния-Секстия магистратура стала доступна и для плебеев. По словам Ливия (Liv. VIII. 15. 9): «в том же году (337 г. до н.э.) Квинт Публилий Филон первый из плебеев сделался претором, причем консул Сульпиций (Лонг) противодействовал этому, отказываясь засчитывать поданные за него голоса, однако сенат,
который не удержал в своей власти высшие должности, не стал слишком упор-
3
ствовать по поводу претуры» .
Подобная мягкость позиции сената легко объяснима. Как верно заметил К. Бреннан, прошло уже целое поколение со времени реформ Лициния-Сек-стия, плебеи становились консулами, были допущены к должности диктатора и к цензуре4. Кроме того, следует учитывать, что и в самом сенате заседали плебеи, бывшие ранее высшими магистратами. Сословная ограниченность прету-ры на этом фоне выглядела аномальной. Сенаторы, видимо, осознавали это и потому не оказали поддержки негативно настроенному в отношении нововведений консулу.
Таким образом, если предположить, что одной из причин учреждения новой магистратуры была попытка патрициев сохранить за собой права судопроизводства, то следует отметить, что попытка эта оказалась неудачной. После получения плебеями права занимать должность консула активизируется движение за ликвидацию сословных ограничений, и, естественно, претура также стала открыта для представителей обоих сословий.
Возникновение должности претора перегринов
Первым дополнением магистратуры было, согласно Ливию, должностное место претора (40-е гг. III в. до н.э.), который в дальнейшем получил название «претор перегринов»5.
Следует уточнить вопрос о терминологии, которой пользовались сами римляне в отношении претора перегринов.
Собственно термин «praetor ínter peregrinos» несколько двойственен в понимании. Конечно, новый претор не рассматривал дела между иноземцами — у них было собственное право, а потому нельзя понимать «ínter» буквально. Интересный аргумент в подтверждение неправильности подобного восприятия дает К. Бреннан: исследователь говорит, что, например, фраза «ínter sicarios» вовсе не означает, что судебное дело разбирается между убийцами6.
Для обозначения претора перегринов использовались: названное выше выражение «praetor ínter peregrinos» (Liv. XXXVII. 50. 7), а также «ius ínter peregrinos diceret» (Liv. XXXVII. 51. 7), «iurisdictio ínter peregrinos» (Liv. XL. 1. 1), «peregrina iurisdictio» (Liv. XXXII. 28. 2; XXXIV. 43. 6; XLI. 8. 2), «provincia ínter cives et peregrinos» (Liv. XXXIX. 8. 2;), «iurisdictio ínter cives et peregrinos» (Liv. XXXIII. 21. 9; XXXIII. 26. 1; XLII. 1.5; XL. 18 и далее)7. Все эти словосочетания
о
тождественны .
На наш взгляд, наиболее аргументированным является предположение, что претор перегринов рассматривал дела между гражданами Рима и иноземцами.
Необходимо определить цель, для достижения которой создается претор перегринов, датировку и обстоятельства его появления.
Информация Ливия представлена только в периохах и чрезвычайно кратка, она содержит лишь сведения о том, что «впервые избранны тогда двое преторов»: Duo praetores tunc primum creati sunt (Liv. Per. XIX). Кроме того, Ливий утверждает, что претура пополняется во время первой Пунической войны, до битвы при Эгатских островах. Так, после сообщения о преторах он пишет, что «многие полководцы успешно сражаются с пунийцами; вершиной успеха была победа консула Гая Лутация над пунийским флотом при Эгатских островах. После этого по просьбе карфагенян с ними заключен мир»9.
О появлении претора для разбора дел между гражданами Рима и иноземцами также рассказывается в Дигестах (D. 1. 2. 2. 28). Эпитоматор Помпония говорит, что, «спустя несколько лет этого претора [praetor urbanus] оказалось недостаточно, так как много перегринов пришло в государство. Поэтому избрали другого претора, который был назван претором перегринов; это название произошло оттого, что он большей частью выносил решения по делам между пере-гринами»10. К сожалению, в Дигестах не упоминается точная датировка появления претора перегринов.
Третьим нашим источником является труд Иоанна Лида «De magistratibus populi Romani» (1.38; 1.45). Лид говорит, что в 263 году был избран второй претор для разбора дел среди перегринов. К. Бреннан подробно анализирует данные Лида и настаивает на очень осторожном отношении к датировке. По мнению исследователя, хронология Лида не всегда бывает верна11. Если отсчитывать 263 года с появления консулов, то есть с 510, то получается, что второй претор возникает в 247 г. до н.э. По версии, предложенной К. Бреннаном, Лид говорит о 244 г. до н.э. В любом случае, это время до 242 г. до н.э., что сходится с данными Ливия.
Сложнее установить цели, с которыми был назначен этот новый претор.
По мнению Т. Моммзена, претор перегринов создавался с целью стабилизировать положение, остановить кризис, который, как предположил ученый, возник в результате того, что консул Авл Постумий Альбин был оставлен в Риме. Консулу не дозволял покинуть Город великий понтифик Цецилий Метел, — Постумий был в то же время фламином Марса и не должен был оставлять свои святыни12. Эта гипотеза была подвергнута критике К. Бреннаном, по аргументированному мнению которого нет необходимости связывать кризис Авла По-стумия с созданием претора перегринов, так как подобные ситуации — когда «не хватало» консула — случались и ранее13.
Можно выделить еще два направления, две «теории» — военную и торговую, по сути отражающие две стороны одного процесса — роста территорий и влияния Рима.
Ряд исследователей полагают, что второй претор был избран для военных целей. По мнению А. Линтотта, «число преторов было увеличено около 242 г. до н.э., возможно, первоначально для обеспечения срочного военного командования в конце Первой Пунической войны»14.
Подобной гипотезы придерживается и К. Бреннан, доказывая, что praetor inter peregrinos создается «как военный командир» для ведения войны в Сицилии15. Более того, исследователь считает, что «первейшей ролью» претора перегринов было провинциальное «заморское» управление.
При этом и А. Линтотт, и К. Бреннан полагают, что лишь в более позднее время присутствие в Риме двух преторов способствовало разделению обязанностей между городским претором и претором перегринов.
В определенной степени с выдвинутой гипотезой «военных» причин появления претора перегринов нельзя не согласиться. Да, римляне к концу Первой Пунической войны осознали, что даже трех магистратов с империем не хватает для стабильного функционирования в условиях ожесточенных войн, но была ли военная необходимость единственной причиной возникновения второго претора?
На наш взгляд, объяснять численное увеличение претуры исключительно военными целями не вполне верно.
С другой стороны, ряд исследователей считает, что претор перегринов создавался в первую очередь для ведения судебных дел между гражданами Рима и иноземцами. В основе этой гипотезы лежит «торговая» теория — увеличение торговых связей приводит к росту числа иноземцев в Риме и, следовательно, к необходимости специального должностного лица для разбора судебных дел между римлянами и иностранцами.
По мнению М. Бартошека: «в 242 г. до н.э. был впервые установлен praetor peregrinus для разбирательства между гражданами и чужеземцами или только между чужеземцами (если они подчинялись его полномочиям). Потребность в этой второй магистратуре возникла в связи с интенсивным развитием торговли в Италии и Средиземноморье, в которой все активнее стали участвовать римля-не»16. Подобного взгляда на возникновение коллеги уже существовавшего пре-
17
тора придерживался И.В. Нетушил1'.
И.А. Покровский, отмечая, что другой претор «был присоединен... специально для наблюдения за перегринами, которые к тому времени начинают появляться в Риме большими массами для различных торговых дел», предполагает, что, возможно, «образцом для учреждения этого второго претора специально для перегринов послужили аналогичные магистратуры в некоторых торговых греческих городах, например, коацоа Xevioj в Гортине»18.
Проанализируем подробнее «торговую» гипотезу возникновения претора перегринов.
Законы критского города Гортины были составлены в 480-460 гг. до н.э. и представляют собой один из самых ранних греческих юридических памятников19. То, что было характерно для раннего периода, можно отнести и к более поздним временам. Следует рассмотреть, были ли подобные институты в территориально близких к Риму городах, а также возможные способы перенесения греческой судебной практики в римское судопроизводство.
Специальные суды над иноземцами были характерны для греческого права. О них говорит, например, Аристотель (Pol. IV. 13. 2): «Суд над иноземцами ведает делами иноземцев с иноземцами же или иноземцев с горожанами». Большинство сицилийских городов являлись колониями греческих и, естественно, основные нормы судопроизводства были взяты колонистами из права метропо-
лий. Известно, что в Селинунте в VI в. до н.э. существовал отдельный суд для иностранцев, членами которого были синдики (twv Xevwv auvSÍKWv)20. Можно предположить с большой долей уверенности, что сицилийские города имели схожие законодательства и нормы правосудия.
По представлению Платона, как было отмечено И.А. Шишовой, законодате-
21
лем Италии и Сицилии считался Харонд из Катаны21. Аристотель приводит его в пример как номофета, чьи законы по точности формулировки «выделяются даже среди нынешних законодателей» (Arist. Pol. II. 9. 8). Он же называет Ха-ронда и Залевка из Локров Эпизефирских законодателями не только для своих сограждан, но и «для остальных халкидских городов в Италии и Сицилии»
(Arist. Pol. II. 9. 5). В.И. Козловская отмечает, что Харонд был настолько извес-
22
тен своими законами, что его приглашали в другие города как кодификатора22.
Возможно, специальные суды для иноземцев существовали в большинстве сицилийских городов. Первая Пуническая война продолжалась с 264 г. до н.э. до 241 г. до н.э., то есть римляне в течение длительного времени находились в гораздо более близком, чем до этого, культурном контакте с гражданами сицилийских городов и могли воспринять часть греческой судебной практики.
По мнению Э.Д. Фролова, «масштаб и значение этих контактов трудно переоценить. Ведь они, по большому счету, стали прелюдией глобального взаимодействия двух главных этнокультурных очагов античности, мира греческого и мира римско-италийского... на долю италиков в целом выпало приобщение к более развитой цивилизации полисного типа, воздействие которой стимулировало, например, римлян к переходу на античный путь развития, равно как и приобщение к культурным достижениям этой цивилизации (заимствование ал-
23
фавитного письма и чеканной монеты)».23 Хотя автор обращается к более раннему периоду, все сказанное можно отнести и ко времени войн Рима и Карфагена.
Римская община и раньше имела дипломатические отношения с греческими колониями в Италии, но в ситуации длительной войны контакты неизбежно должны были стать более тесными. Идея о специальном суде для иноземцев могла быть заимствована из сицилийских городов, но для ее осуществления, практического воплощения, были необходимы определенные условия. Потребность в судах должна была стать настолько острой, чтобы римляне осознали это, что было возможно, только когда число перегринов увеличилось, и один претор не справлялся с количеством исков.
Напомним, что Помпоний говорит об этом следующее: «спустя несколько лет этого претора оказалось недостаточно, так как много перегринов пришло в государство. Поэтому избрали другого претора, который был назван претором перегринов» (D. IV. 28).
Война вызвала к жизни активную внешнюю торговлю, так как Рим нуждался во множестве различных товаров и рынке сбыта собственной продукции. Доказательством может служить тот факт, что Рим активно выводит колонии именно в период войны. К.А. Ревяко отмечает, что Рим вывел семь колоний с 264 г. до н.э. по 241 г. до н.э., четыре из которых — морские портовые города или речные порты, связанные с морем, — Брундизий, Эзис, Алсий и Фирм.24 Морская торговля открывала новые возможности в сфере торговли как для
римлян, так и для тех народов, которые торговали с ними, что приводило к увеличению в Риме числа перегринов. Соответственно увеличивался и объем судебных исков и между римлянами и чужестранцами, и между чужестранцами на римской территории.
На наш взгляд, появление в Риме в 242 г. до н.э. претора перегринов было вызвано целым комплексом причин. Это и необходимость военного командования — вернее, увеличения числа магистратов с империем для ведения военных действий. Это и возрастание масштабов торговли, и, соответственно, увеличение числа иноземцев в Риме — а с этим учащаются и судебные споры между римскими гражданами и перегринами. Более тесные контакты с греческими городами во время Пунийской войны и греческая практика специального суда над иноземцами (фщн оенщн ухндЯкщн) также способствовали появлению должности претора перегринов в государственно-правовой системе римской
Республики25. Одним из важнейших результатов появления претора перегри-
26
нов стала коллегиальность претуры.
Преторы для Сицилии и Сардинии с Корсикой
В 241 г до н.э. был заключен мирный договор между Римом и Карфагеном (Pol. 1. 62. 8 — 6327; Zonar. 8. 174). Согласно его условиям, Сицилия переходила под римский контроль. Это была обширная богатая территория, и римляне понимали, что Карфаген не смирится с ее потерей, а следовательно, Рим должен был очень серьезно позаботиться о новой территории.
28
К. Бреннан называет Сицилию «перманентной римской провинцией»28 — из-за необходимости новой, нестандартной политики Рима по отношению к острову.
Характер отношений Рима и Сицилии, действительно, был принципиально новым. По мнению С.И. Ковалева, Сицилия «стала первой провинцией Рима в новом понимании этого слова. Сицилия, — как подчеркивал данный автор, — за исключением царства Гиерона, Мессаны и еще нескольких городов, оставленных на правах союзников, уже нельзя было рассматривать в качестве равноправного члена италийской федерации. Это была чужая территория, завоеванная силой римского оружия и раньше управлявшаяся карфагенянами на нача-
29
лах подданства».
Новым должно было быть и управление. Ранее Рим никогда не получал контроль над такой обширной, богатой и удаленной от Города территорией.
Аппиан — после рассказа о мирном договоре 241 г. до н.э. — заключает, что «таким образом, римляне овладели большей частью Сицилии, которой раньше владели карфагеняне; на жителей острова они наложили подати и, распределив морские повинности между городами, стали посылать на Сицилию на каждый год претора» (App. Hist. V. 2). Но, кроме этого упоминания, у нас нет никаких подтверждающих данных о преторском управлении Сицилией. По мнению К. Бреннана, Аппиан не всегда аккуратен при рассмотрении «римских админи-
30
стративных деталей»30. Аппиан, будучи при Антонине Пие procurator Augusti, очень хорошо знал историю административной политики Рима, но следует учесть, что в своем повествовании он излагал практику в целом, не заостряя внимание на отдельных деталях.
И. Марквардт писал, что исследователи могут лишь догадываться, кем
управлялась Сицилия, был ли это один из преторов или же кому-либо предос-
31
тавлялась экстраординарная власть .
В исследовательской литературе до сих пор присутствует мнение, высказанное еще Т. Моммзеном, что с 240 г. до н.э. наместником Сицилии (по крайней
32
мере, ее западной части) был один из квесторов32. Данную точку зрения поддерживают Р. Марино, Л. Лорето, В. Кункель и другие33.
Однако подобная гипотеза расходится с информацией Аппиана, как верно отмечает К. Бреннан. По аргументированному мнению исследователя, претор перегринов командовал флотом, находившимся у Сицилии, и помогал квестору в Лилибее защищать береговую часть острова34.
Сардиния и Корсика не входили в число территорий, контроль над которыми переходил к римлянам по договору 241 г. до н.э. или, по крайней мере, не упоминались в документе. Зонара (VIII. 18. 3) относит аннексию Сардинии к 238 г. до н.э., а к лету 237 г. Полибий относит фактический отказ Карфагена от Корсики (Корсика в то время была в действительности «диким» местом, а пу-нийские войска сконцентрировались на завоевании Испании, которое начал Гамилькар осенью 237 г. до н.э.). Начатая римлянами на Корсике военная кам-
35
пания шла с переменным успехом35. Окончательно покорить Сардинию и Корсику удалось не скоро. Ливий говорит о восстании сардов и корсов (Liv. Per. XX). По мнению С.И. Ковалева, «реально овладеть Сардинией было нелегко: потребовался ряд экспедиций, чтобы сломить сопротивление воинственных и
36
свободолюбивых туземцев»36.
На взгляд Т.М. Тэйлора, и Сицилией, и Сардинией с Корсикой до 227 г. до н.э. управляли квесторы под наблюдением консулов37.
В начале 220-х гг. до н.э. число преторов увеличилось до четырех. Ливий (Per. XX.) пишет: praetorum numerus ampliatus est, ut essent IIII. Этому фрагменту предшествует сообщение об иллирийской войне 229 гг. до н.э.38 Помпоний просто говорит, что «после завоевания Сардинии, а вскоре Сицилии, Испании и Нарбонской провинции, было создано столько преторов, сколько было подчинено провинций...»39, без сколько-нибудь определенной датировки.
Подавляющее большинство исследователей сходятся во мнении, что решение о создании двух новых провинций и двух новых преторов, которые должны этими провинциями управлять, относится к 228 г. до н.э., с тем, чтобы действовать преторы стали с нового административного года — с 227 г. до н.э. 40
Однако, как верно подмечено К. Бреннаном41, не следует думать, что Сицилия и Сардиния с Корсикой стали с этого момента исключительно преторски-ми провинциями. В 225 г. до н.э. Сардинию в качестве провинции получил консул Атилий Регул (Pol. 2. 27. 1). Возможно, это было сделано для отражения вероятных атак карфагенских войск на этой территории, тем более что в дальнейшем Сардиния была названа консульской провинцией только в 177 г. до н.э.
Таким образом, к 228 г. до н.э. у Рима появились новые — островные — территории, которые требовали новой системы управления. Важное стратегическое и экономическое значение Сицилии и Сардинии с Корсикой (особенно с учетом возможного нападения карфагенян) предполагало, что во главе провин-
ций должны стоять магистраты, обладавшие высшей властью. Направлять консулов для управления определенной территорией не было обычным для римлян, а статус и власть легата или, возможно, квестора были недостаточны для решения важных задач, стоявших перед наместниками. Решение было найдено в создании еще двух дополнительных — к уже существующим должностям praetor urbanus и praetor inter peregrinos — преторских должностей.
Создание «испанских» преторов
Следующие изменения в претуре были вызваны завоеванием Испании в 90-х гг. до н.э. Ливий говорит об этом так: «в тот год впервые было избрано шесть преторов, ибо число провинций росло и держава расширялась... Городские судебные дела достались Сергию, дела чужеземцев — Минуцию. Сардиния выпала Атилию, Сицилия — Манлию, Ближняя Испания — Семпронию, а Дальняя — Гельвию» (Liv. XXXII. 27. 6; 28. 1)42. Это происходит в 197 г. до н.э. Преторы должны были, кроме руководства территорией, «разграничить дальнюю и ближнюю провинции.» же об этом говорит Помпоний (D.1 2. 32): «После завоевания Сардинии, а вскоре Сицилии, Испании и затем Нарбонской провинции, было создано столько преторов, сколько
было подчинено провинций, для заведования частью городскими делами ча-
44
стью провинциальными» .
В подавляющем большинстве исследовательских работ, затрагивавших появление «испанских» преторов, вопрос о датировке и целях создания новой пары преторов не подвергается сомнению45. Тем не менее, некоторое расхождение взглядов исследователей по этой проблеме следует отметить.
Наиболее подробно в отечественной историографии анализировал появление преторов для Испании А.В. Мишулин46. Он относил именно к 197 г. до н.э. окончание постепенного оформления провинциального управления
Испанией47. Примечательно, что еще до 197 г. до н.э. в Испанию посылались
48
двое командующих с империем (Liv. XXXIII. 27. 1) . По мнению К. Бреннана,
практика использования двух privati cum imperio — ими являлись, к примеру,
Блазион и Сцертиний — показала эффективность назначения двух должност-
49
ных лиц с империем при управлении испанской территорией .
Хотя Ливий утверждает, что территории Ближней и Дальней Испании «выпали» тому или иному претору, это не должно пониматься как противоречие с его же последующим определением обязанностей преторов в Испании. Понятия «Ближняя» и «Дальняя» Испании появляется в ходе ведения военных действий раньше возникновения преторов для Испании и означает лишь принятое для удобства разделение территории без четкой фиксации. А.В. Мишулин полагал, что «в практике командования и управления испанскими областями фактически уже устанавливалось в интересах административной техники управления известное районное деление на две провинции»50.
По мнению А.Б. Мишулина, два претора назначались в Испанию потому, что один полководец должен был руководить сухопутной армией, а второй — флотом. Эта традиция к 197 г. до н.э. установилась, она способствовала назначению двух преторов и в дальнейшем. Как отмечал А.В. Мишулин, сенат руководствовался и обширными размерами завоеванной провинции, и «учитывал.
трудность для одного человека справиться с административным управлением страны со столь разноплеменным и неспокойным населением»51.
Несколько иную причину разделения Испании указывал В.И. Герье. Как полагал исследователь, двойственность в управлении Испанией появляется вследствие того, что римляне во время Пунических войн хотели остановить карфагенян на р. Эбро. «Сначала они (римляне — О.А.) завоевали Южную Испанию, взяли ее у карфагенян, и эта земля стала испанской провинцией. Когда римляне впоследствии покорили северную Испанию, то образовалась как бы другая
52
Испания»52.
В зарубежной историографии достаточно прочно утвердилось мнение, что окончательное разделение Испании на Hispania Citerior и Hispania Ulterior происходит практически сразу после направления туда преторов или в течение не-
53
скольких ближайших лет53. Отличающуюся от этого точку зрения выдвигает Г.В. Самнер, полагающий, что разделение на провинции Дальняя и Ближняя происходит лишь после падения Нуманции в 133 г. до н.э. Автор аргументирует свою гипотезу тем, что в 197 г. до н.э. Марк Гельвий отсылал письма сенату о положении не только в своей провинции, но и о происходящем в провинции своего коллеги. К. Бреннан возражает, отмечая, что в условиях постоянных восстаний испанских племен у преторов не было возможности оставаться строго на территории своей провинции (понятно, что сами испанские племена, бунтующие против Рима, не признавали римского административного деле-ния)54 и потому преторы были вынуждены вести военные действия на земле «соседа-претора», и затем, следовательно, и отправлять сенату отчеты55.
Таким образом, завоевав к концу III в. до н.э. испанские земли, римляне повторили хорошо зарекомендовавшую себя в Сицилии и Сардинии систему управления провинциями. По решению сената четырехместная претура была дополнена еще двумя должностными местами, и с 197 г. до н.э. два новых претора направлялись в две новые провинции — Hispania Citerior и Hispania Ulterior. С этого момента и до начала I в. до н.э. в Риме действовало шесть преторов.
Развитие претуры с 197 г. до н.э. до 122 г. до н.э.
Новые испанские провинции значительно обогатили Рим, но удаленность провинций и непокорность местных племен создавали определенные проблемы в практике управления. Как было отмечено В.И. Герье, годичность магистратуры преторов негативно сказывалась на деятельности испанских преторов. Ближняя и Дальняя Испании располагались вдали от Рима, и преторы, получившие в управление испанские провинции, должны были проводить в дороге много времени. По мнению В.И. Герье, срок пребывания в самих провинциях мог сокращаться до 9 месяцев, что, конечно, не могло положительно сказываться на управлении56.
В 180 г. до н.э. трибун Бэбий предложил законопроект, по которому власть преторов в Испании продлевалась до двух лет. Об этом сообщает Ливий: «В первые за много лет избраны были четыре претора — на основании Бебиева закона, предписывавшего избирать попеременно то шестерых, то четверых преторов. Ими стали Гней Корнелий Сципион, Гай Валерий Левин и Квинт и Пуб-
57
лий Муции Сцеволы, сыновья Квинта» (Liv. XL. 44. 2) . «В обеих Испаниях Тиберию Семпронию и Луцию Постумию (преторам прошлого года) была продлена власть с теми войсками, что у них были» (Liv. XL. 44. 4)58. Данная мера позволяла стабилизировать управленческие кадры для испанских провинций, но соблюдалась недолго и не строго. В 179 г. до н.э. в соответствии с законом были назначены шесть преторов (Liv. XL. 59. 5), но уже в следующем, 178 г. до н.э., закон Бэбия не был соблюден и снова избраны шестеро магистратов (Liv. XLI. 8. 1-3).
Произошло это, вероятно, по следующим причинам: уже закрепилась традиция годичности, римляне привыкли за семнадцать лет, что каждый год избирается шесть преторов; «римская аристократия слишком дорожила своими места-
59
ми, ей хотелось занимать преторские должности как можно чаще» .
М. Кроуфорд, также излагая попытку Бэбия реформировать преторские выборы (датируя ее, впрочем, 181 г. до н.э.), отмечает, что, после того, как закон был отменен, Рим нашел выход в пророгации империя60.
В 180 г. до н.э. начал действовать еще один важный закон, касающийся магистратур, в том числе и магистратуры претора. В этом году плебейским трибуном Луцием Виллием был предложен закон, устанавливающий минимальный возраст для соискания государственных должностей, определявший также последовательность их и обязательность интервала (не менее двух лет) для соискания следующей должности (Liv. XL. 44. 1)61. Установившаяся к тому времени обычная схема политической карьеры в Риме было оформлена законодательно.
С 149 г. до н.э. по закону Кальпурния Пизона (Lex Calpurnia) в обязанности претора перегринов вошло председательство в постоянном суде по делам о вымогательствах (questio perpetua repetundarum) — Cic. Brut. 10662. А в 123/122 г. до н.э. по закону плебейского трибуна Гая Гракха в деятельность этого постоянного суда были внесены изменения, и, в числе прочих, одно весьма важное для магистратуры преторов. С 122 г. до н.э. постоянный суд по делам о вымогательствах становился отдельной регулярной преторской провинцией и распределялся жеребьевкой. В новом суде претор намного более активно вовлекался в судебный процесс на всех его стадиях63.
Другой особенностью реформы Гракха, имевшей значение для развития претуры, послужило то обстоятельство, что теперь один претор был исключен из магистратов, которые могли быть наместниками провинций. Дело в том, что уже к концу 20-х гг. II в. до н.э. магистратов в должности претора стало явно не хватать: с 146 г. до н.э. к Риму отошли новые территории — Македония и Африка. В 126 г. до н.э. к ним присоединилась Азия. Таким образом, на шесть преторов оказалось восемь провинций, считая две городские — urbanus и inter peregrinos. После же 122 г. до н.э. один из этих шести преторов также был «потерян» для провинциального управления.
Все это не способствовало стабильному развитию государства и создавало множество проблем. Сенат мог попытаться решить эту проблему увеличением количества квесторов, но это не было сделано (следует сказать, что все провинции требовали для управления власти большей, чем квесторская). В то же время, как замечает К. Бреннан, сенаторы не хотели нарушать ambitus при консульских выборах, резко повышая число преторов64.
Таким образом, 122 г. до н.э. может считаться поворотным моментом в истории римской претуры. Во-первых, магистратура претора уже не могла развиваться как прежде — отвечая увеличением числа преторов на территориальный рост государства. Во-вторых, претор впервые с появления претуры получает исключительно судебную провинцию, постоянный суд по делам о вымогательствах. Дальнейшая эволюция магистратуры преторов — обусловленная суллан-ской системой председательства преторов в постоянных судах и решеним провинциально-административного кризиса с помощью регулярной пророгации преторского империя — резко отличается от развития магистратуры с 367 г. до н.э. до 122 г. до н.э.65
Итак, на протяжении длительного времени — с середины IV в. до н.э. и до конца II в. до н.э. претура оставалась заметной магистратурой в системе государственного управления. Возникнув в качестве одноместной должности, она к концу Республики стала самой многочисленной из высших магистратур. В 242 г. до н.э. с появлением претора перегринов претура стала коллегиальной. До этого, в связи с одноместностью должности претора, она таковой не была, представляя собой исключение из римских ординарных магистратур. Можно сказать, что именно в 242 г. до н.э. претура сложилась как ординарная коллегиальная магистратура, а в дальнейшем происходило ее пополнение. В 227 г. до н.э. появляются преторы для Сицилии, Сардинии и Корсики; с 197 г. до н.э. действуют преторы для Ближней и Дальней Испании. Но количественные изменения — не единственные. Намного важнее были изменения качественные.
Римское государство развивалось, усложнялось управление им и, соответственно, усложнялась и сама административная система66. Шла постепенная дифференциация сфер руководства, определенные направления деятельности концентрировались в руках представителей тех или иных магистратур. Увеличение числа должностных лиц в магистратуре преторов не меняло главных принципов построения римской политической системы, но способствовало ее лучшему развитию. Благодаря своей гибкости, претура, трансформируясь, могла отвечать на возникавшие перед обществом проблемы, не затрагивая своими изменениями основные элементы государственного устройства Рима.
К 122 г. до н.э. претура перестает пополняться новыми должностными местами преторов, что в дальнейшем обусловит активное использование пророгации империя, и магистрат в должности претора впервые за почти двести пятьдесят лет получает исключительно судебную, регулярную провинцию. Все это приводит к неизбежным основополагающим изменениям магистратуры преторов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Abbot F.F. A History and Description of Roman Political Institutions. Boston; London, 1901. I. P. 187.
2. Получение одним из преторов только судебных обязанностей не означает, что этот претор не мог, по решению сената, выполнять еще какие-либо действия на основании своего империя, но, тем не менее, этот факт показывает, что характерная для претора полифункциональность отходит на второй план.
3. Eodem anno Q. Publilius Philo praetor primum de plebe aduersante Sulpicio consule, qui negabat rationem eius se habiturum, est factus senatu, cum in summis imperiis id non obtinuisset, minus in praetura tendente.
4. Brennan C. The Praetorship in the Roman Republic. Vol. I. Oxford, 2000. P. 69.
5. Термин «praetor peregrinus» не применялся в период республики, впервые был использован эпитоматором Помпония в эпоху империи и построен, судя по всему, исходя из аналогии «praetor urbanus». В целом, именно он чаще всего встречается в исследовательской литературе. Поэтому мы будем использовать русскоязычную конструкцию «претор перегринов», чтобы не ввести в заблуждение латинизированной формой. Подробнее об использовании Помпонием термина «praetor peregrinus» см.: Daube D. The peregrine praetor // JRS. 1951. 41. P. 66.
6. Brennan. The Praetorship... Р. 85-86.
7. В качестве примера Liv. XL. 18. 2: .in praesentia tamen Cn. Sicinium praetorem, cuius inter ciues et peregrinos iurisdictio erat.
8. Весьма подробный анализ титулатуры претора перегринов содержится в статье Д. Дауба: Daube. Op. cit. Р. 66-68.
9. Liv. Per. XIX: Rebus aduersus Poenos a pluribus ducibus prospere gestis, summam uictoriae C. Lutatius cos. uicta ad Aegates insulas classe Poenorum imposuit. Petentibus Carthaginiensibus pax data est.
10. Post aliquot deinde annos non sufficiente eo praetore, quod multa turba etiam peregrinorum in civitatem veniret, creatus est et alius praetor. Qui peregrinus appellatus est ab eo, quod plerumque inter peregrines ius dicebat.
11. Brennan. The Praetorship.. P. 86.
12. Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Bd. 2. Leipzig, 1874. II. S. 196.
13. Brennan. The Praetorship. Р. 87.
14. LintottA. The Constitution of the Roman Republic. Oxford, 1999. P. 107.
15. Brennan. The Praetorship. Р. 4, 85-89.
16. БартошекМ. Римское право. Понятия, термины, определения. М., 1989. С. 257.
17. Нетушил И.В. Лекции по римской истории. Харьков, 1909. Т. 1. С. 244-245.
18. Покровский И.А. История римского права. Минск, 2002. С. 96.
19. Пальцева Л.А. К вопросу о кодификации права в древней Греции // Ius Antiquum. Древнее право. 2002. №2(10). С. 18.
20. Высокий М.В. Древнейшее греческое право на Сицилии // Ius Antiquum. Древнее право. 2002. №1(9). С. 64.
21. Шишова И.А. Раннее законодательство и становление рабства в античной Греции. Л., 1991. С. 71.
22. Козловская И.В. Залевк, Харонд и первые систематизированные своды законов в Великой Греции // Актуальные проблемы естественных и гуманитарных наук. Исторические науки: тезисы юбилейной конференции. Ярославль, 1995. С. 185-187.
23. Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988. С. 154.
24. РевякоК.А. Пунические войны. Минск, 1988. С. 105.
25. О правовой деятельности претора перигринов см.: Brennan. The Praetorship. Р. 125-132; Daube. Op. cit.; Gallo F. L'jfficium del pretore nella produzione e applicazione del diritto. Torino, 1997; Nicosia G. Dalla creazione di un secondo pretore guisdicente alla progressiva autonomizzazione della iuridictio peregrina// Silloge. Scritti 1959-1996. Vol. II. P. 669-770; Bretone M. Storia del diritto romano. Roma; Bari, 1987.
26. Об этом подробней в параграфе: «Коллегиальность римских преторов».
27. éni toîgSe filíav eèvai KapcnSovirnç Kai 'Pw|iaioiç, é v Kai trô 5»j trôv 'Pw|iairov guvSokí. éK%rop£Îv EiKellaç ánáühj KapcnSoviouç Kai nol£|i£Îv 'Iépwvi
émfépew önla SupaKoaloij mhdè trôv EupaKoalwv Gumma%oiç. ànoSoàvav KapxhSoviouç 'Promaiovç %wpiç lutpwv œnavtaç toùç ai%ma1rôtouç. àpguplou KatEvegKEÎv KapxhSoviouç 'Pwmaloiç èv Eteaiv eïkogv 5iG%l1ia Kai diaKÔaia talavta E^ßo^Ka. tomwv 5' ènavEvE%0évwv E„ç rqv 'Pèmhv, où npoGE5éi;ato t ç Guv0»Kaç о Sflmoç. àll' è^anéatEilev ¥v5paç 5éka toùç èniGKEyomévouç 0nèp trôv npagmatwv. oï Kai napagEvömevoi trôv mv ölwv oùdèv Eti mEté6hKav, bpa%éa 5è npoaEnétEivav toùç Kapxhdovlouç. tôv te g p cpôvov trôv fôpwv ènolhaav ^masuv, %l1ia talavta npooeévteç, trôv te v»awv èK%wpEÎv Kap%h5ovlouç npoGEnéta^av, öaai meta^ù tflç 'Itallaç KEÎvtai Kai tflç SiKEllaç.
28. Brennan. The Praetorship... Р. 88.
29. Ковалев С.И. История Рима. Л., 1986. С. 197.
30. Brennan. The Praetorship. Р. 87-89.
31. Marquardt. J. Römische Staatsverwaltung. Leipzig, 1884. S. 243. См. также: Dahlheim W. Gewalt und Herrschaft: Das provinciale Herrschaftssystem der römischen Republik. Berlin. 1977. S. 94.
32. Mommsen. Römisches Staatsrecht... II. S. 570-572.
33. Marino R. La Sicilia dal 241 al 210 a.C. Rome, 1988. S. 25-27; Kunkel W.Staatsordnung und Staatspraxis der Römischen Republik. 2. Abschnitt: Die Magistratur. München, 1995. S. 142-143.
34. Brennan. The Praetorship. Р. 89.
35. Очень подробно это рассматривает К. Бреннан: Brennan. The Praetorship. Р. 89-90.
36. Ковалев. Ук. соч. С. 202.
37. Taylor Th.M. A constitutional and political history of Rome from the earlies times to the reign of Domitian. L., 1899. P. 200.
38. Bellum Illyriis propter unum ex legatis, qui ad eos missi erant, occisum indictum est, subactique in deditionem venerunt.
39. D.1 2. 32
40. Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1996. С. 24; Labatut E. Histoire de la preture. Sources du droit, attributions, process civil ed criminals, administration des provinces, l'edit. P., Leipzig, 1868.. P. 55; Abbot. A History and Description of Roman Political Instititions... II. P. 188; Muirhead J. Historical introduction to the privat law of Rome. Edinbuurgh, 1936. P. 243.
41. Brennan. The Praetorship. Р. 93.
42. Biduo post praetorum comitia habita. sex praetores illo anno primum creati crescentibus iam prouinciis et latius patescente imperio; creati autem hi: L. Manlius Uolso C. Sem-pronius Tuditanus M. Sergius Silus M. Heluius M. Minucius Rufus L. Atilius Sempronius et Heluius ex iis aediles plebis erant. De prouinciis consulum prae-torumque actum. prius de praetoribus transacta res quae transigi sorte poterat: urbana Sergio, peregrina iurisdictio Minucio obtigit; Sardiniam Atilius, Siciliam Manlius, Hispanias Sempronius citeriorem, Heluius ulteriorem est sortitus.
43. Рraetoribus in Hispanias octona milia peditum socium ac nominis Latini data et quadringeni equites, ut dimitterent ueterem ex Hispaniis militem; et terminare iussi qua ulterior citeriorue prouincia seruaretur.
44. Capta deine Sardinia mox Sicilia, item Hispania, deinde Narbonensi provincia totidem paetores, quot provinciae in dicionem venerant, creati sunt, partim qui urbanis rebus, partim qui provincialibus praeessent.
45. Покровский И.А. История римского права. СПб., 1998. С. 96; Дождев Д.В. Римское частное право... С. 24; Lintott A. The Constitution of the Roman Republic. Oxforg, 1999. P. 106; Brennan. The Praetorship... P. 4.
46. Мишулин А.В. Античная Испания до установления римской провинциальной системы в 197 г. до н.э. М., 1952. С. 326-333.
47. Там же. С. 326.
48. В 196 г. до н.э. Гней Корвилий Блазион, наместник Ближней Испании до преторов Гая Семпрония Тудитана и Марка Гельвия, получил овацию, а Луций Сцер-циний, в одно время с Блазионом управлявший Испанией Дальней, прославил свое имя, внеся в казну пятьдесят тысяч фунтов серебра.
49. Brennan. The Praetorship. Р. 160-164.
50. Мишулин. Ук. соч. С. 331.
51. Там же. С. 333. Точку зрения А.В. Мишулина на создании в Испании преторских провинций см. также: О возникновении римского провинциального управления Испанией // DLB. 1949. 1.
52. Герье В.И. История римского народа. М., 2002. С. 216. Опедует отметить, что данная точка зрения практически не встречается в современной литературе.
53. Albertini E. Les divisions administratives de l'Espagne romaine. Paris, 1923. P. 12-15; Tovar A. Iberische Landeskunde. Vol. I. Baden-Baden. 1974. S. 11 и далее; Leonard A.C. Roman Spain: Conquest and assimilation. Routledge, 1991.
54. О сопротивлении испанских племен см. также: Доценко Н.П. Римская агрессия в Испании и борьба испанских племен за независимость (154-133 гг. до н.э.): Авто-реф. дисс. канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1965.
55. Точку зрения Г.В. Самнера и критику ее К. Бреннаном см.: Brennan. The Praetorship. Р. 164-165. Развитие гипотезы Г.В. Самнера см.: Richardson J.S. Hispaniae: Spain and the Development of Roman Imperialism, 218-82 BC. Cambridge University Press, 2004.
56. Герье. Ук. соч. С. 216-217.
57. Praetores quattuor post multos annos lege Baebia creati, quae alternis quaternos iubebat creari. hi facti Cn. Cornelius Scipio C. Ualerius Laeuinus Q. et. P. Mucii Q. f. Scaeuolae.
58. In Hispaniis duabus Ti. Sempronio et L. Postumio cum iisdem exercitibus, quos haberent, prorogatum imperium est.
59. Герье. Ук. соч. С. 217.
60. Crawford M. The Roman republic. Hassocks, 1978. P. 75.
61. Eo anno rogatio primum lata est ab L. Uillio tribuno plebis, quot annos nati quemque magistratum peterent caperentque. inde cognomen familiae inditum, ut Annales appe-llarentur.
62. См.: Daube. Op. cit. Р. 68-70
63. Подробно о деятельности questio perpetua repetundarum и участия в ней претора см.: Badian. E. Roman Imperialism in the Late Republic. N.Y., 1971. P. 47; Brennan. The Pretorship... P. 237-238; Daube. Op. cit. Р. 68-70; Mommsen T. Römisches Staatsrecht. I. S. 200; Lintott A.W. Judicial reform and Land reform in the Ronam republic. Cambridge, 1992. P. 16-33; idem. Imperium Romanum: Politics and Administration. London, 1993. P. 99-107; Venturini C. Studi sul crimen repetundarum. Milan. 1979.
64. Brennan. The Praetorship. Р. 239.
65. Реформа Суллы в области магистратуры преторов и, в целом, вся история прету-ры I в. до н.э., требует, на наш взгляд, отдельного, очень пристального, изучения.
66. Усложнением общественных отношений объясняет увеличение и дифференциацию магистратур и А.Б. Егоров. См.: Егоров А.Б. Рим на грани эпох: Проблемы рождения и формирования принципата. Л., 1985. С. 23.
EVOLUTION OF THE ROMAN PRAETORS' MAGISTRACY (367-122 BC)
O.A. Vlasova
The article shows series of the praeture evolution during 3rd — 2nd centuries BC. There have been analysed and considered stages of development within the magistracy and character of its changes. The year 122 BC is regarded to be the turning point of Roman praetorian history. First, the praetors' magistracy could not develop any more in the same way as far as it responded to the territorial growth of the state with the increase in praetors number. Second, for the first time the praetor received a purely judicial province, a constant court of blackmail cases. The further evolution of pretors' magistracy differs sharply from its development in 367—122 BC.
© 2009
Н.И. Соловьянов
САКРАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ РИМСКИХ ВОИНОВ В ЗАПАДНОЙ ЧАСТИ ИМПЕРИИ
Статья посвящена анализу сакральных предпочтений римских воинов в кельтских и германских провинциях ранней Римской империи. Необходимость изучения такого аспекта истории Древнего Рима как религия и культы римской армии вытекает из стоящей перед историками задачи всестороннего изучения античных цивилизаций. Характеристика официального пантеона богов, анализ культов, отправлявшихся солдатами, офицерами и ветеранами, выявление различных верований и суеверий — все это позволяет значительно дополнить картину религиозной жизни общества того времени, а также представить ее во всей сложности и многогранности. К тому же, выявление факторов, определявших религиозное мировоззрение воинов и гражданского населения дает дополнительные сведения для выяснения таких вопросов, как этнический состав войск, материальное положение воинов, взаимоотношения завоевателей с местными племенами и народами, процесса романизации и эллинизации провинциалов. Данная публикация аналогов в мировой историографии не имеет1. Этот регион составляли три территории — Германии, Галлии и Испании.
Германия в римскую эпоху — это область Европы к западу от Рейна. С севера ограничивалась Северным морем, на юге отделялась Дунаем от Норика и Пан-нонии, на западе — Рейном от Галлии, на востоке — Сарматскими горами от Сарматии. Юго-западная часть Германии стала известна римлянам с середины I в. до н.э. после Галльской войны Цезаря. Лучшее ее описание — в работе Тацита «Германия» (I в.). В представлениях римлян Германия была суровым и бесплодным краем, с непроходимыми болотами на севере и густыми лесами на юге, которые на протяжении от Рейна до Карпат назывались Герцинским лесом.
