CC BY-NC-ND
199
Фольклор и мифология народов мира
Ю.Е. Березкин
ФОЛЬКЛОР И МИФОЛОГИЯ АФРИКИ В СВЕТЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ПРАРОДИНЕ ЧЕЛОВЕКА
Набор фольклорно-мифологических мотивов в Африке южнее Сахары описывается на фоне данных по другим регионам. Основой работы является электронный каталог автора, содержащий данные о глобальном распространении около 1 500 мотивов и резюме более 40 тыс. текстов. Сюжетно-мотивный состав африканского фольклора беднее азиатского и особенно американского. Глобальные тенденции в распространении мотивов определены процессами миграции и культурогенеза в период 60-10 тыс. лет назад.
Ключевые слова: Африка, фольклор, мифология, расселение современного человека.
Под фольклором и мифологией Африки будем иметь в виду материалы с территории южнее Сахары. Данные по Северной Африке существенно отличны и привлекаются эпизодически, а по Африканскому Рогу, Эритрее, востоку Судана и по сахарским народам Судана и Чада пока еще неполны. Мадагаскар из обзора ис-ключен1.
Мифы о происхождении смерти
По сравнению с мифологиями других регионов мира, африканская бедна космогоническими и этиологическими сюжетами (мотивами), причем львиная доля этиологических мотивов связана с объяснением смертной природы человека. В Африке южнее Сахары представлены все трансконтинентально известные мотивы та-
© Березкин Ю.Е., 2009
кого рода. Они особенно часто встречаются от верховьев Нигера до юга Судана, а также у народов банту. Разнообразие «смертных» мотивов несколько меньше на крайнем западе у народов манде и кру и особенно у представителей атлантической семьи языков, а также на юге у койсанских народов.
Большинство мотивов, объясняющих происхождение смерти, за пределами Африки представлено в племенной Индии (дравиды, мунда, тибето-бирманцы северо-востока), в Юго-Восточной Азии, Австралии, Океании, вдоль тихоокеанского фронта Азии и в Новом Свете. Однако ни в одном из этих регионов, даже на востоке Южной Америки, где тема смертности человека тоже исключительно популярна, подобные мотивы не фиксируются столь же часто и не представлены их полным набором2. Среди мотивов данного комплекса отметим следующие.
Смена кожи. Поменяв кожу, живое существо молодеет. Почти всегда речь идет о том, что люди утратили способность омолаживаться или упустили возможность ее получить. Помимо встречающегося в большинстве текстов противопоставления смертных людей вечным змеям или (реже) беспозвоночным и сбрасывающим кору деревьям, африканские, индонезийские, меланезийские и южноамериканские версии связывает дополнительная деталь: люди больше не меняют кожу, так как близкие не узнали человека в новом обличье или потревожили в момент обновления.
Бессмертная Луна. Луна противопоставлена обитателям земли как бессмертная смертным и (или) выносит решение, должны ли умершие возрождаться.
Прочное и хрупкое. Люди смертны, так как сопоставлены с чем-то слабым, хрупким, легко подверженным гибели или тлению. Утонувший камень. Люди смертны, так как уподоблены пошедшему ко дну камню и упустили возможность походить на органику, которая всплывает в воде.
Зов Бога. Люди сделались смертными, ответив на зов (либо произнеся имя) существа, несущего смерть, либо не услышав зова (не произнеся имени, не ответив на зов, не заметив) существа, обещавшего бессмертие. Желавший смерти другому сам в трауре. Персонаж считает, что люди должны умирать. Некто, чья жизнь ему дорога, умирает. Теперь принимавший решение готов отменить смерть, но это оказывается невозможным.
Мстительное животное. Чтобы его не затоптали, не отобрали пищу или место для обитания животное, насекомое или птица хочет сократить число людей, либо хочет, чтобы постоянно появлялись новые трупы и могилы.
Смерть в сосуде. Люди открывают сосуд (сверток, корзину и пр.), в котором находятся смерть или болезни, поэтому человек теперь смертен. Выбрать жизнь или смерть. Людям предлагают на выбор два предмета, в одном из которых заключена смерть, в другом - жизнь. Они выбирают предмет, который связан со смертью. Спор о судьбе людей. Персонаж предлагает, каким должен быть мир, и в частности считает, что люди должны жить без страданий (не умирать). Его собеседник отвергает эти предложения, определяя тем самым судьбу людей.
Ложная весть. Персонаж послан божеством передать указания или некоторые предметы. Посланник искажает сообщение, приносит не то, что надо, теряет несомое, медлит (и его обгоняет другой посланник). Это имеет важные последствия для него самого и для дальнейшей жизни людей.
Неудачный прыжок (Лягушка и смерть). Существа, среди них Лягушка или Жаба, должны перебраться через преграду. Это происходит не так, как задумано, и приводит к тому, что люди становятся смертны.
Персонификация Смерти. Смерть или Старость - особый антропоморфный персонаж, предающий смерти, но не являющийся верховным божеством или хозяином мертвых. Запретный плод (см. ниже о ветхозаветных мотивах).
В мифах, которые объясняют происхождение смерти, два зооморфных персонажа нередко противопоставлены друг другу, или какое-то животное противопоставлено человеку. Быстрота и сообразительность одного персонажа и отсутствие соответствующих качеств у другого приводят к тому, что люди не получают способность возрождаться после смерти. Среди исконно африканских персонажей, ответственных за появление смерти или сделавших бессмертными не людей, а себя, можно назвать змею, зайца, жабу/лягушку, хамелеона и ящерицу. В подобной роли эти животные, кроме зайца, встречаются и в индо-тихоокеанском регионе. Заяц является чисто африканским персонажем (бушмены, готтентоты, ила, луи, хауса, нубийцы), причем в мифах как южноафриканских койсанов, так и северонигерийских хауса он одинаковым образом противопоставлен Луне. Кроме того, у банту и в Западной Африке «смертными» животными нередко являются также собака, овца и коза. Все три могли появиться в Африке лишь после того, как были одомашнены в Евразии. На Ближнем Востоке собака известна с натуфа, коза и овца - с докерамического неолита Б. К югу от Сахары и к западу от бассейна Нила производящая экономика распространяется лишь в III-II тыс. до н. э., в Кении - в IV-III тыс. до н. э.3,
что определяет terminus post quem появления данных образов в мифологии Западной, Центральной и Южной Африки. Также евразийское происхождение, по всей видимости, имеет мотив эликсира бессмертия. Предназначенный людям, эликсир случайно попадает на растения, которые делаются вечнозелеными, способными к регенерации или плодоносящими. Этот мотив отмечен в Либерии и Гане, причем участниками событий являются те же коза, собака и даже кот. Основная область распространения мотива за пределами Африки - Евразия от Кавказа до Приморья.
Описания загробного мира и пути туда в Африке мало детализированы. Характерного для Евразии, Америки и Меланезии образа загробной собаки почти нет4. Помимо Древнего Египта (Анубис как покровитель умерших), представление о собаке, которую надо задобрить подарком на пути в иной мир, отмечено лишь у догонов Мали, то есть недалеко от границ Сахары. Специфическим для континента мотивом можно считать представление о том, что находящиеся в нижнем мире духи умерших вызывают землетрясения (луба, шамбала, квена, конде, чагга, мангбету, масаи, консо, эве). Вариант кушитов консо несколько отличается от других: Бог посылает землетрясения, помогая обитателям нижнего мира выбраться на землю и занять место нынешних людей. Мотив сотрясения земли находящимися в нижнем мире умершими (а не существом, которое поддерживает землю или заключено в ее глубинах) связывает Африку с Меланезией (кай залива Хуон, острова а'Антркасто, Эддистоун) и азиатским островным миром (андаманцы, Алор, Тимор). В других регионах этот мотив неизвестен.
Представления о небесных светилах и атмосферных явлениях
С солнцем и луной связан специфически африканский сюжет (мотив) человек и светила, имеющий отношение к уже рассмотренной теме смертности человека. Бог вызывает к себе нескольких персонажей, среди которых один или двое - небесные светила. Обычно Бог делает одного из них, а именно человека, смертным, других - бессмертными. Этот сюжет характерен преимущественно для банту, известен восточносуданским народам, а в Западной Африке есть лишь неполные соответствия.
Ачоли. Бог позвал к себе Солнце, Месяц, Звезды и человека вкусить от растения жизни и обрести бессмертие. Когда все пришли, Богу сказали, что человек еще на половине пути и не торопится. Бог в гневе все отдал светилам, человека же сделал смертным.
Луба. Фиди Мукуллу призвал Солнце, Месяц, Плеяды, человека, каждому велит принести пальмовое вино, запретив его по дороге пить. Каждого зарывает - если не пил, оживет. Солнце всходит на следующий день, Месяц - через месяц, Плеяды - через год, человек пил и теперь поэтому умирает навсегда.
Характерно включение в перечень Плеяд. Это единственное созвездие, знакомое всем африканским народам, а для многих из них -единственное, выделяемое на ночном небе. Поэтому Плеяды часто попадают в один семантический ряд не с другими созвездиями, а с солнцем и луной. Гелиактический заход Плеяд в мае-июне логично соответствует ежемесячному исчезновению луны с небосклона и ежесуточному заходу солнца.
Другой сюжет связывает Африку с Южной и Юго-Восточной Азией. Частичные параллели есть на юго-востоке Австралии и в Европе (болгары, сербы, румыны, литовцы), в остальных районах мира сюжет неизвестен. В соответствующих повествованиях говорится, как и почему Солнце убило своих детей или мать.
Так в мифе фон в Дагомее Луна предлагает Солнцу избавиться от детей, но прячет своих, набирает в мешок камней и вываливает их в реку. Солнце действительно топит своих детей. Когда истина выясняется, Луна объясняет, что сила Солнца чрезмерна и лучше, если его дети станут рыбами, которых люди будут ловить. С этих пор светила враждуют.
У близких фон эве Луна предложила Солнцу сперва съесть его детей, а потом - ее. Солнце согласилось, его детей съели, своих же Луна спрятала в большом сосуде для воды, а потом извлекла оттуда - это звезды. У Солнца же детей нет; поэтому Бог любит Солнце, не любит злую Луну.
В некоторых случаях сюжет скорее подразумевается и не пересказан.
Пигмеи северного Конго. Солнце - друг людей, приносит тепло, Луна не любит людей, она мать колдунов. Солнце и Луна спорят, кто из них старше. Луна говорит, что ее народ многочислен, это звезды, а Солнце - одинокая мать. Солнце отвечает, что ее народ был бы не менее многочисленным, если бы Луна всех не убила, а теперь ее, Солнца, дети - это люди.
Азиатские варианты отличаются от африканских только оценкой светил - положительной для Луны и отрицательной для Солнца. Вот для сравнения мифы семангов Малакки и санталов Индии.
Семанги (группа джехай). Солнце - женщина, Месяц - мужчина, у каждого было много детей, таких же, как их родители. Из-за детей Солнца на земле страшно жарко. Месяц решает помочь людям, прячет своих детей под мышкой, говорит Солнцу, что съел их, советует поступить так же. Солнце съедает своих детей, тогда Месяц вновь выпускает своих - звезды.
Санталы. Солнце и Луна - муж и жена, звезды - их дети, они их поделили. Сперва днем звезд было столько же, сколько ночью. Чтобы не дать людям погибнуть от жара, Луна спрятала своих под корзиной, сказав, что съела детей. Солнце своих детей действительно съел, поэтому из дневных звезд остались лишь две - Утренняя и Вечерняя. Увидев, что его обманули, Солнце рассек Луну пополам, поэтому она теперь светит слабее солнца, ее фазы меняются.
В Африке и в племенной Индии есть еще один общий для этих регионов и более редкий связанный с солнцем сюжет - поимка светила, имеющего облик копытного животного.
Джукун (Нигерия, бассейн Бенуа). Вечером на веявших зерно женщин упало солнце, одна схватила его, это оказался барашек. Женщина привязала его у себя в доме, дом наполнился светом. Утром солнце не взошло. Царь приказал узнать, не прячет ли кто-нибудь что-то странное. Женщина призналась, отпустила барашка, он поднялся на небо, солнце снова засияло.
Бондо (мунда центральной Индии). Солнце странствовал в облике черного быка, люди поймали его и привязали. На ночь юноши пошли к девушкам, рассвет не наступал. Девушка дала юноше гриб. По дороге домой юноши увидели быка. Гриб упал, из него выскочил петух, запел. Бык оборвал веревку, рассвело. Повсюду из грибов как из яиц вылупились птицы, запели. Теперь Солнце встает при голосе петуха.
В некоторых африканских и индийских текстах на сюжет «Солнце в капкане» о зооморфном облике светила не говорится. В океанийских и североамериканских вариантах Солнце в подобных случаях всегда антропоморфно.
Пол светил в Африке варьирует, но женский пол Солнца редок. Вариант «Солнце - мужчина, Луна - женщина» часто предполагает супружеские отношения между светилами, а если оба светила мужского пола, Венера и реже другая яркая звезда, например Сириус, считается женой Месяца. Других связанных с Венерой широко распространенных представлений нет. Затмения объясняются
отношениями Солнца с Луной (столкновение, драка, реже - любовная связь). Мотив нападения на светила некоего существа редок, а если имеется, то существо мыслится крокодилом, рептилией (пигмеи Габона, тсвана; ср. древнеегипетского змея Апопа). Характерный для Северной Евразии и Америки образ небесного хищника (волка, ягуара и т. п.) в Африке совсем не известен, характерный для Юго-Восточной Азии образ атакующих Солнце птиц отмечен, кажется, только у чагга Кении. В Африке совершенно отсутствуют тексты, в которых Солнце или Луна/Месяц описывались бы как дети, подростки, молодые герои, чьи приключения на земле заканчиваются их вознесением к небу (такого рода сюжеты характерны для эскимосов и американских индейцев). Пятна на луне в подавляющем большинстве случаев не истолковываются в качестве фигуративных образов, это именно пятна - следы удара, ожога, царапины и т. п. Случаи фигуративной интерпретации можно пересчитать по пальцам: обезьяна (тенда), заяц (ила, теда и, видимо, сафва), старуха или старик (дагомба). Образ женщины, пошедшей в воскресенье рубить дрова и обреченной за это Богом стоять на луне до Судного Дня имеет очевидное европейское происхождение. Нефигуративный характер истолкования пятен на лунном диске объединяет Африку южнее Сахары с Австралией, Меланезией и Южной Америкой.
Бедность африканских представлений о звездах отмечали все этнографы и миссионеры. Звезды в целом как класс объектов обычно считаются некими существами (души умерших, народ Луны/Месяца и т. п.). Встречающееся в индо-тихоокеанском мире и иногда также в Европе представление о метеорах как об экскрементах звезд для Африки не характерно. Плеяды, как было сказано, хотя и известны в Африке повсюду, но в основном лишь в качестве маркера для отсчета начала календарного цикла, в мифах они фигурируют редко. Значимых обозначений Плеяд два. От Западной Африки до Судана они ассоциируются с «курицей», «наседкой с цыплятами» и т. п. Возможно, что в прошлом данный космоним был представлен и в Северной Африке, хотя в современном арабском «Плеяды» повсюду Сурайя - «люстра». Туареги именуют Плеяды «цыплята». Поскольку речь идет именно о домашней курице, весьма вероятно, что как в Африку, так и в Западную и Южную Европу этот космоним проник (через Переднюю Азию?) из Южной или Юго-Восточной Азии, где он тоже известен. Второе встречающееся в Африке название Плеяд - «танцующие девушки» (берберы Марокко, туареги, нгала, дуала, чамба, манжа, гбайя, ки-лоты Кавирондо, мурле, готтентоты).
Млечный Путь в Западной и в бантуязычной Африке нередко считается разделителем сезонов года, что находит соответствия в
Меланезии и на северо-востоке Индии. В Кении и Танзании встречается образ небесной реки (ньямвези, гого, нанди, ираку). Образ Млечного Пути как змея, типичный для индо-тихоокеанского мира, в Африке удалось обнаружить лишь у малави.
Сюжет космической охоты, столь популярный в северной Евразии и в Северной Америке, в Африке редок и всегда связан с Орионом. Согласно основной версии, которая характерна для экваториальных районов (луба-касаи, кисонге, конго, гого, тсвана, темне, бамбара, неполная параллель у йоруба), три звезды Пояса Ориона истолковываются как охотник, собака и преследуемое животное. Сюжет мало разработан и о его существовании нередко свидетельствуют лишь названия соответствующих звезд. Вне Африки точная аналогия существует в Дагестане у рутульцев. Некоторые африканские традиции не совпадают с остальными, но и в них фигурирует Пояс Ориона. У бамбара (группа манде, Мали) Сириус - собака, Орион - охотник, Плеяды и Гиады - антилопа. У готтентотов три звезды Пояса Ориона - это три зебры, Меч Ориона - охотник, пустивший две стрелы в среднюю зебру. Версии, близкие к готтентотской, представлены в Центральной Азии - Южной Сибири и в Северной Америке5. Большая Медведица с сюжетом космической охоты в Африке связана не бывает, а южнее Сахары обычно (кроме, по-видимому, народов манде) и не выделяется, хотя видна вплоть до 15-20° южной широты. В Сахаре у туарегов и теда (са-харцы нагорья Тибести) Большая Медведица - копытное животное или животные (верблюдица, семь диких ослов), причем в композицию включены Малая Медведица и Полярная звезда, что похоже на европейские и сибирские представления.
Что касается Ориона, то в тех немногих случаях, когда это созвездие выделяется целиком в знакомой нам форме, в Африке оно интерпретируется как фигура мужчины. Такие данные есть относительно готтентотов и народов адамауа-восточной семьи на границе ЦАР и Камеруна (манжа, банда), видимо, темне Сьерра-Леоне (атлантическая семья) и, безусловно, туарегов. Данный образ характерен для древних мифологий Средиземноморья и Передней Азии, популярен среди аборигенов Австралии, хотя эпизодически встречается и в других регионах.
Радугу сопоставляют с луком некоего божества или героя народы банту (яо, ила, шоне, тонга, сукума, тсонга, эмбу) и некоторые их кушитоязычные соседи (санье). За пределами континента это представление характерно для Европы, Кавказа, Средней Азии и Ирана, частично Сибири. Иной ареал у образа радужного змея. Радужный змей известен по всей тропической Африке, а за ее пределами - в индо-тихоокеанском мире. В Европе он тоже
встречается, но в Центральной Азии и Сибири отсутствует (лишь в одном бурятском тексте рассказывается, как ученик ламы разрубил змею, а из нее вышла радуга). Представление о вызывающем грозу существе как о птице есть у бушменов и народов банту, но для Западной Африки нехарактерно. Вне Африки основной ареал образа громовой птицы - это север Евразии и Америка (преимущественно Северная, отчасти Южная к востоку от Анд). Образ вызывающего грозу змея, популярный в Австралии, в Восточной Азии и в Мезоамерике и встречающийся в континентальной Евразии, в Африке редок и не имеет явной привязки к языковым семьям или ареалам.
Земля и люди
В большинстве африканских космогоний творение земли не описывается. С ее происхождением связан главным образом мотив отделения неба от земли - один из немногих, распространенных глобально. В Западной и в Восточной Африке Земля обычно считается женским существом, Небо - мужским, но для народов банту антропоморфизация земли мало характерна, а койсанам вообще не известна. Представление о Земле как о мужчине редко, но все же встречается и в Африке, и за ее пределами, так что древнеегипетский миф о Гебе и Нут не уникален. Выраженные тенденции в ареальном распределении имеют не эти мотивы, а варианты объяснений, почему Небо поднялось на нынешнюю высоту. Для тропической Африки от Ганы до Судана типичны два мотива, иногда сочетающиеся в едином повествовании и находящие близкие соответствия в Южной и Юго-Восточной Азии. Небо отодвинулось после того, как его задели пестом (реже метлой или еще каким-то предметом с длинной ручкой), а пока оно было низко, люди отрывали от него куски и питались ими. Вот несколько примеров.
Крачи (акан Ганы). Вулбари-небо лежал на матери-Земле. Старуха толкла ямс, задевала его пестом, дым от очагов ел Вулбари глаза, люди вытирали о него грязные пальцы, а еще одна старуха каждый раз отрезала от Вулбари кусочек, чтобы еда была вкуснее. Поэтому Вулбари поднялся ввысь. Нубийцы. Небо было низко, люди отрывали от него съедобные куски. Женщина пихнула его ложкой, небо в гневе отодвинулось. Динка. Стена на небе удерживала там человека, он съел часть стены, Бог вытолкал его за это на землю.
Остров Ниас (западная Индонезия). Люди отрезали от неба куски жира. Женщина, рассердившись на мужа, ударила небо топором, и оно отодвинулось.
Нгаджу (юг Борнео). Небо состояло из маслянистой субстанции, люди питались им. Сын верховного божества Махатхары научил их сеять рис, Махатхара в гневе отодвинул небо далеко от земли.
Лишь в единичных мифологиях Западной и бантуязычной Африки встречаются столь характерные для Евразии и Северной Америки мотивы первичности вод и роста земли, которая вначале имела небольшие размеры. В чистом виде мотив первичного океана почти не встречается, скорее речь идет о неразделенности земли и воды, «первичном болоте».
Сонге (юго-восток Конго). Мвиди жил со своими людьми на крохотной земле. После долгого ожидания его жена забеременела, родила Фиди Мукулу. Тот развернул землю как циновку, она стала большой. Отец дал ему огонь (в кремнях), Фиди Мукулу обжегся, упал, образовались долины и горы. Затем он создал растительность, создал по паре людей разных племен.
Яка (Камерун). Сперва ниже неба болото, смесь земли и воды. Гбассо сбросил с неба горы.
Йоруба. Сперва ниже неба вода и болото. Арамфе послал своих сыновей по имени Одува и Ориша создать мир и людей. Оруве дал царственность, Орише - мешок с мудростью и искусствами. По пути вниз Одува напоил Оришу, украл мешок, спустил с края неба цепь, послал по ней вниз жреца Лджума, дав ему раковину улитки, наполненную волшебным песком, и пятипалую курицу. Тот рассыпал песок по воде, курица разбросала его лапой, появилась суша, в центре - город Ифе.
С мотивом первичного болота обычно связан известный только в Западной Африке (дан, гбанди, бауле, йоруба, игбо и, видимо, ряд других групп) мотив птицы (обычно это птица-носорог), которой негде похоронить ее умерших родителей. В результате птица хоронит мать или отца у себя в голове (с тех пор на ней заметен выступ), а бог решает создать твердую землю.
Мифологемы, характеризующие форму и облик земли, ее отдельных частей и их обитателей, в Африке очень редки. Характерным для центральных и северо-восточных областей континента является представление о людях, иногда карликах, обитающих на восходе или заходе солнца и, согласно некоторым вариантам, использующих его жар для приготовления пищи.
Луба (юго-восток Конго - Замбия). Вечером Солнце погружается в воды озера далеко на западе. На его берегах в пустых термитниках обитают маленькие бородатые большеголовые люди. Шиллук (нилоты Судана). Ночью Солнце проходит с запада на восток по дну Нила. Тот, кому посчастливится утром быть там, где оно выныривает из вод, увидит маленьких красных людей. Теда (север Чада). На западе живут люди, не употребляющие огня. Они обитают в большой гуэльте (естественная цистерна для воды), куда по вечерам садится солнце. Вода закипает, и люди готовят в ней пищу, поэтому едят они только раз в сутки (видимо, о чем-то подобном слышали в свое время Геродот и Плиний).
С этими текстами перекликается миф иджо (дельта Нигера). Прежде, чем собака принесла людям огонь, те пекли мясо на солнцепеке. Солнце в то время было близко к земле, а когда появился огонь, небо отодвинулось, ибо солнцу стало не нужно больше печь людям мясо.
Мотив пищи, которую до появления огня готовили на солнцепеке, широко известен в Америке, островной Азии, Австралии и Океании, а в Африке особенно характерен для нилотских народов, но дополнительная подробность касательно близости солнца к земле, благодаря чему жара хватало для приготовления пищи, связывает Африку исключительно с Филиппинами (мануву, багобо) и Индонезией, где тот же мотив есть у тораджа. Популярный почти по всему миру мотив опор, которые поддерживают землю или небо, в Африке довольно редок (догоны, ньямвези, дидинга, мандара, луйя, конго, кута). Мотив поддерживающего землю животного в Северной Африке, Танзании, Кении, Гвинее-Бисау явно распространился под влиянием ислама (хотя первоначально с ним вряд ли был связан и в Коране отсутствует).
Не считая лишенных подробностей упоминаний о создании людей божеством, основным антропогоническим мотивом в Африке южнее Сахары, а также в индо-тихоокеанском мире является выход первопредков из-под земли или из небольшого вместилища на ее поверхности - камня, ствола дерева, тростинки и т. п.6 Речь идет не о появлении пары первопредков, а о единовременном выходе множества людей разного пола и возраста. Этот мотив типичен не только для Западной и бантуязычной Африки, но и для койсанских народов - бушменов, готтентотов, сандаве. В северной Евразии и у значительной части североамериканских индейцев он отсутствует, изредка встречаются неразработанные варианты (люди «выросли как трава»).
Бушмены. Люди вышли из дыры в земле среди корней огромного дерева, следом вышли толпы различных животных, толкали, пихали друг друга. Толпа делалась все плотнее, животные стали выходить также и из ветвей. Когда солнце село, новые животные больше не появлялись. Было велено до восхода солнца не разжигать огня, но люди замерзли и разожгли; животные в страхе разбежались, лишившись дара речи.
Сандаве (Танзания). Из трещины в большом баобабе вышел создатель Матунда. Он расширил отверстие, вышла гиена, затем антилопа, затем женщина с детьми, за нею мужчина, потом разные животные и много людей.
Сантрокофи (юг Того и Ганы). Предки вышли из нижнего мира через дыру на горе. Первым появился жрец с барабаном, затем воин с мечом, затем другие мужчины и женщины. Увидев свою жену с другим мужчиной, жрец ударил его и бросил назад барабан, поэтому остававшиеся под землей люди не смогли подняться. Гереро (банту Намибии). Предки гереро вместе с крупным рогатым скотом вышли из дерева семейства комбретовых. Бушмены и мелкий рогатый скот вышли из дыры в земле.
В тех же случаях, когда речь идет о единовременном появлении на земле не множества людей, а лишь пары первопредков, эта пара почти всегда спускается с неба. Особенностью африканских фоль-клорно-мифологических текстов является редкость мотивов, описывающих отклонения в человеческой анатомии, происхождение нормальной анатомии, а также «странные браки» между людьми и животными. Для индо-тихоокеанского мира все это как раз характерно. В Африке нет мотива зубастого лона и лишь в одном эпизоде эпоса «Сундьята» упоминается женщина, чьи лобковые волосы делались иглами дикобраза. Даже в повествованиях с мотивом «неведомой хозяйки» последняя не ассоциируется с животным или птицей, а имеет чисто человеческую природу. Мотивы, связанные с темой несовершенства анатомии первых людей, в Африке ограничены по набору и редки. В основном речь идет о положении женских гениталий не там, где они находятся ныне. Гениталии были под мышкой (джукун в Нигерии и консо в Эфиопии) или на лбу (бена-лулуа в Конго). За пределами Африки этот мотив представлен преимущественно в индо-тихоокеанском мире, но есть и в континентальной Евразии (болгары, украинцы, манси). Тема закрытого тела, не имевшего необходимых отверстий, чрезвычайно популярна в Америке, Океании и на тихоокеанской окраине Азии, но не в Африке. Согласно единственному встреченному пока африканскому варианту, отверстия не прокалывают (что типично для цир-
кумтихоокеанских мифологий), а соответствующие органы даются людям в качестве неких предметов.
Каонде (верховья Замбези). Леза создал первых людей по имени Му-лонга и Мвинамбужи, у них не было гениталий и ануса. Дав Мулон-ге два свертка, Леза велел один приложить между ног себе, другой -Мвинамбужи. Тот приложил себе, стал мужчиной, но почувствовал неприятный запах из второго свертка и выбросил его. Леза дал новый сверток, Мвинамбужи стала женщиной, но из-за того, что мужчина выбросил первый, юноши теперь платят выкуп за невесту.
Для Меланезии, Австралии и для многих районов Южной Америки за пределами Анд характерны мифы о женщинах как первоначальных обладательницах тайного знания, святилищ и ритуальных предметов, которые сейчас запретны для них. Хотя и редко, эти представления в Африке этнографы тоже фиксировали, в частности у пигмеев мбути, у догонов и у ряда народов семьи манде. Некоторые африканские тексты, повествующие об утрате женщинами гуделок или священных горнов, чрезвычайно похожи на папуасские. Миф об обладательницах сакрального знания следует отличать от таких повествований о былом господстве женщин или о стране, где господствуют женщины, в которых речь не идет о сфере культа. Рассказы об амазонках, «женском царстве» и т. п. в равной мере распространены как в континентальной Евразии, так и в индо-тихоокеанском мире. В Африке они известны на востоке континента у кикуйю, хадза, консо, да-раса. Азиатское влияние в этом случае не исключено.
По сравнению с остальным миром в Африке редки мотивы, объясняющие происхождение отдельных элементов культуры, а также особенностей животных и растений. В частности, несмотря на сходство природных условий и характера земледелия (не только зернового, но и клубнеплодно-вегетативного), в тропической Африке нет параллелей обширному набору «земледельческих» мотивов, общему для Нового Света, Океании и индо-тихоокеанской окраины Азии7. Это существенный довод в пользу единых истоков подобных мотивов в индо-тихоокеанском мире.
Приключенческие повествования с антропоморфными протагонистами
В отличие от Австралии и в значительной мере от Америки и северо-восточной Азии, где мифологические первопредки часто, а местами и преимущественно, имеют антропо-зооморфную приро-
ду, в Африке повествования с участием людей и животных, как правило, разделены. Сюжеты сказки о животных и героических приключенческих повествований совпадают редко. Исключение составляют фольклор и мифология бушменов и готтентотов, персонажи которых скорее напоминают австралийских или америн-дейских первопредков-животных.
Набор широко распространенных сюжетообразующих мотивов в тропической Африке сравнительно невелик, но описать его целиком в формате статьи все же невозможно, поэтому остановимся лишь на нескольких примерах. Среди приключенческих мотивов есть те же, что и в Евразии, есть специфически африканские и есть по крайней мере один, который объединяет Африку с Юго-Восточной Азией и Океанией. С него и начнем.
Человек одалживает у другого принадлежащий тому предмет, теряет его (обычно это копье, гарпун, рыболовный крючок, который уносит раненое животное или пойманная рыба). Владелец требует возвратить не эквивалент потерянного, а оригинал. Человек отправляется в иной мир, находит и приносит потерянное, а также нередко наказывает владельца предмета8.
Подобные истории, широко распространенные по всему тропическому поясу Африки у народов разных языковых групп (батан-га, лучази, монго, ндау, ньянджа, исанзу, камба, кикуйю, саката, нзе-ма, сорко, бете, бобо, дан, догоны, тангале, мофу-гудур, нзакара, луо, суахили), демонстрируют близкие параллели по другую сторону Индийского океана (папуасы оз. Кутубу, австронезийцы островов Палау, Капингамаранги, Кай, Роти, Тимора, Сулавеси, Суматры). Сюжет включен в «Кодзики» (712 г. н. э.) и встречается в сказках на севере островов Рюкю. Австронезийские, папуасская и японские версии содержат дополнительную деталь, которая отсутствует в Африке. Гарпун или крючок оказывается причиной болезни подводного обитателя, местные шаманы бессильны, но спустившийся под воду герой извлекает наконечник и больной выздоравливает. Этот последний мотив характерен также для Северной Пацифики по обе стороны Берингова пролива. По-видимому, он возник в Юго-Восточной Азии и оттуда проник в Америку.
Среди приключенческих мотивов, объединяющих Африку с Евразией, наиболее популярен мотив «подмененной женщины». Обманщица приходит к мужчине под видом его жены, невесты, сестры или иной родственницы, в то время как настоящая жена (реже сестра и т. д.) изгнана, сделана служанкой, убита и т. п. Среди относительно сложных сюжетообразующих мотивов «подмененная
женщина» занимает в мировом фольклоре первое место. Тем не менее этот мотив не универсален, он отсутствует в Австралии и в некоторых районах Северной и особенно Южной Америки. Большинство африканских версий на территории между Южной Африкой, Кенией и Чадом (зулу, амбо, гереро, ндау, исанзу, ньянджа, мунданг) рассказывают о том, как девушка идет к жениху или к родственникам, но сопровождающая ее обманщица выдает себя за родственницу или невесту, а девушку - за служанку. В результате героиню посылают пасти скот или гонять птиц на поле. Обычно все открывается после того, как люди слышат песню, в которой героиня рассказывает о подмене. Вне Африки довольно похожие варианты встречаются в балтийском регионе и в Поволжье. У ньянджа в аналогичном повествовании действуют не девушка, а мальчик и его слуга.
В текстах на сюжет «подмененной женщины» героиня нередко либо утоплена (оставаясь полуживой), либо превращена в животное. В Африке мотивы «живой утопленницы» и «подмененной женщины» соединены у бушменов. В остальных текстах (конго, бена-каниока, луба, ронга, зулу, мбунду, хунгве, хауса, йоруба, игбо, бам-бара, камба, кикуйю, исанзу, шиллук) женщину сталкивают в воду из ревности, но мотива подмены нет. За пределами Африки «живая утопленница» есть в континентальной Евразии, откуда этот мотив проник также в Северную Америку (оджибва, фокс, ассини-бойн, арапахо, пауни, вичита, билокси), отсутствуя в Центральной и Южной.
Существует еще несколько мотивов с таким же ареалом распространения - континентальная Евразия, Северная Америка к востоку от Скалистых Гор, Африка. Один из них - «спутники с различными способностями». Каждый из нескольких спутников, братьев и т. п. в чем-то превосходит других людей (лучше всех видит, слышит, бегает и т. п.). Обычно герой последовательно встречает персонажей, каждый из которых занимается каким-то особым делом, и берет их с собой. Другой подобный мотив - «узнать своего среди одинаковых». Чтобы вернуть или получить жену, сына, мужа, человек должен опознать ее или его среди нескольких одинаковых людей или животных. Особенностью африканских текстов является необходимость опознать не только человека, но и домашнее животное, конкретно корову. Еще один мотив - «жена Потифара» (женщина ложно обвиняет мужчину в сексуальных домогательствах, обычно после того, как она сама безуспешно пыталась его обольстить). Этот мотив распространен в Северной Америке (особенно у сиу и алгонкинов), а в Евразии известен от Индии и Забайкалья до Средиземноморья, причем встречается почти исключительно в древних текстах, а не в современном фольклоре. У бан-
туязычных народов «жену Потифара» удалось обнаружить лишь у мбунду Анголы. Варианты мофу-гудур (афразийцы чадской ветви на севере Камеруна) и сонгаи обнаруживают не только общие, но и более частные параллели с древнеегипетской сказкой о двух братьях.
Ареалы распространения подобных мотивов в Евразии и Америке, скорее всего, указывают на их проникновение в Новый Свет в конце основного периода его заселения, то есть 12-10 тыс. лет на-зад9. Это означает, что к тому времени они были известны в Центральной Евразии. Время их проникновения в Африку в точности определить невозможно, но их изначально африканское, а не азиатское происхождение не кажется вероятным, поскольку не позволяет объяснить их проникновение из Африки в континентальную Евразию. В период ледникового максимума тропическая Африка была отделена от Евразии огромным поясом пустынь, а в период климатического оптимума голоцена потоки мигрантов (афразий-цев и, вероятно, сахарцев) были направлены с африканского северо-востока на запад, а не в Переднюю Азию.
Характерно, что мотив «магического бегства», столь популярный в северной Евразии, в Африке представлен версиями типа «Аталанты» (преследователь тратит время, подбирая брошенные предметы) или версиями хотя и с превращением брошенных предметов в препятствия, но без устойчивого и логичного набора предметов. Разработанные, высоко стандартизованные варианты (оселок-гора, гребень-чаща) возникли - судя по конфигурации ареалов мотивов - в Сибири (и Центральной Азии?), откуда они, очевидно, проникли в Северную Америку и Европу. Африка же, Южная Америка и Юго-Восточная Азия представляют собой периферию распространения темы магического бегства.
Чрезвычайно характерным для Африки является мотив «поглотитель». Персонаж проглатывает множество людей и животных. В конце концов ему вспарывают живот, проглоченные невредимыми выходят наружу или извлечены из чрева чудовища и оживлены. Во многих версиях поглотитель выступает в образе живой тыквы (суахили, яо, шамбала, камба, банту Кинирамба, исанзу, сукума, ирамба, тенда, мампруси, джукун, эве, хауса). В отличие от мотивов с предположительно южносибирским центром распространения, «поглотитель», как и ряд других, связывает Африку прежде всего с Европой (тексты типа «глиняный Иванушка»). Мотив встречается в Северной (виннебаго, сарси, санти, омаха, понка, осэдж, айова) и иногда в Южной Америке (вилела аргентиского Чако), но отсутствует как в других областях индо-тихоокеанского мира, так и в Сибири. Американские варианты столь простого мо-
тива могли возникнуть независимо от африканских. Вместе с тем это не единственный пример эксклюзивных африкано-североаме-риканских аналогий, которых с Южной Америкой и с Северной Азией у Африки практически нет.
Сказка о животных
Публикации африканских текстов оставляют впечатление, что именно данный жанр - ведущий в фольклоре этого континента. Тематикой (а не структурой) африканской сказки исследователи занимались мало, так что пока можно указать лишь на несколько легко опознаваемых и широко распространенных сюжетов. Протагонистами повествований являются либо трикстер (герой и неудачник в одном лице), либо пара персонажей, которые оба обманывают и одурачивают других, но один выступает в качестве неудачника, а другой - героя. Зооморфная идентификация триксте-ра меняется по регионам и этносам и слабо коррелирует с набором сюжетов. Подобная ситуация свойственна и повествованиям североамериканских индейцев10, с которыми африканские трикстер-ские истории имеют много общего. За пределами Северной Америки и тропической Африки зооморфные трикстеры нигде больше не играют в фольклоре столь важной роли.
Совпадают африканские и американские тексты на сюжет неумелого подражания. Персонаж видит, как другие действуют с помощью магии или приемов, отвечающих их природе. У себя дома он подражает их действиям, но терпит фиаско. Действия не имеют характера испытаний или соревнований и не связаны с совершением подвигов - это добывание пищи или иные формы повседневного поведения. Мотив в основном соответствует мотиву The Bungling Host, J242511 Томпсона, но не предполагает обязательного ответного посещения трикстера тем персонажем, у которого сам трикстер до этого побывал. В Африке мотив встречается по всему тропическому поясу. Он зафиксирован у лаади, бондеи, ронга, тсвана, мампруси, коно, булу, этон, джолуо, ланго, мофу-гудур, пигмеев мбути, занде, нзакара, сандаве и знаком, несомненно, также многим другим группам. Вот для примера вариант койсанов Танзании и однотипный вариант восточных алгонкинов Канады.
Сандаве. Жираф зовет Зайца в гости, жена готовит пшено, нет подливки. Жираф велит подставить миску, ударить его топором по ноге, оттуда льется жир. Уходя, Заяц просит Жирафа прийти в гости, все повторяет, но из раны у него на ноге жир не льет-
ся. Заяц приходит к Голубю, жена говорит, что тело ее мужа дома, а голова пошла навестить свою мать. Голова Голубя возвращается. Заяц просит Голубя навестить его, велит жене отрубить ему голову топором, положить в сундук. Жена отвечает пришедшему гостю, что голова Зайца пошла навестить свою мать. Тот слышит в сундуке шорох, жена Зайца отвечает, что это крыса. Голубь возвращается домой, Заяц мертв.
Микмак. Медведь зовет Кролика в гости, срезает мясо со своей лапы, варит. После этого Кролик приглашает к себе Медведя, пытается повторить трюк, ранит себя. Затем Кролик приходит к Выдре. Та ныряет, достает из проруби угрей. Кролик сам зовет Выдру в гости, ныряет, с трудом выплывает. Далее он идет к Дятлу, тот стучит по стволу, достает угрей. Кролик лезет на дерево, бьет по стволу носом, разбивает нос в кровь.
С меньшей частотой и обычно в несколько отличных вариантах «неудачное подражание» встречается также в разных районах Евразии и в Южной Америке. В Австралии и Океании, равно как и у южноафриканских койсанов этот мотив отсутствует.
Два других популярных в Африке мотива - «нянька-людоед» и «звери копают колодец». Оба связывают Африку и Европу, а на других континентах либо отсутствуют, либо изредка встречаются в формах, сильно отличных от африканских и европейских вариантов. Первый из этих мотивов обычно связан в Африке с ситуацией, когда трикстер берется нянчить детей более сильного персонажа, чаще всего Леопарда или Крокодила. Последовательно убивая и съедая детенышей, трикстер выносит родителям одного и того же несъеденного, а родители верят, что все детеныши целы. Подобные тексты зафиксированы в бантуязычной и центральной Африке (лингала, монго, конго, куба, ньянджа, ндау, ньоро, зулу, суто-чва-на, тсвана, занде, нзакара), а также у чадцев (хауса, мофу-гудур), но не далее на запад. Мотив «звери копают колодец» описывает ситуацию, при которой персонаж отказывается работать вместе со всеми животными или птицами (обычно копать или чистить источник питьевой воды), но приходит пользоваться плодами труда других. В Африке этим обманщиком почти всегда является Заяц, но у су-то и готтентотов это Шакал, а у сонгаи - Цапля. В Европе протагонист - это всегда птица, видовая принадлежность которой варьирует, но характерной особенностью служит пронзительный крик в летнее время.
Мотив «неудачной раскраски» (птицы или животные раскрашивают друг друга, но один из участников недоволен своей раскраской) за пределами Африки имеет циркумтихоокеанский ареал рас-
пространения. В Африке удалось найти три варианта (малави, мурле, нанди), причем во всех действуют животные, тогда как в большинстве азиатских, океанийских и американских вариантов речь идет о птицах. Варианты с животными там, однако, тоже встречаются, в частности они есть в Австралии. Австралию с Африкой специфически связывает и мотив якобы убитых детей или иных родственников, который в близкой форме, но с участием не птиц или животных, а Солнца и Луны, рассматривался в начале обзора. Как в Африке южнее Сахары (нарон, кунг, булу, дуала, квири, гирьяма, яка, бемба, субия, зиба, сонге, луба, бена лулуа, тсвана, луи, йору-ба, коно, чагга, исанзу, камба, бондеи, кагуру, кинга, ньянджа, лан-го, шиллук, суахили), так и в Австралии данный мотив распространен практически повсеместно, причем некоторые варианты очень похожи.
Бушмены кунг. У Страуса много детей. Птичка Хейше отослала своих детей, сказала, что съела их, предложила убить детей Страуса. После того, как они вместе зажарили и съели всех страусят, Хейше объявила, что обманула Страуса. Тот подкараулил Хейше, схватил за ногу, Хейше упал и разбил горшки с водой, стал бить Страуса по ногам палкой. Оба превратились в птиц.
Юалараи (Новый Южный Уэльс). Эму была признана вождем птиц. Дрофа позавидовала, спрятала свои крылья, посоветовала Эму тоже от них избавиться, ибо негоже вождю иметь то, что есть у всех. Эму отрезала себе крылья, Дрофа показала свои. Тогда Эму спрятала своих детей, оставив лишь двух, посоветовала Дрофе убить большинство своих детей, чтобы легче было выращивать оставшихся. Когда Дрофа убила своих птенцов, Эму открыла своих. С тех пор эму выводит много птенцов, а дрофа только двух.
Последний мотив, который мы упомянем в этом разделе -«бык-тайник», близкий мотиву «сезам, открой дверь». Персонаж регулярно достает ценности или получает убежище внутри животного, дерева или помещения. Другой следует его примеру, но уничтожает источник ценностей и сам гибнет или претерпевает ущерб. Этот мотив в разных вариантах известен по всей тропической Африке, но, кажется, отсутствует у койсанов. В Передней Азии он находит очевидную аналогию в истории Али, узнавшего ход в пещеру разбойников, и его жадного брата Хасана. В Африке вместо Ха-сана обычно действует Гиена, иногда Леопард, Паук и другие зооморфные персонажи, а вместо Али - тот же Паук, Заяц, Черепаха и т. д.
Фольклор и мифология Африки в свете представлений о прародине человека Параллели ветхозаветным мотивам
О том, что именно в Африке легче всего найти аналогии эпизодам, которые встречаются в Пятикнижии и других частях Ветхого Завета, известно со времен Джеймса Фрэзера. Будучи стадиалис-том, Фрэзер не уделял, однако, должного внимания особенностям ареальной привязки выявленных им аналогий, а позже эту тему и вовсе забыли.
Наиболее очевидны параллели мотиву «потопленные колесницы фараона»: когда персонаж подходит к водной преграде, вода расступается и он идет по дну водоема. Часто преследователь, пробующий пройти следом, тонет либо открывшийся сухой коридор закрывается перед ним. В Африке это основной способ магического преодоления водной преграды (готтентоты нама, кавирондо, гусии, фипа, байя, чагга, ньоро, пангва, ронга, яо, нгони, ила, луи, мамбун-ду, субия, умбунду, кимбунду, конде, зулу, суто, ашанти, лома, хауса, моси, бамбара, менде, коно, кпелле, мору, мофу-гудур, масаи, амхара, сидама, кабилы), который характерен также для Индии и эпизодически встречается в других местах (аборигены Тайваня, аварцы, «Авеста», саамы, казахи). В Новом Свете мотив довольно широко представлен в Северной Америке (майями, шейены, арика-ра, вичита, алабама, коасати, павиоцо, госиюте). В Южной Америке есть одна версия у варрау устья Ориноко, в фольклоре которых вообще много североамериканских аналогий.
Другой популярный африканский мотив - «Вавилонская башня»: чтобы достичь неба, люди строят лестницу или башню из кирпичей, бревен или иных модулей, блоков; конструкция разваливается. Этот мотив известен по всему тропическому поясу Африки и в частности есть у луба, бемба, бена лулуа, лози, ила, субия, тонга, луи, мбала, мкулве, чокве, шона, ндау, ньямвези, паре, гребо, ашанти, аквапим, игбо, моси, хауса, мбум, ачоли, ленду, лугбара, дидин-га. В Восточном Средиземноморье, помимо Ветхого Завета, он представлен в древнегреческих мифах (Аро11о^ I. 7. 4). Относительно записанных после эпохи Великих географических открытий южноазиатских, океанийских и американских версий (Сан-Крис-тобаль, о-ва Адмиралтейства, Ротума, Фиджи, Туамоту, Сикким, ангами нага, микир, куки, карены, банар, мео, чокто, винту, хопи, тева, ацтеки, брибри, тукуна, шипая, такана) часто трудно сказать, заимствованы ли они от миссионеров или самобытны. Этот мотив есть в индуистской традиции, что представляет собой довод в пользу его древности в Южной Азии. О том же свидетельствует и мотив вынутого из нижней части башни столба, камня и т. п., который собирались положить на ее вершину (в результате башня об-
рушилась). В Библии этого эпизода нет и его наличие как у аква-пим Ганы, так и у ангами северо-восточной Индии трудно объяснить влиянием миссионеров.
Похожа ситуация с мотивом запретного плода как причины смертности и несовершенства людей. В Африке этот мотив хорошо известен (фанг, луба, бена-лулуа, бена-коши, бена-матем-ба, чагга, кута, паре, бамбара, буилса, пигмеи эфе, ачоли, кута, фипа, шиллук), но все ли версии восходят к эпохе до распространения на континенте авраамических религий, не ясно. Тем более это касается «запретного плода» в южноазиатских мифах. У народов Сибири мотив почти наверняка имеет авраамическое происхождение, хотя время и источник заимствования дискуссионны.
В Африке известны параллели тому эпизоду Ветхого Завета, когда братья сталкивают Иосифа в яму, но границы ареального распространения этого мотива пока не прослежены. Встречаются также мотив Иова (у человека умирают все его дети; он обращается к Богу с просьбой объяснить, почему он терпит столько страданий), прикрытой наготы отца (Ной и его сыновья), обманного получения первородства (Исав и Иаков). Эти мотивы редки и оценить возможность относительно недавнего влияния авраамических религий в данных случаях особенно трудно.
Внешние связи африканских фольклора и мифологии как исторический источник
Сюжетно-мотивный состав африканских фольклора и мифологии может быть понят, исходя из современных представлений о древнейшей истории человечества, основанных на данных генетики и археологии12. Около 60 тыс. лет назад сформировавшиеся на континенте люди современного типа стали переселяться в Азию, первоначально следуя по берегу Индийского океана. Не позже 45-40 тыс. лет назад они заселили субконтинент Сунда (полузатопленная ныне юго-восточная окраина Азии) и континент Сахул (Австралия с Тасманией и Новой Гвинеей). В районе Персидского залива от этих мигрантов отделились группы, двинувшиеся на север, и 45-35 тыс. лет назад они заняли почти всю территорию, на которой раньше жили неандертальцы. Около 30 тыс. лет назад человек современного типа сменил в Восточной Азии обитавшего там до него Homo erectus. Вскоре затем люди достигли северо-востока Азии (Янская стоянка), но пришли ли они туда с юго-запада через Сибирь или с юга из Китая, про-
должая распространяться на север из Юго-Восточной Азии, сказать пока трудно. В эпоху ледникового максимума (примерно 22-18 тыс. лет назад) население Северной Евразии резко сократилось, а группы, прошедшие через это «бутылочное горло», изменили свою культуру. 15-16 тыс. лет назад с плацдарма в Бе-рингии (на месте современных мелководий Чукотского и Берингова морей) началось заселение Нового Света, в котором, скорее всего, участвовали группы как континентально-евразийского, так и восточноазиатского происхождения. Первые обитатели Южной Америки и антропологически, и, скорее всего, по культуре напоминали не столько современных индейцев, сколько айнов и даже меланезийцев и австралийских аборигенов.
Примерная оценка времени распространения фольклорно-мифологических мотивов основана на сравнении зафиксированных ареалов мотивов с данными о направлении древнейших миграционных потоков и значительных культурных контактов в последующие эпохи. Корреляции с природно-климатическими и социально-хозяйственными факторами в нашем материале не обнаруживается (не считая тривиальных случаев вроде отсутствия земледельческих мотивов у обитателей Арктики). Наиболее важный и ответственный вывод состоит в том, что еще до выхода из Африки язык был достаточно развит, чтобы передавать фольк-лорно-мифологические сюжеты. Параллели африканским текстам в Южной Азии и Австралии - Меланезии показывают, что среди подобных сюжетов господствовали те, которые объясняли происхождение смерти. Также существовали мифологические рассказы о небесных светилах (причем достаточно сложной была лишь история о том, как Солнце съело своих детей) и о появлении земли (отделение от нее неба) и людей (выход из нижнего мира). Существовали истории трикстерского характера (афри-канско-австралийские параллели, касающиеся зооморфного персонажа, которого обманом заставили убить своих детей, и, может быть, история о раскраске двумя животными друг друга). Данный сюжетный набор соответствует характеру культуры, которой предположительно обладали люди 60 тыс. лет назад. Менее ясно, восходят ли к древнейшей эпохе повествования о потерянном героем копье, которое необходимо вернуть. В жанровом отношении этот приключенческий сюжет с антропоморфными участниками отличается от остальных.
Гены европеоидного населения Северной Африки попали туда в результате обратной миграции из Азии, но неясно, произошло ли это в ходе расселения афразийцев или раньше. Североафриканское, а в конечном счете переднеазиатское происхождение
имеют важнейшие культурные достижения тропической Африки -земледелие (не конкретные виды растений, а сами навыки земледелия), скотоводство, обработка металлов. Основные приключенческие сюжеты африканского фольклора также могли проникнуть из Азии, хотя считать это вполне доказанным еще рано. На северо-востоке определенная граница между зонами распространения африканских и переднеазиатско-средиземноморских мотивов отсутствует. По крайней мере часть ветхозаветных мотивов, особенно «расступившиеся воды» и «Вавилонская башня», вряд ли могла распространиться в Африке в результате деятельности миссионеров. Скорее это свидетельство сходства древнего набора мотивов в западносемитских и в африканских мифологиях. Доводом в пользу африканских связей Ветхого Завета служит редкость библейских параллелей в Азии (там обильны мотивы, характерные для «народного христианства» Европы, но к Библии они отношения не имеют13). Если счесть все африканские аналогии Ветхому Завету результатом позднего влияния авраамичес-ких религий, то окажется, что библейский набор мотивов вообще уникален и ни на что не похож. Это невероятно, большинство мотивов любой мифологии имеет широкое региональное распространение, своеобразны лишь их сочетания. Если не всегда сюжетно, то в отношении общей структуры и жанровых характеристик Эзопова басня также имеет вполне африканский облик. Удивительного во всем этом мало, поскольку Передняя Азия близка к Африке и географически, и в отношении природы и климата. Менее понятны европейско-африканские параллели, особенно те, которые минуют Переднюю Азию (Плеяды как курица с цыплятами, «звери копают колодец»). Действительно ли эти мотивы в Передней Азии в прошлом отсутствовали, сказать трудно, ибо переднеазиатский фольклор - не только современный, но и отраженный в древних текстах - мог существенно измениться по сравнению с периодом, когда началось разделение афразийских языков. Трудно пока судить, какое влияние на формирование и распространение фольклорных мотивов и образов оказала переднеазиатская неолитическая революция 12-8 тыс. до н. э. и какой фольклорный багаж принесли с собой переднеазиатские мигранты в ходе их расселения на Балканы, в Египет, в Иран и на другие территории в эпоху Докерамического Неолита Б. Другой нерешенный вопрос - причины африкано-североамерикан-ских фольклорных схождений (трикстерский комплекс, «потопленные колесницы фараона», мотив «желавший смерти другому сам в трауре» и некоторые другие). При статистической обработке массы мотивов эти схождения незаметны и могут оказаться
случайными, но все же должен отметить, что это единственный пример дальних фольклорно-мифологических параллелей, для которого я пока не нахожу исторического объяснения.
После выхода современного человека из Африки и его распространения по Евразии наборы фольклорно-мифологических мотивов у обитателей новых территорий становились богаче и разнообразнее. Вплоть до окончания ледникового максимума подобный процесс независимо развивался в двух разобщенных регионах - индо-тихоокеанском и континентальном. В индо-ти-хоокеанском мире ядро нового набора составили мотивы, принесенные из Африки, а в континентальной Евразии наследие Африки было почти утрачено. Оба комплекса мотивов оказались затем перенесены в Новый Свет, чем и объясняется поразительное разнообразие и богатство американских мифологий. В самой же Африке генезис новых мотивов шел медленно. Это не значит, что фольклор и мифология этого континента сохранились в том виде, в каком они пребывали 60 тыс. лет назад - изменились, по-видимому, жанровые характеристики текстов, многое было заимствовано из Азии. И все же сюжетно-мотивный фонд Африки беден в сравнении с Сибирью или Юго-Восточной Азией и тем более с Калифорнией или Чако. Он сопоставим разве что с австралийским, но и в Австралии этиологических мотивов больше. Этот пример показывает, что направление развития и его темпы не являются изначально заданными характеристиками культуры. Она меняется и обогащается прежде всего в ответ на изменения природной и социальной среды, и если эти изменения минимальны, то и культура способна неопределенно долго оставаться стабильной.
Примечания
Источники текстов и их резюме доступны в электронном каталоге «Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам» (URL: http://www.ruthenia.ru/foIklore/ berezkin), поэтому в статье ссылки на источники (их около 800) не даются. В 2009 г. работа над каталогом поддерживается грантом РФФИ 07-06-00441 и специальной программой Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России». Березкин Ю.Е. Происхождение смерти - древнейший миф // Этнографическое обозрение. 2007. № 1. С. 70-89; Berezkin Y.E. Why are People Mortal? World Mythology and the "Out-of-Africa" Scenario // Ancient Human Migrations. A Multidisciplinary Approach. Salt Lake City, 2009 (in print, March 2009). Barber G. Transition to farming and pastoralism in North Africa // Examining the
1
2
3
Farming / Language Dispersal Hypothesis. Cambridge, 2002. P. 15-162; Lane P., Ashley C, Seitsonen O, Harey P., Mire S., Odede F. The Transition to Farming in Eastern Africa: New Faunal and Dating Evidence from Wadh Lang'o and Usenge, Kenya // Antiquity. 2007. Vol. 8. № 311. P. 78; Robbins L.H. Lake Turkana archaeology: the Holocene // Ethnohistory. 2006. Vol. 53. № 1. P. 82; Smith A.B. Origins and Spread of Pastoralism in Africa // Annual Review of Anthropology. 1992. Vol. 21. P. 131; Stahl A.B. Innovation, Diffusion, and Culture Contact: The Holocene Archaeology of Ghana // Journal of World Prehistory. 1994. Vol. 8. № 1. P. 71-92.
4 Березкин Ю.Е. Черный пес у слезной реки. Некоторые представления о пути в мир мертвых у индейцев Америки и их евразийские корни // Антропологический форум. 2005. № 2. С. 174-211.
5 Березкин Ю.Е. Космическая охота: варианты сибирско-североамериканского мифа // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005. № 2 (22). С. 141-150; Berezkin J. The Cosmic Hunt: Variants of a Siberian - North-American myth // Folklore (Tartu). 2006. № 31. P. 79-100; Неклюдов СЮ. Небесный охотник в мифах и эпосе тюрко-монгольских народов // Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. Часть 1. М., 1980. С. 145-155.
6 Березкин Ю.Е. Космогонические сюжеты «ныряльщик за землей» и «выход людей из земли» (о гетерогенном происхождении американских индейцев) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2007. № 4 (32). С. 110-123.
7 Березкин Ю.Е. Древнее земледелие и современная мифология: корреляция ареалов // Экология американских индейцев и эскимосов. М.: Наука, 1988. С. 257-276; Он же. Становление земледелия: взгляд американиста // Вестник древней истории. 1989. № 1. С. 114-117.
8 Berezkin Y.E. Out of Africa and Further Along the Coast (African - South Asian -Australian Mythological Parallels) // Cosmos: The Journal of Traditional Cosmology Society (Edinburgh). 2009. Vol. 23. № 1. P. 3-28.
9 Березкин Ю.Е. Южносибирско-североамериканские связи в области мифологии // Археология, этнография и антропология Евразии. 2003. № 2 (14). С. 94-105.
10 Березкин Ю.Е. Трикстер как серия эпизодов // Studia ethnologica. Труды факультета этнологии. СПб: Европейский университет в Санкт-Петербурге, 2004. С. 98-165.
11 Thompson S. Motif-index of Folk-Literature. Vol. I-VI. Bloomington, 1955-1958.
12 Derenko M, Malyarchuk B., Grzybowski T, Denisova G, Dambueva I., Perkova M, Dorzhu C, Luzina F, Hong Kyu Lee, Vanecek T., Villems R.., Zakharov I. Phylogeographic Analysis of Mitochondrial DNA in Northern Asian Populations // The American Journal of Human Genetics. 2007. Vol. 81. P. 1025-1041; Mellars P. Why Did Modern Human Populations Disperse from Africa ca. 60,000 years ago? A New Model // Proceedings of the National Academy of Sciences of the USA. 2006. Vol. 103. P. 9381-9386; Metspalu M. Through the Course of Prehistory in India: Tracing the mtDNA Trail. Tartu, 2004; Neves W.A., Hubbe M. Cranial Morphology of Early Americans from Lagoa Santa, Brazil: Implications for the
Settlement of the New World // Proceedings of National Academy of Science. 2005. Vol. 102. № 51. P. 18309-18314; Rootsi S. Human Y-Chromosomal Variation in European Populations. Tartu, 2004; Vishnyatsky L.B. How many core areas? The «Upper Paleolithic Revolution» on an East Eurasian Perspective // Journal of the Israel Prehistoric Society. 2005. № 35. P. 143-158; Xing Gao, Norton C.J. A critique of the Chinese 'Middle Palaeolithic' // Antiquity. 2002. Vol. 76. P. 397-412; Zilhao J. Genes, Fossils and Culture. An Overview of the Evidence for Neanderthal -Modern Human Interaction and Admixture // Proceedings of the Prehistoric Society (Nottingham). 2006. Vol. 72. P. 1-20.
13 Березкин Ю.Е. До или после Завета? «Оплеванное творение» и сопутствующие мифологические мотивы в Евразии // Культура Аравии в азиатском контексте. СПб, 2006. С. 225-249; Он же. Африканский Ветхий Завет и азиатское «народное христианство»? // Миф, символ, ритуал. Народы Сибири. М., 2008. С. 222-257.
