CC BY
41
Лувсандоржийн Болд
Институт языка и литературы АН Монголии, Улан-Батор
ЭТИМОЛОГИЯ НЕКОТОРЫХ СЛОВ «СОКРОВЕННОГО СКАЗАНИЯ МОНГОЛОВ» В СВЕТЕ ДАННЫХ ОРХОНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ
Язык по своей природе представляет собой своеобразную, специфическую систему, незаметно, но неуклонно изменяющуюся в ходе своего развития. Семантические свойства единиц его лексического состава, в одно время активно использовавшихся в социальной среде, претерпевают значительные изменения, наблюдаются явления архаизации слов, а также влияния лексических форм и значений на лексемы других родственных языков и диалектов.
С точки зрения теории эволюции языка следует принять во внимание, что, хотя в «Сокровенном сказании монголов» (далее ССМ) значительное количество слов и предложений понятны людям, в той или иной степени знакомым с современным монгольским языком, но, по словам известного ученого Ш. Гаадамбы, в ССМ
до сих пор много слов и предложений с туманным, неясным смыслом, требующих совсем другой интерпретации по сравнению с толкованиями предшествующих исследователей [Гаадамба 1990: 60].
В связи с этим представляется целесообразным привести слова академика Ц. Дамдинсурэна, который отмечал, что ССМ было переведено им «со старомонгольского языка на современный монгольский язык» [Damdinsürüng 1957: 2].
B третьем параграфе ССМ можно встретить такое предложение:
toroqoljin-bayan boroqcin-qo'a gergeitü boroldai-suyalbi jala 'utu dayir boro qoyar külü'üt aqtastu büle 'e [Rachewiltz 1972: 13].
Смысл данного предложения, которое мы пока оставляем без перевода, и является предметом разбора в настоящей статье. При более подробном рассмотрении этого предложения на письменном монгольском языке оно выглядит следующим образом:
toroyuljin bayan boruycin you-a gergei-tü boruldai suyulbi jalayu-tu dayir boru qoyar külüg-üd aytas-tu bülege [Eldengtei, Ardajab 1986: 8; ср.: Gadamba 1990: 7].
На современном литературном монгольском языке оно представлено как
Торголжин баян Боргочин гуа гэргийтэй, Борулдай суялби (гэдэг) залуу зарцтай, дайр бор хоёр XYЛYг морьтой билээ [Дамдинсурэн 1990: 26; ср.: Цэрэнсодном 1990: 117].
В данном случае, если исследователи, переложившие ССМ на уйгуро-монгольское письмо, строго придерживаясь принципа быть как можно ближе к оригиналу, передавали слово jala 'utu как Jalayu-tu, а интересующее нас слово külü 'üt — как külüg-üd, то исследователи, воспроизводившие данное произведение на современном монгольском литературном языке, кроме соблюдения указанного выше принципа, стараясь передать текст как можно доступнее и понятнее читателю, добавляли некоторые слова и избегали сложных грамматических форм. Так, исследователи Элдэнтэй и Ардажав, придерживаясь словаря Ибн Муханны, в котором слово jalü имеет значение 'раб' [Поппе 1938: 439а], использовали его без перевода какjalayu [Eldengtei, Ardajab 1986: 9]. Исследователи же, воспроизводившие ССМ на современном монгольском литературном языке, переводили данное слово как залуу зарцтай 'с молодым слугой' .
Словосочетание külü 'üt aqtastu, структура которого состоит из определения и определяемого, согласующихся в числе, воспроизведено на современном монгольском как XYЛYг (или XYлэг. — Л. Б) морьтой 'с рысаками'. Нужно принять во внимание, что это не является серьезной ошибкой, поскольку такое словосочетание уже исчезло из национального литературного языка и само требует дальнейшего пояснения. Относительно слова külüg необходимо отметить, что структурно оно состоит из kü+lüg (< *-li'q —lik), при этом kü встречается в надписях на стелах в честь мудрого Тоньюкука и сановника Кули-чура, являющихся крупнейшими памятниками древнетюркской орхонской письменности в выражениях kü ar okülür [Тон. 32], где kü ar означает 'славный муж (мужчина)', и tabyacqa bunca süyüsip alpm ardamin ücün kü bunca tutdi 'столько сражался с табгачами, благодаря своему геройству и доблести он
столь прославился' [КЧ 12]. От слова ku 'слава', которое встречается в вышеприведенных примерах, путем прибавления суффикса -lik, широко употреблявшегося в тюрко-монгольских языках [Донду-ков 1988], образовано новое слово kulug (< ku-lik) со значением 'славный, знаменитый' [ДТС 326а]. Данное слово встречается также и в других памятниках орхонской письменности, например: kulug ar adgu qa[n] 'славный муж, благородный хан' [Ob 6], antay kulug qayan armis 'столь знаменитые каганы были они' [КТб 4]. Из памятников орхонской письменности видно, что суффикс -lik образовывал относительные имена прилагательные и играл такую же роль, как и в вышеуказанных примерах. В интересующем нас предложении, взятом из ССМ, слово kulug (где формой его множественного числа является kulu'ut — Л. Б.) стоит перед словом aqtas 'мерины' и выполняет функцию определения, типичную для прилагательных. Что касается значения данного слова, то оно соответствует встречающемуся в древнетюркской письменности. Конечно, при толковании значений слов монгольского языка того времени не следует ограничиваться лишь рамками отдельно взятых лексем, как показывают другие примеры из ССМ. Поэтому приведем дополнительно еще несколько примеров.
§ 205: kulug-un cinu belge aju'u-je te'un-ece busu ali kulug-i cinu
uguleju da'usqu [Rachewiltz 1972: 117].
Слово kulug, встречающееся в данном примере, имеет значение 'герой, витязь; заслуга, доблесть'.
§ 209: bo'orcu muqali boroqul cila'un-ba'atur ede dôrben kulu'ud-
iyen derge-de'en a'asu [Rachewiltz 1972: 121].
В данном предложении слово kulug также несет значение 'герой, витязь' . По падежам данное слово изменяется как имя существительное. В предложении оно выполняет те же функции, что и имена существительные и прилагательные. Оно может заменять понятие его признаком и свойством. В данном случае, с точки зрения структурной лингвистики, ядро заменяется сопутствующими элементами, структура которых идентична структуре ядра. Примером может служить вышеозначенное словосочетание kulu 'ut aqtas 'славные мерины'.
В толковом словаре современного монгольского языка можно увидеть вызывающее интерес толкование, в котором указано, что
слово хвлвг, наряду со значением 'богатырь, герой', передает смысл 'ездовая лошадь' (унах эдлэх морь) [Цэвэл 1966: 709а]. По нашему мнению, слово XYлэг в примерах ХYлэг морь уралдсан хвндий сайхан хоолойнууд или Хогооны униар огторгуйд тулж зэрэглэн мяралзахад XYлэг морь урт янцгаалж тврсвн нутгийг чиглэнэ [Нацагдорж 1961] не несет в себе значение 'ездовая лошадь', а выражает, по всей вероятности, смысл 'добрый скакун, хороший скакун'.
Конечно, данный вопрос требует дальнейшего детального изучения, однако здесь представляется не лишним отметить, что в словарях современного монгольского языка из-за неправильной интерпретации корня слова оно отмечено не как XYлэг, а как хвлвг.
Возвращаясь к приведенному нами примеру, взятому из § 3 ССМ, нужно отметить, что вышеуказанные исследователи не дали никаких пояснений относительно слова dayir в выражении dayir boro qoyar külü 'üt aqtastu, а употребили его как таковое. Очевидно, что в сочетании dayir boro qoyar слово qoyar 'два', являясь количественным числительным, имеет функцию разделения сочиненных членов предложения. Однако некоторые исследователи истолковывали данное выражение по-другому, как 'два серых рысака с ссадинами' (дааритай боро хоёр XYлэг моритой) [Намжилов 1990: 28], что вызывает сомнения в правильности перевода.
По нашему мнению, упомянутое выше слово boro 'масть, указывающая на смешение белого и черного цветов' [Цэвэл 1966: 93а-б], относится ко второму коню Торголжина, а так как смысл второго слова dayir не вполне ясен, трудно определить, какую масть оно обозначает. Поэтому перед нами встает вопрос уточнения и толкования смысла слова dayir.
Ученые из Китая Элдэнтэй и Ардажав, увязав данное слово с выражением дайр харагша гуун 'старая черная кобылица с большой мохнатой гривой' из бурятского языка [БРС 182а], истолковали его смысл как 'старый, пожилой, большой' [Eldengtei, Ardajab 1986: 10]. Так как они не привели каких-либо пояснений к слову boro, становится вполне понятным — они, как и остальные исследователи, придерживались взгляда о том, что богач Торголжин имел двух коней: одного — серой масти и другого — старого и большого.
Из переводов и пояснений вышеуказанных исследователей следует, что некоторые из них (Ц. Дамдинсурэн, Ш. Гаадамба, Д. Цэрэнсодном) непосредственно использовали слово дайр, другие (Ч.-Р. Намжилов) истолковывали его значение как 'с ссадиной, имеющий ссадину на спине, с натертым седлом местом' (дааритай), третьи (Элдэнтэй, Ардажав) интерпретировали данное слово как 'старый, пожилой, большой' (хвгшин, настай, их, том).
По нашему мнению, из материалов исследователей, восстановивших оригинальный текст ССМ, совершенно очевидно, что нет никаких оснований интерпретировать слово dayir как 'с ссадиной, имеющий ссадину'. Если же толковать данное слово как 'старый, пожилой, большой', то, несомненно, здесь сказывается влияние современного бурятского языка, где действительно имеется слово дайр в выражении дайр харагша гуун.
В «Кратком толковом словаре монгольского языка», составленном Я. Цэвэлом, дайр истолковано как 'ссадина, болячка, появившаяся в результате трения' (нухагдан гарсан яр шарх) [Цэвэл 1966: 180б]. В этом же значении данное слово используется в широко употребляемом среди монголов выражении дайран дээр нь давс нэмэх ~ 'сыпать соль на рану'. Кстати, можно добавить, что это слово вошло в тунгусо-манчжурские языки в форме дагари/дауаран/дагорон/дарин и имеет значение 'натертая седлом ссадина' [ССТМЯ I 188б]. В древнетюркской письменности это слово имеет форму уаугУ /уауп и носит такое же значение, как и в тунгусо-маньчжурских языках [ДТС 224б, 225б]. Исходя из этого, есть основания считать данное слово общим словом алтайских языков.
В «Кратком толковом словаре монгольского языка» слово дайр также встречается в словосочетании дайр буга 'благородный олень, изюбрь' [Цэвэл 1966: 180б]. Представляет интерес сопоставить слово дайр (буга) со словом dayir, встречающимся в ССМ. В монгольском языке можно найти слова со сходными значениями, такие как зээрд 'рыжий' ('масть лошади, рыжего цвета, издалека кажущегося темным'), ср. зээр 'дзерен, антилопа' ('название многочисленных видов парнокопытных жвачных животных, пасущихся табунами в просторных степях; мясо и шкуру используют в хозяйстве') [Там же: 298а-б]; халиун 'светлая масть лошади и крупного рогатого скота; шерсть имеет смешанный цвет, хвост и грива большей частью черного цвета; встречается черная полоса
вдоль спины', ср. халиу 'выдра' ('животное семейства куньих, хорошо плавающее и имеющее ценный мех') [Там же: 650б]. Внимательно приглядевшись, можно заметить взаимосвязь происхождения данных слов, однако при этом вполне закономерно возникает вопрос — происходят ли названия мастей от имен, обозначающих животных, или наооборот. Выше мы упоминали, что в монгольском языке возможна замена понятий их признаком, поэтому употребление имен прилагательных в значении имен существительных имеет широкое распространение. Однако использование имен существительных в функции имен прилагательных имеет более узкие рамки и говорит о том, что их значение, выражающееся в указании на цвет, носит древний характер. И если мы не ошибаемся в своей гипотезе, слово восходит к слову уауг^ 'бурый, темный', которое встречается в памятниках орхонской письменности (ср. также [Владимирцов 1929а: 295-296]). Но при выявлении указанной связи представляется необходимым детальное рассмотрение фонетической оболочки данного слова и его семантики.
Интересующее нас слово отмечено в монгольском литературном и бурятском языках как дайр, в монгольской письменности и в ССМ — как ёау!т. Приведенные выше формы монгольского письма и ССМ, где в данном слове смычный дорсальный согласный находится между гласными, по сравнению с другими, являются относительно древними. Выдающийся ученый Б. Я. Владимирцов в своей известной всем «Сравнительной грамматике монгольского письменного языка и халхаского наречия» аргументированно отмечал, что согласный у монгольского письменного языка, находящийся между гласными в структуре типа V + у + г, восходит к заднеязычному согласному у/g [Владимирцов 1929б: 266-270]. В связи с этим приведем несколько примеров:
МПЯ ёаут 'война', монг. дайн, бур. дайн, калм. дээнэ 'военный' || тюрк. орх.уауг 'враг, война';
МПЯ ыуИа- 'плакать', монг. уйла-, бур. уйла-, калм. ууль- || тюрк. орх. угу1а-
МПЯ ъвуг- 'охлаждать, остужать', монг. сой- || тюрк. уйг. soyi- 'остывать'.
Подобные примеры можно привести и из материалов собственно монгольского языка. Например: МПЯ deger-e 'на, наверху',
монг. дээрд 'верхний, высший', но МПЯ deyil- 'побеждать', монг. дийлд- 'терпеть поражение, быть побежденным'; МПЯ jabsar 'щель, промежуток' (< *jaba+sar), монг. завсар 'id.', но МПЯjayi 'промежуток, интервал' (> *jaba), монг. зай 'id.'; МПЯ tariy-a/tariy-a 'зерно, хлеб', и т. д.
Основываясь на данных примерах, можно восстановить древнюю форму слова ССМ dayir, монг. дайр как *dabir/dayir.
Между согласными d/j/y и r/z существуют взаимные соответствия. Для наглядности приведем следующие примеры, представленные в Таблицах 1 и 2:
Таблица 1. Соответствие согласных d /j/y
тюркский монгольский значение
уйг. yelin /yilim, каз. желт, кир. щелин МПЯ deleng, монг. дэлэн, бур. дэлэн, калм. делц 'вымя'
уйг. yal, каз. жал, кир. щал, тув. чел МПЯ del, монг. дэл, калм. дел 'грива'
орх. adyir, уйг. ayyir, тув. асцыр МПЯ ajiry-a, монг. азарга, бур. азарга, калм. ащрh 'жеребец'
Таблица 2. Соответствие согласных r / z
др.-тюрк. МПЯ значение
okuz uker 'бык'
ekiz iker-e 'близнецы'
aziy aray-a 'клык, зуб'
boz boru 'серый'
buzayu birayu 'теленок'
Думается, не будет ошибкой на основании вышеприведенных примеров увязать на фонетическом уровне слово dayir из ССМ с тюркским словом уау1Z.
Из памятников орхонской письменности очевидно, что слово yayiz древнетюркского языка указывает на масть лошади, что само по себе вызывает большой интерес. Ср. следующий пример:
ки1 ^т az уаутп binip ор1ауи tagip : Ь^ arig sancdi 'Кюль-тегин, сев на своего бурого азского [коня] и бросившись в атаку, заколол одного мужа' [КТб 45].
Перевод данного предложения на современный монгольский язык звучит так: Кул тегин Азын [хар] XYрнийг унан довтлон гуйцэж [ирээд] нэгэн эрийг цавчив. Герой данного предложения Кюль-тегин являлся в то время выдающимся полководцем, родным братом Могиляна, или Билгэ-кагана, который основал Восточно-тюркский каганат. Стела, воздвигнутая в честь Кюль-тегина, находится на территории нынешнего сомона Хашаат на берегу реки Орхон в Архангайском аймаке. По нашему мнению, встречающееся в надписи на данном памятнике слово yayíz, характеризующее масть лошади Кюль-тегина, имеет общее происхождение с интересующим нас словом dayir из ССМ. Также представляется необходимым отметить, что данное слово, имеющее такое же значение, можно встретить в 48 строке текста стелы, воздвигнутой в честь Кюль-тегина:
kül tigin az yayizin binip tágdi : áki árig sancdi : baliq[q]a barmadi 'Кюль-тегин, сев на своего бурого азского [коня], атаковал. Он заколол двух мужей, [но] на город не пошел' [КТб 47-48].
Из памятников орхонской письменности, находящихся на территории Монголии, следует, что слово yayíz использовалось не только при обозначении масти лошадей, но и в качестве имени прилагательного с указанием на цвет. Стела, воздвигнутая в честь Кюль-тегина, начинается со следующих строк:
üzá kók táyri asra yayíz yir qilintuqda: ákin ara kisi oyl'i qilinmis 'Когда возникло вверху голубое небо, а внизу — бурая земля, между [ними] обоими появились сыны человеческие' [КТб 1].
Из данного предложения очевидно, что интересующее нас слово yayiz обозначает цвет земли. Таким образом, можно сделать вывод, что данное слово имеет двоякое значение: (1) 'цвет земли', (2) 'масть лошади'.
Столь же семантически двойственным было и интересующее нас монгольское слово dayir. Очевидно, что в ССМ оно обозначает масть одной из лошадей богача Торголжина. Выделение этого значения у данного слова мы обосновали приведенными выше примерами. Что же касается второго значения, приведем следующий пример, также из ССМ:
§ 245: dayir etügen-i danglasun-u tedüi büküi-ece dalai müren-i qoroqan-u tedüi büküi-ece nókóceba bi [Rachewiltz 1972: 143].
В своей основе данное выражение тождественно по смыслу выражению, встречающемуся в эпосе «Благопожелание Алтаю»: СYмбэр уулыг гYвээ дов байхад СYYн далай шалчиг балчиг байхад 'В то время, когда море Сун было лужей, а гора Сумеру была бугорком'. Данное выражение академик Ц. Дамдинсурэн передал очень красноречиво и благозвучно:
Уужим их газрыг Довын твдий байхад Уулзаж нвхврлвсвн билээ, би Усан их мврнийг Горхий твдий байхад Учирч танилцсан билээ, би.
'Когда бескрайняя земля была подобна холмику, встретившись, подружился с ним я. Когда многоводная река была подобна ручейку, встретившись, познакомился с ним я'.
Многократно встречающееся в памятниках орхонской письменности выражение оШкап уг'$ имеет значение 'лесной массив Отю-кена', что можно интерпретировать как 'высочайшая вершина Хангайских гор — Отгон-Тэнгэр-Уул'. Из этого можно заключить, что слово dayir, входящее в рассматриваемое нами словосочетание dayir etйgen из ССМ, можно истолковывать в значении 'цвет земли', а само это словосочетание рассматривать как тождественное древнетюркскому выражению уауг2 угг 'бурая земля', которое встречается на надписи на стеле, воздвигнутой в честь Кюль-тегина.
Основываясь на вышеизложенном, разбираемое нами предложение из третьего параграфа ССМ следует понимать так:
'Богач Торголжин имел жену Борогчин-гоа, слугу Боролдой-Суялби и двух славных лошадей бурой и серой [мастей]'.
По нашему мнению, это идентично описаниям героев, встречающимся в монгольском героическом эпосе.
Из нашего краткого анализа тюркского слова уауг2 и соответствующего ему монгольского слова dayir можно сделать вывод о том, что детальное изучение памятников орхонской письменности с лексической и грамматической сторон имеет важное значение в деле освещения неясных до сих пор аспектов монгольского языка.
Список условных сокращений
бур. — бурятский язык; др.-тюрк. — древнетюркский язык; каз. — казахский язык; калм. — калмыцкий язык; кир. — киргизский язык; монг. — литературный монгольский язык; МПЯ — монгольский письменный язык; орх. — язык памятников орхонской письменности; тув. — тувинский язык; тюрк. — тюркский; уйг. — уйгурский язык.
Литература
Болд 2010 — Л. Болд. Орхон бичгийн дурсгал III (Тоньюкукийн бичээс) [Памятники орхонской письменности III (Надпись Тоньюкука)] [ШУА-ийн Хэл зохиолын хурээлэн, Монголын Алтай судлаачдын холбоо 11]. Улаанбаатар: Соёмбо принтинг, 2010. Болд 2011 — Л. Болд. Орхон бичгийн дурсгал IV (Кул-тегиний бичээс) [Памятники орхонской письменности IV (Надпись Кюль-тегина)] [ШУА-ийн Хэл зохиолын хурээлэн, Монголын Алтай судлаачдын холбоо 12]. Улаанбаатар: Соёмбо принтинг, 2011. Владимирцов 1929а — Б. Я. Владимирцов. Заметки к древнетюркским и старомонгольским текстам // Доклады АН СССР. Сер. В 16, 1929. С. 289-296.
Владимирцов 1929б — Б. Я. Владимирцов. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия: Введение и фонетика [Ленинградский Восточный Ин-т им. А. С. Енукидзе 33]. Л.: Изд. ЛВИ им. А. С. Енукидзе, 1929. Гаадамба 1990 — Ш. Гаадамба. Монголын нууц товчооны судлалын зарим асуудал [Некоторые проблемы изучения Сокровенного сказания монголов]. Улаанбаатар: Улсын хэвлэлийн газар, 1990. Дамдинсурэн 1990 — Ц. Дамдинсурэн. Монголын нууц товчоо [Сокровенное
сказание монголов]. 4-е изд. Улаанбаатар: Содпресс, 1990. Дондуков 1988 — У.-Ж. Ш. Дондуков. Об аффиксе -лиг в монгольских языках // Л. Д. Шагдаров (ред.). Проблемы монгольского языкознания: Сб. науч. тр. Новосибирск: Наука, 1988. С. 148-155. Малов 1951 — С. Е. Малов. Памятники древнетюркской письменности:
Тексты и исследования. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1951. Малов 1959 — С. Е. Малов. Памятники древнетюркской письменности
Монголии и Киргизии. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1959. Намжилов 1990 — Монголой нюуса тобшо [Сокровенное сказание монголов] /
Ч.-Р. Намжиловай оршуулга. Улан-Удэ: Бур. кн. изд-во, 1990. Нацагдорж 1961 — Д. Нацагдорж. Зохиолууд [Сочинения]. Улаанбаатар: Улсын хэвлэлийн хэрэг эрхлэг хороо, 1961.
Поппе 1938 — Н. Н. Поппе. Монгольский словарь Мукаддимат ал-Адаб. Ч. 1-2 [Тр. / Ин-т востоковедения АН СССР 14]. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1938.
Цэвэл 1966 — Я. Цэвэл. Монгол хэлний товч тайлбар толь [Краткий толковый словарь монгольского языка]. Улаанбаатар: Улсын хэвлэлийн хэрэг эрхлэх хороо, 1966.
Цэрэнсодном 1990 — Д. Цэрэнсодном. Монголын нууц товчоо [Сокровенное сказание монголов]. Улаанбаатар: Улсын хэвлэлийн газар: Менхийн Yсэг хэвлэлийн газар, 1990.
Damdinsurung 1957 — Mongyol-un niyuca tobciyan / Qayucin mongyol kelen-ece odu-yin mongyol bicig-un kele-ber C. Damdingsurung orciyulba / Сокровенное сказание / Пер. Ц. Дамдинсурэн со старо-монг. на совр. монг. язык / Mongol-un Nigucha Tobchiyan (Mongolian СИгои1се [sic!] of o1240 [sic!]) / Trans. from old-mong. into modern mong. language by Ts. Damdin-suren. Mukden: Obor Mongyol-un arad-un keblel-un qoriy-a, 1957.
Eldengtei, Ardajab 1986 — Eldengtei, Ardajab. Mongyol-un niyuca tobciyan: seyiregulul tayilburi [Сокровенное сказание монголов: Переложение [на старомонгольскую письменность] и комментарии]. Kokeqota: Ober Mongyol-un suryan kumujil-un keblel-un qoriy-a, 1986.
Gadamba 1990 — Mongyol-un niyuca tobciyan [Сокровенное сказание монголов] / Qudam (ijayur erten-u) mongyol bicig-iyer mongyol bicig, udq-a sudulul-un eguden-ece S. Gadamba-yin tosuglen niytalaju sergugegsen seyiregulge eke, tayilburi. Ulayan-bayatur: Ulus-un keblel-un yajar, 1990.
Rachewiltz 1972 — I. de Rachewiltz. Index to The Secret History of the Mongols [Indiana University Publications: Uralic and Altaic Series 121]. Bloomington: Indiana University, 1972.
Источники
БРС — К. М. Черемисов. Бурятско-русский словарь: 44 000 слов / Буряад-ород словарь: 44 000 Yra. М.: Сов. энциклопедия, 1973.
ДТС — Древнетюркский словарь. Л.: Наука, 1969.
КТб — «большая» руническая надпись на стеле в честь Кюль-тегина [Малов 1951: 21-27, 28-33, 36-43; Болд 2011].
КЧ — руническая надпись на стеле в честь Кули-чура [Малов 1959: 25-30].
Ob — руническая надпись из 7 строк на боковой грани Онгинского памятника [Малов 1959: 7-11].
ССМ — «Сокровенное сказание монголов» [Rachewiltz 1972].
ССТМЯ — Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков: Материалы к этимологическому словарю. Т. 1-2. Л.: Наука, 1975-1977.
Тон. — руническая надпись на стеле в честь Тоньюкука [Малов 1951: 56-73; Болд 2010].
