CC BY
108
УДК 811.512.155 ББК 81.2 Ту
Е.М. Куулар
ЛЕКСИКА НАРОДНОГО КАЛЕНДАРЯ В ЮГО-ВОСТОЧНОМ ДИАЛЕКТЕ ТУВИНСКОГО ЯЗЫКА
В работе рассматриваются особенности лексических диалектизмов, которые обозначают календарное время животного 12-летнего цикла в юго-восточном диалекте в сравнении с тувинским литературным языком и другими диалектами. Интерес к исследуемой проблеме объясняется тем, что носители юго-восточного диалекта являются трилингва-ми, они общаются между собой на тувинском, монгольском и русском языках. Анализ фактического материала показывает более сильное влияние соседнего монгольского языка на лексику исследуемого диалекта. Объясняются причины возникновения диалектных слов, заимствованных из монгольского языка и претерпевших некоторые фонетические изменения согласно внутренним законам тувинского языка.
E.M. Kuular
THE LEXICON OF THE FOLK CALENDAR IN THE SOUTH-EASTERN DIALECT OF TUVAN LANGUAGE
The paper discusses the features of the lexical dialecticisms which denote the calendar time of the animal 12-year cycle in the South-Eastern dialect in comparison with the Tuvan literary language and other dialects. The problem attracts much attention because speakers of South Eastern dialect are trilingual, they communicate with each other in Tuvan, Mongolian, and Russian languages. The analysis of factual material shows a stronger influence of the neighboring Mongolian language on the vocabulary of the investigated dialect. The article explains how dialectal words are borrowed from Mongolian language and change their phonetics according to the internal laws of the Tuvan language.
Ключевые слова: тувинский язык, диалекты, лексемы, фонетика, народный календарь, животный цикл, монгольские заимствования.
Keywords: the Tuvan language, dialects, tokenized, phonetics, folk calendar, the animal cycle, the Mongolian borrowings.
Тувинцы - один из малочисленных тюркоязычных народов Сибири, проживающие в Республике Тыва в составе Российской Федерации (численность 313 777 чел.), родной язык - тувинский, который в генеалогической классификации Н.А. Баскакова отнесен к уйгуро-тюкюйской группе восточной ветви тюркских языков [1, с. 320].
Тувинский язык по территориальному принципу разделен на четыре диалекта, одним из них является юго-восточный, территория его распространения граничит на востоке с Монголией. Данный диалект характеризуется значительным влиянием монгольского языка по сравнению с литературным языком и его другими диалектами. На протяжении многих лет жители юго-восточной части Тувы компактно проживали с монголами, длительное и тесное взаимодействие происходило во всех сферах жизнедеятельности. История и этнокультурное своеобразие жителей данной территории было достаточно изучено отдельными специалистами, и это позволяет выделить их в отдельный историко-культурный и этнолингвистический ареал [2, с. 55-58].
Следует также отметить, что с установлением госграницы (1-ая пол. ХХ в.) монгольский язык юго-восточных тувинцев оказался практически изолированным от языка монголов. С этого момента их речь подвергается все большему влиянию тувинского, а затем и русского языков. Таким образом, на территории, где распространяется юго-восточный диалект (далее ЮВД), функционируют три языка: тувинский, монгольский и русский.
Языковая специфика носителей ЮВД проявляется в том, что местный (авт. халха-ский) диалект монгольского языка в сумонах Нарын, Качык, Булун-Бажы Эрзинского района по сей день в полной мере продолжает выполнять функцию бытового разговорного языка. Носители более преклонного и старшего поколения до недавнего времени не признавали себя тувинцами, считали родным языком монгольский. В качестве самоназвания применяют этноним ка(ъ)лга, видимо, в связи с тем, что их язык (речь) стойко сохраняет черты именно халха-диалекта соседнего монгольского языка. Таким образом, живущие в указанных выше сумонах носители ЮВД образуют группу так называемых монголоязычных тувинцев.
Целью настоящей статьи является выявление особенностей лексем, обозначающих календарное время животного 12-летнего цикла в ЮВД в сравнении с тувинским литературным языком и другими диалектами.
В последнее время активизируется интерес к исследованию тематических групп лексики тувинского языка, в частности, относящихся к понятиям «суточное время», «природное время». Так, в тувиноведении имеются научные изыскания отдельных исследователей в языковом [4; 5] и этнографическом [3] аспектах. Тем не менее календарное время тувинцев еще не было объектом специального исследования. Многие слова изучаемой лексики под нивелирующим влиянием литературного языка постепенно начали исчезать. Люди старшего поколения, которые знали и руководствовались «особыми приметами» того или иного года при ведении традиционных форм хозяйства, от нас потихоньку уходят, вместе с ними забываются и особые слова, словосочетания, которые использовались в их речи.
У тувинцев существовал народный календарь, связанный не только с традиционной скотоводческой хозяйственной деятельностью, но и с некоторыми климатическими приметами и суевериями. Анализируемый фактический материал дает представление об одном из элементов национально-культурной самобытности и мировоззрении тувинцев-кочевников в отношении времени.
Вопрос о том, когда и где впервые стали пользоваться календарем двенадцатилетнего животного цикла, все еще не нашел окончательного решения. В текстах некоторых наскальных памятников древнетюркского (орхоно-енисейского) рунического письма (VIII-XIII вв.), которые не имеют датировок, встречаются предложения, где указываются даты описываемых в них событий по годам животного цикла. В частности, в орхонском памятнике в честь Кюль-тегина (VIII в., т.е. 732 г.) имеются такие строчки: «Ку.л-Тегин Хой чылда, он чедиги хунде ушту, тоску ай чээрби чедиде орнукшуттувус. Бажыцын, сиилбиин, бижиин, дажын Мечи чылда чедиги ай чээрби чедиде шупту алгадывыс» 'Ушел наш Кюль-тегин отважный в год Овцы - семнадцатого дня от нас он отлетел. В девятый месяц мы двадцать седьмого дня, обряды совершив, навек простились с ним. Надгробный храм ему, балбалов и резной из камня столп - затем, в год Обезьяны, мы двадцать седьмого дня воздвигли, освятив' [6, с. 111, 217]. Как видно из записи, в VIII веке даты назывались по годам животного цикла, а месяцы - порядковыми числами: он чедиги хун 'семнадцатый день', тоску ай 'девятый месяц' и т.д.
Эти данные указывают на бытовавшую во времена Тюркского каганата систему летоисчисления, которой пользовались предки нынешних тюркоязычных народов. Лунный годовой календарь известен многим народам стран Восточной и Центральной Азии.
Хотя в 1918 г. в России официально был принят европейский григорианский календарь, по 12-летнему животному календарному циклу тувинцы, как и раньше, не только вели исчисление времени, но и управляли жизнью и хозяйственной деятельностью. Поскольку часть населения Тувы по виду своей основной деятельности ведет кочевой образ жизни, потребность в хозяйственном календаре и по сегодняшний день продолжает сохраняться. В памяти старшего поколения еще живы передаваемые из поколения в поколение народные знания, связанные с этим календарем. Кроме этого, тувинцы поныне соблюдают традиционные даты праздников по лунному календарю, в частности, каждый новый год начинается с Шагаа - первого дня первого месяца весны. Праздник Шагаа отмечается ежегодно в период с 21 января по 20 февраля по европейскому календарю. В 2016 году он попадает на ночь с 8 на 9 февраля.
Расположение названий годов по именам животных внутри цикла одинаково как у тюркских, в частности, у тувинцев, так и у монгольских народов. В календаре наименование года обозначается сочетанием двух лексем по модели: «название животного + чыл 'год'».
Лексема *у1 'год', как отмечает О.А. Мудрак, «встречается, начиная с VIII в. в ор-хонских памятниках в названиях 12-ричного животного цикла, ... данный календарный термин имеет внешние параллели во всех алтайских группах» [7, с. 71], а в тувинском языке употребляется лексема чыл.
Понятие «календарный год» образуется изафетной конструкцией типа Хой чылы 'год овцы', Меъчи чылы 'год обезьяны'. В тувинском языке главное и зависимое слова соединяются между собой по способу тюркского изафета. В ЮВД главный компонент употребляется без аффикса принадлежности Хой чыл, что характерно монгольскому языку, само слово чил 'год' сохранилось в старом тюркском звучании, не подвергаясь монгольскому влиянию.
В «Очерках народного быта тувинцев» этнографом Л.П. Потаповым тувинский календарь был представлен в строгой последовательности под следующими названиями животных. Первыми в списке идут общепринятые наименования, а вторыми - зафиксированные в ЮВД: 1. ^ске чылы - хулгун чил 'год мыши'. 2. Инек чылы -ухэр чил 'год коровы'. 3. Пар чылы - пар чил 'год тигра'. 4. Тоолай чылы - туулай чил 'год зайца'. 5. Улу чылы -луу чил 'год дракона'. 6. Чылан чылы -могой чил 'год змеи'. 7. Аът чылы -морой чил 'год лошади'. 8. Хой чылы - хонин чил 'год овцы'. 9. Мечи чылы - мичин чил 'год обезьяны, год Плеяд'. 10. Дагаа чылы - тахай чил 'год курицы'. 11. Ыт чылы - нохой чил 'год собаки'. 12. Хаван чылы - кахай чил 'год кабана' [3, с. 281].
Как видно, в народном календаре названия годов представлены в тувинском и монгольском языках. Похоже, тувинцы, хорошо владеющие разговорным монгольским языком, переняли названия годов из соседнего монгольского языка без какого-либо изменения.
Нужно заметить, что названия четырех годов Пар чылы 'год тигра', Улу чылы 'год дракона', Мечи чылы 'год обезьяны' и Дагаа чылы 'год курицы', за исключением не очень значимых фонетических изменений, совпадают с таковыми центрального и западного диалектов тувинского языка, соответственно они являются общими как для тюркских, так и монгольских народов.
Со дня выхода работы Л. Потапова прошло 53 года, с тех пор языковая ситуация в ЮВД существенно изменилась. В настоящее время под сильным влиянием тувинского литературного языка речь монголоязычных тувинцев претерпевает некоторые изменения. Более ранние монгольские лексические заимствования в речи не говорящих по-монгольски носителей ЮВД употребляются уже в измененном виде, т.е. подверглись различным изменениям в процессе фонетического освоения. А в семантическом плане особых изменений не произошло.
Приведем диалектные названия годового цикла с указанием сумонов, где речь носителей в большей или меньшей степени была подвергнута монгольскому языковому влиянию:
1. Хулугуна (Бай-Даг, Ак-Эрик), хулагана (Морен) кулухун / хулгуц (Эрзин, Нарын, Качик) (монг. хулгана) лит. щске 'мышь'. По закону фонетики тувинского языка, в корне не должно быть сочетания двух согласных звуков, по этой причине в заимствованных словах появляется гласный звук, т.е. эпентеза. Кроме этого, по закону сингармонизма тувинского языка в диалектных словах соблюдены два разных вида гармонии гласных: нёбная (хулагана) и губная (кулухун). В диалектизме хулгуц появление конечного носового согласного [ц] можно объяснить следующим образом: «Одной из характерных особенностей ойратских говоров является сохранение старомонгольского переднеязычного [н] в форме именительного падежа имен существительных, в то время как в восточно-монгольских диалектах конечный [н] либо исчез, либо превратился в заднеязычный [ц], который в халха-монгольском языке часто произносится очень редуцированно» [8, с. 351].
2. Ухер (Ак-Эрик), ухур (Эрзин), YXYP (Эрзин, Нарын) (монг. ухэр) лит. инек 'корова'. В литературном языке лексеме ухэр соответствует ее вариант Угер как название космонима, так как в тувинском языке обычно в интервокальном положении глухой согласный озвончается. А в ЮВД в положении между гласными могут употребляться глухие согласные, иногда - глухие придыхательные согласные [9, с. 78].
3. Пар (Эрзин), бар (Ак-Эрик, Нарын) (монг. бар) лит. пар 'тигр'. В тувинском языке и его диалектах в абсолютном начале слова [п] всегда сильный, т.е. придыхательный глухой согласный. А в речи монголоязычных тувинцев этот звук произносится как в языке-оригинале [бар], т.е. со слабым согласным.
4. Кодан (Эрзин, Бай-Даг), туулай (Ак-Эрик, Эрзин), туула (Нарын) (монг. туулай) лит. тоолай 'заяц'. В слове тоолай литературного языка имеется долгий гласный [оо], по мнению ученого-тувиноведа Б.И. Татаринцева, «[оо] восходит к полуузкому лабиализованному [уу], имеющемуся во многих монгольских языках и диалектах, в том числе и халха-монгольском [10, с. 67]. Как видно, в речи хорошо знающих монгольский язык жителей в слове долгота гласного [уу] сохраняется.
Жители сумонов Эрзин, Бай-Даг пользуются лексемой кодан чылы, где первый компонент кодан отмечен в древнетюркских памятниках. На практике замечено параллельное употребление двух лексем: кодан чылы / туулай чылы.
5. Лу (Эрзин, Морен), луу (Ак-Эрик, Нарын) (монг. луу) лит. улу 'дракон'. В тувинском языке слова, начинающиеся с согласного [л], считаются монгольскими заимствованиями. В речи носителей ЮВД в слове начальный [л] сохраняется, а в литературном языке и других диалектах в начале слова появляется гласный [у], но в потоке речи начальный узкий гласный подвергается редукции.
6. Могай (Ак-Эрик), могаа (Морен, Эрзин), мога (Нарын) (монг. могой) лит. чылан 'змея'. А.М. Щербак относил к числу монгольских заимствований в тувинской лексике корневые слова с начальными согласными [й], [л], [н], [м], этого же мнения придерживался и Б.И. Татаринцев [10, с. 20].
В тувинском и во многих тюркских языках огубленные гласные [о], [е] далее первого слога в словах почти не встречаются, поэтому во всех диалектных словах в последнем слоге вместо [о] употребляется неогубленный гласный звук [а].
7. Мери (Эрзин), мерь (Нарын) (монг. морь, морой) лит. аът 'лошадь'. В монгольском языке имеется несколько согласных, после которых пишется ь (мягкий знак), смягчающий впереди стоящую согласную. При заимствовании данного слова, по-видимому, мягкость согласного повлияла на твердорядный гласный основы, и он перешел в мягкий гласный переднего ряда. На конце слова мери появляется гласный, т.е. эпитеза.
8. Хой / хойн / хони (Морен, Эрзин), хонь (Нарын) (монг. хонь) лит. хой 'овца'. В первых двух лексемах вместо носового согласного [н] употребляется назализованный вариант [й].
9. Бич / мечи / сармыкчын (Морен, Эрзин), бичин (Бай-Даг), мичи (Нарын) (монг. бич, мичин) лит. ме(ъ)чи 'обезьяна'. В диалектизмах и монгольских словах в начале слов заметно чередуются согласные м // б, как отмечает Б.И. Татаринцев, «в анлауте [м] часто восходит к [б] и чередуется с последним как в исконных (тувинских) словах, так и в заимствованиях» [10, с. 21]. Считается, что в абсолютном начале слова чередование согласных м // б - общетюркское явление.
Что касается лексемы сармыкчын лит. сарбашкын 'обезьяна', также заимствована из монгольского языка. В тувинском языке она является синонимом слова ме(ъ)чи и в разговорной речи может параллельно употребляться как календарный термин. А в монгольском языке лексема сармыкчын как календарный термин не употребляется.
10. Тэхаа (Ак-Эрик), дэхаа / дэхээ (Эрзин), тахаа (Бай-Даг, Нарын, Морен) (монг. тахиа) лит. дагаа 'курица'. В тувинском языке нет дифтонгов, и поэтому на месте соответствующих гласных появляется долгий гласный. В диалектных словах, как и в языке-источнике, употребляются в одном слове и твердый, и мягкий гласные. В последних двух лексемах по закону нёбного сингармонизма образовались два разных варианта одной лексемы: дэхээ и тахаа.
11. Ноъгай (Ак-Эрик), нохой (Бай-Даг), моъгаа / могай (Эрзин), нохаа (Морен, Нарын) (монг. нохой) лит. ы(ъ)т 'собака'. Здесь примечательным является тот факт, что в речи некоторых носителей ЮВД в заимствованной лексеме первый гласный основы произносится с фарингализацией, т.е. гласный звук произносится с участием глотки. В связи с этим следует отметить, что тувинский язык отличается от всех современных тюркских языков тем, что в нем имеется, помимо кратких и долгих гласных, 8 фарингализованных гласных. Один из первых исследователей фонетического строя ЮВД, доктор А.Ч. Кунаа характеризует эти специфические гласные следующим образом: «При артикуляции звуков данной группы мускулы в стенках глотки, в том числе и мускулы корня языка, сближаются, отделяя собой нижнюю часть глотки в виде особого резонатора, а гортань отходит вниз, увеличивая тем объем нижнего глоточного резонатора.» [11, с. 6-7].
Изучением происхождения фарингализации занимались многие ученые, каждый из которых внес определенный вклад в объяснение этого уникального языкового явления. Известный исследователь тувинского языка, доктор Б.И. Татаринцев объясняет, что «. именно исчезновение придыхательности сильных согласных обусловило фарингализации», также «последовавшее за этим на тувинской языковой основе ослабление неначальных согласных привело, по-видимому, к компенсирующему удлинению фарингализованных гласных, близких в этом отношении к долгим гласным». В своем обобщенном труде о фарингализации тувинского языка ученый-фонетист
К.А. Бичелдей обобщает мнение Б.И. Татаринцева о том, что «исчезновение приды-хательности у сильных согласных и их ослабление произошло поочередно. Они соответственно определили возникновение фарингализации и компенсирующее удлинение фарингализации» [12, с. 21-22].
12. Ка(ъ)гай (Ак-Эрик, Бай-Даг), кахай / кагай (Эрзин), кахаа (Морен, Нарын) (монг. гахай) лит. хаван 'свинья'. Лексемы, заимствованные из монгольского языка, в тувинской речи носителей ЮВД также произносятся с фарингализацией. В лексемах, где в непервых слогах сохранился сильный согласный [х], в первых слогах произносится краткий гласный, а не фарингализованный.
По данным Д. Сарыкай, примерно такие же названия были зафиксированы в речи представителей тандинского говора ЮВД, которые не владеют монгольским языком: хулугуна 'год мыши', Yгер 'год коровы', туулай 'год зайца', улуу 'год дракона', могай 'год змеи', мврY/ мору 'год лошади', хойни / хойну 'год овцы', печи / мечи 'год обезьяны', дахаа 'год курицы', нохай / нагай 'год собаки', кахай / кагай 'год свиньи' [13, с. 248].
Из общего числа названий годов, употребляемых в других диалектах, диалектную особенность составляет лексема шышкан чылы вместо литературного щске чылы 'год мыши', (ср. алт. чычкан дьыл), она зафиксирована в речи кара-хольцев, моген-буренцев - носителей западного диалекта.
Тере-хольский диалект тувинского языка отличается от других диалектов и литературного языка отсутствием фарингализации, следовательно, у носителей этого диалекта совершенно другое произношение лексем: [ат] лит. [аът] 'лошадь', [мечи] лит. [меъчи] 'обезьяна', [дахаа] лит. [даъгаа] 'курица', [ыт] лит. [ыът] 'собака'.
Как видно из анализируемого материала, названия годов животного цикла в речи носителей юго-восточного диалекта тувинского языка заимствованы из монгольского языка. Существование разных фонетических вариантов в словах объясняется тем, что они претерпели некоторые изменения в области фонетики согласно внутренним законам тувинского языка. Специфику названий и ее терминологии во многом определили монгольские заимствования, которые проникли позже и формировались уже на данной территории. Что касается других диалектов и литературного языка, календарная терминология не имеет существенных различий.
Список литературы
1. Баскаков Н.А. Введение в изучение тюркских языков. - М.: Изд-во восточной литературы, 1962. - С. 120.
2. Дьяконова В.П. Южные тувинцы как историко-культурный и этнолингвистический ареал Тувинской АССР // Народы и языки Сибири. Ареальные исследования. - М., 1978. - С. 55-58.
3. Потапов Л.П. Очерки народного быта тувинцев. - М.: Наука, 1962. - 402 с.
4. Кужугет Ш.Ю. Лексико-семантическое поле «природное время» в прозе К.-Э. Куда-жы // Филологические науки: вопросы теории и практики. № 5, часть 2. - Тамбов: «Грамота», 2014. - С. 119-122.
5. Кара-оол Л.С. Понятие «час» по-тувински // Филологические науки: вопросы теории и практики. № 2 (44). - Тамбов: «Грамота», 2015. - С. 99-103.
6. Кул-тегин. Поэзия вечного камня: (Памятники орхоно-енисейской письменности У1-УШ вв.). - Новосибирск: Наука, 2003. - С. 111, 217.
7. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика: 2-е изд., доп. - М.: Наука, 2001. - С. 70-71.
8. Владимирцов Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия. - Л., 1989. - С. 351.
9. Куулар Е.М. Юго-восточный диалект тувинского языка. - Кызыл: РИО ТувГУ, 2014. - 213 с.
10. Татаринцев Б.И. Монгольское языковое влияние на тувинскую лексику. -Кызыл: Тувкнигоиздат, 1976. - 130 с.
11. Кунаа А.Ч. Звуковой состав тесхемского говора тувинского языка / АКД. - Л., 1958. - 14 с.
12. Бичелдей К.А Фарингализация в тувинском языке. - М.: Изд-во РУДН, 2001. -С. 21-22.
13. Сарыкай Д. Сведения о речи тандинских тувинцев // УЗ ТНИИЯЛИ, вып. XVI. -Кызыл: Типография управления по печати при Совете Министров Тувинской АССР, 1973. - С. 169-276.
Сокращения
Лит. - литературный
Монг. - монгольский
Алт. - алтайский
Ср. - сравни
