CC BY
64
УДК 811.112.2’366.5’38’42(045) ББК 81.432.4-2+81.432.4-7
А.А. Чекалин
стилистическая грамматика: взаимодействие грамматических категорий и его роль в формировании законодательного дискурса немецкого языка
Статья посвящена рассмотрению явления взаимодействия грамматических категорий в рамках немецкого законодательного дискурса, а также решающему значению данного взаимодействия в процессе создания и оформления законодательного стиля. Основной интенцией настоящей статьи является аргументация положения о том, что грамматические категории, избираемые автором в данной статьи в процессе построения законодательного дискурса, определяют в итоге стилистические характеристики последнего. Грамматические категории создают стилистическое оформление законодательного дискурса не изолированно, а непосредственно при условии тесного взаимодействия друг с другом.
Ключевые слова: стилистическая грамматика; функциональный стиль; грамматическая категория; дискурс; законодательный дискурс; взаимодействие категорий
A.A. Chekalin
stylistic GRAMMAR: INTERAcTIoN of GRAMMATIcAL cATEGoRIEs AND its role in the architecture of german legislative discourse
The article considers the interaction of grammatical categories within the bounds of German legislative discourse. I argue for the decisive influence of such interaction on the process of formation of the legislative style. The central claim is that grammatical categories, selected and used by the author while developing the legislative discourse, define the stylistic features therein. Grammatical categories form typical stylistic features of the legislative discourse as a result of close interaction.
Key words: stylistic grammar; junctional style; grammatical category; discourse; legislative discourse; interaction of categories
Предметом рассмотрения настоящей ста- матика трансформировалась в рамках линг-тьи является взаимодействие грамматических вистики в цельнооформленную дисциплину, категорий в процессе формирования законо- оправданность развития которой - вслед за дательного дискурса в немецком языке с точ- основными ее представителями В. Шнайде-ки зрения стилистической грамматики. ром и Е.И. Шендельс - В.А. Жеребков опре-
Впервые определение стилистической деляет наличием у стилистики и грамматики грамматики было приведено А.М. Пешков- «общего предметного сектора, т. е. таких язы-ским. С помощью данного термина он опи- ковых явлений, которые имеют одновременно сывает учение об использовании граммати- стилистические и грамматические свойства» ческих средств языка в соответствии с инди- [Жеребков, 1988, с. 3]. Пользуясь терминоло-видуальными, большей частью литературны- гией В.А. Жеребкова, можно привести следу-ми, задачами говорящего или с родом про- ющее определение: «Стилистическая грамма-изведения» [Пешковский, 1925, с. 874-875]. тика - это междисциплинарная отрасль линг-А.М. Пешковский подчеркивает, что матери- вистики. Она образует четкую границу описа-алом исследования стилистическая граммати- ния общего предметного сектора стилистики ка ничем не отличается от собственно грамма- и грамматики» [Жеребков, 1988, с. 8]. Одна-тики ибо изучение индивидуальных языков и ко, при наличии общего предмета исследова-литературного языка всецело входит в задачу ния, стилистическая грамматика имеет совер-грамматики. Позднее стилистическая грам- шенно отличную от грамматики точку зрения
на изучаемый материал, которая заключается в рассмотрении целесообразности использования тех или иных грамматических средств в рамках конкретного типа дискурса.
Понятие дискурса является в современной лингвистике одним из самых неоднозначных, что влечет за собой множество различных предлагаемых трактовок данного термина. Т. А. ван Дейк, один из первых ученых, занимавшихся проблемой определения и анализа дискурса, объяснял существующую неоднозначность научных взглядов на дискурс «исключительно особенностями формирования и бытования данного термина, а также неопределенностью места дискурса в системе категорий языка» [ван Дейк, 1989, с. 46]. Действительно, «в современной лингвистике термин дискурс не противопоставляется другим таким общеупотребительным терминам, как текст, высказывание, речевой акт, а употребляется параллельно с ними для обозначения интенционального характера речи и результата речевой деятельности, который может быть представлен в самых разных формах» [Плотникова, 2000, с. 31].
В данной статье будет использоваться наиболее общее определение понятия «дискурс», представленное Н.Д. Арутюновой в «Лингвистическом энциклопедическом словаре». В этом определении дискурс рассматривается как «связный текст в совокупности с экстра-лингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами» [Арутюнова, 1990, с. 136-137]. Таким образом, законодательный дискурс -это связный текст конкретного закона, регулирующего ту или иную сферу общественных отношений и устанавливающего нормы и правила поведения субъектов, на которых распространяется действие данного закона. Однако следует отметить, что законодательный дискурс представляет не замкнутую в самой себе систему, но находится в связи с другими законами, что означает наличие в рамках законодательного дискурса такой характеристики, как интертекстуальность.
Исследовательский интерес к влиянию употребления грамматических категорий на стилистическую оформленность законодательного дискурса определяется малой степенью изученности данного вопроса. Современные исследования дискурса направлены на установ-
ление различных типов дискурса, описание их характеристик, границ и взаимосвязанности между собой. Однако стилистика дискурса представляет, на наш взгляд, не меньший интерес, так как именно стилистические характеристики дискурса оформляют его как собственно дискурс - законодательный, газетный, экологический, политический или какой-либо другой. И уже на основании определения типа дискурса становится возможным его дальнейшее описание. Грамматические же категории, в свою очередь, представляют собой тот лингвистический каркас, на основании которого формируются все характерные черты конкретного типа дискурса.
Проведя анализ существующих определений понятия грамматической категории (В.Г. Адмони, Н.Ф. Алефиренко, О.И. Мо-скальская, А.А. Худяков, М. Бузингер и Д. Ма-хер и др.), можно установить, что, в общем и целом под грамматической категорией понимается билатеральная (т. е. обладающая формой и содержанием) система противопоставленных друг другу форм с однородными (но не идентичными) значениями, заключающая в себе то или иное обобщенное значение.
Переходя к непосредственному анализу влияния взаимодействия грамматических категорий на стилистическую оформленность законодательного дискурса, необходимо отметить, что последний обычно создается государственными органами и оформляется в соответствии с определенными языковыми требованиями, которые и определяют его специфику. Эти требования обычно обозначаются в качестве стилистических характеристик официально-делового стиля, которые применимы и к законодательному дискурсу. Каждая из данных характеристик передается в законодательном дискурсе конкретной стилистикограмматической категорией, создаваемой на основе взаимодействия различных грамматических категорий.
Основной чертой законодательного дискурса является модальность долженствования, выступающая в форме императивности и предписывающе-оценочного значения [Брандес, 2004, с. 143]. Данные характеристики оформляют основную коммуникативную функцию законодательного дискурса -предписание к определенному действию либо бездействию со стороны субъекта закона, что
также можно обозначить в качестве «мани-пулятивной функции» или «функции коммуникативного воздействия» [Хахалова, 2009]. Для стилистического оформления названной характеристики в немецком законодательном дискурсе служат грамматические категории времени и наклонения.
Несмотря на императивный способ изложения, хотелось бы отметить полное отсутствие в законодательном дискурсе форм императива. Это связано с тем, что в немецком языке императив представлен лишь формами первого и второго лица, в то время как законодательный дискурс направлен либо на неопределенный круг лиц, либо на конкретного адресата. Кроме того, законодательный дискурс содержит в себе декларативные речевые акты, в то время как формы императива, несущие в себе побуждение к действию, относятся к экспрессивам, следовательно, не могут употребляться в строгом, безэмоциональном законодательном дискурсе.
В то же время нельзя не отметить, что, несмотря на отсутствие императива, каждое предложение в законодательном дискурсе наполнено предписывающей информацией. Подобный эффект достигается посредством использования настоящего времени, прямого порядка слов, а также особых глаголов предписания и модальных конструкций.
Наиболее часто употребляемая форма времени в рамках законодательного дискурса -это так называемое «настоящее предписания» (или долженствования), значение которого состоит в том, чтобы указать на действие, которое следует осуществить в соответствии с требованием закона. Такое действие, как правило, не имеет ограничения во времени, рассматривается в атемпоральном аспекте:
(1) Wer auf öffentlichen Straßen ein Kraftfahrzeugführt, bedarf der Erlaubnis (Fahrerlaubnis) der zuständigen Behörde (Fahrerlaubnisbehörde) [§1 Abs. 1 Straßenverkehrsgesetz in der Fassung der Bekanntmachung vom 5. März 2003 (BGBl. I S. 310, 919), das zuletzt durch Artikel 2 des Gesetzes vom 12. Juli 2011 (BGBl. I S. 1378) geändert worden ist.].
Для выражения действий, подлежащих исполнению в будущем, используется футуральный презенс, заменяющий форму футура I и имеющий значение настоящего предписания:
(2) Die Versicherungspflicht beginnt nach Ablauf der in § 3 Abs. 2 genannten Frist [§ 6 Abs. 2 Künstlersozialversicherungsgesetz vom 27. Juli 1981 (BGBl. I S. 705), das zuletzt durch Artikel 7 des Ge-setzes vom 22. Dezember 2010 (BGBl. I S. 2309) geändert worden ist].
В примере (2) показателем отнесенности действия к будущему служит сочетание формы презенса глагола с предлогом nach, который можно обозначить как «лексический ин-тенсификатор» [Папина, 2002, с. 165] темпо-ральности. Хотя в данном предложении и используется форма настоящего времени, предлог указывает на то, что действие должно быть совершено после наступления необходимых условий.
Следует отметить, что формы грамматического времени в рамках законодательного дискурса не ограничиваются только лишь формами презенса. Используя терминологию Л.А. Ноздриной, тексты в рамках законодательного дискурса можно отнести к типу «политемпоральных» [Ноздрина, 2001, с. 84], т. е. таких, в которых на протяжении повествования представлено несколько временных форм.
Чаще всего для выражения констатации предшествования одного события другому в законодательном дискурсе употребляется перфект в сочетании с презенсом. Причем действие, выраженное формой перфекта, чаще всего является условием для выполнения действия, выражаемого формой презенса:
(3) Die Fahrerlaubnis ist für die jeweilige Klasse zu erteilen, wenn der Bewerber ... das erforderliche Mindestalter erreicht hat ... zum Führen von Kraftfahrzeugen nach dem Fahrlehrergesetz und den auf ihm beruhenden Rechtsvorschriften ausgebildet worden ist ... [§ 2 Abs. 2 Straßenverkehrsgesetz in der Fassung der Bekanntmachung vom 5. März 2003 (BGBl. I S. 310, 919), das zuletzt durch Artikel 2 des Gesetzes vom 12. Juli 2011 (BGBl. I S. 1378) geändert worden ist.]
Условно-временная структура предложения в примере (3) усиливается употреблением подчинительного союза wenn.
Характерным для законодательного дискурса является тот факт, что использование в нем временных форм тесно связано с модальным значением каждого конкретного предложения. Таким образом, устанавливается связь между настоящим временем (презенсом) и
модальностью реальности, дополняемой ярким предписывающим компонентом (Ср. (1) - (2)). В то же время использование прочих временных форм в законодательном дискурсе соотносится не только с фактическим временем, но и с изменением направления вектора модальности в сторону выполнения или невыполнения того или иного условия (Ср. (3)).
Строгий, однозначный по характеру законодательный дискурс не терпит различного рода предположений и допущений. Однако формы конъюнктива все же довольно часто используются в законодательном дискурсе. В основном это формы претеритального конъюнктива, обозначающие наличие определенной возможности в будущем или настоящем, которая выполнима при наличии тех или иных условий. Обычно претеритальные формы конъюнктива употребляются для выражения того, что адресат закона может отклониться от его требований, если это будет ущемлять интересы адресата. В таком случае форма конъюнктива употребляется в придаточной части сложноподчиненного предложения при наличии в главной части модального глагола, выражающего альтернативу или наличие права:
(4) Wer zur Erteilung einer Auskunft verpflichtet ist, kann die Auskunft auf solche Fragen verweigern, deren Beantwortung ihn selbst oder einen der in § 383 Abs. 1 Nr. 1 bis 3 der Zivilprozessordnung bezeichneten Angehörigen der Gefahr strafgerichtlicher Verfolgung oder eines Verfahrens nach dem Gesetz über Ordnungswidrigkeiten aussetzen würde. [§ 11 Abs. 4 § 11 Abs. 1 Nr. 2 Fleischgesetz vom 9. April 2008 (BGBl. I S. 714, 1025), das durch Artikel 23 des Gesetzes vom 9. Dezember 2010 (BGBl. I S. 1934) geändert worden ist.].
Итак, взаимосвязь и взаимообусловленность употребления грамматических категорий времени и наклонения в целях обеспечения модальности долженствования очевидна. Однако не менее очевидным представляется и связь данных категорий с категорией лица. Данная связь обусловлена, однако, не только предписывающей семантикой законодательного дискурса, но также его безэмоциональностью и обезличенностью, что предполагает использование лишь личных или указательных местоимений третьего лица, а также существительных, обозначающих объекты, на которые направлено действие закона.
Использование данных средств выражения персональности определяет и употребление глагольных форм, которые, соответственно, ограничиваются третьим лицом единственного или множественного числа:
(5) Wer die Erteilung, Erweiterung, Verlängerung oder Änderung einer Fahrerlaubnis ... beantragt, hat der Fahrerlaubnisbehörde mitzuteilen ... [§ 3 Abs. 6 Straßenverkehrsgesetz in der Fassung der Bekanntmachung vom 5. März 2003 (BGBl. I S. 310, 919), das zuletzt durch Artikel 2 des Gesetzes vom 12. Juli 2011 (BGBl. I S. 1378) geändert worden ist.].
(6) Die Zulassung ist auffünf Jahre befristet. Sie wird auf Antrag um jeweils fünf Jahre verlängert, soweit die Zulassungsvoraussetzungen weiterhin erfüllt werden. [§ 3 Abs. 2 Fleischgesetz vom 9. April 2008 (BGBl. I S. 714, 1025), das durch Artikel 23 des Gesetzes vom 9. Dezember 2010 (BGBl. I S. 1934) geändert worden ist.].
На основании вышесказанного можно говорить о наличии в немецком законодательном дискурсе тесной связи предикативных грамматических категорий [Moskalskaja, 2004. S. 78; Ноздрина, 2001, с. 84] (времени, наклонения и лица), объединенных в рамках данного вида дискурса одинаковой коммуникативной задачей - созданием строгого, однозначного, безэмоционального, предписывающего текста закона.
В примере (6) обезличенность и персональная отвлеченность законодательного дискурса дополнительно проявляется посредством употребления формы пассивного залога, что также является одной из наиболее ярких черт данного типа дискурса. Отличие в употреблении активных и пассивных глагольных форм заключается в коммуникативном намерении законодателя. Формы активного залога употребляются, как правило, по отношению к субъекту закона в том случае, когда речь идет
о его правах или обязанностях, подлежащих выполнению. Пассивный же залог используется в тех случаях, когда законодатель устанавливает нормативные правила в отношении абстрактных вещей или процессов, оговаривая сроки или условия их выполнения.
Говоря об абстрактности, необходимо упомянуть о связи данной характеристики законодательного дискурса и грамматического рода существительных. Нельзя утверждать, что
в рамках данного типа дискурса какая-либо из форм грамматического рода существительных заметно превалирует, однако трудно оставить без должного внимания тот факт, что абстрактные существительные в основном оформляются в немецком языке женским родом, который В.Е. Ярнатовская описывает как наиболее формальную и часто употребляемую форму грамматического рода [Ярнатовская, 1970, с. 26].
(7) Die Zulassung erfolgt auf Antrag des Verfügungsberechtigten des Fahrzeugs bei Vorliegen einer Betriebserlaubnis, Einzelgenehmigung oder EG-Typgenehmigung durch Zuteilung eines amtlichen Kennzeichen. [§ 1 Abs. 1 Straßenverkehrsgesetz in der Fassung der Bekanntmachung vom 5. März 2003 (BGBl.
I S. 310, 919), das zuletzt durch Artikel 2 des Gesetzes vom 12. Juli 2011 (BGBl. I S. 1378) geändert worden ist.].
С характеристиками денотативной и коммуникативной точности законодательного дискурса, обусловливающими четкость, ясность и однозначность излагаемой информации связывается, по нашему мнению, категория определенности - неопределенности. В большинстве случаев в рамках законодательного дискурса употребляются существительные с определенным артиклем, вне зависимости от того, идет ли речь о субъекте закона, либо об абстрактном предмете или процессе. Употребление неопределенного артикля ограничено, так как в случае с законодательным дискурсом речь идет в каждом случае о конкретных группах субъектов либо о конкретных процессах, предметах или явлениях, описываемых однако в обобщенном контексте, чему также способствует употребление определенного артикля.
Наконец, характерным для законодательного дискурса отмечается преобладание простых, но распространенных предложений с большим количеством осложняющих членов, что приводит к образованию в рамках данных предложений характерных генетивных цепочек. Очевидно теперь, каким образом в оформлении специфики законодательного дискурса проявляется категория падежа. Несомненно, что в рамках данного типа дискурса употребляемы все формы падежей, однако использование родительного падежа являет-
ся стилеобразующей чертой законодательного дискурса.
(8) Die Fahrerlaubnis ist für die jeweilige Klasse zu erteilen, wenn der Bewerber seinen ordentlichen Wohnsitz im Sinne des Artikels 12 der Richtlinie 2006/126/EG des Europäischen Parlaments und des Rates vom 20. Dezember 2006 über den Führerschein (ABl. L 403 vom 30.12.2006, S.26) im Inland hat... [§ 2 Abs.
2 Straßenverkehrsgesetz in der Fassung der Bekanntmachung vom 5. März 2003 (BGBl. I S. 310, 919), das zuletzt durch Artikel 2 des Gesetzes vom 12. Juli 2011 (BGBl. I S. 1378) geändert worden ist.].
Итак, взаимодействие грамматических категорий в рамках законодательного дискурса очевидно. Не менее ярким является и тот факт, что подобное взаимодействие служит основой для формирования многих стилеобразующих черт законодательного дискурса, каждая из которых описана в рамках предлагаемой статьи. Таким образом, можно утверждать, что определенным образом взаимодействующие грамматические категории являются основой создания характерной архитектоники законодательного дискурса, который характеризуется стандартизованностью и однородностью стилистической окраски, логичностью построения и изложения. Все названные выше черты в совокупности превращают законодательный дискурс в эффективное средство управления социумом, выражающее волю законодателя в лице государства.
Библиографический список:
1. Арутюнова, Н.Д. Дискурс [Текст] / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. -М. : Советская энциклопедия, 1990. - С. 136-137.
2. Брандес, М.П. Стилистика текста. Теоретический курс [Текст] : учебник / М.П. Брандес. - 3-е изд., перераб. и доп. - М. : Прогресс-Традиция; ИНФРА-М, 2004. - 416 с.
3. Дейк, ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация [Текст] / Т.А. ван Дейк; пер. с англ. - М. : Прогресс, 1989. - 312 с.
4. Ноздрина, Л.А. Поэтика грамматических категорий : Курс лекций по интерпретации художественного текста [Текст] / Л.А. Ноздрина. - М. : МАКС Пресс, 2001. - 266 с.
5. Папина, А.Ф. Текст : его единицы и глобальные категории [Текст] : учебник / А.Ф. Панина. - М. : Едиториал УРСС, 2002. - 368 с.
6. Пешковский, А.М.Стилистическая грамматика
[Текст] / А.М. Пешковский // Литературная энциклопедия : Словарь литературных терминов : в 2 т. - М.; Л. : Изд-во Л.Д. Френкель, 1925. - Т. 2. П-Я. - С. 874-875.
7. Плотникова, С.Н. Неискренний дискурс (в когнитивном и структурно-функциональном аспектах) [Текст] / С.Н. Плотникова. - Иркутск : ИГЛУ, 2000. - 244 с.
8. Хахалова, С.А. Метафора в пространстве предвыборного политического дискурса [Электронный ресурс] / С.А. Хахалова. - 2009. -Режим доступа : http://www.islu.ru/files/rar/2011/ Professores/khakhalova/metafora_v_prostranstve_ predvybornogo_politicheskogo_diskursa_hahalova. pdf (дата обращения : 27.05.12).
9. Ярнатовская, В.Е. Взаимодействие
морфологических категорий и лексикостилистическая характеристика существительных в немецком языке : автореф. ... д-ра ... наук / В.Е. Ярнатовская. - Л., 1970. - 207 с.
10. Fleischgesetz vom 9. April 2008 (BGBl. I S. 714, 1025), das durch Artikel 23 des Gesetzes vom 9.
Dezember 2010 (BGBl. I S. 1934) geändert worden ist. [Electronic resource]. - URL : http://www.gesetze-im-internet.de/bundesrecht/flgdv_1/gesamt.pdf (дата обращения : 13.05.12).
11. Künstlersozialversicherungsgesetz vom 27. Juli 1981 (BGBl. I S. 705), das zuletzt durch Artikel 7 des Gesetzes vom 22. Dezember 2010 (BGBl. I S. 2309) geändert worden ist [Electronic resource]. - URL : http://www.gesetze-im-internet.de/bundesrecht/ksvg/ gesamt.pdf (дата обращения : 21.05.12).
12. Moskalskaja, O.I. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache [Москальская, О.И. Теоретическая грамматика современного немецкого языка) [Текст] : учебник / О.И. Москальская. - М. : Академия, 2004. - 352 с.].
13. Straßenverkehrsgesetz in der Fassung der Bekanntmachung vom 5. März 2003 (BGBl. I S. 310, 919), das zuletzt durch Artikel 2 des Gesetzes vom 12. Juli 2011 (BGBl. I S. 1378) geändert worden ist [Electronic resource]. - URL : http://www.verkehrsportal.de/stvg/ stvg.php (дата обращения : 20.05.12).
УДК 81’37 ББК 81.031.04
Л.В. Ююкина
роль дескрипции в мифологизации личности в нарративном дискурсе
В статье описывается механизм создания героического мифа в нарративном дискурсе. Процесс мифологизации представляется динамикой оценочной дескрипции как знака. Основной вывод статьи в том, что функционирование оценочной дескрипции в качестве имени собственного является ключевым признаком мифологизации личности.
Ключевые слова: имя собственное; дескрипция; диалектическое взаимодействие; номинация; героический миф
L.V Yuyukina
the role of description in mythologization or the person IN THE narrative discourse
The article touches upon the mechanism of creating heroic myth by means of the narrative discourse. The process of mythologization is viewed through the dynamics of evaluative description as a sign. I argue that in case the description functions as a proper name such functions are clearly indicative of mythologization.
Key words: proper name; description; dialectical interaction; nomination; heroic myth
© Ююкина Л.В., 2012
