ЭВОЛЮЦИЯ ДОГОВОРНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ Текст научной статьи по специальности «Право»

ВИХАРЕВ Алексей Андреевич,

аспирант кафедры гражданского права Уральского государственного юридического университета

е-mail: 1304050@gmail.com

ЭВОЛЮЦИЯ ДОГОВОРНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

Аннотация. Статья посвящена проблематике договорного регулирования семейных отношений, эволюции этого института в России в советский и постсоветский периоды. Признается широкое распространение договорного регулирования семейных отношений в настоящее время, делается вывод о его укоренении в современном российском законодательстве о браке и семье, расширении сферы применения подобных договоров. Анализируется соотношение императивного и диспозитивного методов правового регулирования семейных отношений. Автор приходит к выводу, что договор, хотя и важный регулятор отношений между супругами и иными членами семьи, но очевидно все же дополнительный после норм семейного законодательства. В статье приведены признаки диспозитивности в российском семейном праве, которая хотя и легализована нормами закона, но по-прежнему находится под контролем государства.

Ключевые слова: договор, семья, брак, кодекс, договорное регулирование, семейные отношения, диспозитивный и императивный методы правового регулирования.

VIKHAREV Alexey Andreevich,

post-graduate student of the Department of Civil Law of the Ural state Law University

THE EVOLUTION OF CONTRACTUAL REGULATION OF FAMILY RELATIONS IN RUSSIAN LEGISLATION

УДК 37.07 ББК 74.4

Annotation. The article is devoted to the problems of contractual regulation of family relations, the evolution of this institution in Russia in the Soviet and post-Soviet periods. The widespread acceptance of contractual regulation of family relations is now recognized, it is concluded that it is rooted in modern Russian legislation on marriage and the family, expanding the scope of application of such agreements. The ratio of the imperative and dispositive methods of legal regulation of family relations is analyzed. The author comes to the conclusion that the contract, although an important regulator of relations between spouses and other family members, is still clearly additional after the norms of Family Law. The article presents signs of optionality in Russian Family Law, which, although legalized by the norms of the law, is still under state control.

Key words: contract, family, marriage, code, contractual regulation, family relations, dispositive and imperative methods of legal regulation.

Широкое распространение договорного регулирования семейных отношений привело к возникновению в науке семейного права нового направления, связанного с изучением феномена семейно-правового договора, построением системы (классификации) договорных обязательств, анализом различных видов соглашений между членами семьи. Об этом свидетельствуют многочисленные научные изыскания, предпринимаемые специалистами в области семейного права в период 1990-2000 гг.

Институт договорного регулирования семейных отношений в России развивался достаточно противоречиво. Кодекс законов об актах

гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве от 22 октября 1918 г. [11] содержал отдельные элементы договорной регламентации брачных и семейных отношений, распространявшиеся на разные их сферы. Право на самостоятельный выбор фамилии мужа или жены при заключении брака дополнялось предоставленной возможностью определять фамилии «бракоразводных супругов». При отсутствии соглашения по этому вопросу супругам разрешалось сохранять свои добрачные фамилии (ст. 100, 102). В имущественной сфере Кодекс позволял супругам вступать между собой во все «дозволенные законом имущественно-договорные отношения» (ст. 106), одновременно

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019

признавая недействительными и необязательными те, которые умаляли имущественные права одной из сторон. Аналогичный (договорный) механизм применялся и при реализации права на получение нуждающимся супругом (нетрудоспособным или не имеющим прожиточного минимума) содержания от другого супруга (ст. 107 Кодекса).

Оценивая указанные нормы, М.В. Антокольская отмечает, что именно с них берет начало тенденция, ставшая определяющей в российском семейном праве всего советского периода. Ее суть она усматривает в том, что «императивное регулирование исключало возможность изменения законного режима супружеского имущества соглашением сторон. Супруги лишались права выбирать для себя модель регулирования имущественных отношений, которая в наибольшей степени соответствовала бы их интересам» [1, с. 103].

В отличие от М.В. Антокольской автор видит особенности перечисленных положений Кодекса, во-первых в установлении возможности договорного регулирования отношений между супругами в советском семейном праве вообще, тем более на фоне стремительно разворачивавшегося в то время централизованного управления всеми сферами государственной и общественной жизни. Во-вторых, в зафиксированном Кодексом сочетании императивных и диспозитивных норм, по совокупности воздействующих на внутрисемейные отношения. В-третьих, в специфике диспозитивного начала в семейном праве, которую Б.М. Гонгало характеризует как существующую «не только в пределах, определенных императивными нормами, но и под контролем со стороны государства» [8, с. 13].

Эта точная характеристика семейно-право-вой диспозитивности нашла подтверждение в Кодексе 1918 г. Так, допуская возможность получения содержания нуждающимся супругом, Кодекс прямо признавал, что в случае нежелания «платежеспособного супруга» содержать «слабую сторону», тот мог быть принужден органами социального обеспечения к уплате такого содержания. Поэтому «подконтрольная» диспо-зитивность, имеющая место в современном российском праве, берет начало в советском законодательстве о браке и семье практически с первых дней его существования. Акцентирующая внимание на этом обстоятельстве Л.В. Лебедева, подчеркивает, что государство брало под контроль свободу волеизъявления супругов, иллюстрируя его примером, когда брачующихся заставляли собственноручно писать в книгах

актов гражданского состояния: «Заявляем о добровольном вступлении в брак» [3, с. 73]

Нельзя в данном случае все списывать на стремление государства подмять под себя абсолютно все нюансы семейно-брачной жизни. Во внимание следует принимать также то обстоятельство, что в тот период еще были сильны традиции прошлого, когда решение за молодых людей о вступлении в брак принимали их родители. Тем не менее, думается, что Л.В. Лебедева верно уловила главный вектор развития советского семейного законодательства, направленный на усиление государственного контроля в этой сфере правоотношений.

Новый Кодекс законов о браке, семье и опеке, принятый 19 ноября 1926 г. [12], сохранил соглашения в качестве юридического средства совместного решения самых разных вопросов, возникающих в семейной жизни, но главным образом в сфере личных отношений. Речь, к примеру, идет о совместном желании супругов носить общую фамилию или же «остаться при своих добрачных фамилиях» как при заключении брака, так и в случае его расторжения (ст. 4, 21), соглашении родителей при выборе фамилии для родившего в браке ребенка (ст. 34). Особо оговаривались ситуации, связанные с выбором гражданства ребенка (ст. 35, 36), которые также решались соглашением родителей.

Пониманию природы таких договоров в советском семейном праве служила норма, устанавливающая соглашение родителей о религиозной принадлежности ребенка. Она согласно ст. 37 Кодекса «юридического значения не имела». Таким образом, иные разрешенные законом соглашения трактовались как юридические по своему значению.

Что касается имущественной сферы, то здесь договорные отношения применялись весьма скупо (исключение составляла традиционная норма, касающаяся соглашения о порядке ведения общего хозяйства), что дает основания исследователям квалифицировать Кодекс 1926 г. в данной части, как имеющий недостатки: «По-прежнему имущественные отношения супругов, - констатирует М.В. Антокольская, -регулировались императивными нормами, исключающими возможность изменения режима имущества с помощью брачного договора» [1, с. 108].

Пришедший на смену Кодекс о браке и семье РСФСР от 30 июля 1969 г. [2] категорически отверг возможность договорной регламентации семейных отношений, закрепив государственно-правовое регулирование брачных и семейных отношений в качестве основополагающего принципа семейного законодательства (ст.

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019

6). Подтверждением такого подхода явилось положение о регулировании посредством законодательных норм всего комплекса вопросов, связанных с семейными отношениями, в который согласно ст. 8 Кодекса вошли заключение и расторжение брака, отношения между супругами, родителями и детьми, усыновление, взыскание алиментов, установление отцовства, опека и попечительство.

Если в сфере неимущественных отношений Кодекс 1969 г. допускал совместное решение вопросов (соглашений) в части выбора фамилии брачующихся (ст. 18), воспитания детей и решения «других вопросов жизни семьи» (ст. 19), то имущественные отношения регламентировались исключительно императивными нормами. Аналогичным образом регулировались и алиментные правоотношения. Вне зависимости от наличия соглашения об уплате алиментов (согласно Кодексу они платились в добровольном порядке) и даже его добросовестного исполнения, взыскатель алиментов мог в любое время обратиться в суд с соответствующим иском (ст. 89 Кодекса).

Таким образом, Кодекс 1969 г., в отличие от предшествующих ему законодательных актов, в целом отказался от договорного регулирования отношений между субъектами семейного права, что, по мнению автора, объяснялось в первую очередь идеологическими соображениями. Ведь избранный советским законодателем курс, сформулированный в виде задач действовавшего тогда семейного законодательства, предлагал построение семейных отношений на «свободных от материальных расчетов чувствах взаимной любви, дружбы и уважения всех членов семьи» (ст. 1). В известной мере Кодекс 1969 г. оказался несравненно более идеологизированным документом в сравнении со своими предшественниками. Советское законодательство о браке и семье, говорилось в Кодексе, призвано активно содействовать окончательному очищению семейных отношений от материальных расчетов, устранению остатков неравного положения женщины в быту и созданию коммунистической семьи, в которой найдут свое полное удовлетворение наиболее глубокие личные чувства людей. Едва ли соответствующие идеологические воззрения способствовали формированию хотя бы каких-то начатков брачно-договорного регулирования семейных отношений в таких условиях.

Семейный кодекс РФ от 29 декабря 1995 г. [9], сохранив в качестве морально-нравственной основы существования семьи чувства взаимной любви, взаимопомощи и ответственности, тем не менее отказался от идеологических установок,

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019

прежде осуждавших материальную сторону внутрисемейных отношений.

После длительного периода неоднозначного отношения к договору как средству урегулирования внутрисемейных вопросов соглашения стали неотъемлемой составляющей правового механизма, регулирующего семейные дела. М.В. Антокольская в этой связи пишет: «Увеличение числа диспозитивных норм в семейном законодательстве явилось одним из основных результатов реформы законодательства о браке и семье. При создании СК РФ был сделан сознательный выбор в пользу диспозитивного регулирования именно потому, что оно наделяет участников семейных отношений правом самим определять их содержание. В результате замены императивного метода диспозитивным возникают совершенно иные взаимоотношения государства и отдельного гражданина в семейно-пра-вовой сфере. Государство сознательно воздерживается от навязывания членам семьи своей воли, предоставляя им самим решать, какая модель семейных правоотношений для них наиболее приемлема» [1, с. 28, 29].

По прошествии более чем 20 лет действия нового семейного законодательства можно констатировать, во-первых, укоренение соглашений в семейном праве, во-вторых, расширение сферы применения договоров в семейных правоотношениях. Именно в этом, с точки зрения Л.М. Пчелинцевой, заключается принципиальное отличие Семейного кодекса от ранее действовавшего семейного законодательства, что нашло отражение, как в его содержании, так и в структуре [7, с. 25].

Соображений, разделяющих указанную точку зрения, в современной научной литературе довольно много. На самом деле, не заметить «вторжения» договорного регулирования в область семейных правоотношений невозможно. «Впервые за долгие годы своего развития, -пишет по этому поводу О.Н. Низамиева, - семейное законодательство предоставило возможность членам семьи заключать значительное количество договоров» [5, с. 101]. Роль договоров в семейных отношениях, замечает Е.Г. Малиновская, сложно переоценить, так как на сегодняшний день практически все отношения в семье регулируются на основании тех или иных (устных и письменных) договоров. Да, и сам брак, заключает она, является уникальным видом договора [4, с. 3].

Соглашаясь в принципе с этой позицией, нельзя не заметить некоторых излишеств в подобных оценках влияния соглашений на семейные правоотношения. Автор исходит из того, что договор, хотя и важный регулятор

отношений между супругами и иными членами семьи, но очевидно все же дополнительный после норм семейного законодательства. О чем прямо и косвенно свидетельствует сам Семейный кодекс, допускающий применение семейного и гражданского законодательства по аналогии к неурегулированным нормами закона и соглашениями сторон отношениям внутри семьи (ст. 5). Вот почему, на наш взгляд, правильнее говорить о том, что Семейный кодекс предоставил право субъектам внутрисемейных отношений определять содержание, основания и порядок реализации своих прав и обязанностей всего-навсего фрагментарно, лишь в ряде случаев. Хотя при этом надо иметь в виду, что законодатель расширил предметное поле договорной регламентации.

Итак, договорное регулирование в современном семейном праве есть свершившийся и неоспоримый факт.

Изучение проблематики соотношения законодательного и договорного регулирования семейных отношений с очевидностью выводит на вопрос о сочетании императивного и диспози-тивного методов их правовой регламентации. Известный дореволюционный цивилист И.А. Покровский уподоблял императивность централизованному правовому регулированию, свойственному больше праву публичному, а диспози-тивность, напротив, связывал с децентрализацией правовой регламентации - «популярных» в тогдашней отечественной юридической науке категориях, которые широко использовались в теории права и отраслевых дисциплинах дореволюционной поры. Централизацию и децентрализацию, применяемые обычно к сферам власти и управления, И.А. Покровский «переключил» на область регулирования правоотношений, квалифицируя их в качестве приемов правового регулирования. При этом, по его мнению, область «семейственных отношений» может быть организована по началам как публичного (централизованного), так и частного (децентрализованного) права. «Какой именно из них будет применен в том или другом случае в данном конкретном историческом обществе, - считал он, -зависит от всей совокупности жизненных условий» [6, с. 40 - 43].

Таким образом, применение императивного (публичного и централизованного) и диспо-зитивного (частного и децентрализованного) методов правового воздействия диктуется обстоятельствами места и времени. Если руководствоваться этими суждениями, то советский период в российском семейном праве - это время централизованного регулирования семейных отношений, сводящего к минимуму свободу усмотре-

ния и поведения членов семьи. Напротив, современный период в развитии семейного права в значительной степени характеризуется расширением диспозитивного начала, предполагающего вариативность поведения участников семейных отношений. В продолжение темы сошлемся на позицию М.В. Антокольской, считающую, что бытовавший прежде императивно-дозволительный метод в настоящее время уступил место диспозитивному [1, с. 34].

С этой точкой зрения не согласен Б.М. Гон-гало, полагающий, что большинство норм семейного права предписывают определенный вариант поведения, тем самым ограничивая свободу усмотрения участников семейных отношений. В ряде случаев, доказывает он, законодательство допускает вмешательство в дела семьи суда, органов опеки и попечительства, что также сказывается на поведении членов семьи. Помимо этого отдельные семейные права являются одновременно и обязанностями участников соответствующих отношений. Доля императивности возрастает также за счет включения в предмет семейного права, так называемых организационных отношений. Они возникают при заключении брака в связи с определением порядка государственной регистрации в органах записи гражданского состояния (ст. 10 СК), снижения брачного возраста органами местного самоуправления (ст. 13 СК), порядка медицинского обследования лиц, вступающих в брак (ст. 15 СК). Организационные отношения в большом количестве присутствуют в процессе усыновления ребенка (ст. 125 СК), при выявлении и учете детей, оставшихся без попечения родителей (ст. 122 СК), учете детей, подлежащих усыновлению (ст. 126). По совокупности данных обстоятельств Б.М. Гонгало определяет метод семейного права как императивный [8, с.13].

На императивной сущности семейного права настаивали отдельные русские правоведы дореволюционной поры. К примеру, В.И. Синайский писал, что семейные отношения регулируются прежде всего правом, так как взаимные отношения членов семьи проникнуты юридическим характером, а не эстетическим. «Естественные и нравственные отношения, - подчеркивал он, лишь лежат в основе юридических отношений членов семьи. Поэтому при толковании семейного права необходимо стремиться придать нормам юридическое значение, а не ограничиваться констатированием их нравственного характера» [10, с. 485].

Однако между императивностью и диспо-зитивностью, публичным и частным, централизованным и децентрализованным правовым регулированием нет непроницаемых переборок.

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019

В юридической науке это обстоятельство понимали и прежде, признают его действие и в настоящее время. Тот же И.А. Покровский воспринимал деление императивных и диспозитивных начал во многом как схематическое, иллюстрирующее принципиальное различие между правом публичным и частным. Он убедительно свидетельствовал, что граница между публичным и частным правом на протяжении истории меняла свои очертания. И то, что в одну эпоху регулировалось по началам юридической децентрализации, в другую эпоху перестраивалось по типу юридической централизации. Это можно назвать фактором исторической изменчивости.

Кроме того, И. А. Покровский принимал в расчет другое обстоятельство, связанное, как он говорил, с отсутствием между императивностью и диспозитивностью даже в данный (конкретный исторический момент) резкой демаркационной линии: «Жизнь заставляет во многих случаях прибегать к известному комбинированию обоих указанных приемов, и если мы разделяем области публичного и частного права одну от другой, то мы руководствуемся при этом лишь тем основным принципом, на котором каждая из них построена» [6, с. 40 - 42].

Данный научный довод, многократно подтвержденный исторической практикой, находит более чем убедительное применение и в нынешнее время. Еще советские ученые-правоведы доказали, что метод семейного права по содержанию своего воздействия на отношения является дозволительным, а по форме предписаний - императивным. Поэтому сочетание этих двух начал обозначалось как «дозволительно-императивное» [8, с. 11]. В.Ф. Яковлев писал, что семейно-правовой метод является не просто императивным, а императивно-дозволительным. Дозволительный характер проявляется в том, что в семейном праве преобладают управо-мочивающие нормы, наделяющие участников семейных отношений определенными правами [13, с. 153].

О смешанном характере метода семей-но-правового регулирования свидетельствуют Л.М. Пчелинцева и М.В. Антокольская. Первая, правда, определяет его как «дозволительно-императивный с усилением дозволительных начал» [7, с. 25]. Вторая, как уже говорилось, характеризует его как императивно-дозволительный, который под влиянием серьезных перемен, произошедших в современном российском законодательстве о семье, уступил место диспозитивному методу [1, с. 34].

И даже Б.М. Гонгало, отдающий первенство императивности, признает безусловное присутствие в семейном праве диспозитивных

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019

норм. Они, по его мнению, проявляются, во-первых, в определении субъектами варианта своего поведения; во-вторых, в допущении сторонам установить иное своим соглашением; в-третьих, в предоставлении возможности урегулировать отношения по усмотрению сторон; в-четвертых, в указании ряда вариантов поведения, из которых можно осуществить выбор [8, с. 13, 14].

Анализ научной литературы, посвященной договорному регулированию семейных отношений, позволил автору выявить следующие признаки (черты) семейно-правовой диспозитивно-сти. Во-первых, она чаще всего предстает в завуалированном виде, является «скрытой», что характерно как для советского, так и для современного семейного права.

Во-вторых, благодаря действующему Семейному кодексу появилась «узаконенная», легализованная диспозитивность, установленная его нормами.

В-третьих, даже легализованная диспози-тивность всегда ограничена определенными правилами семейного законодательства. Расширяя сферу регулирования семейных отношений посредством заключенных соглашений между членами семьи, законодатель оберегает интересы участников семейных правоотношений, стремится к тому, чтобы соглашения не обрекали одну из сторон на оставление в неблагоприятных условиях.

В-четвертых, семейно-правовая диспози-тивность является к тому же подконтрольной государству в лице законодателя, суда или органов опеки и попечительства, а в некоторых случаях и органов записи актов гражданского состояния.

Список литературы:

[1] Антокольская М.В. Семейное право: учеб. - М: Норма: Инфра-М, 2013. - 432 с.

[2] ВВС РСФСР. - 1969. - № 32, ст. 1086.

[3] Лебедева Л.В. Институт брака в первое десятилетие Советской власти: теория и практика // Известия Пензенского гос. педагогического ун-та. - 2012. - № 27. - С. 72 - 75.

[4] Малиновская А.Г. Договорное регулирование семейных отношений в России и Беларуси: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2007.

[5] Низамиева О.Н. К вопросу о перспективах развития договорного регулирования семейных отношений // Учен. зап. Казан. ун-та. -2011. Сер. Гуманит. науки. - Т. 153. Кн. 4. - С. 100 - 106.

[6] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. - М.: Статут, 2001. - 351 с.

[7] Пчелинцева Л.М. Семейное право России: учеб. - М.: Норма, 2014. - 720 с.

[8] Семейное право: учеб. / под ред. П.В. Крашенниникова. - М.: Статут, 2007. - 302 с.

[9] СЗ РФ. - 1996. - № 1, ст. 16.

[10] Синайский В.И. Русское гражданское право. - М.: Статут, 2002. - 638 с.

[11] СУ РСФСР. - 1918. - № 76, ст. 818.

[12] СУ РСФСР. - 1926. - № 82, ст. 611.

[13] Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод правового регулирования общественных отношений. - Свердловск, 1972. - 210 с.

Spisok literatury:

[1] Antokol'skaya M.V. Semejnoe pravo: ucheb. - M: Norma: Infra-M, 2013. - 432 s.

[2] VVS RSFSR. - 1969. - № 32, st. 1086.

[3] Lebedeva L.V. Institut braka v pervoe desyatiletie Sovetskoj vlasti: teoriya i praktika / / Izvestiya Penzenskogo gos. pedagogicheskogo un-ta. - 2012. - № 27. - S. 72 - 75.

[4] Malinovskaya A.G. Dogovornoe reg-ulirovanie semejnyh otnoshenij v Rossii i Belarusi: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. - M., 2007.

[5] Nizamieva O.N. K voprosu o perspektivah razvitiya dogovornogo regulirovaniya semejnyh otnoshenij // Uchen. zap. Kazan. un-ta. - 2011. Ser. Gumanit. nauki. - T. 153. Kn. 4. - S. 100 -106.

[6] Pokrovskij I.A. Osnovnye problemy grazhdanskogo prava. - M.: Statut, 2001. - 351 s.

[7] Pchelinceva L.M. Semejnoe pravo Rossii: ucheb. - M.: Norma, 2014. - 720 s.

[8] Semejnoe pravo: ucheb. / pod red. P.V. Krashenninikova. - M.: Statut, 2007. - 302 s.

[9] SZ RF. - 1996. - № 1, st. 16.

[10] Sinajskij V.I. Russkoe grazhdanskoe pravo. - M.: Statut, 2002. - 638 s.

[11] SU RSFSR. - 1918. - № 76, st. 818.

[12] SU RSFSR. - 1926. - № 82, st. 611.

[13] Yakovlev V.F. Grazhdansko-pravovoj metod pravovogo regulirovaniya obshchestvennyh otnoshenij. - Sverdlovsk, 1972. - 210 s.

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 5 • 2019