CC BY
19
УДК 81-2
Л.А. Ноздрина
доктор филологических наук,
профессор, каф. общего и сравнительного языкознания МГЛУ; e-maiL: nosdrina-L@maiL.ru
ЭТО НЕ СОВСЕМ ТАК
Статья посвящена тексту и его категориям. Текст в работе рассматривается как результат речевой деятельности, как речь в процессе познания окружающего мира, в создании картины мира. Функционирование важных для конституирования текста категорий времени, пространства, лица, референтности и модальности рассматривается с позиций их участия в создании текста. Такой подход к традиционным языковым категориям открывает их новые стороны. Они не проявляются на уровне предложения и имеют особое значение в когнитивном плане. Это касается в первую очередь категорий, участвующих в создании текста: категорий времени, пространства, персональности, референтности, которая заимствована у логиков, отражает связь предложений и является текстообразующей категорией. Почти все исследователи, занимающиеся текстом, отмечают тесное взаимодействие лексических, морфологических и синтаксических категорий, взаимообусловленных друг другом в тексте. Однако не существует единого мнения о том, каково это взаимодействие, каков его механизм. В статье рассматриваются различные точки зрения на взаимодействие категорий. Многие исследователи видят в числе текстообразующих и другие категории, например, категорию переходности / непереходности, либо глаголы, обозначающие деятельность человека. То же можно сказать и об имени существительном. Определенность / неопределенность есть и безартиклевых языках, но она не является текстообразующей категорией. Поскольку в статье невозможно представить все стили, то рассмотрение коснулось только художественной литературы. В других статьях будет продолжено рассмотрение категории времени в иных стилях.
Ключевые слова: категория; время; пространство; лицо; референтность; модальность; залог; глагол; существительное; установка автора.
L. A. Nosdrina
D-r. HabR, Professor of the Department of General and Comparative Linguistics, MSLU; e-maiL: nosdrina-L@maiL.ru
THAT IS NOT QUITE TRUE
The articLe considers the notion of text and its categories. The functioning of the categories of time, space, personality, referentiality and modality, which are crucial for text constitution, is considered from the point of view of their participation in text formation. This approach to language categories reveals their new facets. They do not manifest themselves on the level of sentence formation and are specifically important
for the process of cognition. This is mostLy true for the categories of time, space, personality, modaLity and referentiaLity. ALmost aLL Linguists highlight cLose interaction of LexicaL, morphoLogicaL and syntactic categories, which are interdependent in the text. However, they do not agree on the nature and mechanism of this interaction. In this articLe we consider various points of view on this issue. Nowadays Literary text studies cannot exist onLy within the framework of Linguistic anaLysis. We regard texts as works of Literature, which means that we consider Literary text poetics.The domain of Literary text is not homogenous and can be divided into severaL types. The most important are physicaL and geometric space as objective reaLity and "animated" space. Semantic anaLysis of the text is aimed at the discLosure of its LogicaL structure and the author's intentions.
Key words: category; time; space; person; referentiaLity; modaLity; aspect; verb; noun; author's attitude.
Изучение текста как результата речевой деятельности, его роли в процессе познания человеком окружающего мира в создании картины мира представляет собой одну из задач современной лингвистики. Функционирование важных для конституирования любого текста категорий, как категория времени, пространства, лица, референтности и модальности рассматривается сегодня с позиций их участия в создании текста как основной коммуникативной единицы. Такой подход к традиционным языковым категориям и явлениям открывает их новые стороны. Они не проявляются на уровне предложения и имеют особое значение в когнитивном плане. Это касается предложения, взятого заглавием данной статьи, заимствованного из книги Даниила Гранина [Гранин 1976, с. 1] и наиболее точно передающего содержание статьи. Это относится в первую очередь к тем категориям, которые создают текст и выступают в роли оснований для возникновения текста. Категории времени, пространства, персональности и модальности взяты из литературоведения и имеют разное толкование в разных науках. Категория же референтности заимствована у логиков и отражает, так же как и другие категории, связность предложений, являясь текстообразующей категорией, уникальной и универсальной в рамках текста, но об этом - дальше.
Практически все исследователи, занимающиеся изучением текста как единого целого, отмечают, что все элементы, составляющие текст (лексические, морфологические, синтаксические), тесно взаимодействуют друг с другом [Ноздрина 2004, с. 55]. Однако не существует единого мнения о самом взаимодействии и о том, каким является его механизм.
Иногда взаимодействие категорий сводится к видоизменениям одной из них. Так, например, категория наклонения и категория времени как две глагольные категории взаимодействуют друг с другом так, что в результате в императиве (иначе говоря, в повелительном наклонении) глагол не имеет временных форм.
Все определяется тем, что понимают под грамматической категорией. Если для О. И. Москальской это языковые знаки особого рода, регулярно повторяющиеся, перекрывающие лексические знаки, определяющие слова в речи в осознанное и связное высказывание [Москальская 1983, с. 64], то для В. Г. Адмони это «всякое системное, более или менее фронтально проведенное объединение некоторого множества грамматических явлений, обладающих каким-либо общим, формально выраженным семантическим или функциональным признаком» [Адмони 1988, с. 66]. Категории дополняют друг друга и соотносятся с определенной грамматической формальной структурой (например, категории глагола как части речи) и категории, которые соотносятся с определенным грамматическим значением (например, категория модальности). Так, эти категории подразделяются на формально-грамматические и семантико-грамматические [там же, с. 66-67].
Приводя определение грамматической категории Р. Якобсона и Пражской школы, О. И. Москальская отмечает, что это определение сегодня наиболее распространено и общепризнано [там же, с. 65].
Можно объединить в одно понятие лексические и грамматические единицы, например, сделать это с понятием времени. Тогда мы говорим о грамматико-лексическом или грамматико-семантическом поле, о функционально-семантическом поле [Е. В. Гулыга, Е. И. Шендельс, К.-Э. Зоммерфельдт, Г. Штарке, А. В. Бондарко и др.].
Можно исходить из намерения говорящего и рассматривать языковые явления, говоря о прагмалингвистическом подходе [Шендельс 2006, с. 320].
Можно выделять глобальные категории, сущность которых выражается в морфологии, в синтаксисе, в словообразовании, например, категорию «человек», о которой пишет Е. И. Шендельс [Шендельс 2006, с. 294-306].
Ю. М. Лотман считал, что текст воспринимается не как сумма его элементов, которые интересны только для исследователя. Каждый
элемент рассматривается в его отношении к другим элементам. Тогда текст воспринимается читателем как некое структурное целое [Лот-ман 1972, с. 11].
Т. М. Николаева представляет следующее положение: текст - это макроструктура, глобальное единство, включающее в себя поверхностную и глубинную структуры [Николаева 1978, с. 34].
Исследование художественного текста, как мы уже сказали, не может сегодня замыкаться в рамках лингвистического анализа. Рассматривая текст как глобальную структуру и обращаясь, в первую очередь, к тексту художественному, невозможно обойти вниманием литературоведческий аспект, а именно - поэтику художественного текста, понимая ее как «структуру отношений внутритекстовых элементов» [ЛЭС 1990, с. 417].
Можно предположить, что пять структур (темпоральная, локальная, персональная, референтная и модальная) также взаимодействуют в тексте и объединяют отдельные предложения в единое целое [Ноздрина 2004, с. 56]. Текст выполняет художественно-эстетические задачи, главные задачи, стоящие перед ним [там же, с. 56].
Темпоральная и локальная структуры порождают хронотоп. Основная его задача - ориентировать читателя в художественном времени и в художественном пространстве. Интерес к временной характеристике текста в значительной мере определен той ролью, которую понятие времени играет в мировоззрении человека, в языковой картине мира. Обладая большим понятийно-культурным значением, категория времени приобретает особый вес в смысловой структуре текста, в его стилистическом, художественно-эстетическом, информационном, коммуникативном и других аспектах. Она относится к так называемым определяющим категориям человеческого сознания, образующим модель мира, т. е. ту сетку координат, при помощи которой люди воспринимают окружающую их действительность и строят образ мира, существующий далее в их сознании [Гуревич 1984, с. 84]. Согласно А. Я. Гуревичу, чувство времени не присуще человеку с рождения. Его временные и пространственные понятия определяются той культурой, к которой он принадлежит [там же].
Если для русской языковой картины мира характерно эмоционально-насыщенное мироощущение говорящего, заключенное, в частности, в словах с временной семантикой (например, «миг» и
«мгновение»), сгущение и уплотнение времени через сверхкраткость в их семантике, рациональное и аналитичное восприятие времени и концентрация на внешних обстоятельствах (в существительном «момент»), а в некоторых - проявление бытового времени (в существительных «минуты» и «секунды») [Яковлева 1994, с. 106], то с большой долей уверенности можно утверждать, что и в немецком языке соответствующие им единицы с темпоральным значением имеют свои отличительные черты, позволяющие составить определенное представление об одном фрагменте немецкой языковой картины мира. Вопрос заключается лишь в том, каковы эти черты.
Однако разрозненные факты не могут дать целостного представления об особенностях восприятия времени носителями языка. Глубинные выводы могут быть сделаны лишь после специального исследования, нацеленного на выделение специфических особенностей употребления единиц, имеющих темпоральное значение [Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность 1990]. Созданное фантазией автора, художественное время, например, обратимо и допускает возврат к прошлому и скачки в будущее. Кроме того, оно многомерно и разнонаправлено и имеет универсальное средство выражения - время грамматическое, весьма специфичное для каждого языка. Если в германских и романских языках это целая система, то в русском - трехчленная оппозиция «настоящее - прошедшее - будущее», а в японском и китайском языках - двучленная оппозиция «прошедшее - непрошедшее время» [Потаенко 1985, с. 43-52].
Грамматическое время играет ведущую роль в создании временного пласта не только предложения, но и всего текста. Неглагольные формы, имеющие в своей семантике значение времени, как отмечалось в ряде работ, берут на себя чрезвычайно важную задачу по переключению действия с одного временного плана на другой. Однако описание темпоральных характеристик текста начинается, как правило, с анализа использованных в нем временных форм глагола как универсального средства создания темпоральной структуры текста.
То же можно сказать и о пространстве художественного текста. Художественное пространство, так же как и художественное время, может быть подразделено на несколько видов. Среди них особое значение имеют физико-геометрическое пространство как объективная реальность, не зависящая от восприятия человека, и «одушевленное»,
«очеловеченное» пространство, пропущенное через сознание человека [Яковлева 1994, с. 20]. Именно его и описывает язык. Ю. М. Лот-ман понимал художественное пространство как модель мира данного автора, выраженную на языке его пространственных представлений [Лотман 1968, с. 6]. Художественное пространство - это континуум, в котором размещаются персонажи и совершается действие.
Объединение трех структур - темпоральной, локальной и персональной - дает категорию координат. Ее задача - оформить текст как коммуникативную единицу, т. е. упорядочить его во времени, в пространстве и по отношению к говорящему, разместить его в некой системе с тремя определяющими: временем, пространством и лицом [Ноздрина 2004, с. 57].
Четыре текстовые структуры - темпоральная, локальная, персональная и референтная - также взаимодействуют друг с другом и дают категорию дейксиса (указания, ссылки ). Наряду с указанием на время, место действия и на форму повествования (от 1-го, 2-го или 3-го лица), эта категория включает в себя и текстовый референт, то есть то, о чем или о ком говорится в тексте. Основная задача этой категории - в полной актуализации поэтической действительности, которую изобрел автор [там же].
Присоединение к этим четырем структурам пятой, модальной, дает новую категорию - категорию точки зрения. Ее главная задача -определить позицию автора по отношению к тому, что он описывает в тексте. Благодаря категории точки зрения читатель может определить, находится ли автор в центре событий, среди героев или смотрит на них со стороны, из другого временного пласта, как на прошлое, «извне», говорит ли он как свидетель событий или как наблюдатель, расценивает ли он все изображаемое как реальное или как нереальное, возможное или только желаемое [Ноздрина 2004, с. 57].
Все эти категории выполняют в тексте ряд задач (комплементарных), но все задачи независимо от того, о какой категории идет речь, могут быть сведены к следующим [там же, с. 58]:
1) участие в создании текста;
2) участие в создании жанровой специфики текста;
3) создание литературно-стилистических эффектов;
4) определение «техники изложения» материала;
5) выполнение частных комплементарных задач.
Эти категории обладают несколькими характеристиками. Характеристики выражают их суть и могут считаться важнейшими. Это:
1. Принадлежность к поэтике [Гин 1992, с. 104-106]. Поэтика здесь поуимается в широком смысле, как структура отношений внутритекстовых элементов (Лихачев, Мелетинский, Гин).
2. Глубинный характер категорий. Это не новое понятие в лингвистике. Под ним в лингвистике текста понимается некоторое семантическое или понятийное образование. Оно служит «отправной точкой» при порождении поверхностных структур и выводится на основании косвенных данных [Тураева 1986, с. 58]
3. Универсальный характер категорий. Глубинные категории присущи любому тексту, независимо от жанра и типа текста. Различна лишь значимость этих категорий в разных жанрах: в художественном тексте или в газетном и журнальном текстах. Эти категории занимают разное место (выходят на передний план или уходят на задний план).
4. Системный характер категорий. Любое исследование должно быть описано с позиций некоторой системы, т.е. единицы одного уровня должны быть встроены в другие, более высокие уровни. Именно в этом случае возникает система. Хронотоп как исходная категория, присоединив к себе ссылку на лицо, «перерастает» в категорию координат. Последняя, подключив к себе референтную ссылку, превращается в категорию дейксиса, которая, приняв модальную оценку, перерастает в категорию точки зрения. Так возникает система категорий [Ноздри-на 2004, с. 61]. Взаимоотношение этих категорий можно определить как «принцип снежного кома», где одна категория «обрастает» другой и переходит в иную категорию, родственную ей по характеру (глубинная, поэтическая), но более крупную [там же]. Все это составляет единое целое в рамках завершенного произведения.
5. Когнитивный характер категорий. Ю. М. Лотман говоря о художественном тексте, отмечает, что это - мощный механизм истолкования окружающего мира и ориентировки в нем. В нем заключается цель поэтического текста [Лотман 1972, с. 132]. Искусство расширяет границы познания, пишет дальше Ю. М. Лотман. Поэтому рассматриваемые глубинные категории необходимо изучать с точки зрения их участия в познании, с позиций человека как познающего субъекта. Необходимо показать, как человек познает мир не только через триаду «я - здесь - сейчас». Нужно сказать о том, как человек оценивает то, о чем он пишет: как нечто известное или данное впервые, как нечто
обобщенное или поданное в частностях, как реальное или ирреальное, только желаемое и так далее [Ноздрина 2004, с. 63].
Антропоцентризм выражен в тексте в отборе языковых средств, которые пропущены через сознание художника. Именно он моделирует мир, создает его, в частности, и при помощи глубинных категорий, которые должны быть рассмотрены не как чисто формально-смысловые, а быть построены так, чтобы дать глобальную картину видения мира глазами автора произведения как субъекта языкового творчества [Ноздрина 2004, с. 63].
Многие исследователи называют в числе текстообразующих и другие категории. Это не совсем так. Среди них есть и уникальные, но они не являются универсальными, т. е. встречающимися в любом тексте. Таким образом, они не удовлетворяют всем требованиям глубинных категорий. Они появляются не в любом тексте и не имеют системного характера (в нашем понимании системы). Такова, например, глагольная, морфологическая категория пассива. Все здесь решает автор: захочет ли он сделать грамматическим подлежащим агенс или пациенс? От этого зависит, вводится в текст индикатив пассив или актив, т. е. стоит ли глагол в изъявительном наклонении активного или пассивного залога. То же можно сказать и о переходности / непереходности глагола. Эта категория тоже зависит от воли автора. Какой глагол выбрать для передачи содержания, решает также он (в зависимости от характера текста): выбрать глагол, обозначающий деятельность человека (arbeiten, bauen, tanzen) или состояние (например, schlafen), как, впрочем, он же выбирает и состав глубинных категорий.
Глаголы, безусловно, играют определенную роль в общей характеристике текста и с позиций его стилистики, в частности. Классификация важна для стилистического наполнения, но эти глагольные категории не являются текстообразующими категориями. Так, в тексте Э. Штриттматтера «Grosse und kleine Mühlen» можно найти примеры для всех групп полнозначных глаголов (глаголов деятельности, глаголов состояния человека, процессуальных глаголов, для глаголов состояния природы и глаголов событийных). Благодаря их многообразию перед глазами читателя предстает осенний день, день подготовки природы к зиме [Богатырева, Ноздрина 2005, с. 244], но только этот факт не связывает предложения друг с другом структурно, а только тематически. Отдельные предложения объединены общей темой, что
и создает целый текст. Динамика повествования возникает благодаря частой смене этих глаголов.
Глаголы исчезают в своем первоначальном значении, появляются в новых и возникают новые глаголы. Их «особенность» необычна и часто создает метафоры, как, например, у Е. Штриттматтера: «Der Sommer summte durchs Land» [Богатырева, Ноздрина 2005, с. 246], но не текст. Исходя из глаголов, можно распределять тексты на беллетристику и научные, деловые и личные письма, а беллетристику - на прозаические и поэтические (т. е. стихотворные), но невозможно, исходя из глаголов, выделять тексты и нетексты, т. е. не связанные друг с другом предложения.
То же можно сказать и об имени существительном. Его категория определенности / неопределенности (в артиклевых языках она передается через определенный и неопределенный артикль, а в безарти-клевых языках - при помощи лексических средств) не является тек-стообразующей, так же как и число (как категория, не зависящая от грамматики), и категория грамматического рода (в немецком языке все существительные, входящие в группы слабого склонения, - мужского рода, а все молодые особи - среднего рода). Невозможно каждую категорию считать текстообразующей. Они далеко не всегда составляют текст из независимых друг от друга предложений. Это не совсем так. В одном тексте они есть, в другом их нет, т. е. они не универсальны и, следовательно, не могут быть причислены к текстообразующим категориям, как, например, категории времени, локальности, персональ-ности, референтности и модальности - категории, отвечающие всем требованиям, предъявляемым к текстообразующим категориям.
Конечно, могут быть исключения, например тексты пословиц и поговорок («Тише едешь - дальше будешь». Здесь непонятно, когда едешь и где будешь. Но здесь акцент делается не на времени и месте действия, а на самом действии. Поэтому эти тексты считаются текстами-исключениями).
О. И. Москальская видит в синтактико-семантическом анализе текста раскрытие его смысловой структуры как целого. В семантическую репрезентацию должны быть включены те элементы, которые релевантны для смысловой структуры целого текста [Москальская 1983, с. 76]. Задача анализа текста состоит в раскрытии его смысловой структуры как целого и целеустановки автора.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Адмони В. Г. Грамматический строй как система построения и теория грамматики. Ленинград : Наука, 1988. 240 с.
Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М. : Наука, 1988. 342 с.
Богатырева Н. А., Ноздрина Л. А. Стилистика современного немецкого языка. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. М. : Издательский центр АКАДЕМИЯ, 2005. 336 с.
Гин Я. И. Поэтика грамматического рода. Петрозаводск : КГПИ, 1992. 168 с.
Гранин Д. Все это было не совсем так. Л. : Олма Медиа Группа, 1976. 176 с.
Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М. : Искусство, 1972. 350 с.
Лотман Ю. М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя // Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Вып. 209. Тарту, 1968. С. 5-50.
Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л. : Просвще-ние,1972. 201 с.
Лотман Ю. М. Культура и взрыв. М. : Гнозис,1992. 270 с.
Лингвистический энциклопедический словарь. М. : Советская энциклопедия, 1990. 686 с.
Москальская О. И. Грамматика текста. М. : Высшая школа, 1981. 184 с.
Николаева Т. М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. М. : Прогресс, 1978. С. 5-39.
Ноздрина Л. А. Поэтика грамматических категорий. Курс лекций по интерпретации художественного текста. М. : НВИ ТЕЗАУРУС, 2004. 212 с.
Потаенко Н. А. К языковому восприятию временной структуры действительности // Вопросы языкознания. № 6. С. 43-52.
Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность / А. В. Бондарко, Е. И. Беляева, Л. А. Бирюлин, Е. Е. Корди, Г. Г. Сильниц-кий, В. С. Храковский, С. Н. Цейтлин, М. А. Шелякин. Л. : Наука, 1990. 262 с.
Тураева З. Я. Лингвистика текста. М. : Просвещение, 1986. 128 с.
Шендельс Е. И. Грамматика текста и грамматика предложения / Е. И. Шендельс. Избранные труды. К 90-летию со дня рождения. М. : МГЛУ, 2006. С. 307-320.
Шендельс Е. И. Die Kategorie Mensch in der deutschen Grammatik / Е. И. Шендельс. Избранные труды. К 90-летию со дня рождения. М. : МГЛУ, 2006. С. 294-306.
Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, Времени и восприятия). М. : Гнозис, 1994. 344 с.
Moskalskaja O. Grammatik der deutschen Gegenwartssprachе. M. : Vyssaja Sfola, 1983. 344 с.
Schendels E. Deutsche Grammatik. Morphologie. Syntax. Text. Изд. 3-е. М. : Высшая школа, 2005. 416 с.
Stepanowa M. D., Helbig G. Wortarten und das Problem der Valenz in der deutschen Gegenwartssprache. VEB Bibliographisches Institut in der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig : VEB Bibliographisches Institut, 1978. 215 S.
