CC BY
81
УДК 811.512.157: 81'37 Ефремов Николай Николаевич
доктор филологических наук, главный научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения Российской академии наук [email protected]
ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ В ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ (НА МАТЕРИАЛЕ ЯКУТСКОГО ЯЗЫКА)
Efremov Nikolay Nikolaеvich
Doctor of Philology, chief researcher of the Research Institute of Humanitarian Researches and Problems of Indigenous Peoples of North of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences [email protected]
EVIDENTIALITY IN THE TURKIC LANGUAGES (ON THE MATERIAL OF THE YAKUT LANGUAGES)
Аннотация:
В статье впервые в якутском языкознании рассматривается семантическая категория эвиден-циальности в якутском языке в сопоставлении с некоторыми тюркскими языками Южной Сибири. Выделяются и описываются совмещенные и специализированные средства выражения данной категории. Последние в якутском языке в отличие от сопоставляемых языков имеют частицы, образованные от имен.
Ключевые слова:
эвиденциальность, конструкция, частица, форма, семантика, структура, перфект, наклонение.
The summary:
This article for the first time in the Yakut linguistics considers the semantic category of evidential in the Yakut language in comparison with some of the Turkic languages of South Siberia. The combined and specialized means of the expression in this category are identified and described. The last in the Yakut language, in contrast to the compared languages have particles formed from the nouns.
Keywords:
evidentiality, construction, particle, form, semantic, structure, perfect, mood.
Под эвиденциальностью подразумевается функционально-семантическая категория, обозначающая источник получения информации. Она подразделяется на прямую и косвенную эвиденциальность. При прямой засвидетельствованности (эвиденциальности) свидетелем факта, явления передаваемой языковой информации является непосредственно говорящий, тогда как при косвенной эвиденциальности информация получается из чужих рук.
В различных языках имеются разные средства выражения обсуждаемой категории. Например, если в русском языке данная категория представлена лексическими и синтаксическими средствами, то в тюркских языках помимо этих средств имеются и морфологические, которые являются ядерными / центральными в функционально-семантическом поле (ФСП) эвиденциальности. Следует отметить, что в тюркских языках данная категория является одной из ведущих категорий в их семантической системе.
В тюркологии рассматриваемая категория изучена в турецком, алтайском, тувинском и других языках [1; 2; 3; 4].
В якутском языке, как и в других тюркских языках, категория эвиденциальности выражается совмещенными и специализированными средствами. Совмещенные средства - это временные формы наклонений глагола, в первую очередь изъявительного. В качестве специализированных средств выступают синтетико-аналитические формы, то есть глагольные / причастные формы в сочетании с определенными эвиденциальными частицами (/Л/, сурахтаа^а ‘говорят’).
Рассмотрим эти формы.
Временные формы глагола изъявительного наклонения как средства выражения эвиденциальности
Изъявительное наклонение в тюркских языках имеет три времени: прошедшее, настоящее и будущее. В выражении эвиденциальности участвуют определенные формы настоящего и прошедшего времени. Настоящее актуальное время, которое оформляется аналитически -«деепричастие на -а + глагол позиции (олор- ‘сидеть’, тур-‘стоять’, сыт- ‘лежать’), «деепричастие на -ан + ис- ‘идти’», характеризует говорящего как непосредственного наблюдателя происходящего в момент речи события: Уол аЛыы олорор ‘Мальчик кушает (в данный момент)’; Кыыс кэпсии турар ‘Девочка рассказывает’; Ийэм утуйа сытар ‘Мать спит’; Массыына кэлэн иЛэр ‘Едет (сюда) машина’.
Прошедшее время выражается множеством форм. В якутском языке оно имеет восемь разновидностей [5], из которых недавнопрошедшее и преждепрошедшее время содержат в своей семантической структуре сему очевидности / прямой эвиденциальности и потому описывает события, в которых свидетелем обычно является говорящий. Например: Массыына кэллэ ‘Машина приехала’(недавнопрошедшее время); Массыына кэлбитэ (перевод тот же; преждепрошедшее время). Остальные формы прошедшего времени - подобной семой не характеризуются.
В других тюркских языках (алтайском, тувинском, турецком) форма недавнопрошедшего времени - претерит - и форма на - мыш, -ган (аналоги якутского -быт) также участвуют в выражении эвиденциальности, что свою очередь свидетельствует об архаичности данной категории, которая образовалась в условиях контактного проживания предков современных тюрок.
Формы на -быт/-быт эбит, снабженные аффиксом сказуемости, выступают в функции перфекта, который описывает результат совершенного действия. Потому такая форма употребляется и для выражения косвенной засвидетельствованности: А^ам кэлбит /кэлбит эбит ‘Оказывается, мой отец пришел’ (говорящий передает информацию о приходе отца не как свидетель этого события, а описывает по его результату или узнав об этом у других). Подобная форма в других тюркских языках (например, сибирских) тоже употребляется в аналогичной функции, что указывает на древний характер данной формы и ее аналогов (-мыш, -ган). Однако эти формы полифункциональны и образование специализированных средств выражения эвиденциальности имело место в более поздний период развития тюркских языков, что будет показано ниже при анализе средств выражения косвенной эвиденциальности.
Специализированные средства выражения эвиденциальности
Подобные средства оформляются аналитически - сочетанием глагольных / причастных форм с эвиденциальными частицами YhY, сурахтаа^а. Первая частица образована от архаичного имени вс ‘слово’, ‘речь’ посредством формы принадлежности третьего лица, единственного или множественного числа (‘его/их речь,чья-та речь/чьи-то речи’/ ‘его/их слово/слова/ чье-то слово/чьи-то слова’/). Например: Уйбаан кэлбит YhY ‘Говорят, приехал Иван / Иван приехал’; О^олор барбыт YhYлэр /барбыттар YhY ‘Говорят, дети уехали’.
Частица сурахтаа^а по сравнению с YhY является средством выражения косвенной эвиденциальности, которое сформировалось относительно позже и употребляется менее частотно. Она образована от имени сурах ‘известие’, ‘весть’ при помощи аффикса обладания -лаах и показателя принадлежности 3 лица, единственного или множественного числа.
Если формы YhY используются для выражения языковой информации, фактический источник которого не входит в зону знаний говорящего, то конструкции с сурахтаа^а описывают сообщение, которое получено слуховым - аудитивным - способом в виде определенной вести. Мунньах буолар сурахтаа^а ‘Был слух (известие), что (сегодня) будет собрание’. При этом формами с YhY может выражаться и достоверная информация; последними же обозначается сообщение, характеризующееся как некий слух, что может оказаться и недостоверным.
В тюркских языках Южной Сибири косвенная эвиденциальность описывается аналитическими средствами, образованными от служебных глаголов. В связи с этим нужно отметить, что именное происхождение якутских частиц с подобным же значением показывает автономное формирование обсуждаемых показателей данной разновидности засвидетельствованности в якутском языке, то есть в условиях неконтакта с вышеназванной группой языков. В алтайском языке формы пересказывательности - косвенной эвиденциальности - образованы на базе глагола говорения де- ‘говорить’ в безличной форме 3-го лица с аффиксом совместного залога =ж/=ш: де=ж=ет, де=ж=ер ‘говорят’, де=ш=кен ‘говорили’. В якутском языке функционирует неопределенно-личная форма глагола говорения дииллэр (<диэ=иир=лэр: ‘говорить’=аффикс настояще-будущего времени=аффикс третьего л., множественного ч.) ‘говорят’, которая употребляется как синтаксическое средство передачи значения пересказывательности. Эта форма по сути является аналитическим / синтаксическим эквивалентом синтетико-аналитического -морфологического - средства (частицы YhY). Ср.: Кэлбит дииллэр / YhY ‘Говорят, что он приехал / Говорят, он приехал’. Как видно из приведенного примера, якутская неопределенноличная форма дииллэр в отличие от типологически близкой алтайской структуры не грамматикализовалась и употребляется в изъяснительных сложноподчиненных предложениях.
В тувинском языке обсуждаемая разновидность эвиденциальности передается аналитическими конструкциями «деепричастие на -ып+ частица -тыр», выражающими не только пере-сказывательность, но и миративность - неожиданность события. В этом аспекте данные конструкции сближаются с якутскими перфектными структурами с частицей эбит ‘оказываются’: Кини барбыт эбит ‘Оказывается, он (уже) ушел’ (говорящий сообщает об уходе другого лица не как непосредственный наблюдатель, а как косвенный; подобное событие может быть и неожиданным для него).
- 33o -
Таким образом, как показывает сопоставительный анализ средств выражения эвиденциальности с некоторыми тюркскими языками, данные средства имеют типологическую общность. При этом синтетико-аналитические конструкции, обозначающие косвенную эвиденциальность, характеризуются структурой с именным постпозитивным компонентом I частицей в отличие от тюркских языков Южной Сибири.
Ссылки:
References (transliterated):
Баджанлы Эйюп. Категория эвиденциальности в турецком языке в функционально-семантическом аспекте (В сопоставлении с алтайским языком): автореф. ... канд. дисс. филол. наук. М., 2005. Скрибник Е.К., Озонова А.А. Средства выражения засвидительствованности и миративности в алтайском языке II Пути формирования лингвистического ландшафта Сибири. Новосибирск, 2005. С. 120-146. Шамина Л.А. Средства выражения эвиденциальности и миративности в тувинском языке II Пути формирования лингвистического ландшафта Сибири. Новосибирск, 2005. С. 146-158.
Ефремов Н.Н. Средства выражения косвенной эвиденциальности в якутском языке II Сибирский филологический журнал. 2010. № 1. C. 152-156. Коркина Е.И. Наклонения глагола в якутском языке. М., 1970.
2.
3.
5.
Badzhanly Eiyup. Kategoriya evidentsial'nosti v tu-retskom yazyke v funktsional'no-semanticheskom aspekte (V sopostavlenii s altayskim yazykom): avtoref. ... kand. diss. filol. nauk. M., 2005.
Skribnik E.K., Ozonova A.A. Sredstva vyrazheniya zasviditel'stvovannosti i mirativnosti v altayskom yazyke // Puti formirovaniya lingvisticheskogo land-shafta Sibiri. Novosibirsk, 2005. P. 120-146.
Shamina L.A. Sredstva vyrazheniya evidentsial'nosti i mirativnosti v tuvinskom yazyke // Puti formirovaniya lingvisticheskogo landshafta Sibiri. Novosibirsk, 2005. P. 146-158.
Efremov N.N. Sredstva vyrazheniya kosvennoy evi-dentsial'nosti v yakutskom yazyke II Sibirskiy filolog-icheskiy zhurnal. 2010. No. 1. P. 152-156.
Korkina E.I. Nakloneniya glagola v yakutskom yazyke. M., 1970.
