Этиологические мотивы в «Пополь-Вух» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 82-343(399.7) ББК 82.3(7)

Т.В. Напольских Этиологические мотивы в «Пополь-Вух»

Статья посвящена рассмотрению этиологических мотивов в первых двух частях памятника индейской литературы «Пополь-Вух», датируемого XVI в. и относящегося к мифологической традиции горных майя-киче. Этиология в мифологических сюжетах призвана объяснить происхождение какого-либо элемента окружающего мира или социальной жизни. Одной из самых распространенных форм этиологического объяснения являются сюжеты, раскрывающие то, как и почему различные животные приобрели свои отличительные черты, повадки и особенности поведения. Рассматриваемые в «Пополь-Вух» мотивы встречаются в двух основных сюжетах: о создании мира парой божественных творцов и о подвигах героев-близнецов Хун-Ахпу и Шбаланке. В первом варианте выделяется роль демиурга, который создает животных параллельно с сотворением земли. В этом эпизоде важной становится формула предписания животным их пищи, места жительства и основных занятий. Таким же способом действуют герои-близнецы во второй части текста, но их деятельность отличается от божественной. В повествование об их проделках и подвигах включены этиологические вставки, в которых различные животные во время столкновения с братьями получают в качестве награды за выполненное задание различные особенности или же теряют их в наказание. В данной статье проанализированы структурные элементы выделенных этиологических мотивов и предпринята попытка определить их роль в общем сюжете «Пополь-Вух».

Ключевые слова: Мезоамерика, мифология, майя, этиологические мотивы, Пополь-Вух

Этиологические мифы относятся к мифам о творении, в которые также входят космогонические мифы (о сотворении мира) и антро-погонические (повествующие о создании людей), в совокупности составляющие основу архаических мифологий. Этиологические мифы являются по сути своей объяснительными, т. е. они описывают происхождение различных явлений (как природных, так и социальных),

© Напольских Т.В., 2024

названий, появление животных и растений или приобретение ими характерных особенностей внешности, образа жизни и поведения. В.Я. Пропп отдельно выделял жанр подобных объяснительных или этиологических сюжетов, сочетающих в себе элементы фантастических и нефантастических текстов, но не относящихся к легендам или преданиям [Пропп 1969]. С.А. Токарев подразделяет этиологические мифы на три категории: примитивные (элементарные, поясняющие физические особенности животных), описывающие происхождение животных (раньше они были людьми или антропоморфными существами), мифы о происхождении природных явлений, мифы, объясняющие элементы социальной действительности1. Е.М. Мелетинский полагал, что миф принципиально этиологичен [Мелетинский 1976, с. 172]. Более того, этиология является хорошим композиционным приемом, поскольку определяет мотивацию действия, при этом является также и его развязкой [Костюхин 1987, с. 150].

В изучении мифологии майя проблема этиологических мотивов не являлась предметом специального анализа. Есть отдельные работы, в которых кратко упомянуты некоторые сюжеты (касающиеся сцен на расписной керамике классического периода). Одним из ключевых источников по мифологии майя является литературный памятник «Пополь-Вух», традиционно определяющийся в литературе как «эпос». Данный термин устоялся, однако структура источника скорее предполагает собрание мифологических текстов, легендарных и исторических повествований. Текст был найден монахом-доминиканцем, настоятелем церкви в небольшом гватемальском городе Ф. Химене-сом в 1701-1703 гг., и им же переведен на испанский язык. В 1861 г. французский исследователь Ш.Э. Брассер де Бурбур перевел текст на французский язык и опубликовал его. Впоследствии было сделано множество вторичных переводов с французского на другие европейские языки, в которых использовались довольно произвольные толкования. Один из первых серьезных переводов оригинальной рукописи с киче был составлен известным исследователем языков и культуры народов Мексики и Центральной Америки Л. Шульце-Иена в 1944 г. С опорой на работу Шульце-Иена перевод на русский язык выполнил Р.В. Кинжалов в 1959 г., дополнив его собственными комментариями2. Сравнение с оригиналом и другими переводами позволяет сказать о том, что в русском тексте присутствует некоторая художественность, приводящая к неточностям, которые могут исказить изначальный

1 Мифы народов мира: Энциклопедия / Гл. ред. С.А. Токарев. М., 2008. С. 1127-1128.

2 Пополь-Вух. Родословная владык Тотоникапана / Пер. Р.В. Кинжалова. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1959. 252 с. Далее отсылки на это издание даны в тексте в круглых скобках.

смысл. Помимо перевода, Р.В. Кинжалов использовал деление текста на части, сделанное Брассер де Бурбуром и развитое А. Ресиносом. Оригинальный текст рукописи не содержит разделов: это цельное повествование, в котором сюжеты резко сменяют друг друга.

Традиционно «Пополь-Вух» считается идеально типическим образцом мифологического цикла в культуре майя, поэтому многие исследователи используют его для объяснения и интерпретации любого сюжета, находящего отражение в искусстве майя. Однако необходимо учитывать, что мифология, изложенная в данном источнике, представляет локальную традицию горных майя-киче, что допускает поиск параллелей и сравнительный анализ, но не позволяет однозначно перекладывать известные модели оттуда на древнюю майяскую традицию и тем более - на общую мезоамериканскую.

«Пополь-Вух» содержит космогонические представления, раскрывающие то, как был создан мир, как в него пришли первые люди, а также в нем находят отражение локальные этиологические мотивы. Как будет показано далее, подобного рода мотивы встречаются в тексте в рамках двух основных повествовательных комплексов: рассказа о создании мира божественной парой и сюжетов так называемого близнечного цикла, описывающих приключения мифических героев-близнецов и их подвиги.

Как неоднократно отмечали исследователи, в «Пополь-Вух» представлен антропогонический сюжет о поэтапном создании людей, включающий в себя неудачные попытки творения. На фоне этих событий приводится также описание того, как парой богов-творцов были созданы животные:

Затем, они создали малых диких животных, лесных человечков, духов гор, оленей, птиц, пуму, ягуаров, пресмыкающихся, змей, ехидн, хранителей лесных чащ (с. 12).

В этом отрывке отражены особенности перевода с киче Р.В. Кинжа-лова, который мог придать своему тексту некоторую художественность, меняющую изначальный смысл. В оригинале [Mondloch, Carmack 2018, p. 32] речь идет о трех разных типах змей: Kumatz «змея», Sochoj «гремучая змея», K'an Ti'«кайсака» (вид ядовитой змеи, букв. 'желтый рот'). Следовательно, в оригинале киче змея упоминается как общий термин и как два конкретных вида (видимо, особенно важных и опасных).

И быстро были созданы олени и птицы. Немедленно они указали оленю и птицам их жилища: «Ты, олень, будешь спать в полях, на берегах рек и в ущельях. Ты будешь бродить среди кустов, среди трав; в лесах ты будешь умножаться; ты будешь ходить на четырех ногах, и они будут тебя поддерживать. Так да будет сделано!» (с. 12).

Затем они назначали жилища птицам, большим и малым: «Вы, птицы, будете жить среди деревьев, среди лиан. Там вы сделаете себе свои гнезда, там вы будете умножаться; там вы будете увеличиваться в числе, в ветвях деревьев, посреди лиан» (с. 12).

Таким образом пара божеств-творцов создают животных. Рассказ об этом входит в общее повествование о творении земли. Помимо акта творения, боги-создатели определили для своих созданий те места, где они будут существовать, а также их основные занятия, которые займут их существование. Это традиционная для космогонических мифов формула: бог или божества создают землю, населяют ее живыми существами, отводят им свои места. Важным в рассматриваемом тексте является то, что Создательница и Творец не просто создают животных, но и сообщают некоторым из них особенности их дальнейшего существования. Соответственно одного акта творения недостаточно, и животные изначально не знают своего предназначения. Как будет показано далее, именно наставление демиурга или мифологического героя является важным объяснительным элементом.

Во второй части «Пополь-Вух» повествование о создании людей прерывается на второй неудачной попытке и продолжается вставным циклом о близнецах. В рассказ о детстве и юношестве Хун-Ахпу и Шбаланке включен этиологический мотив. Важно отметить, что действие происходит в то время, когда строгий миропорядок еще не был создан, и герои действуют до появления небесных светил. До совершения своих подвигов братья жили обычной жизнью, занимаясь повседневными делами и проказничая, еще не зная о своем героическом предназначении. Описание их «бытовых» приключений содержит прохождение различных испытаний (срубить лес, засеять кукурузное поле), месть старшим братьям, которых близнецы превращают в обезьян, с помощью хитрости заманив тех на дерево:

...они были превращены в животных и стали обезьянами, потому что они были высокомерными и оскорбляли своих младших братьев (с. 48).

Сами близнецы напрямую не изменили их облик, а лишь обманом заставили братьев распустить набедренные повязки, которые превратились в обезьяньи хвосты.

Для того чтобы порадовать свою бабушку (прародительницу), Хун-Ахпу и Шбаланке приготовляют поле для кукурузы и вырубают лес, но тот возвращается за ночь. Близнецы решают сторожить его ночью и видят животных, которые приходят и портят их работу. Отмечается, что приходят представители каждого рода, большие и малые животные. Братья решают их наказать:

Затем приблизились олень и кролик, но единственные части их, которые братья могли схватить, были их хвосты, их-то они и вырвали. Хвост оленя (и хвост кролика) остались в их руках, и поэтому с тех пор у оленя и кролика такие короткие хвосты (с. 52).

Таким образом, отличительные особенности кролика и оленя (хвосты) были приобретены благодаря Хун-Ахпу и Шбаланке, вернее, они потеряли свои прежние длинные хвосты из-за мести героев-близнецов. В связи с этим стоит отметить, что в каталоге Ю.Е. Березкина присутствует схожий этиологический мотив, который объединяет друг с другом приобретение характерных особенностей оленя и кролика3. Этот мотив широко распространен в Мезоамерике и находит отражение у многих народов, как у майя (акатеки, чух, канхобаль, какчикель, хакальтеки, тохолабали), так и у тепеуа и пополука. В нем главным элементом метаморфозы являются уши или рога оленя и кролика: рога раньше были характерной чертой кролика, но перешли к оленю вследствие каких-либо причин или вмешательств других персонажей. Это, безусловно, схожий (пара животных), но не аналогичный мотив (конкретного указания на хвосты нет).

При столкновении с братьями-близнецами свою отличительную особенность - безволосый хвост и выпученные глаза - получает мышь, после того как герои опаляют ей хвост на огне (с. 53). Мышь просит не убивать ее, а дать еды и выслушать ее. Она сообщает близнецам, где находится снаряжение для игры в мяч их родителей, взамен на что герои называют то, чем она будет питаться:

Вот что будет твоей пищей: кукурузные зерна, белый перец, бобы, па-таште и какао, - все это принадлежит тебе, и если что-либо будет запасено и позабыто, это также будет твоим (с. 53).

Таким образом, герои-близнецы повторяют действия Создательницы и Творца из первой части текста, в которой божества предписывают животным их занятия. Немаловажно и то, что мыши дается это знание после того, как она помогает близнецам отыскать вещи, принадлежащие их родителям, то есть она получает своего рода награду за выполненное задание.

Все трое животных (олень, кролик и мышь) попадаются в руки близнецов, которые пытались их поймать и проучить за испорченную работу: каждую ночь обработанное ими поле все животные возвра-

3 Кролик как заместитель оленя // Березкин Ю.Е., Дувакин Е.Н. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам: Аналитический каталог. URL: http://www.ruthenia.ru/folklore/ berezkin/ (дата обращения 21.11.2023).

щали в первозданный «дикий» вид. При этом в тексте указывается, что участвовали «представители каждого рода, все большие и малые животные», но в руки близнецов попали только трое, в то время как пуме, ягуару, лисице, койоту, пекари и коати удалось избежать этой участи.

Еще один интересный этиологический мотив объясняет почему некоторые животные являются пищей других. Этот эпизод включен в повествование о подвигах героев-близнецов, которые узнали про смерть своего отца, а владыки подземного мира приказали им прибыть в Шибальбу. Для того чтобы предупредить внуков о приказе владык, старуха отправляет к ним с посланием вошь. Та встречает по дороге юношу Тамасула, являющегося жабой (с. 56). Tamazul (от науа tamasolli) означает определенный вид жаб (с. 205). Жаба предлагает проглотить вошь, чтобы быстрее донести ее до места назначения. Далее жаба встречает змею Сакикас (букв. 'белая жизнь'), которая предлагает ей то же самое. «И с тех пор только это является пищей змей, которые и теперь глотают жаб» (с. 57). В третий раз змею проглатывает сокол Вака («смеющийся сокол»), и она становится его пищей. В тексте можно видеть, как животные выполняют поручение, стремясь сделать его быстрее и лучшим образом, и получают этиологическое объяснение своих пищевых привычек. Принеся весть близнецам, животные отрыгивают друг друга. Лишь жаба Тамасул не смогла вернуть вошь, за что Хун-Ахпу и Шбаланке ее наказали:

Они ударили ее ногой в крестец, и кости ее бедер поднялись вверх...

Вошь застряла в зубах жабы; она осталась в ее рту и не была проглочена,

а только казалась проглоченной. Так была искалечена жаба, и пища, предназначенная ей, не известна (с. 58).

Таким образом, можно увидеть определенную формулу, по которой вводятся в сюжет животные: сначала дается название самого животного, которое является общим термином, затем указывается его «имя», которое по сути означает видовую принадлежность. В эпизоде прослеживается также кумулятивная формула - многократное повторение одного и того же действия, после чего цепочка этих действий расплетается в обратном порядке. В.Я. Пропп связывал этот принцип с примитивными формами сознания [Пропп 1976, с. 243]. Интересно, что в данной этиологической вставке жаба представлена антропоморфной («юноша по имени Тамасул»), его имя - производное от языка науа и это животное единственное в данном эпизоде, кто получает увечье в наказание. Сложно сказать, возможно ли здесь предполагать, что прежде упоминаемый юноша Тамасул в итоге был превращен в жабу в наказание за обман. Такого рода формула распространена в архаических мифах - человек был наказан и превращен в животное,

более того, в подобных мифах не всегда понятно, о животном или человеке идет речь, поскольку границы между антропоморфными и зооморфными героями размыты [Костюхин 1987, с. 26-27].

Во время своего путешествия в Шибальбу близнецы призывают к себе насекомое, москита Шан, чтобы он добыл необходимые им сведения. Ему было сказано:

Ужаль их, одного за другим; сперва ужаль сидящего на первом месте, затем ужаль всех их, так как это будет твоим уделом: сосать кровь людей на

дорогах, - так было приказано москиту (с. 59).

Здесь присутствует уже знакомая формула, в которой герой или творец дают животному определенное задание, при этом проговаривают то, чем он должен будет заниматься и впоследствии.

Когда Хун-Ахпу лишается своей головы, Шбаланке той же ночью созывает всех животных, «больших и малых» (отдельно в тексте упоминаются коати и пекари), чтобы спросить, какова их пища.

Что ест каждый из вас? Что (из пищи) соответствует каждому роду?

Ведь я собрал вас для того, чтобы вы могли избрать себе подходящую

пищу (с. 68).

После чего, получив одобрение героя, каждый зверь выбирает себе «во владение» какие-то места, в которых будет находиться его пища (сгнившие деревья, растение цалик, камни, земля). Черепаха же помогает Шбаланке вернуть своего брата. В этом случае снова герой-близнец в ходе своих приключений параллельно видоизменяет мир вокруг.

Итак, эпизоды приобретения животными их характерных особенностей в большинстве случаев непосредственно включены в сюжет о приключениях героев-близнецов, которые узнают правду о своем отце и направляются в подземный мир, чтобы отомстить за его смерть владыкам Шибальбы. Е.М. Мелетинский отмечал характерную особенность для сюжетов так называемого близнечного цикла (такого рода сюжеты характерны для многих мифологий): они принимают участие в сотворении мира, а их действия по ходу сюжета имеют этиологические последствия, при этом не всегда эти действия являются целенаправленными, имеет место и случайность [Мелетинский 1972].

Текстологический анализ позволяет выделить основные этиологические объяснения, которыми сопровождается деятельность и подвиги героев-близнецов Хун-Ахпу и Шбаланке.

1. Обман братьев и превращение их в обезьян.

2. Наказание животных за вмешательство.

3. Поглощение одним животным другого - оно становится его пищей.

4. Наказание за плохо выполненное задание (отъятая особенность, отсутствие этиологического объяснения).

5. Награда за выполненное поручение (животному сказано, что будет являться его пищей или занятием).

Основные эпизоды этиологического сюжета, представленные в «Пополь-Вух».

1. Пара творцов создают животных (это происходит до создания людей), указывают животным их положение, основные занятия, пищу.

2. Животные получают характерные особенности в столкновении с героями-близнецами (путем обмана, физических увечий или в награду за выполненное задание).

3. Животные становятся пищей друг друга в процессе выполнения задания (без вмешательства героев).

Ю.Е. Березкин рассмотрел сюжеты «Пополь-Вух» в более широком мезоамериканском контексте. Он выделил четыре группы мотивов: 1) характерные для Мезоамерики; 2) обнаруживающие параллели за ее пределами (в Северной Америке); 3) мотивы, характерные для народов майя; 4) не известные другим группам майя, но характерные для индейцев побережья Мексиканского залива. Березкин приходит к выводу, что сюжеты из «Пополь-Вух» в большей степени характерны для последней группы. В приведенном им сравнительном этнографическом материале (кекчи, тепеуа, горные тотонаки, горные пополука) также присутствуют этиологические мотивы: наказание ящерицы (герой разрезал надвое язык), змея создает гром и т. п. [Березкин 2003]. Таким образом, сюжетные эпизоды этиологического характера составляют часть общей сюжетной канвы, но сложно сказать, для какой традиции характерны конкретные этиологические объяснения. Согласно определению Ю.Е. Березкина, сложная фабула не распадается благодаря структурным сюжетообразующим мотивам, которые распределяются в пределах всего повествования, и они разбавляются прочими мотивами [Березкин 2007, с. 169]. Рассмотренные в «Пополь-Вух» этиологические мотивы не выделены отдельно в каталоге фольклорно-мифологических мотивов Ю.Е. Бе-резкина.

Таким образом, если эпизоды приключений и подвигов героев-близнецов являются сюжетообразующими, то этиологические вставки сложно выделить как сильный структурный элемент. В «Пополь-Вух» нет отдельных, явно прослеживаемых этиологических мотивов: чаще всего в них (за исключением деятельности божеств-творцов) действия близнецов сопровождаются этиологическими объяснениями, которые прилегают к основному повествованию.

Литература

Березкин 2003 - Березкин Ю.Е. «Пополь-Вух». Насколько «майяским» является лучший источник по мифологии майя? // Кунсткамера. Этнографические тетради. 2003. Вып. 13. С. 130-137.

Березкин 2007 - Березкин Ю.Е. Mифы заселяют Америку: Ареальное распределение фольклорных мотивов и ранние миграции в Новый Свет. M.: ОГИ, 2007. 358 с.

Mелетинский 1972 - Мелетинский Е.М. Ранние формы искусства. M.: Искусство, 1972. 479 с.

Mелетинский 1976 - Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. M.: Наука, 1976. 407 с.

Костюхин 1987 - Костюхин Е.А. Типы и формы животного эпоса. M.: Наука, 1987. 269 с.

Пропп 1969 - Пропп В.Я. Mорфология сказки. 2-е изд. M.: Наука, 1969. 168 с.

Пропп 1976 - Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. M.: Наука, 1976. 325 с.

Mondloch, Carmack 2018 - Mondloch J., Carmack R. Popol Wuj: Nueva traducción y comentarios. Universidad Mesoamericana, 2018.