CC BY
105
УДК 130.2 ББК 71.034
В.И. Антонов, О.А. Очирова
Восточно-Сибирский государственный университет технологий и управления
ЭТНОС, КУЛЬТУРА, ЯЗЫК
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и МОКНСМ в рамках научного проекта №20-511-44006
В статье рассматривается понятие этноса в функционально-смысловом сопряжении с понятиями культуры и языка. При этом в качестве генерализирующего предмета исследования выделяется понятие этноса. В первом разделе показывается сложная, внутренне противоречивая природа этноса, анализируется его многоуровневая структура, представляющая собой иерархическую соподчиненность. В следующем разделе раскрываются сущностные характеристики и функциональные особенности этнической культуры, обосновывается ее этногене-тическая детерминированность. В заключительном разделе рассматривается язык этноса в неразрывной связи с этнической культурой, выявляются его основные функции, дается обоснование и определение его как существенного фактора этногрупповой идентичности. Выводы по каждому разделу подкрепляются конкретными фактами и примерами, связанными с одним из монгольских этносов России - бурятским, с его культурой и языком.
Ключевые слова: этнос, этничность, идентичность, уровни этнической иерархии, этно-дифференцирующие и этноинтегрирующие признаки, этническая культура, этнокультурные образы, язык этноса.
V.I. Antonov, O.A. Ochirova
East Siberian state University of technology and management
ETHNICITY, CULTURE, LANGUAGE
The article deals with the concept of ethnos in functional and semantic connection with the concepts of culture and language. The concept of ethnos is singled out as a generalizing subject of research. The first section describes the complex, internally contradictory nature of the ethnic group and analyzes its multi-level structure determined by the hierarchical subordination. The next section reveals the essential characteristics and functional features of ethnic culture, justifies its ethnogenetic determinism. The final section investigates the language of an ethnic group in an indissoluble connection with ethnic culture, identifies its main functions, its justification and definition as an essential factor of ethnic group identity. Conclusions for each section are supported by specific facts and examples related to one of the Mongolian ethnic groups in Russia - Buryats, their culture and language.
Key words: ethnos, ethnicity, identity, levels of ethnic hierarchy, ethnodifferentiating and ethnointegrating features, ethnic culture, ethno-cultural images, language of the ethnos.
Этнос. Полновесное оперирование понятием «этнос», строго говоря, вряд ли возможно вне или в отрыве от таких понятий, как «культура», «язык». По существу здесь может идти речь о триединой структуре, о своеобразном понятийно-функциональном «треугольнике», где в зависимости от исследовательского приоритета во главу угла выдвигается то или иное понятие. В нашем же рассмотрении генерализирующим его предметом, безусловно, выступает понятие этноса. В этом смысле культура и язык служат необходимыми функционально-семантическими рэперами этноса. Но в то же время, если иметь в виду ракурс, взятый с другой стороны, сама культура носит так
или иначе этнический характер. Она в любом случае имеет какую-то этническую основу, какие-то этнические корни. Что же касается языка, то он всегда выступает одним из существенных факторов самоидентификации этноса.
В полиэтничной (как в историческом, так и в современном аспектах) России проблема этноса, этничности никогда не утрачивала своей актуальности. Она рассматривается в достаточно широком плане, включающем в себя все этнические общности, выраженные в различных историко-эволюционных типах: племя, народность, нация. Известно, что каждый из названных типов имел изоморфное отношение к определенной стадии исторического процесса: первобытная; рабовладельческая и феодальная; капиталистическая. Но современная этническая картина мира, мультикультурный и «разностадийный» характер развития которого трудно оспорить, как раз особенна тем, что в ней представлены в самых разных формах взаимодействия все типы этносов. При этом «понятие этноса предполагает существование гомогенных, функциональных и статичных характеристик, которые отличают данную группу от других, обладающих иными параметрами тех же характеристик» [1, с. 482].
В отечественной этнологической науке, сообразно различным аспектам исследования и приоритетности того или иного методологического подхода к ней, сложились конкретные теории этноса. «Это, во-первых, пассионарная теория этноса Л.Н.Гумилева; во-вторых, дуалистическая концепция этноса Ю.В.Бромлея; в третьих, информационная концепция Н.Н.Чебоксарова и С.А.Арутюнова; наконец, системно-статистическая, или компонентная, теория Г.Е.Маркова и В.В.Пименова» [2, с. 84].
Поэтому говорить о существовании общепринятого определения этноса не приходится. В соответствии с конкретным ракурсом исследования, в зависимости от дефиниции и понимания понятия этноса в той или иной теории специфическим (соответствующим именно данному в ней видению и обоснованию) образом трактуется структура данного понятия. Тем не менее, большинством этнологов признается иерархический (соподчиненный) характер структуры этноса.
В этой иерархии, если дать ее в некотором обобщении, можно выделить четыре основных уровня. 1. На этом уровне актуализируется собственная (имманентная) этничность, где строго представлены этнические общности и этносоциальные организмы, характеризующие наибольшей полнотой и интенсивностью проявления этнических свойств и параметров и, следовательно, способные выступать в роли автономных единиц этнических процессов. 2. На данном уровне выделяется «микросоставляющая» этноса, обусловленная естественной экзистенцией и функционированием в современном мультикультурном мире «микроэтнических единиц». Здесь имеются в виду наименьшие составные части этнических общностей. В качестве таковых можно назвать отдельных индивидов как носителей этнических признаков. На этом «микроуровне» основополагающее значение имеет семья как наименьшая по численности этносоциальная группа, которая может сохранять и воспроизводить элементы этнической культуры, а также реализовать некоторые (в частичной, иногда в более или менее достаточной мере) возможности коммуникации на этническом (родном) языке. 3. Макроуровневый характер в структуре этноса означает процесс «притягивания» к некоей целостности общеэтнического порядка таких структурных его подразделений, как субэтносы. Специфика последних: в них по сравнению основными (автономными) этническими единицами собственно этнические параметры (свойства, черты) проступают с меньшей полнотой и интенсивностью. 4. Метауровень презен-тирует собой некую тотальную межэтническую целостность, способную охватить суперэтносы. Это - макрообразования надэтнического порядка, в которые одновременно «вписано» несколько основных этнических общностей.
Многоуровневая структура этноса, представляя собой иерархическую сопод-чиненность, придает ей вертикальный характер. Но этносу присуща достаточно развитая горизонтальная структура. В каждом этносе как бы по горизонтали функционируют различные социальные группы, слои, классообразующие объединения. Будучи идентифицированными как представители одного и того же этноса, они, как правило, демонстрируют общепринятые в границах данной этнической общности стереотипные нормы и коды поведения, восприятия «своих» и «чужих», стремятся четко шкалировать значимость индикации «своего этноса». Вместе с тем культивируемые в целом стандарты и модели поведения, формы восприятия могут по-разному преломляться с учетом конкретных интересов какого-либо сегмента этноса, представляющего то или иное внутриэтническое обособление и групповое образование. А это всегда способствует формированию у каждого из них своего, несколько специфического образа мира.
Рассмотренная выше структура этноса, безусловно, отражает сложный, внутренне противоречивый его характер. Учитывая данное обстоятельство, можно заключить, что следование только однозначному, моносемантическому подходу в его понимании, стремление достичь единообразное и общепризнанное определение этого понятия в современной этнологии в научно-методологическом плане выглядели бы малосостоятельными и столь же неприемлемыми. Но в этой связи важно отметить, что в исследовательской литературе вплоть до последнего времени оставались доминирующими две концептуальные дефиниции этноса, оставленными классиками отечественной этнологической науки. Имеются в виду толкования этноса как «этносоциального организма» (Ю.В.Бромлей); этноса как «биосоциального организма» (Л.Н.Гумилев) [1, с. 482]. Однако, признавая высокую научную значимость обоих концептуальных взглядов, правомерно утверждать и о ценности синтетического подхода в интерпретации и понимании природы и сущности этноса. Ведь подлинный научный синтез мало общего имеет с единообразием, единомыслием в обосновании точек зрения в исследовательской практике. Поэтому, на наш взгляд, вполне целесообразно и реалистично говорить о таком синтезе, т.е. этнос как внутренне структурированное, но цельное образование есть этно-био-социальный организм.
Этот организм характеризуется соответствующими этнодифференцирующими признаками. В их числе следует выделить тот признак (1), который связан с номинацией самого этноса, с его самоназванием и который номинируется как этноним. Последний может иметь более или менее выраженную взаимосвязь с другими видами самоназвания этноса. К ним относятся политоним (наименование общегосударственных, федеративных, субъектно-административных, в том числе республиканских, областных, окружных, образований), топоним (название географического объекта, конкретной местности), лингвоним (название этнического языка), конфессионизм (название религии).
Следующий этнодифференцирующий признак (2) определяется этнокультурными особенностями. Эти особенности, выражая духовно-культурное «лицо» этноса, проявляются в срезе неразрывного единства и взаимосвязи языка, религии, традиций, искусства, фольклора, нравственности и т.д. На основе этнокультурных параметров как раз специфицируется и утверждается этническое самосознание, т.е. осознание человеком данной этнической общности как «своей», а остальных как «других», «чужих» и, следовательно, данной культуры как «своей», а остальных как «других», «чужих». В результате этнические общности естественным образом разделяются между собой и даже противополагаются (в разных формах, с разной степенью проявления) друг к другу по типу: «мы» - «они».
Такого рода дихотомия («свой» - «чужой»; «мы» - «они») органично дополняется и конкретизируется антропо-психологическими признаками (3). Под ними подразумеваются отличительные черты во внешнем физиологическом облике и в психологическом складе характера человека. Эти черты так или иначе, осознанно и неосознанно не только в индивидуальном восприятии, но и в массовом сознании могут ассоциироваться с общей основой происхождения, а значит, стать исходными, базисными при характеристике этнической принадлежности. В случае, если, на наш взгляд, «в структуре этнической идентичности главенствующее значение приобретает такой этнодифференцирующий признак, как внешние отличительные особенности физического типа людей, т.е. этнорасовые характеристики», неминуемы разлом и даже конфронтация внутри вышеназванной дихотомии, порождающие этнорасофобские настроения и установки. «При этом подобного рода настроения и установки по своему характеру, форме и содержанию представляются как позитивные автостереотипы, придающие собственному этносу черты идеала, позволяющие ему «превосходить, быть выше», чем «чужеродные этносы». А последним приписываются только негативные гетеростереотипы и в качестве их основы как раз задается такое этническое свойство как антропостереотипичность, т.е. обусловленность стереотипа внешним обликом человека, особенностями его физического типа» [3, с. 6].
В условиях миграционных процессов, охвативших современный мир, этнодиф-ференцирующую роль продолжает играть фактор исходной территории (4), олицетворяющей собой «родину» (большую или малую). Такое же значение она имеет для этнических общностей, продолжающих жить на ней на постоянной основе. Территориальный фактор занимал важное место в этногенезе и формировании этнической картины мира. В этой связи академик РАН В.А.Тишков выделяет «политически оформленные представления о родине и особых институтах, как, например, государственность, которые могут считаться частью того, что составляет представление о народе» [1, с. 483].
Таким образом, этнос представляет собой сложный, внутренне структурированный биосоциальный организм. Он характеризируется соответствующими этнодифферен-цирующими признаками, которые, будучи взятыми не в разрозненном состоянии, а в единстве, в целостности, способны выполнить этноинтегрирующую функцию.
Интересной и заслуживающей особого внимания представляется точка зрения, согласно которой этнос может иметь различную структуру. Она включает этническое ядро, т.е. основную часть этноса, компактно живущую на определенной территории; этническую периферию, состоящую из компактных групп представителей данного этноса, так или иначе обособленных от основной его части; этническую диаспору, представляющую отдельных членов этноса, рассеянных по территориям, которые занимают иные этнические общности. При этом этнос весь может состоять из таких подразделений как субэтносы - этнические группы, которые отличаются своеобразием культуры, языка и определенным самосознанием [4, с. 61].
Весьма необычна и неожиданна другая точка зрения, согласно которой «в отличие от конфликта собственно этнос в его «мирном», «непроявленном» состоянии (и чаще всего характеризуемый в качестве «культурно-языковой идентичности), как правило, допускает рассмотрение в виде манифестации некоторой более широкой идентичности, и как следствие - теряет собственную предметную специфичность». Поэтому специфика этноса, его истинное положение и место в плане наблюдения как эмпирического исследования «легко формулируются применительно к этно-религиозным войнам и национально-освободительным движениям» [5, с. 158, с. 159].
Выше проведенный аналитический расклад еще раз подтверждает, что проблема этноса, этничности носит сложный, многомерный характер. В современной России феномен этничности отличается динамизмом и многообразием развития. Поэтому данная проблема всегда остается в актуальном поле его предметно-аспект-ного изучения.
Это относится, например, и к одному из монгольских этносов России - бурятскому. Традиционной территорией его проживания в Российской Федерации являются Республика Бурятия, Иркутская область и Забайкальский край, т.е. Байкальский регион, граничащий с Монголией и Китаем.
«Сложившиеся на современном этапе развития уровни в системе идентичности российских бурят являются отражением того состояния переживаний как формы национально-исторического опыта, что досталось им в ходе сложных общественных трансформаций и эпохальных событий на протяжении трех с половиной веков. При этом в идентификационных процессах, осуществляющихся в среде современных бурят и детерминирующих необходимость их самоопределения, сокрыто немало трудностей, противоречий и своеобразия. Тут, по существу, можно говорить о такой этносоциальной целостности бурят, которая отнюдь не лишена мультиидентичности» [6, с. 118].
Поэтому постановка проблемы этничности у современных бурят требует учета ее специфики, понимания ее своеобразия. Она как бы «соткана» из множества ракурсов и измерений.
«Специфика бурятской этничности такова, что ее культурный код неразрывно связан с множественностью идентичностей. По крайней мере, в современном мире - это российская, общемонгольская, сибирская, восточно-сибирская, бурятская». [7, с. 8]. Сюда можно добавить дальневосточную (в связи с вхождением Республики Бурятия в состав Дальневосточного федерального округа), а также байкальскую идентичность.
Таким образом, предварительно обобщая вышесказанное, следует подчеркнуть, что этнос, этничность, вне сомнения, являются сложными, неоднозначными феноменами. Они выступают ключевыми понятиями современной этнологии. Потому они всегда должны быть в центре этнологического исследования. Но в то же время следует давать ясный отчет в том, что рассмотрение и обоснование фундаментально-базисного характера данной проблемы обусловливают необходимость ее философского осмысления, ибо оно позволяет осуществить категориальный анализ, достичь целостного, системного видения, тем самым концептуализации «философских представлений определенного народа (этноса)» [8, с. 177]. А это как раз подтверждает важность становления в отечественном обществознании философии этноса [9, с. 98-102].
Культура. Этот феномен в качестве исходного посыла имеет этнос, этническую атрибуцию. Культура изначально создается в поле деятельности того или иного этноса, либо его конкретных представителей. В этом смысле любая культура в своей сущности или явлениях всегда содержит этнический компонент. Другое дело, как показывает себя этот компонент в реальной жизни. В одних случаях он может обнаружить себя в явной, определяющей форме, в других - иметь неявный, «недемонстративный» вид или отличаться, так сказать, «умеренным характером» явленности. В любом случае этнический компонент культуры - это нечто устойчивое, константное, образующее генетическое ядро этноса. Что же касается самого этноса, то в его формировании и концептуализации культурные маркеры (традиции, этикеты) выступают в роли важнейших факторов. В этом отношении этнос находит самовыражение, прежде всего, в этнической культуре. Другими словами, этнос видит себя в этнической культуре как свое функциональное бытие.
Нужно сказать, что «по вопросу о функциональном назначении культуры в большинстве гуманитарных наук утвердилась точка зрения, согласно которой функции современной культуры таковы: 1) инструментальная - создание и преобразование окружающей среды; 2) функция инкультурации - создание и преобразование самого человека; 3) нормативная - система средств организации коллективной жизни; 4) сигнификативная (знаковая) - «означивание», благодаря которому осуществляются умственные и эмоциональные действия человека. Это формирование имен и названий. Если какое-то явление или предмет не названы, не имеют имени, не обозначены человеком, они для человека не существуют; 5) познавательная - дает возможность человеку создать картину мира, поэтому тесно связана с сигнификативной; 6) комму -никативная - обеспечивает передачу этнокультурной информации в диахронном (между поколениями) и синхронном (устанавливая пространственную стабильность и культурную интегрированность) срезах» [2, с. 181].
Все названные выше и другие функции культуры как таковой, естественно, имеют важное духовное и практическое значение для этноса. Эти функции, преломляясь через длительный исторический опыт его жизнедеятельности, соответствующим образом специфицируются и становятся собственно этническими. Этническими функциями как раз маркируются культурные образы этноса, значимые для каждого его члена. Этническая культура в функциональном отношении призвана обеспечивать реализацию такой цели, как выработка особого механизма защиты (этнопсихологической, собственно этнокультурной, этносоциальной) каждого конкретного индивида как представителя того или иного этноса. В этом механизме задаются такие культурные образы (коды, символы, нормы, принципы), благодаря которым члены этноса получают возможность относительно свободно ориентироваться в окружающем мире, жить в более или менее безопасной и надежной среде. В то же время этническая культура служит выполнению такой важной задачи, как продуцирование в рамках этноса адаптивного механизма, что позволяет осуществить необходимую социальную мобильность между членами разных этнических групп и общностей, их транзит из одной группы в другую. Такая адаптивность способна предотвратить возможность отрыва (в большей степени как нежелательного) «переместившихся иногрупповых представителей» от этнических корней, заложенных в той группе или общности, из которой происходит переход в другую. Это помогает им сохранить (чаще в допустимых пределах) былое культурно-образное видение и понимание окружающей действительности.
Хотя строгое следование этническим корням до поры до времени гарантирует устойчивые поведенческие модели и установки, культивировавшиеся в исходной, этно-генной группе, интеграционные процессы, происходящие ныне в межэтнических взаимодействиях, обусловливают все большее сужение сферы этнической специфичности. Причем в одних случаях этот процесс идет довольно-таки быстро, в других - в замедленном темпе. Данное явление происходит на фоне усиления и широкого утверждения межкультурных, интернационально-стандартных моделей, что во многом предопределяется глобализационными тенденциями, охватившими современный мир.
Тем не менее, как бы то ни было, этническая культура не может утратить своей жизненной значимости, пока в современном мире сохраняются и развиваются этносы, этническое многообразие. При этом все-таки в понятийно-логическом, функционально-смысловом отношении необходимо четко разграничивать между собой этническую культуру и культуру этноса. На наш взгляд, культура этноса в реальном измерении шире, чем собственно этническая культура. Живая культура этноса, т.е. актуальная,
реально функционирующая, может содержать в себе множество элементов из других культур. Нередко эти «инокультурные элементы» могут быть функционально значимыми не менее, чем исконно этнические компоненты. В этом смысле культура этноса в реальной жизни носит более симбиотический характер, нежели этническая культура, взятая сама по себе. Яркий пример тому - современные буряты как представители одного из монгольских этносов России. Обычно в их традиционную культуру в первую очередь включают буддизм, буддийское верование. И это верно. Однако в повседневной жизни современных бурят не менее важна такая их исконная вера, как шаманизм, а также нужно иметь в виду и православие, так как среди представителей бурятского этноса найдется немало тех, кто может одновременно - наряду с буддизмом и шаманизмом - исповедовать православную веру.
Но сама этническая культура, взятая в первозданном виде, пронизывает буквально все стороны жизни этноса: язык и особенности общения на нем, обычаи и верования, традиции воспитания детей и семейной жизни, одежда, устройство жилища, домашнее хозяйство, фольклор, празднества и многое другое. Этническая культура, безусловно, формируется под решающим влиянием таких факторов, как природные условия, язык, религия, а также во многом детерминированного этими факторами психического склада этноса.
Природная (географическая) среда служит непременным условием возникновения и функционирования этноса. Но эта среда сама по себе никак не может превратиться в значимый компонент этнической культуры. Лишь будучи преобразованной, т.е. «окультуренной», она становится основополагающим явлением этнической культуры. Только в непосредственной связи с освоенными природными условиями складываются хозяйственные и бытовые традиции этноса.
С другой стороны, естественные атрибуции природной среды (климат, почва, рельеф, флора, фауна и т.п.) также способны в историко-эволюционном плане достаточно результативно воздействовать на формирование духовной культуры этноса, в том числе его психического склада. Это находит выражение в сложившихся стереотипах и моделях поведения, привычках, обычаях, обрядах и других вещах, в которых как раз отражаются черты и особенности бытовой жизни этноса.
Общеизвестны, далее, роль и значение религии в становлении и функционировании этнической культуры. В зависимости от конкретных реалий, связанных с теми или иными этносами и их взаимоотношениями, она может выполнять как позитивную (объединяющую), так и деструктивную (разъединяющую) функции. Так, к примеру, современные бельгийцы, т.е. граждане, проживающие в одном государстве под названием «Бельгия», фактически делятся на два этноса: фламандцы, говорящие на одном из германских языков, и валлоны, чей родной язык является французским. Между ними существуют до сих пор серьезные противоречия и разногласия. Но это обстоятельство вряд ли когда-либо приведет к распаду Бельгии, поскольку непростые связи между ними под одной государственной крышей прочно сцементированы общей религией -католицизмом. Другой пример касается современных (конфликтных) взаимоотношений между бирманцами-буддистами, составляющими подавляющее большинство населения, и бирманцами-мусульманами, представленными небольшим этносом «рохинджа». В результате жестоких гонений и преследований, включая множество убийств, участившихся со стороны буддистов-экстремистов в последние десятилетия, рохинджа вынуждены были в массовом порядке покинуть страну и стать беженцами-переселенцами в Бангладеш.
В становлении любой этнической культуры, как нами уже указывалось выше, чрезвычайно важны роль и значение языка этноса. Но это уже предмет рассмотрения, относящийся к следующему разделу.
Таким образом, в свете вышесказанного можно заключить: этническая культура представляет собой некоторую целокупность этнодифференцирующих и этноин-тегрирующих характеристик (признаков, параметров) данной культуры. Благодаря этим характеристикам, взятым в цельном виде, достигаются единство каждого этноса и возможность транзита такой этноцелостности из одного поколения в последующие. Особенно важно отметить, что «этнонациональная культура выступает неким защитным полем для нации, этноса в условиях нестабильности общества» [10, с. 7]
Язык. В рассматриваемом нами понятийно-функциональном «треугольнике» язык является еще одним существенным рэпером. Язык служит основным инструментом, посредством которого этнос коммуницирует внутри себя и во внешнем мире и благодаря которому опредмечивает и развивает свою культуру. Каждый этнос создает особую картину мира, его этнокультурный образ на основе собственного языка. «Именно поэтому язык способен отображать культурно-национальную ментальность его носителей» [11, с. 63]. Поэтому каждый носитель языка этноса, в свою очередь, выступает в роли носителя этнической культуры.
Ранее, в предыдущих исследованиях, нами подчеркивалось: «Язык - не какая-то гносеологическая абстракция, а конкретный лингвокультурологический феномен. Он, подобно живой «губке», впитывает все богатство культуры вплоть до ее трудноуловимых особенностей, тончайших нюансов. В то же время любая культура, будучи в конечном счете национальной, в немалой степени «повязана» на характере и закономерностях имманентного развития, специфике внутреннего строя и других чертах конкретного языка» [12, с. 50].
Язык этноса позволяет его членам очерчивать некий «лингвокультурный периметр», способствуя становлению и закреплению у них в пределах этого периметра чувства и сознания этногрупповой идентичности. Общность языка обеспечивает внутреннюю спаянность и единство этноса. «Говорить на одном языке» - это не только означает сопричастность к одному этническому образованию, но и дает незаменимый ключ к необходимому взаимопониманию и взаимной эмпатии внутри него.
В языке этноса в устной и письменной формах концентрируется значительный массив знаний его носителей о традициях культуры и духовной жизни. Он служит специфическим способом опосредованной формы материализации исторической памяти народа (этноса). Язык этноса как элемент (часть) и как инструмент культуры выступает важнейшим актором в процессе освоения и приобретения членами соответствующей общности практического и жизненного опыта, заложенного старшим и предыдущими поколениями, а также в деле его дальнейшего совершенствования.
Таким образом, отношения между языком и культурой в границах этнического поля могут в известном смысле рассматриваться как отношения части и целого. Поэтому вполне допустимы восприятие и определение языка этноса одновременно как компонента культуры и как средства культуры, что, разумеется, далеко не одно и то же. Но в то же время неверно считать, что этот язык в полной мере зависим от самой культуры. Потому что он всегда обладает определенной автономностью. Эта независимость, прежде всего, детерминирована тем, что любой естественный язык как некоторая знаково-символическая система функционирует и развивается по своим внутренним правилам и законам.
Языки этносов в целом создают многообразную картину мира. Большая палитра и разнообразие этнических языков в человеческом сообществе по-настоящему обогащают этот мир. Сегодня на планете насчитывается более двух тысяч живых языков, в том числе множество таких, которые ввиду мизерного числа их носителей по существу имеют диалектный характер.
При этом необходимо подчеркнуть одну истину, хотя и очевидную. Язык этноса достигает наибольшего расцвета, когда тот достигает уровня и качества, определяемых как «литературный». Он обычно квалифицируется как основная, наддиалектная форма существования и функционирования языка, которая в большей или меньшей степени фонетизирована, лексически семантизирована, систематизирована и которая отличается полифункциональностью, характеризуется стилистической дифференциацией и сложившимся трендом к более или менее к четкой регламентации (грамматические структуры и правила). Как высшей форме языкового развития, литературному языку закономерно придается соответствующий культурный, социальный и даже общегосударственный статус. Литературный язык ни в коей мере нельзя сводить к тем или иным диалектам, разным типам обиходно-разговорного койне, хотя он изначально базируется на каком-то ключевом диалекте.
Если сказанное выше экстраполировать на современное состояние языка одного из монгольских этносов - бурятского, то можно сказать, что в данном фокусе обнажается далеко не благоприятная картина. В этой связи нами отмечалось: «Что касается самого бурятского языка, долженствующего быть одним из существенных факторов этнонациональной идентичности, то в его развитии сложилась неоднозначная ситуация. Существо вопроса здесь состоит в том, что реальный уровень развития бурятского языка ныне совершенно не соответствует формально-статусному, закрепленному конституцией Республики Бурятия уровню языка как второго государственного. Поэтому фактическое развитие бурятского языка в республике не продвигается дальше символического явления. В итоге современные (в первую очередь - городская молодежь) буряты в большинстве своем слабо или совсем не владеют родным языком» [6, с. 119].
Это положение усугубляется той критической ситуацией, которая складывается вокруг литературного бурятского языка, получившего начало своего развития в республике еще с 20-х годов прошлого столетия и основанного на одном из его крупных диалектов - хоринском. Между тем на нем написаны сотни высококлассных произведений бурятских писателей и поэтов, бесчисленное множество прекрасных очерков, заметок бурятских журналистов. Однако усилиями Буддийской традиционной сангхи России (БТСР) и ее высшего иерарха в последнее десятилетие в республике повсеместно стал насаждаться культ диалектов бурятского языка. Предпринимаются настойчивые попытки подменить литературный бурятский язык его диалектным многообразием. Уже ведутся передачи на радиостанции «БурятФМ» только на диалектах. Издается республиканская газета на диалектах «Нютагхэлэн». В результате получается так, что сегодня любой диалект бурятского языка фактически приравнен литературному языку, даже признается более приоритетным средством коммуникации.
Истина здесь заключается в том, что в республике, к сожалению, возрождается исторический анахронизм. Ведь, если говорить по существу, любой диалект в историческом плане всегда четко отражал одну семиотическую связь: он подтверждал лишь индикацию принадлежности человека к какому-либо роду или племени. Иными словами, на основе диалекта происходила родоплеменная идентификация.
По тому, на каком диалекте изъясняется тот или иной бурят, нетрудно определить, откуда он, из какого-района, кем является по своему роду, из какого племени происходит. Тем самым диалект служит неким опознавательным знаком в родоплеменной дифференциации. Но насколько возможно адекватное взаимопонимание в процессе коммуникации между представителями разных бурятских родов и племен, к примеру, между коренными жителями Джидинского района (сартулами) и Ольхонского района (эхиритами и булагатами), если они будут говорить на своих диалектах, это очень большой и трудноразрешимый вопрос. Другое дело, когда речь идет о литературном языке. Он формируется на более высокой стадии развития общества и становится важнейшим фактором этнонациообразования, этнонационального единения. Литературный язык, вбирая в себя лексическое и семантическое богатство диалектов, соответствующим образом синтезируя их, всегда отражает уровень не родоплеменной, а этнонациональной идентичностии целостности. Поэтому совершенно безосновательной представляется некая линия БТСР на игнорирование объединяющей весь этнос (нацию) лингвокуль-турной роли и значения литературного бурятского языка.
Профессор ЛГУ-СПбГУ А.О.Бороноев, известный в научном сообществе России многими своим исследованиями в области этнической социологии, еще 1990 г. подчеркивал: «Очень важным в программе возрождения культуры должно быть развитие литературного языка» [13, с. 127]. Поэтому в век высоких технологий попытка вытеснить литературный бурятский язык из культурного пространства республики, из ее информационно-коммуникативного поля за счет диалектов выглядит не только каким-то парадоксом, но и настоящим нонсенсом. Ведь это, в конечном счете, может привести к тому опасному (посткритическому) состоянию, которое в этнометодоло-гических исследованиях принято называть денациезацией [14, с. 89-90].
Литературный бурятский язык представляет собой, безусловно, богатый лексико-семантический и фонетический феномен. В этой связи имеет смысл остановиться на одной его фонетической особенности, связанной с наличием в нем фонемы «И». Эта фонема наряду с некоторыми другими, имеющимися в литературном бурятском языке, оказалась исключительно полезной при изучении одним из авторов настоящей статьи в студенческие и аспирантские годы иностранных (немецкого, английского, японского) языков.
«При изучении и звуковом освоении фонемы «И» на одном из занятий по немецкому языку на первом курсе философского факультета МГУ возникли у некоторых одногруппников естественные затруднения ввиду отсутствия фонетического аналога в русском языке. Профессор Н.Г.Комлев в течение всего занятия терпеливо, с глубоким знанием и пониманием данного вопроса разъяснял нам, в чем заключаются особенности этой фонемы, многократно демонстрировал ее четко слышимым легким придыханием. В связи с этим Николай Георгиевич указывал на принципиальную недопустимость подмены фонемы «И» мягкой формой русской буквы «х», что он считал как раз проявлением русского (этноязыкового) акцента в немецком языке. ... Николай Георгиевич, мгновенно уловив наличие данной фонемы в моем родном, т.е. бурятском, языке, попросил произнести одно предложение с ее использованием. Я незамедлительно это сделал: «Би Москваагай гурэнэй дээдэ Иургуулида Ьуранаб» («Я учусь в Московском государственном университете»)» [15, с. 108, с. 113].
Как видно даже из нашего конкретного примера, приведенного выше, значимость литературного языка трудно переоценить. Он всегда выражает развитую форму языка.
Таким образом, подведем итоги рассмотрения этноса в функционально-смысловом сопряжении с культурой и языком. В свете этого единства следует подчеркнуть:
этнос - конкретная общность людей, обладающих общей этнической культурой, комму -ницирующих, как правило, на одном языке, имеющих единый этногенез, общее самоназвание (этноним), осознающих свою принадлежность к соответствующей этнической общности (идентичность), отличающих себя посредством определенного противопола-гания к членам других общностей (дихотомичность типа «мы» - «они»).
Список литературы
1. Тишков В.А. Этничность // Новая философская энциклопедия. Том четвертый. -М.: Мысль. - 2010. - С. 482-484.
2. Садохин А.П., Грушевицкая Т.Г. Этнология. - М.: Академия. Высшая школа -2000. - 304 с.
3. Антонов В.И. Российская идентичность с точки зрения россиянина-азиата: проблемы, противоречия, поиск взаимоприемлемой модели развития // Сборник работ победителей Второго Всероссийского конкурса. - М.: РУДН. - 2014. - С. 4-15.
4. Семенов Ю.И. Общество, население, этнос // Этнос, нация, ценности. - М.: Канон+. - 2015. - 42-72 с.
5. Момджян К.Х. Антропологический аспект российской самобытности // Этнос, нация, ценности. - М.: Канон+. - 2015. - 144-165 с.
6. Антонов В.И., Очирова О.А., Петрова А.А. Особенности национальной идентичности российских этносов: уровни и факторы (на примере современных бурят) // Вестник Калмыцкого университета. - 2017. - № 34 (2). - С. 116-121.
7. Дагбаев Э.Д. Буряты. Главные вопросы бытия. - Улан-Удэ: НоваПринт. -2016. - 124 с.
8. Петрова В.В. Этническая философия как наука: понятие и методы // Современные научные исследования и разработки. - 2016. - № 5 (5). - С. 176-179.
9. Антонов В.И., Очирова О. А. Проблема построения и реализации дидактических возможностей современной лекции для обучающихся в аспирантуре (на примере дисциплины по выбору «Философия этноса») // Общество: социология, психология, педагогика. - 2020. - № 9. - С. 98-102.
10. Бадмаев В.Н. Национальная идентичность в поликультурном пространстве Юга России. - Элиста: Изд-во Калм. ун-та.- 2012. - 80 с.
11. Маслова В.А. Лингвокультурология. - М.: Академия. - 2004. - 208 с.
12. Антонов В.И. Язык и культура: особенности этносемантической интерпретации // Вестник Московского университета, серия 7, философия. - 2001. - № 2. - С. 50-59.
13. Бороноев А.О. Возрождение культуры и университет неотделимы // Байкал. -1990. - № 5. -С. 127-129.
14. Семенов Ю.И. Политодемотические общности: политодемотии и нации // Этнос, нация, ценности. М.: Канон+. - 2015. - С. 73-93.
15. Антонов В.И. Слово о Комлеве // Вестник Московского университета, серия 7, философия. - 2008. - С. 106-120.
