CC BY
72
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2013 Философия. Психология. Социология Выпуск 1 (13)
УДК 165.212:572.9
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ:
ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ
А.Г. Пудов
Автор выявляет внутренние условия успешной социальной модернизации для этнических культур. Показаны на конкретных процессах этнических культур Республики Саха (Якутия) примеры по органической и неорганической их консервации. Последнее фундируется мифологическим и метафизическим концептами. Показаны перспективные возможности метафизического конципирования, основанного на символической онтологизации сознания. Последнее вбирает в себя синтез и трансмиграцию символов этнической и метафизической культуры, включение в современные формы культуры обоих типов символов.
Ключевые слова: модернизация; этномодернизация; символ; символизация; синтез; трансмиграция; он-тологизация сознания; консервация этнической культуры.
Начав разговор об этнокультурной модернизации, мы определяем ракурс видения любых мо-дернизационных преобразований. Любая модернизация на чем-то основана, имеет собственные онтологические или идеологические основания. Этнокультурная модернизация определяет онтологический горизонт любого процесса осовременивания. Мы останавливаемся на последней как эффективной модели возвращения к бытию этнического символического сознания, востребованного в пору массовой духовной деградации общества и возможности саморазвития этнического, исключающего или снижающего риск возможности религиозного фундаментализма, национализма, демодернизации в целом.
Дело в том, что социальная реальность России составлена доминантной палитрой региональных этнокультур и традиций. Это определяющий фактор для многонациональной страны, в которой столетиями практикуется силовая, а не гражданская сборка в единое государство. Единое национальное, слабо проартикулировано и испытывает в России идеологический вакуум, часто заполняемый этноцентристскими идеями, инициированными не по мысли, а по психологии, в рамках первичной пассионарной реакции. Подобие американского «плавильного котла» — интернационализм потерпел крах и у нас, и в Соединенных Штатах.
Идеи мультикультурализма терпят неудачу и в Европе. Это были идеологические проекты, онтологическим основанием которых не являлись состояния сознания и фундированные в них символы. Сутью являлись псевдосимволы в терминологии метатеории сознания
М.К. Мамардашвили и А.М. Пятигорского [2]. «Время жизни» подобных псевдосимволиче-ских образований соизмеримо с временем действия основополагающих мифологем, «протаскивающих» свой концепт к жизни. В традиционном, мифологически конципированном обществе время жизни идеологически продиктованного проекта равно времени действия концепта. Как только возникает новый мифологический концепт или новый метафизический способ конципирования, время жизни старого неумолимо сокращается. В связи с этим время предъявляет свои права на жизнь национальных государств, так как последние, как правило, опираются на национальные мифологемы, конципированные политической сферой, которая фундирована не по мысли организованными ментальными структурами — идеологией.
Этническое на этом фоне предстает в большей мере нагруженное символическим сознанием, которое косвенно десигнирует к бытию посредством мифологического способа кодирования социальной реальности [4]. В свою очередь, метафизически конципирован-
Пудов Алексей Григорьевич — кандидат философских наук, доцент, заведующий кафедрой философии, истории и социально-экономических наук; Якутская государственная сельскохозяйственная академия; 677007, Республика Саха (Якутия), Якутск, ул. Красильникова, 15; [email protected].
ные состояния сознания — символы сознания — суть достаточное условие для завершенной этнокультурной модернизации [4]. Но на пути проведения этнокультурной модернизации возникают проблемные вопросы, связанные с двумя ключевыми способами кодирования социальной реальности.
Естественный процесс смены традиционного способа хозяйствования (как правило, аграрного для окраин России) завершился, причем массово. Смывается основанная на такой хозяйственной модели этно-мифологическая система «рождения человеческого». Отсюда та самая интенсивная утрата внутренней системы нравственности народа. По сути, с уходом системы внутренней нравственности этноса [5, с. 156] исчезает его народ. Единственной реакцией на данный вызов этнической культуре становится ее самосохранение и возможность саморазвития.
Сегодня мы наблюдаем следующие основные, на наш взгляд, тенденции в региональных этнических культурах. Далее будем опираться на анализ, проводимый на основе наблюдаемых явлений в этнической культуре якутов — саха (самоназв. якутов), культурах коренных малочисленных народов северо-востока Российской Федерации — юкагир, чукчей, долган, эвенов и эвенков. Первую тенденцию назовем «осознанной неорганической консервацией» — сохранением этнического символизма сознания. Под консервацией мы подразумеваем осознанную социально-политическую (идеологическую) установку на сохранение, инициированную политиками по сохранению этнических культур. Данная тенденция фиксируется в политических и социальных программах законодательных собраний субъектов Российской Федерации, экономических и культурных задачах национальных субъектов. Актуальность консервации этнической культуры обретается для этносов, напрямую связанных с традиционным видом хозяйствования — оленеводством, коневодством, рыболовством и охотой. Для них остро встала проблема утраты родного языка, обрядов и традиций. По сути, вопрос встал об исчезновении этносов как уникальных культурных явлений. Немногочисленность юкагир, чукчей, долган, эвенов и эвенков усиливает деградационные процессы в жизнеспособности их этнических культур.
Сегодня задача консервации этнической культуры подразумевает возможность отреф-лексировать и презентовать спектр этнических символов, трансформированных культурной переработкой в ценности рассматриваемой культуры. Вторая задача заключается в создании условий сохранения экзистенциального поля функционирования символического спектра этнокультуры. Так, существует контрнаправленное движение самой культуры, по активному переводу указанного спектра в феномены массового знакового уровня. Последнее востребовано жизнью в целях активной внутри-и межкультурной коммуникации.
Метафизические основания формируемого таким образом мировоззрения остаются мифологически конципированными. Трансцендиро-вание природных оснований в связи со сказанным апеллирует к мифологическим структурам сознания. В рамках глобального процесса всепоглощающего знакового разложения и исчезновения символического в сознании, происходит интенсивное духовное обнищание, в том числе и через консервацию этнических культур. Дело в том, что знаковость предполагает опору на норму, знание, т.е. инструкцию к действию. Последнее — весьма слабая форма для поддержания внутренней нравственности народа, из нее очень легко сорваться в пропасть безнравственности и варварства. Об этом уже говорили философы, в частности Ф. Ницше.
Второй вариант сохранения экзистенциального пространства этнического символизма — это выстраивание новой модели его функционирования за счет символосинтеза и символо-творчества [5, с. 157]. Последнее ярко выражено в сфере искусства. Напомним, что символический ренессанс культуры, по сути, суть процесс продления этногенеза. Напомним, что этногенез и рождение этноса мы связываем с символотворчеством — процессом сотворения спектра символических образований: вербальных, графических, а также вещного формообразования, несущего символическую нагрузку, а как дополнение — дальнейшую идеологическую проработку и закрепление произведенных символических конструктов через жанры устного народного творчества, наполненного спорадическим локальным психологизмом [6, с. 97].
Этносимволизм скоррелирован укладу, который существовал столетиями и был привязан к системе традиционного хозяйствования. Сегодня, когда этносы полноценно не существуют в поле хозяйственной практики традиционной культуры, они не могут «подобрать ключик» к пониманию символов прошлого. У них нет возможности обретения бытия, когда-то завоеванного предками. Однако остается лазейка. Это искусство, производящее фиктивные формы, — единственный способ разрушения далеко зашедшего культурного формализма. Поскольку то, «что нельзя увидеть органами чувств, можно увидеть через форму символа, ритма» [1, с. 213-214]. Таким способом осуществляется реанимация бытия этносимволов и создаются условия для их участия в современной социальной реальности. Для этносов новая социальная реальность — это превращение этнокультурного символизма и поведения в культурный капитал.
В целом, если абстрагироваться от указанных процессов символосинтеза и символотвор-чества, то можно отметить, что сегодня происходит первичная органическая реакция на вызов эпохи — миграция этнического в сферу искусства. Ее можно назвать «неосознанной естественной консервацией» в период, когда традиционный аграрный уклад народа уходит в небытие. Усиленно этот процесс происходит для оседлых этнических культур, например якутов, массово сокративших традиционные способы аграрного хозяйствования в XX-XXI столетиях. Этническому почти не остается ниши в социальной и хозяйственной структуре современного общества. В современную индустриальную и постиндустриальную эпоху наблюдается инкорпорирование вторичного символизма этноса в произведения искусства, с нередким попутным сопряжением с метафизическим символизмом. На фоне миграции этнического символизма в сферу эстетического происходит процесс саморазвития этнокультуры за счет символотворческих явлений в процессе создания произведений искусства.
Внутри процесса символического саморазвития этнической культуры происходит двоякое явление, это: 1) обыгрывание этносимво-лизма в современных формах культуры — изобразительном искусстве, танце, театре, кинематографе, мультипликации. Современному этно-
су необходим не искусственный процесс перенесения ценностей и норм европейских культурных завоеваний просто как знания, а налаживание в этнокультуре возможностей принятия новых органических способов утилизации универсальных символов. Эти способы утилизации символов подразумевают понимание различия в способах кодирования и интерпретации символов разной природы, налаживание связей между мифологическими символами этнокуль-туры и символами культуры метафизической. Наиболее эффективным способом может являться выстраивание культурных форм, в которые включены как те, так и другие. Сочетающая в единстве одной формы символическая разнородность позволяет конгруировать разнородному, с другой стороны, это повлечет за собой процессы трансмиграции символических спектров разной интерпретационной природы. При этом единственным эффективным способом прочесть упакованное в них сознание становится облечение спектра национальных или этнических символов в форму, проигрываемую искусством, жанры которого позволяют найти новые каналы коммуникации на сознательном уровне.
Набор таких удачных форм-органов должен составить ментальность новой социальной реальности, например, модернизированного Севера, — циркумполярной (арктической) цивилизации, по крайней мере, выражать ее ментальную целостность [3].
Сошлемся на конкретные примеры. Сегодня хореографами Республики Саха (Якутия) решается сложная задача по выявлению пласта этнической культуры, который погружен в глубины подсознательного. Он почти забыт и восстанавливается на свой страх и риск. Если некоторые танцы саха сохранились в почти первозданном виде, например круговой хороводный «Танец осуохай», включенный в ритуал летнего праздника Ысыах, то многие другие безвозвратно потеряны, так как было утрачено их практическое предназначение. Например, утрачены воинские танцы, ушли танцы, связанные с особыми обрядами шаманского культа. Единственное, что остается, — это их личная интерпретация. Есть вероятность того, что, занимаясь постановкой танца, можно случайно попасть в нужную структуру сознания и, таким образом, вынести крупицы истины. В принци-
пе, мы уже никогда не сможем понять, что сотворили. Например, мы до конца не понимаем, что есть «чорон» (якутский ритуальный кумысный кубок) как структура сознания наших предков. Но молодые хореографы могут поставить на сцене танец с чоронами, обыгрывая ту самую ситуацию включения этносимволов в современную, в данном случае танцевальную форму. При этом кумысная посуда и сама структура ритуала организуются вокруг сопряженности со структурой сознания — «обращение к божествам», «донесение своего преклонения, моления им». Обыгрываемая в стихии современного танца кумысная посуда может «сработать» и помочь выйти на ее изначальный смысловой топос.
Создавая новую культурную форму, мы не должны использовать лишь архаичные мифологические механизмы трансляции символов. Есть необходимость дополнительно сделать якутский ритуальный кубок чорон ритуальным элементом новой традиции, запускающей не столько мифологический, сколько метафизический символизм. Нужен новый артикулированный «язык символов». Этнический символ должен зажить новым метафизическим содержанием, а культурной формой может стать для северян бережное отношение к природе, данное в устном слове и музыкально-танцевальном оформлении.
Хореографы чувствуют, что дотрагиваются до истины, когда зрители, наблюдающие за постановкой, что-то начинают испытывать, понимать о культуре народа саха. Нечто подобное происходит в поставленном этнофольклорной труппой «Сандал» Якутской ГСХА танце «Дьё-хёгёй», руководитель С.Ф. Катаков — приверженец экспериментального фольклора. Есть у молодого хореографа план создания целой серии якутских ритуальных танцев, а также желание построить законченную систему оздоровительной «якутской йоги», основанной принципиально на якутской пластике поклонов, число видов которых, по описаниям в Олонхо (самоназвание якутского героического эпоса), доходило до 99.
Мы будем относительно спокойны за этно-культуру, если сумеем создать ее новые формы, высвобождающие смыслы древних этносимво-лов, если сумеем органично вплести их как продуктивные механизмы современной культу-
ры. И здесь нужно быть осторожным. Нужно постараться сохранить баланс между знаково-стью массовой и символичностью метафизической культуры, поскольку есть соблазн погрузиться в пространство пустых знаков.
С другой стороны, происходит следующая тенденция: 2) сопряжение в одной культурной форме символов разной природы кодирования. Здесь возникает новая проблема: что перевесит, мифологический или метафизический способ кодирования социальной реальности? Поясним это на примере регионального кинематографа. Якутский кинематограф в последние 5 лет испытывает массовый творческий подъем. Снимается много игровых фильмов. Если попытаться шире представить современный кинобум в философско-культурологичеком аспекте, то обозначится следующее. Явление указанного кинобума — это онтологическое желание открыть в своей культуре новые формы и возможности. Это очень сложно, нужно овладеть современным кинематографическим языком. По сути, это и есть основа для этномодерниза-ции, проделанная на онтологическом уровне — поиск и нахождение «нового языка» (через эстетическую форму кино) для старых явлений, новых форм, заставляющих этнические символы заработать. Кинематограф пока стал единственной формой культуры, эстетической синтетической формой связать этносимволизм с универсальным — метафизическим. Кинематограф решает сложную задачу по трансмиграции этнических символов. Некоторые фильмы поставили диагноз нынешнему творческому этапу: происходит утрата своего локального этнического символизма и не возможность выхода на универсальность христианского (метафизического) символизма. Это и есть задача любой модернизации в ее онтологическом срезе. С другой стороны, кинематограф стал явлением сублимации невозможности самобытия в некоторых социальных формах бытия.
Можно ли использование этнического символизма в современных условиях сделать настолько же продуктивным, как и в прошлые исторические эпохи? На наш взгляд, трансмиграция символов возможна. Она предполагает блокирование механизма наглядности, имеющей место в мифологическом типе кодирования и декодирования символа. Существует необходимость блокировки содержательной на-
личности символа, концентрации на его форме как определяющей. Меняется тип кодирования и интерпретации: с мифологического на метафизический. Суть изменений на основе символической онтологизации сознания раскрывается фиксацией лучших образцов жизни сознания, предоставление им возможности занятия ниши в социальных структурах.
Все вышеназванное можно назвать символической онтологизацией сознания — символическим ренессансом, возвращением этнического символа в память современного поколения. Здесь можно назвать фактор успешной, завершенной этнокультурной модернизации — это трансмиграция этнического символизма, наполнение этносимволизма новым смыслом посредством метафизического типа кодирования. Символический ренессанс есть усилие по завоеванию глубин собственной этнической культуры, а также открытие новых метафизических возможностей в родной культуре.
Реальность, в которую погружены современные северяне, можно охарактеризовать как транзитивную. Если присмотреться, то увидим, что традиционный уклад сохраняется именно там, где того требует ранимая и легко не восстанавливающаяся природная среда. Следовательно, этносы и их культуры являлись важным неотделимым компонентом существования человека в такой среде — другого способа пока нет, но, может быть, он появится благодаря современным технологиям и возрожденным на новой онтологической основе символам сознания, выстраивающим этическое отношение к природе. В сущности, нужно оставлять метафизический зазор для человеческого достоинства через наполнение метафизическим смыслом «устаревших» этнических псевдосимволов с обязательным включением последних в новые формы культуры.
За счет подобных явлений, лежащих на онтологическом уровне этнокультурной модернизации, возможен фундаментальный переход — трансмутация культуры, под которой мы подразумеваем механизм перехода от знакового к символическому типу кодирования социальной реальности.
Что мы наблюдаем в настоящий момент? Это две главные тенденции: консервация этнического символизма мифологическим способом кодирования и символотворчество и символо-
синтез как метафизический способ кодирования.
Так, введение мифических «персонажей» — псевдосимволов позволяло, благодаря совмещению в своем теле — явлении, вещи или герое — противоположностей, разрешить противоречивое для человека мифологического мировоззрения противопоставление природы и культуры. Кентавричная соединенность двух важнейших для человека центров в одном «теле» разрешала сомнения. Мифологический псевдосимвол осуществлял перенос ответственности с самого человека на мифический объект. Результатом была истина о человеческой предназначенности.
В метафизическом символе нет изоляции от бытия, нет указания на какие-то недоступные в действительности сверхъестественные вещи. Сверхъестественное отменяется, — срабатывает запрет, указующий на появление качественно нового метафизического мировоззрения.
Дилемма традиция (консервация) / культурная модернизация (этномодернизация) испытывает инерционный вариант — консервацию этнического, присущего мифологическому конципированию. Однако всегда остается шанс разорвать отжившие мифологические путы за счет расширения метафизического пространства этнического символизма.
В ближайшей практике остается вариант мифологизации действительности. Последнее можно встретить и в околонаучных концептах. Так, широкий научно-популярный пласт экологической науки апеллирует к анимистическим и гилозоистским мифологическим концептам, например «пангеи-земли», «благоговения перед жизнью», философскими основаниями которых являются неклассические типы рациональности, формализованные (мифологизированные) культурой. В данной парадигме народ, проживающий на арктическом Севере, можно рассматривать как часть симбиотического природно-культурного ландшафта, олицетворяемого называемой нами идеей «общественноприродного» договора. Отметим, что этот «договор», «данный» северным сообществом природе, выполняет на сегодняшний день архи-важную для современной политики функцию — является фактором геополитического (демографического) присутствия в труднодос-
тупных районах северо-востока Российской Федерации.
Новый способ кодирования социальной реальности за счет символотворчества и символо-синтеза предполагает, что мифологически конципированные этнические символы расширяются метафизическим способом прочитывания. Решение противоречия лежит в возможностях деконструкции формализмов культуры, за счет придания конвенциональным знаковым связям, задаваемым мифологически организованными концептами, нового метафизического основания, воздействующего, прежде всего, на этнический символизм. Данный способ будет вполне дееспособен для этносов, переживающих интенсивную трансформацию своей социальной реальности. Для неорганически модернизированных северных этносов сегодня закончился этап просвещения: этнической самоидентификации и самоинституциализации. Начинается этап этномодернизации, основанный на преобразованном символическом пространстве их культур.
Список литературы
1. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М.: Аграф, 1997.
2. Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М., 1997.
3. Новиков А.Г., Пудов А.Г. Менталитет северян в контексте циркумполярной цивилизации: монография. Якутск: Изд-во ЯГУ, 2005.
4. Пудов А.Г. Ключевые парадигмы кодирования социальной реальности // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. №5(11): в 4 ч. Ч.1. С. 161-166.
5. Пудов А.Г. Кодирование транзитивной социальной реальности на основе синтетического символизма сознания: вопросы этномодернизации // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. №4(18): в 4 ч. Ч. I. С. 152-158.
6. Пудов А.Г. Феноменология и онтология символов в контексте модернизации этнокультур // Вестник Северо-Восточного федерального университета. 2011. Т.8, №2, апрель-июнь. С. 9398.
ETHNOCULTURAL MODERNIZATION: PROBLEM OF REALIZATION Alexey G. Pudov
Yakutsk State Agricultural Academy;
15, Krasilnikov str., Yakutsk, 677007, Sakha Republic (Yakutiya), Russia
The author reveals the internal conditions for successful modernization of ethnic cultures. On the specific processes of ethnic cultures of the Sakha Republic (Yakutia), examples of organic and inorganic conservation has shown. The perspective of metaphysical conceptualization based on symbolic ontologization of consciousness are shown. The last incorporates synthesis and transmigration symbols of ethnic and metaphysical culture, the inclusion in modern cultural forms both types of symbols.
Key words: ethnomodernization; preservation of ethnic culture; symbol; transmigration; ontologisation of consciousness.
