CC BY
81
Маленькие рассказы Толстого ставят целью расширить кругозор ребенка, принести определенные знания, поэтому автор в живую картину вносит элемент описания или даже все произведение строит как описание («Фазаны»).
Интересен в композиционном отношении рассказ «Что случилось с Булькой в Пятигорске». В основе произведения - драматический случай: Булька, как на медведя, бросился на колодников, убивших собаку, и чуть не поплатился за это жизнью. Начинается повествование ровно и спокойно: описывается Пятигорск, минеральные источники, слобода. По ходу описания объясняется происхождение слова «Пятигорск», рассказывается о быте курорта на водах, приводятся некоторые сведения о кавказских пчелах и прочее. Надо ждать какого-то случая с Булькой, а спокойный рассказ как бы отвлекает его, поэтому случившееся внезапно драматическое происшествие ударяет по струнам сердца с большей силой.
В очерке автор объясняет: «За фазанами охотятся с кобылкой, с подсаду и из-под собаки» [5, с. 142]. Затем следует рассказ о названных видах охоты, даются, так сказать, типологические описания охоты. Очерк тесно примыкает к рассказам о Мильтоне и Бульке, хотя о них здесь и не упоминается. В пояснениях, что такое охота из-под собаки, рассказывается о поведении хорошей легавой на этой охоте. Именно такой собакой был Мильтон, купленный специально для охоты на фазанов, для чего Булька не годился. Зато Мильтон не мог ходить на кабанов.
Рассказ «Черепаха» делится на две части. Начинается он изображением конкретного случая: Мильтон нашел черепаху. Любопытный пес не хотел расстаться с находкой, но все же был вынужден оставить ее. Заканчивается рассказ научной справкой о черепахе.
Немалую роль играет в рассматриваемых рассказах человек. Конечно, читатель остановит свое внимание прежде всего на Мильтоне и Бульке, в очень короткое время сдружится с ними, полюбит их. Но ведь если бы эти собаки не попали к доброму, знающему человеку, они бы и не были такими. Везти Бульку на Кавказ на перекладных трудно, и все же повествователь не оставил «мордашку». Рассказчик скромен, говорит о себе крайне скупо. «Я взял его щенком и сам выкормил» [5, с. 138]. Нелегко вырастить из несмышленого щенка умную охотничью собаку.
Человек сделал все возможное, чтобы спасти Бульку. И вторично повествователь пытался спасти собаку, прижигая порохом ранку от укуса бешеного волка. Проявлять находчивость и обманывать Бульку, охотясь за фазанами, Мильтон смог только потому, что хозяин с интересом наблюдал за ними и предоставлял им свободу действий. В другой раз Мильтон встретился с черепахой, и вновь человек внимательно наблюдает. Когда Булька убежал помирать, хозяин долго искал его, специально «ездил по округе и спрашивал про Бульку» [5, с. 148]. Если бы Булька был жив, человек нашел бы его. Повествователь сторицей оплатил Бульке за его привязанность и дружбу.
Библиографический список
Новеллы об охоте на Кавказе внутренне связаны с другими кавказскими произведениями Толстого. Читая об охоте с Мильтоном и Булькой, невольно вспоминаешь охоту Оленина и Ерошки («Казаки»). В очерке «Фазаны» разъясняется, что такое охота с «кобылкой» [5, с. 141]. Так любил охотиться Ерошка и почти всегда носил с собой «кобылку».
Уже неоднократно отмечали, что язык рассказов для детей обладает ясностью, четкостью, лаконизмом. Толстой любит показать какой-нибудь эпизод, столкновение, передать динамику и таким образом зримо, в действии раскрыть повадки животного.
Бажов П.П. говорил: «Взять рассказы о Мильтоне и Бульке - все это поражало своей предельной простотой, ясностью, отсутствием языковых ухищрений. У него это выходило хорошо, потому что он был Львом Николаевичем Толстым» [1, с. 137].
Блестящим знатоком русского народного и литературного языка проявил себя Толстой в детских рассказах. И не только знатоком, но и мастером слова [9, с. 399]. Толстой подбирал точное, ясное, весомое слово. Обратимся к одному только эпизоду из рассказа «Булька и кабан». Охота в разгаре. Человек, животные - все в движении, но каждый движется по-своему. Булька не только «бежал», он «что было духу катился» [5, с. 140]. «Кабан захрюкал и посунулся на гончую», то есть сделал короткое и резкое движение, «... гончая поджала хвост и отскочила» [5, с. 140]. Раненый кабан «хрюкнул и затрещал прочь от меня по чаще» [5, с. 141]. Охотник ломился дальше». После второго выстрела кабан захрипел, пошатался и всей тушей тяжело хлопнулся наземь» [5, с. 141].
Если мы внимательно вчитаемся в изображение охоты на кабана, то не только увидим движение, но и услышим присущие охоте звуки в лесу. Ведь «затрещал» не кабан, а чаща под ногами и тушей кабана. Кабан хлопнулся. Мы видим падение убитого животного и слышим звук его падения. Охотник ломился, значит, шел насильно, но мы видим и то, как гнутся ветви кустов от сильного напора человека. По мнению М. Горького, так Толстой «рисовал словами».
Маршак С., подчеркивая мастерство Толстого, писал, что «строчки под его пером превращаются в умные, трогательные и убедительные рассказы» [1, с. 137].
Книги Толстого, написанные для детей, - это результат длительной работы, наблюдений и исследований в сфере детской и народной литературы. Писатель считал, что для детской литературы очень важна занимательность, являющаяся единственным признаком полезности и доступности. Ребенок полюбит чтение, если оно будет понятным, доступным и занимательным для него. Толстой ввел новый жанр «маленьких рассказов» в детскую литературу. Он показал мир душевных переживаний ребенка в понятной для детей форме. Дурным языком ничего хорошего не скажешь, поэтому он стремился сделать язык и содержание произведений, доступными для детей.
1. Вейкшан В.А. Толстой Л.Н. в воспитании и обучении. Москва: Издательство АПН РСФСР 1953.
2. Виноградов Б.С. Кавказ в творчестве Л.Н. Толстого. Грозный: Чечено-ингушское книжное издательство, 1959.
3. Толстой Л.Н. Кому у кого учиться писать: крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят? Дневникясенский, 1862.
4. Семенов Д.Д. Опыт педагогической критики русской элементарно-учебной литературы. Воспитание и обучение. 1887.
5. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: в 22 томах. Москва: Издательство «Художественная литература»,1982; Т. 10.
6. Маковицкий Д.П. Яснополянские записки. Под редакцией Н. Гусева. Москва: Задруга, 1923; Выпуск 11.
7. Толстой Л.Н. Анна Каренина: в 2 т. Москва: 2006. Т. 1.
8. Бабушкина А.П. История русской детской литературы. Москва: Учпедгиз, 1948.
9. Ахмадова Т.Х. Замысел создания повести Л.Н. Толстого «Хаджи-Мурат». Мир науки, культуры, образования. 2020; № 2 (81): 398 - 400. References
1. Vejkshan V.A. Tolstoj L.N. v vospitanii i obuchenii. Moskva: Izdatel'stvo APN RSFSR, 1953.
2. Vinogradov B.S. Kavkaz v tvorchestve L.N. Tolstogo. Groznyj: Checheno-ingushskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1959.
3. Tolstoj L.N. Komu u kogo uchit'sya pisat': krest'yanskim rebyatam u nas ili nam u krest'yanskih rebyat? Dnevnikyasenskij, 1862.
4. Semenov D.D. Opyt pedagogicheskoj kritiki russkoj 'elementarno-uchebnoj literatury. Vospitanie iobuchenie. 1887.
5. Tolstoj L.N. Sobranie sochinenij: v 22 tomah. Moskva: Izdatel'stvo «Hudozhestvennaya literatura»,1982; T. 10.
6. Makovickij D.P. Yasnopolyanskiezapiski. Pod redakciej N. Guseva. Moskva: Zadruga, 1923; Vypusk 11.
7. Tolstoj L.N. Anna Karenina: v 2 t. Moskva: 2006. T. 1.
8. Babushkina A.P. Istoriya russkojdetskojliteratury. Moskva: Uchpedgiz, 1948.
9. Ahmadova T.H. Zamysel sozdaniya povesti L.N. Tolstogo «Hadzhi-Murat». Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 2 (81): 398 - 400.
Статья поступила в редакцию 05.11.20
УДК 82-0
Akhmadova T.Kh., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Department of Russian and Foreign Literature, Chechen State University (Grozny, Russia),
E-mail: uzlipat066@mail.ru
ETHNOGRAPHIC MATERIAL IN THE STORY OF L. TOLSTOY "THE COSSACKS". The task of the article is to study the ethnographic material used by Tolstoy in the story "The Cossacks". The writer's appeal to ethnography and folklore in the story is connected with his creative positions from the time of his youth, when he wanted to implement his plan - to contrast the healthy spiritual life of the working people with the life of the ruling classes. The author tells not so much about the mountaineers, but about the Russian inhabitants, the Grebensky Cossacks, who live on the border areas, mixed with the local population and absorbed the features of different ethnic groups. Tolstoy wanted to reproduce not only the external environment of life of the Cossacks, customs, but also to show their views on things, material and spiritual culture. Ethnographers considered the Grebensky Cossacks to be relatives of the North Caucasians who live in mountains, separating them from the
Russian people. Tolstoy emphasized the influence of the North Caucasians on the life and morals of the Cossacks. The ethnographic moments used by Tolstoy in the process of working on the story "The Cossacks" helped him to truthfully draw the depicted reality, especially vividly and comprehensively to reveal the images of the Cossacks, heroes of the story, and thereby to reveal the idea of his story.
Key words: ethnography, L. Tolstoy, novel "The Cossacks", Terek, Grebensky Cossacks.
Т.Х. Ахмадова, канд. пед. наук, доц., ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет», г. Грозный, Е-mail: uzlipat066@mail.ru
ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ В ПОВЕСТИ Л.Н. ТОЛСТОГО «КАЗАКИ»
В статье рассматривается этнографический материал, использованный Толстым в повести «Казаки». Обращение писателя в повести к этнографии и фольклору связано с его творческими позициями еще в пору молодости, когда он хотел осуществить свой замысел - противопоставить здоровую духовную жизнь трудового народа жизни господствующим классам. Автор рассказывает не столько о горцах, сколько о русских жителях, гребенских казаках, которые живут на приграничных местах, перемешавшись с местным населением и вобрав в себя черты разных этносов. Толстой хотел воспроизвести не только внешнюю обстановку быта казаков, обычаи, но и показать их взгляды на вещи, материальную и духовную культуру. Этнографы считали гребенцов родственниками северокавказских горцев, отделяя их от русского народа. Толстой подчеркивал влияние горцев на быт и нравы казаков. Этнографические моменты, использованные Толстым в процессе работы над повестью «Казаки», помогли ему правдиво нарисовать изображаемую действительность, особенно ярко и многосторонне раскрыть образы казаков - героев повести, тем самым выявить идею повести.
Ключевые слова: этнография, Толстой, повесть «Казаки», Терек, гребенское казачество.
Толстой Л.Н., создав повесть «Казаки», открыл для русского общества своеобразный мир гребенского казачества - самых ранних русских поселенцев восточной части Северного Кавказа. Этнографические элементы повести Толстого были замечены сразу же после выхода произведения в свет Обращали на них внимание и в последующее время. Современный исследователь народного творчества терского казачества называет повесть «настоящим шедевром русской этнографической прозы» и справедливо утверждает, что «Казаки» возбудили интерес к поэтической культуре терцев и на многие годы дали образец для их этнографического описания [1, с. 157].
Обращение Толстого в повести «Казаки» к этнографии и фольклору находилось в прямой зависимости от творческих позиций молодого писателя, его нравственного самоопределения и «строительства души» [2, с. 398]. Широкое использование материала, раскрывающего быт, нравы, привычки, характер гребен-цов, а в связи с этим и чеченцев, служило реализации основного идейно-художественного замысла произведения - противопоставлению здоровой духовной жизни трудового народа жизни господствующих классов.
Работая над своей «казачьей повестью», Толстой не пошел по пути поверхностного этнографизма, которым шли вульгарные романтики, а стремился, по словам Н.П Чернышевского, воспроизводить «не только внешнюю обстановку быта поселян, но и их взгляд на вещи». Этнографический материал в повести «Казаки» служит, прежде всего, раскрытию «внутренней жизни» народа.
Изучение черновиков повести показывает, что в ранних вариантах произведения содержится более обильный этнографический материал, чем в окончательном. В отрывке, созданном еще на Кавказе, автор описывает некоторые домашние работы гребенской казачки, ее одежду, а также домашнюю утварь, обычаи станичников, например, что такое «сорочка», почему казачки закрывают лицо, каковы взаимоотношения мужа и жены в казачьих семьях и пр. По мнению М.А. Караулова, у гребенских казаков в то время сорочкой назывался чепчик, который носили замужние казачки, но Толстой утверждает, что это платок [1, с. 158]. Писатель широко изучал далекое прошлое казачества, его материальную и духовную культуру, трудовую и воинскую деятельность, быт, обычное право.
Для реалистического всестороннего художественного изображения казачества с позиций демократизма и народности Толстому было необходимо отобрать этнографический материал, что он и сделал.
Этнографы Х1Х века рассматривали гребенцов чаще всего как население, родственное северокавказским горцам, и невольно отделяли казаков от русского народа. Посподствовало, например, мнение о гребенских казаках как о горянках, похищенных из аулов и привезенных в станицу.
Толстой не отрицал влияния горцев на быт и нравы казаков. В окончательном тексте имеются строки: «Живя между чеченцами, казаки перероднились с ними и усвоили себе обычаи, образ жизни и нравы горцев, но удержали и там, во всей прежней чистоте, русский язык и старую веру» [3, с. 157]. В то же время здесь совершенно определенно говорится о «воинственном, красивом и богатом староверческом русском населении, называемом гребенскими казаками» [3, с. 157]. Отмечая в гребенской казачке черты физического типа «северной женщины», Толстой становился на точку зрения «северного» происхождения гребенцов.
Несмотря на признание решающего воздействия чеченцев на быт и нравы гребенцов, писатель не соглашался с взглядом на бытовой уклад гребенского казачества как на механическое соединение горских и русских элементов с преобладанием горских, а видел в нем оригинальное явление. Этот четко отразилось в работе автора над описанием внутреннего убранства казачьего жилища. В черновом варианте находим: «Первая комната, в которую прямо со двора вела лесенка, была холодная и прибранная, как у всех казаков, чисто, изящно, по татарскому обычаю. Вся противоположная двери стена была убрана по азиатскому
обычаю свернутыми пуховиками, одеялами и подушками, развешанной вычищенной посудой и оружием. В теплой горнице, в которой располагалась налево от входа занимавшая четверть всего пространства русская печь, кровать, приделанная к печи, и в красном углу - столы и лавки, было также чисто и красиво» [4].
«Казачий манер» стал определяющим в воссоздании быта гребенских станиц. Изображение казачества Л.Н. Толстой открывает в повести историко-этно-графическим очерком. Толстой дает широкую картину жизни казачьих станиц. Панорама той части Терской линии, на которой расположены гребенские станицы, и ее обширных «окрестностей», от необозримых степей до снежных гор, «которые только видны, но в которых никто никогда еще не был», указание на то, что Терек подмывает станицы и заставляет их отступать, упоминание об идущих от станицы к станице лесных просеках с кордонами и сторожевыми вышками - все это сразу же дает почувствовать тревожную и трудную жизнь казаков на «краю земли». Станица гребенцов представляет собой укрепление. Она обнесена земляным валом и колючим терновником. Въезжают в нее и выезжают из нее высокими на столбах воротами с небольшой, крытой камышом крышкой. Под крышкой ворот на белой дощечке черной краской написаны цифры, обозначающие количество домов и количество жителей мужского и женского пола в отдельности. Толстой с точностью определил размер территории, заселенной гребенцами. Он указывает, что «очень, очень давно» предки гребенцов, староверы, бежали из России и поселились за Тереком в районе гор - Пребней [3, с. 157].
Велика роль казачек в хозяйственной жизни станиц. Толстой отмечает «особенно самостоятельный, мужественный характер гребенской женщины», ее «физическую силу, здравый смысл, стойкость характера» [3, с. 159]. Он считает, что казачки «большею частию и сильнее, и умнее и красивее казаков... щегольство, чистота и изящество в одежде и убранстве хат составляют привычку их жизни» [3, с. 159]. Женщина занимается тяжелым физическим трудом, все хозяйство держится на ее плечах.
В суждениях Толстого о положении гребенской казачки отразились взгляды на роль женщины в обществе, известные и по другим его произведениям. В черновом варианте находим: «Несмотря на то, что казак смотрит на женщину, как магометанин, заставляет ее работать, удаляет от общих вопросов жизни, вообще смотрит на нее, женщина в казацком быту имеет огромное влияние. Восточное воззрение на женщину, состоящее в удалении от общественной жизни и в принуждении ее к работе, должно давать тем большую силу и влияние в домашнем быту» [5, с. 278].
Толстой Л.Н. раскрывает жизнь станицы, показывая цикл сельскохозяйственных работ, начиная с подвязывания виноградных плетей весной и кончая осенним сбором урожая на бахчах и виноградниках, в котором принимает участие вся станица. Срезают виноград и перевозят его в станицу главным образом женщины; обвязанные до глаз платками, они ведут быков. Даже богачки Ма-рьяна и ее мать выполняют мужскую работу, не говоря уж о беднячках - матери и сестре Лукашки.
В воинском быту казачество показано как своеобразная вольница. Казаки на кордоне занимаются своими делами, плохо слушают приказания начальства, чувствуют себя независимыми от общеармейского командования, но свято хранят воинские традиции. Вообще же Толстой мало останавливается на военных сценах, большее внимание уделяя мирной жизни станицы. В среде казачества имеются подлинные герои. Таким был отец Лукашки, смерть которого оплакивала вся станица, таким становится и сам Лука. Толстой Л.Н. показывает в повести характерные воинские обычаи казачества того времени. Труп убитого врага казаки стараются сохранить, так как знают, что горцы обязательно выкупят мертвое тело родственника. Одежда и оружие убитого считаются заслуженным трофеем, как и отбитые у врага лошадь или вооружение. Это дает возможность и бедному казаку, идущему на военную службу, иметь обязательное снаряжение и коня. «Шашки и кинжалы, дороже всего ценимые на Кавказе, называются по мастеру - Пурда»
[3, с. 199].Толстой отмечает, что, собираясь в поход, казаки так прилаживали оружие, чтобы оно не звенело и не бренчало. «Бренчащее оружие - величайший срам для казака» [3, с. 287].
Реплику Лукашки о своем коне: «Кабардинский ловтавро» Толстой счел нужным пояснить в сноске: «Тавро завода кабардинских лошадей Лова считается одним из лучших на Кавказе» [3, с. 247]. То, что Лука добыл себе «лов-тавро», характеризует его как знатока коней и показывает, что «малолеток» из бедной семьи, наконец, приобрел хорошего коня, необходимого каждому казаку. Толстой поясняет, что малолетки - «казаки, не начавшие еще действительной конной службы» [3, с. 205]. Провожая Лукашку на кордон, мать говорит: «.возьми в сенях мешочек. У людей заняла, тебе на кордон припасла. Али в саквы положить» [3, с. 209]. «Саквами называются переметные сумки, которые казаки возят за седлами» [3, с. 209]. Но у Лукашки коня не было, он перекинул саквы через плечо и пошел. Мешочек нужен при переправе через реку.
Толстой пишет, что «любовь к праздности, грабежу и войне составляет главные черты гребенского казачества» [3, с. 158]. Наряду с этим мы видим казака -бедняка Ерошку, который опровергает это утверждение. В черновых вариантах повести старик рассуждает: «И зачем она война есть? То ли бы дело, жили бы смирно, тихо, как наши старики сказывали. Ты к ним приезжай, они к тебе. Так рядом, честно да лестно и жили бы» [4]. Эти строки не вошли в окончательную редакцию текста, но Ерошка и здесь остался противником войны и горячим сторонником дружбы между русскими и горцами. Сам автор, Толстой, справедливо полагал, что нет причин у русского и кавказских народов для обоюдной вражды и ненависти [6, с. 419].
Обычай куначества понадобился Толстому, чтобы показать реальность дружбы между народами. Ерошка - противник войн, в старое время у него «вся Чечня кунаки были» [3, с. 206]. Кунаки отдаривали друг друга: привозили «пеш-кеш» - подарок. У Лукашки тоже есть в горах друг - кунак Гирей-хан. Следуя обычаю, Лука привез Оленину кинжал и объяснил: «Как можно, - кунаки! Меня так-то за рекой Гирей-хан привел в саклю и говорит: выбирай любое. Вот я эту шашку и взял. Такой у нас закон» [3, с. 247]. В условиях затяжной войны на Кавказе дед Ерошка учил Луку, что не каждому кунаку всегда можно доверять: «Верить - верь, а без ружья спать не ложись» [3, с. 206]. Куначество между казаком и Олениным не состоялось; так Толстой еще раз показал чуждость Оленина станичной жизни.
Виноградарство, развитое у гребенских казаков, привело к бытовому употреблению у них вина, и казачья семья даже в обычные дни пьет чихирь. Пьют и мужчины, и женщины, по очереди, прямо из горлышка кувшина или вкруговую из деревянной чашки - «чапуры» [3, с. 240]. Но «пить по-казацки» даже в мужской компании - значит не напиваться. Толстой пишет, что «Оленин, решив «жить по-казацки», «взяв чапуру (деревянную чашку, вмещающую в себе стаканов восемь), налил вина и выпил почти всю». Девкам это «казалось странно и неприлично», потому что пил он не по-казацки [3, с. 242].
Обедают летом чаще всего в саду около хаты, ужинают в «избушке». Одно из любимых блюд в станице - пилав из фазана. Обеденный стол в страдные дни: чихирь, виноград, сушеная рыба, каймак и хлеб. В хате обедают, сидя за столом на лавках, но в сад выносят низенький круглый татарский столик. Перед обедом из кувшина омывают руки. Сидят за столиком, поджав ноги, по-восточному. Так обедает богатый хорунжий Иляс со своей семьей. Толстой обращает внимание и
Библиографический список
на одежду казаков: «Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу. Лучшее оружие добывается от горца. «Казачки носят одежду черкесскую: татарскую рубаху, бешмет и чувяки, но платки завязывают по-русски» [3, с. 158].
Тщательное описание одежды, манеры ее ношения характеризуют действующее лицо. На Лукашке надета широкая, кое-где порванная черкеска, шапка заломлена назад по-чеченски, ноговицы спущены ниже колен: «Одежда его небогатая, но она сидела на нем с особою казацкою щеголеватостью, которая состоит в подражании чеченским джигитам. На настоящем джигите все всегда широко, оборвано, небрежно; одно оружие богато» [3, с. 166].
Известно, что прототипом для Ерошки послужил Епифан Сехин. Толстой не слепо следует за оригиналом, а отбирает необходимое, творчески преобразуя жизненный материал. Внешность Епифана Сехина подробно описана в очерке Н.Н. Толстого «Охота на Кавказе» и статье Гиряловского «Старогладовцы». В обычные дни Епишка носит «старый бешмет, козловой кожи штаны», «на плечах шкуру звериную вверх шерстью». Был у него и крест георгиевский, но никогда он его не надевал, «а носил только засаленную ленточку на старом бешмете, да и то так, чтобы людям видно не было, для себя носил ее» [1, с. 167].
Толстой Л.Н. подробно описывает празднество в станице, которым заканчивается сбор урожая. Разодетая молодежь после работы вышла на площадь. Девушки в разноцветных бешметах и белых платках сидели кружками на завалинках хат и на земле. Ребятишки играли в лапту и в ловитки. Молодые казаки в нарядных белых и красных черкесках, обшитых галунами, взявшись рука с рукой, по двое, по трое ходили от одного кружка к другому. На площадь вышли и старухи; на завалинке дома станичного правления сидели и беседовали степенные старики. Позднее начали водить хороводы девушки, одна затягивала песню, а остальные подхватывали; в игру включались парни. Говор, смех, песни и щелканье арбузных и тыквенных семечек звучали по всей площади. Толстой отметил даже такую деталь, что женщины, проходя мимо сидевших на завалинке стариков, «приостанавливались и опускали головы», а «молодые казаки почтительно уменьшали шаг и, снимая папахи, держали их некоторое время перед головой. Старики замолкали, медленно снимали и снова надевали папахи» [3, с. 272] -таков был казачий этикет.
В повести «Казаки» изображена станица Новомлинская. Принято считать, что под этим названием представлена станица Старогладовская. К этому мнению склоняются биографы Толстого П.И. Бирюков и Н.Н. Гусев.
«Станица Новомлинская считалась корнем гребенского казачества. В ней, более чем в других, сохранились нравы старых гребенцов», - говорится в повести. В одном из вариантов эта же характеристика относится к станице Червленной: «Червленная станица - сердце гребенских казаков. но в станице Червленной характер населения резче, чем в других» [5, с. 277]. И действительно, в Старогладовскую в 1847 - 1848 годах были переселены украинцы. С тех пор и до сего дня можно различить, где живут коренные казаки, а где переселенцы. Станица Червленная не пустила в свои пределы переселенцев, и они основали новую станицу Николаевскую [1, с. 171].
В итоге характерные этнографические моменты, использованные Л.Н. Толстым в процессе работы над повестью «Казаки», помогли ему правдиво нарисовать изображаемую действительность, особенно ярко и многосторонне раскрыть образы казаков - героев повести и тем самым выявить идею повести.
1. Виноградов Б.С. Кавказ в творчестве Л.Н. Толстого. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1959.
2. Ахмадова Т.Х. Замысел создания повести Л.Н. Толстого «Хаджи-Мурат». Мир науки, культуры, образования. 2020; № 2 (81): 398 - 400.
3. Толстой Л.Н. Казаки. Повести и рассказы. Москва, 1981.
4. Толстой Л.Н.Рукописи «кавказского романа»(повести «Казаки»). Available at: http://feb-web.ru/feb/tolstoy/texts/pss100/t21/t21-101-.htm
5. Литературное наследство. 1939; № 35-36.
6. Ахмадова Т.Х. Принцип контрастного сопоставления Николая и Шамиля в повести Л.Н. Толстого «Хаджи-Мурат». Мир науки, культуры, образования. 2019; № 3 (76): 417 - 419.
7. Ржевусский А. Терцы. Владикавказ, 1880.
8. Янжул М. К биографии Л.Н. Толстого. Русская старина. 1990; № 2.
References
1. Vinogradov B.S. Kavkaz vtvorchestve L.N. Tolstogo. Groznyj: Checheno-Ingushskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1959.
2. Ahmadova T.H. Zamysel sozdaniya povesti L.N. Tolstogo «Hadzhi-Murat». Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 2 (81): 398 - 400.
3. Tolstoj L.N. Kazaki. Povesti i rasskazy. Moskva, 1981.
4. Tolstoj L.N.Rukopisi «kavkazskogoromana» (povesti«Kazaki»). Available at: http://feb-web.ru/feb/tolstoy/texts/pss100/t21/t21-101-.htm
5. Literaturnoe nasledstvo. 1939; № 35-36.
6. Ahmadova T.H. Princip kontrastnogo sopostavleniya Nikolaya i Shamilya v povesti L.N. Tolstogo «Hadzhi-Murat». Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 3 (76): 417 - 419.
7. Rzhevusskij A. Tercy. Vladikavkaz, 1880.
8. Yanzhul M. K biografii L.N. Tolstogo. Russkaya starina. 1990; № 2.
Статья поступила в редакцию 08.11.20
УДК 821.161.1
Gasanova G.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: uzlipat066@mail.ru
THE IMAGE OF THE PRINCESS IN RUSSIAN FOLK TALES (BASED ON THE EPITHETS). The work is dedicated to an analysis of epithets that reveal the image of a princess in Russian folk tales. The researcher adheres to a broad understanding of the term "epithet" and therefore considers epithets-adjectives, epithets-nouns, epithets-verbs. It is noted that the image of a princess is central in the Russian fairy tale. The ways of expressing beauty when describing the appearance
