CC BY
103
3. Капелюшник Е.В. «Сладкое» в кулинарном коде культуры (на материале лексики образного семантического поля еда / пища) // Язык - Текст - Дискурс: Традиции и новации: материалы междун. науч. конф.: в 2 ч. Самара: Изд-во Самарск. ун-та, 2009. Ч. 1. С. 107-115.
4. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология. М.: Гнозис, 2002. 284 с.
5. Пименова М.В. Коды культуры и проблемы классификации концептов // Язык. Текст. Дискурс: Научный альманах Ставропольского отделения РАЛК / под ред. Г.Н. Манаенко. Ставрополь: Изд-во СГЛУ, 2007. Вып. 5. С. 79-85.
6. Похлебкин В.В. Национальные кухни наших народов (Основные кулинарные направления, их история и особенности. Рецептура). М.: Пищевая промышленность, 1978. 304 с.
7. Русское народное поэтическое творчество: хрестоматия / сост. Ю.Г. Круглов. Л.: Просвещение, 1981. 474 с.
8. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981. Т. 1. 698 с.; 1982. Т. 2. 736 с.; 1983. Т. 3. 752 с.; 1984. Т. 4. 794 с.
9. Тарасова Ф.Х. Паремии с компонентом «пища» в татарском, русском и английском языках: лингвокультурологический и когнитивно-прагматический аспекты. Казань: РИЦ, 2012. 304 с.
10. Фразеологический словарь современного русского русского литературного языка: в 2 т. / под ред. А.Н. Тихонова. М.: Наука, 2004. Т. 1. 831 с.; Т. 2. 830 с.
БОРИСОВА ЛЮДМИЛА ВАЛЕНТИНОВНА. См. с. 223.
УДК 81'373.21 ББК 81.2-3
Г.Е. КОРНИЛОВ
ЭТНОТОПОНИМИЯ РЕСПУБЛИК ПОВОЛЖЬЯ (БАШКОРТОСТАН, КОМИ, МАРИЙ ЭЛ, МОРДОВИЯ, ТАТАРСТАН, УДМУРТИЯ, ЧУВАШИЯ) - XXXII: А-АНЛАУТНЫЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ*
Ключевые слова: компаративистика, этимология, контактология, ономатология, топонимика.
Статья продолжает инвентаризацию и интерпретацию топонимов и апелляти-вов с компонентами «айтюбе» и «айчувак» в языках Поволжья.
G.Ye. KORNILOV TOPONIMICS OF THE VOLGA REGION REPUBLICS (THE BASHKIR, THE KOMI, THE MARI, THE MORDVA, THE TATAR, THE UDMURT,
THE CHUVASH REPUBLICS) - XXXII: A-ANLAUT GEOGRAPHIC NAMES Key words: comparative linguistics, etymology, contactology, onomatology, toponymy.
The article continues the inventarization and interpretation of toponims and appeals with the «айтюбе» end «айчувак» components in the languages of the Volga region.
0.0.2.5.9. АЙТЮБЕ - русское наименование ныне не существующего башкирского хутора Ай тубэ в окрестностях башкирской д. Старобайрамгу-лово быв. Старобайрамгулов. с-та Учалин. р-на Башкирии. В литературе упоминается только в «Словаре топонимов Башкир. АССР» [14. С. 20б], где дано краткое объяснение: От ай «луна; лунный; круглый» и тубэ «холм». Ни один словарь не указывает для ай «луна; лунный» значение «круглый», следовательно, авторский перевод Ай тубэ *«Круглый холм» следует относить к поэтизированным, образным наименованиям.
Представляется, что это не единственно возможное толкование. Согласно Ф.Г. Гариповой (со ссылкой на Р.Г. Кузеева) у киргизов регистрируется этноним ай туу [5. С. 212; 6. С. 373], что по аналогии можно перевести «Лунная гора» или *«Круглая гора», поскольку авторы предполагают, что -туу: Ай~ означает «гора; горный», хотя по-киргизски ТОО «гора, горы; горный», а туу «знамя, стяг» (заим. из кит.), ср. кызыл туу «красное знамя», «алый стяг», следовательно, ай туу -племя, на знамени которого изображены луна или месяц.
* Исследование выполнено при финансовом содействии Министерства образования и науки РФ (грант ГО 2-1.6-123).
Любопытно, что для тубэ: 1) татарские словари указывают лишь значения «крыша, кровля»; «вершина, маковка»; «темя, макушка головы», диал. «чердак», «потолок», «вершина горы, дерева»; 2) башкирские словари - «крыша, кровля»; «вершина (горы)»; «холм»; «темя, макушка» и «род», «территория, занимаемая родом» (!), в то же время русское слово холм переводят: 1) татарские словари «калкулык», «ур» (ср. чув. вир); 2) башкирские словари «калкыулык», «тубэ».
Из приведенных данных следует, что перевод башк. Ай тубэ «Лунный холм», переносно - *«Круглый холм», вполне допустим, но не безальтернативен, поскольку неоднозначны интерпретации обоих членов словосочетания: ай, рассматриваемое Э.Ф. Ишбердиным в качестве этнонима - первичного элемента группы топонимов [9. С. 255-258; 12. С. 176], и тубэ, имеющее одним из значений «территория, занимаемая родом», позволяют предлагать толкование «территория поселения рода (племени) ай» или «территория, принадлежащая роду (племени) ай» (ср. одно из значений чувашского гомогенного соответствия тупе / туБе «доля, часть, пай», «часть деревни», «околоток» [3. Вып. XIV. С. 217].
В соответствующей статье «Словаря топонимов Башкирской АССР» [14] не хватает ссылки на топографические реалии: действительно ли хутор был на холме, и был ли тот холм круглым...
А.А. Камаловым зафиксировано, по большей части в бассейне р. Дёмы, на юго-востоке и северо-востоке Башкортостана, 352 оронима, имеющих в своем составе географический номенклатурный термин тубэ и в основном функционирующих без «аффикса принадлежности», даже когда определением выступает антропоним: ^уйбагыштубэ «Холм Куйбагыша», Куйнаштубэ «Холм Куйнаша», Кунанайтубэ «Холм Кунакая» [10. С. 180]. Но из заявленных 352 единиц в его монографии «Башкирская топонимия» [10] оказались упомянутыми без топографической привязки (главный недостаток книги) только: Ажалар тобэге (с. 45), Айыуалган тобэк (с. 60), Актубэ (с. 51), Антубэк (тобэк) бадыуы (с. 195), Аратубэ йыл^ы (с. 58), Бэлэкэйтобэк (с. 51), Вактубэ (с. 111), Динекэйтубэ (с. 76), Дун,гы$тубэ (тобэ) (с. 195), Эр^энэтобэк (чабулын) (с. 175), Имэннек тубэ урман (с. 54), Йэмлетубэ (с. 117), Кайынтубэ (с. 275), Карагай тубэ (тобэ) (с. 195), Карауылтубэ (тобэ) (с. 195), Кэлитубэ (с. 77), Кэрим тубэhе (тOбэhе) (с. 195), Куйбагыш тубэ (с. 180), Куйнаштубэ (с. 180), Кунанай тубэ (с. 180), Кул тобэге (с. 71), Кызыл тубэ (с. 40), Кыр-Кайынтубэ (с. 273), Оло-тубэк (тобэк) (с. 195), Оснайынтубэ (с. 54, 236), Сауылтубэ (с. 176), Сейэл-тубэ (с. 45, 208), Сыбартубэ (с. 126), Тастубэ (тобэ) (с. 195), Тейентубэ (с. 195), Туйралтубэ (с. 45), Тубэ (с. 75), Тубэлэдырыуы (с. 204), Тубэ сауыл (с. 176), Хэсэртубэ (с. 71), всего 35 топонимов (менее 10%), при этом автор разграничивает термины тубэ / тобэ / добэ и тобэк, считая восходящими к родственным корням башк. тубэ «темя, макушка» (башк. лит. «вершина, холм»), башк. аргаяш. добэ «возвышенность» [10. С. 179], эстон. tip «пик, вершина», морд. doba (= дёба) «кочка» [10. С. 180], а также в результате анлаутного чередования т-/д- ~ к-/г-: монг. гувээ «бугорок, холмик», башк. кубэ «копна», венг. kepe (= кепе) «стог» [10. С. 202] (почему-то игнорируются славянские параллели рус. купа «куча», чув. куБа «копна (сена, соломы и т.д.)». - Т.К.), далее утверждается, что «кубэ < куп «много; вспухать, возвышаться» (почему-то игнорируется чув. куп(ён)- «вздуваться (о животе), раздуваться». - Т.К.) и такое же значение имеет... тубэ, который по соответствию т-//к- может иметь общее происхождение с кубэ...» [10. С. 85]. В то же время, по мнению А.А. Камалова, башк. тобэк «урочище... вдали от нас. пункта» (в словарях: литер. «излучина реки», диал. «участок, район, место». - Т.К.) образовано с суффиксом -эк от производящего корня тоб/ топ «дно; корень; основание» [10. С. 85].
Этимологический словарь эстонского языка содержит иное толкование эстон. tip(p) «верхушка, макушка (дерева)», «вершина, пик (горы)», «верхняя
часть, верх», «высшая точка», «кульминация, кульминационный пункт», kuul-suse tipul «на вершине славы», tipuni «доверху» и т.п. В частности, здесь указаны германские параллели: н.-нем. tip «острие», «верхушка дерева», «крапина, пятно, точка», швед. tipp «конец, кончик» [17. С. 532а].
М. Рясянен параллели на базе тоб I топ «дно» и на базе тyб(э), тоб(э) рассмотрел независимо друг от друга [19. С. 505б; С. 494а].
А.А. Камалов является одним из составителей «Словаря топонимов Башкирской АССР», но списки географических названий с тyбэ I добэ в его монографии и в «Словаре» разнятся, в последнем представлены (мы уточнили топографическую привязку): Актюба I Актубэ - тат. д. быв. Старомусин. с-та Карма-скалин. р-на; Актубэ - башкирские названия рус. с. Поляковка быв. Поляков. с-та Учалин. р-на; Байрактyба I Бэйрэктубэ - тат. д. быв. Старотуймазин. с-та Туй-мазин. р-на; Большая Устюба I &р Остубэ - тат. с. быв. Большеустюбин. с-та Буздяк. р-на [14. С. 40а, б], в другом месте «Словаря...» указан другой перевод: Оло Остубэ [14. С. 115б]; Элбай тyбэhе I Хyтор Алибея - быв. башк. хутор на земле башк. с. Дyван-Mечетлино быв. Дуван-Мечетлин. с-та Мечетлин. р-на; Эхмэртyбэ I Mа^арmаy - назв. горы близ башк. с. Cmарохалилово быв. Старо-халилов. с-та Дуван. р-на; Mалая Устюба I Бэлэкэй Остубэ - тат. д. быв. Большеустюбин. с-та Буздяк. р-на; Оло Остубэ -см. Большая Устюба; Cэхрэтyбэ -быв. башк. хутор в Баймак. р-не, ныне не существует [14. С. 135б]; CbiHrbiprny-бэ - название двух башкирских хуторов: 1) на земле башк. с. Иш^лово быв. Равилов. с-та Абзелилов. р-на и 2) на земле башк. с. Kанлы-Тyркеево быв. Канлы-Туркеев. с-та Буздяк. р-на; Тазmyба I Та^тубэ - 1) башк. д. быв. Тепляков. с-та Бураев. р-на (быв. хутор); 2) назв. горы на земле башк. д. Cmаромyрапmалово быв. Мурапталов. с-та Куюргазин. р-на; Тасmyба I Та^тубэ - рус. с. быв. Тасту-бун. с-та Дуван. р-на (быв. хутор Тасmyба I Тэgmyбэ I Та^тубэ); Ташль^ба I Mежалыкyл - назв. оз. близ башк. с. ^ль^нкас быв. Биккулов. с-та Миякин. р-на; Таштюбе I Ташmyбэ - башк. д. быв. Ташлин. с-та Альшеев. р-на (быв. хутор); Тyбuнскuй I ТУ6э - рабочий пос. Баймк. р-на; Тyбэйорm - башк. назв. башк. пос. Ялтаран I Ялтыран быв. Кузянов. с-та Макаров. р-на; Тyбэлэg Ар^ылы -башк. назв. башк. д. Kарагyлово I І^арагол быв. Калмакулов. с-та Салават. р-на; Тyбэнге Утар - башк. назв. рус. д. Поляковка быв. Бала-Четырман. с-та Фёдоров. р-на; Тюба I ТУ6э - рус. пос. быв. Октябр. с-та Нуриманов. р-на; Тюлько-Тюба I Т0лк0myбэ - тат. д. быв. Тюлько-Тамак. с-та Иглин. р-на (в оронимах башк. Толко- транслитерируется Тюлькю-); Устюба I Остубэ - тат. пос. разъезда Устюба быв. Большеустюбин. с-та Буздяк. р-на; Улектубэ - назв. быв. башк. хутора близ башк. с. Kанлы-Тyркеево быв. Канлы-Туркеев. с-та Буздяк. р-на; Юша myбэhе - назв. быв. башк. хутора близ рус. пос. рудника Семеновский Баймак. горс-та Баймак. р-на; Яymюбе I Яymyбэ - назв. горы близ башк. д. Яныбаево быв. Яныбаев. с-та Зианчурин. р-на.
В башкирских вариантах названий обращают на себя внимание два случая использования аффикса принадлежности (Элбай myбэhе, Юша myбэhе), один случай употребления уменьшительной формы (Тубэлэд Ар^ылы), в русских же транслитерациях - целых три варианта написания (и произношения?) одного и того же башкирского термина: -myба (Байракmyба < Бэйрэкэтубэ); -тюба (Mалая Устюба, Большая Устюба < Бэлэкэй Остубэ, Оло Остубэ); -тюбе (Таштюбе < Таштубэ, Яymюбе < Яymyбэ), комонимия Татарстана дает четвертый вариант, а именно - myбя (тат. пос. Чия^бя < Чия-Тубэ быв. Балан-нинск. с-та Муслюмов. р-на). Согласно Ф.Г. Гариповой, в татарском эпосе «Иде-гей» встречается ороним Kyк-Ту6є [б. С. 58], что представляет собой пятый вариант транслитерации.
Собственно татарская вариативность в отношении гласных бинарна (тубэ I тобэ), как и в отношении согласных (тубэ I тувэ), что демонстриру-
ют соответствующие географические названия, представленные в монографиях Ф.Г. Гариповой [б] и Х.Ч. Алишиной [2].
Первая упоминает только: Акmаy тобендэге бyма (пруд в д. Cр. Терешка Кулат. р-на) [б. С. 89], Айырча тубэ кыры (поле близ д. Cm. Kyлатка Ульянов. обл.) [б. С. 82], Koйы тобе (в Татарстане, без топографической привязки) [б. С. 98], Ky.к-Ту6є (в эпосе «Идегей») [б. С. 58], Тал тобэ сазлыгы (болото на земле с. Нов. Фейзуллово Клявлин. р-на) [б. С. 102], Тармак тобе (правый приток р. Бол. ^рла в Буин. р-не) [б. С. 109], Тобэк йылгасы (правый приток р. Бол. Mеша в Сабин. р-не, и правый приток р. Kyбня в Зеленодол. р-не) [б. С. 157]. Вопреки предшественникам нам представляются гомогенными ту-бэ I тобэ I тобе и тобэк (см. выше).
В монографии второго автора интересующий нас список названий представлен много богаче: Азан тубэ [2. С. 53, 84, 22б], Атанай тобэ [2. С. 53], Бикшэн тобэ [2. С. 84, 131, 225], Битек тубэ [2. С. 175], Этнэсолтан топ (пояснено: Этнэсолтанныц тобе «Урочище Атнасултана». - Г.К.) [2. С. 208], Иген тубэ йул [2. С. 51], Йэйлэу тубэ [2. С. 53], 1<айын тубэ [2. С. 148, 197], 1<арагай тубэ [2. С. 22б], 1<аш тубэ [2. С. 22б], Koм тубэ [2. С. 155, 225], Kqм mywэ [2. С. 70], Kou тувэ (Вг.) [2. С. 22б], Ko^i тубэ йул [2. С. 70], Koш тубэ [2. С. 120], ^ірЖаен Тубэ [2. С. 197], Mадъяр тубэ [2. С. 22б], Mайсаmyбэ [2. С. 53], Mаса-рат тубэ [2. С. 53, 22б], Mэmьяр тубэ [2. С. 85], Олы тубэ [2. С. 209, 22б], Оч тубэ [2. С. 148], Ош тубэ [2. С. 53, 148, 148, 223], Питэс тубэ [2. С. 128], ^ас тубэ [2. С. 83, 22б, 209], ^ірма тубэ [2. С. 22б], Тара топ [2. С. 175], Таут тувэ [2. С. 22б], *Тобэк [2. С. 189], Топкул [2. С. 128], Тубэ йорт [2. С. 53], Тубэ кыра [2. С. 53, 131], Тywэрэк цой [2. С. б9], Утрау тубэ кыр [2. С. 209], Уштуба [2. С. 148], Хым тубэ [2. С. 70, 22б]. Целых три фонетических варианта: тубэ, тувэ, mywэ I mywеl. Если сюда добавить упомянутые выше башк. тобэ, добэ, тобэк, чуваш. тупе [туБе], диал. топе [тоБе], эст. tip(p), н.-нем. tip, швед. tipp [17. С. 532а], а также славянские параллели рус. дыбы,! (вставать I подниматься на дыбы [1б. С. 27бб, 277а]), восходящие к общесл. *dyb - «поднимать(ся), вздыматься; кончик; вершина; шпиц; вихор, хохол на голове (ср. чув. тёБе(к) «хохол на голове птиц». - T.K.), сопоставляемые с соответствующим общегерм. корнем, к которому восходит ряд скандинавских и немецких основ и производных, то можно поставить вопрос о первичности I вторичности: лабиализации I делабиализации, переднерядности I заднерядности гласного корня; звонкости I глухости анлаутного согласного. При этом, предлагаемая J. Pokorny праформа корня *dumb- [18. Bd. I. S. 227], нам представляется, позволяет говорить об изначальном имитативе на базе *ТП-/ТМП-, *ДБ-/ДМБ-, аналогичных *КП-/КМП-, *ГБ-/ ГМБ-, рассматривавшихся нами прежде [11. С. 72].
0.0.2.б.0. АЙЧУВАКОВО - башкирский хутор (по состоянию на 19б1 г.) быв. Отрадинского с-та Куюргазин. р-на Башкортостана. В известной нам топонимической литературе не упоминается. Членится Ай-чуваково, вторая часть повторяется в названии оврага Чувакчинской, впадающего справа в р. Печурка (Пи-чюрка, Писюрка) в Нижнем левобережном Поочье [15. С. 191 б], образованного явно от собственного имени Чувацча «Маленький Чувак» (татарский облик, в башкирском было бы ^/уа^са). Неизвестно, допустимо ли название оврага Чувакчинской сопоставлять с потамонимом ^вакшлейка в Большеигнатов. р-не Мордовии, именем речки, на которой стоит эрзянская деревня Ташто думанья (офиц. Cmарое ^чаево). По сообщению И.К. Инжеватова [8. С. 214а], «... в генеральных переписях мордвы Cелuщенская Выставка именовалась: Ермензина на речке Чуваш лее Cyлеменскoгo беляка Верхопьянского стана (1б24 г.); Cmа-рая Ермензина, а 1<ачаева тож, Низсурского стана (1б71 г.); 1<ачаева на речке Чу-вакслей (1б9б г.). Позволяет ли этот список считать отэтнонимными произноси-тельно-написательными вариантами формы чуваш (рус.) и чувакс (эрзян.) - остается не вполне ясным.
Произношение и написание -чувак: Ай~ово русское, в башкирском языке отсутствуют фонема |ч| и ее аллофоны, поэтому собственно башкирским вариантом комонима должно было быть *Айсыуак (ср. башкирское наименование чувашей - сыуаш), поэтому вторую часть -чувак / *-сыуак названия башкирского хутора Айчувак- / *Айсыуак- убедительно сравнивать с первой частью лимнонима Сыуак кул и оронима Сыуакайтау, приведенных единожды без топографической привязки Азатом Камаловым [10. С. 108] и переведенных им соответственно «Светлое озеро» и «Светлая гора» (без объяснения компонента -ай-: Сыу-ка~тау). Видимо, автор имел в виду (но не привел) апеллятивы: башк. сыуак-: ~кон «солнечный, ясный день» (эбей сыуагы «осенний солнцепек у дома»); тат. диал. чуак, чу^ак «погожая, ведренная, ясная (о погоде)», откуда: карчыклар (эбилэр) чуагы или корткалар чул/агы (бирский говор) «бабье лето» (ср. чув. ват ашши или карчак ашши то же) [7. С. 490]; казах. шуак кун «безоблачный, ясный день», кун шуакта «на солнечном припеке», шуактау «разведриться».
Приведенные закономерные варианты чувак, сыуак, шуак находятся в границах кыпчакских наречий, и в них хорошо выделяется словообразовательный компонент -ак, абсолютно идентичный тюркскому -ак в производных типа каз-ак или русскому суффиксу -ак в словах типа чуд-ак, поэтому производящей основой следует считать чув-, сыу-, шу- из чу(в)а, сыуа, шуа, а последние вне всякого сомнения восходят к араб. шуа «солнечный луч, солнечный свет; свет, блеск вообще; великолепие (перен.)», ср. [13. С. 292].
С некоторыми допущениями получается (напрашивается) перевод *Ай чувак «Лунное сияние» или «Лунный блеск», «Лунное великолепие».
Не исключено, что узбекское (преимущественно прозвищное) чувак «худой (как щепка)» имеет тот же арабский источник и является образным наименованием (т.е. такой худощавый, что просвечивается насквозь). Не лишено любопытства, что в узбекском же языке имеется имя действия чуваш от глагола чувамок «путать, спутывать, запутывать; разматывать, сматывать (напр., нитки, пряжу)». В случае субстантивации названного имени действия могли бы иметь место значения: «размотчик», «намотчик», «мотальщик», но текстовые иллюстрации их нам недоступны, и мы не знаем, имеются ли они в живом или мертвом языке вообще.
К вышеперечисленным межтюркским чувак / сыуак / шуак имеет прямое отношение кирг. чубак «луч», ср. кундун чубагы «луч солнца» (почему бы не быть в каком-либо говоре какого-либо кыпчакского наречия ай чубагы или айыц чубагы «лунный луч, луч луны»?), также - «жара; жаркий», ср. мезгил -жай, кун - чубак «время - лето, погода - жара».
Киргизский облик, демонстрирующий развитие интервокального -у- > ^- > -в- > -б-, делает возможным обсуждение вопроса об отнесении сюда же марийского комонима Чопак (офиц. Чепаково), названия марийской д. в быв. Ур-тем-Варангуж. с-те Моркин. р-на Марий Эл, о котором у О.П. Воронцовой и И.С. Галкина [4. С. 355] читаем: «Антропоним Чопак восходит к чув. чопа «бег, ход (лошади)» и является прозвищным».
(Продолжение следует)
Литература
1. Абрамзон С.М. О семантике киргизских этнонимов // Советская этнография. 1946. № 3.
2. Алишина Х.Ч. Ономастикон сибирских татар. Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та, 1999. Ч. 1. 240 с.
3. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка. Чаваш самахёсен кёнеки. Вып. !-ХУИ. Казань; Чебоксары: Чувашгосиздат, 1928-1950.
4. Воронцова О.П., Галкин И.С. Топонимика Республики Марий Эл: Историко-этимологический анализ. Йошкар-Ола: Изд-во Мар. полиграфкомбината, 2002. 424 с.
5. Гарипова Ф.Г. Исследования по гидронимии Татарстана. М.: Наука, 1991.
6. Гарипова Ф.Г. Татарская гидронимия: вопросы этногенеза татарского народа по данным гидронимии. Казань: ИЯЛИ, 1998. 571 с.
7. Диалектологический словарь татарского языка / сост. Н.Б. БорИанова, Л.Т. Махмутова,
З.Р. Садыйкова, Г.К. Якупова; под ред. Л.Т. Махмутовой. Казань: Тат. кн. изд-во, 1969. 644 с.
8. Инжеватов И.К. Топонимический словарь Мордовской АССР. Названия населенных пунктов. 2-е изд., доп. и испр. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. 264 с.
9. Ишбердин Э.Ф. Этнонимы в топонимии Башкирии // Ономастика Поволжья. Уфа, 1973. Вып. 3.
10. Камалов А.А. Башкирская топонимия. Уфа: Китап, 1994. 304 с.
11. Корнилов Г.Е. Опыт диалога с славистической литературой // Чтения, посвященные Дням славянской письменности и культуры: сб. ст. регион. науч. конф. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2010. 212 с.
12. Мурзаев Э.М. Тюркские географические названия. М.: Вост. лит., 1996. 254 с.
13. Мусульманские имена: словарь-справочник / сост. Ибн-Мйрзакарйм ал-Карнакй. СПб.: ДИЛЯ, 2006. 448 с.
14. Словарь топонимов Башкирской АССР. Уфа: Башк. кн. изд-во, 1980. 200 с.
15. Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки (список рек и озер). М.: Наука, 1976. 404 с.
16. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. 5-е изд., стереотип. Т. I. А - Пантомима. М.: Рус. яз., 2002. 624 с.
17. Eesti etumoloogia-sonaraamat / Koostanud ja toimrtanud Iris Metsmagi, Meeli Sedrik, Sven-Erik Soosaar. Peatoimetaja Iris Metsmagi. Tallinn: Eesti Keele Sihtasutus, 2012. 792 s.
18. Pokorny J. Indogermanisches etymologisches Worterbuch. Bern, 1959. Bd.1.
19. Rasanen Martti. Versuch eines etymologischen Worterbuchs der Turksprachen. Helsinki: Suomalais-ugrilainen seura, 1969 [Lexica societatis Fenno-Ugricae XVII. 1]. 533 S.
КОРНИЛОВ ГЕННАДИЙ ЕМЕЛЬЯНОВИЧ - доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой общего и сравнительно-исторического языкознания, декан филологического факультета, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
KORNILOV GENNADIY YEMELYANOVICH - doctor of philological sciences, professor, head of the General and Comparative-Historical Chair, dean of the Philology Faculty, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 81'42 ББК 81-5
В.Б. МЕДВЕДЕВ
ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ДЕТЕРМИНАТЫ ФОНЕТИКО-ГРАФИЧЕСКОГО УРОВНЯ В РОМАНЕ Л. ФЕЙХТВАНГЕРА «JUD SUSS»
Ключевые слова: этнолингвистическая детерминация, детерминат, этнический язык, этноним.
Статья посвящена изучению фонетических и графических элементов в романе «Jud Suss», изданном немецкоязычным писателем Л. Фейхтвангером. Ввиду принадлежности Л. Фейхтвангера к двум языковым культурам, творческий язык автора вобрал в себя фонетические и графические элементы нескольких языковых стихий: языка идиш и древнееврейского языка. Поскольку внутренняя форма исследуемых элементов немецкого языка продолжает сохранять этнические корни, можно утверждать существование детерминационной связи этнического и творческого языков в сознании автора, а этнонимы определить как детерминаты этой связи.
V.B. MEDVEDEV
ETHNOLINGUISTIC DETERMINATES OF THE PHONETIC AND GRAPHIC ELEMENTS IN THE ROMAN OF L. FEUCHTWANGER «JEW SUSS»
Key words: ethnolinguistic determination, determinat, ethnic language, ethnonym.
The article is devoted to the study of phonetic and graphic elements in the roman «Jew Suss», created by German-speaking writerL. Feuchtwanger. Because of the belonging L. Feucht-wanger’s to two language cultures, his creative language (German) includes although phonetic and graphic elements of different language spheres: Yiddish and Hebrew. ^s the inner form of studied elements in the German language preserves ethnic roots, we can confirm the existence of determinational connection between ethnic and creative languages in the author’s mind and ethnonyms define as determinates of this connection.
Элементы фонетико-графического уровня прозаических произведений, за редким исключением [2], не избираются предметом лингвистических исследований, поскольку для прозаических текстов в гораздо меньшей степени,
