CC BY
40
И. Добаев,
доктор философских наук, профессор, эксперт Российской академии наук, Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону ЭТАПЫ РАДИКАЛИЗАЦИИ ИСЛАМИСТСКИХ НЕПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫХ РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ И ПУТИ ПОВЫШЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ИДЕОЛОГИИ ТАКФИРИТОВ-ДЖИХАДИСТОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ*
Процесс радикализации российского ислама прошел ряд этапов1:
1. 70-е - начало 90-х годов ХХ в. знаменуют собой первый этап. Первоначально в Дагестане, не без влияния извне, появляются молодежные салафитские группировки, идет процесс осмысления их адептами зарубежного салафитского наследия, а первым «наставником» выступает молодежный исламистский лидер, ставший позднее известным как Магомед Кизилюртовский. Силовые структуры выявляют и «мягко» пресекают деятельность этих группировок.
2. Начало 90-х годов - 1994 г. Фиксируется воссоздание и практическая легализация дагестанских салафитских группировок, которые осуществляют так называемый «салафитский призыв» путем создания исламистских кружков, где их участники детально изучают такие понятия, как «такфир» и «джихад», в их специфической «ваххабитской» интерпретации. В этот же период в России при посольствах некоторых мусульманских стран создаются «культурные центры», фиксируется ввоз в страну и распространение исламистской литературы. Одновременно аналогичная литература в массовом порядке начинает издаваться на местах (например, издательство «Сантлада» в селе Первомайское Хасавюртовского района Дагестана). В Россию прибывают миссионеры, проповедники и зарубежные «преподаватели» мусульманских
* Статья выполнена в рамках внутреннего гранта ЮФУ № 07 / 2017-22 «Трансконфликтные регионы как феномен геополитической конкуренции: Социальные риски и ресурсы адаптации к гуманитарным вызовам».
1 Добаев И.П. Радикализация ислама в современной России. Монография. -М., Ростов н/Д.: Изд-во «Социально-гуманитарные знания», 2014. - С. 227-251.
дисциплин, одновременно начинается выезд для получения исламского образования за рубежом российской мусульманской молодежи. Первые два периода основной территорией исламизации выступает Дагестан.
3. Декабрь 1994 г. - начало 2000-х годов характеризуются доминированием Чечни в процессе радикализации северокавказского ислама. Чеченские войны, как и трехлетний перерыв между ними, сопровождался концентрацией в этой республике зарубежных «моджахедов», преимущественно арабов, с серьезной идеологической, финансовой и иной подпиткой со стороны зарубежных исламистских центров. На территории Чечни функционировали специальные учебные центры по подготовке боевиков - самый известный под селением Сержень-Юрт в Шалинском районе, который возглавлял известный зарубежный террорист Эмир Хаттаб, близкий к лидеру «Аль-Каиды» Усаме бен Ладену. В 1998 г. в Чечню из Дагестана переезжают радикальные исламисты со своим лидером - М. Кизилюртовским, происходит консолидация зарубежных, чеченских, дагестанских салафитов, а также их единомышленников из других северокавказских республик. В 1999 г. позиции салафитов в Чечне настолько окрепли, что они решились на агрессию в дагестанском направлении, где их боевые структуры были разгромлены.
4. Сентябрь 1999-2007 гг. Этап характеризуется началом второй чеченской кампании, разгромом боевых подразделений сепаратистов, переходом их к партизанской войне. В этот период Чечня остается эпицентром сосредоточения радикальных исламистов, хотя ее лидерами артикулируются еще вполне светские сепаратистские проекты в рамках конструирования так называемой ЧРИ (Чеченская Республика Ичкерия). В этот же период наблюдается процесс «растекания джихада» практически по всей территории Северного Кавказа. Речь идет о распространении идеологии радикального исламизма, институционализации собственных неправительственных религиозно-политических организаций и группировок, появлении и разрастании инфраструктуры «джихада» (схроны, блиндажи, бункера и т.п.), ведении специфической политической диверсионно-террористической практики, в том числе далеко за пределами Северо-Кавказского региона. Происходит трансформация структур боевиков, которая постепенно приобретает сетевой характер.
Значимым на данном этапе представляется то, что если в 90-е годы ХХ в. северокавказские «ваххабиты» были представ-
лены умеренно-радикальной и ультрарадикальной составляющими, то в ходе второй чеченской кампании местная салафийя выродилась исключительно в религиозно-политический экстремизм, на базе которого развилось террористическое движение, прикрывающееся исламским вероучением. Тем не менее умеренные радикалы, хотя и в меньшем количестве, еще присутствуют на Северном Кавказе. Однако власти, не умея или не желая отличать умеренных от ультрарадикалов, осуществляют в отношении них одинаково жесткие силовые меры. Такой подход сокращает и без того узкую прослойку умеренных радикалов, постепенно переходящих на экстремистские позиции.
5. 2007 г. - 2013-2014 гг. Пришедший к власти в виртуально существующей Чеченской Республике Ичкерия новый лидер -Доку Умаров - объявил о завершении националистического плана построения ЧРИ и одновременно обнародовал новый геополитический проект - «Имарат Кавказ». Согласно ему, на Северном Кавказе на исламистских принципах функционирования создается новое государство - «Имарат Кавказ», управление которым осуществляется по образу и подобию исламских государств прошлого (Халифаты). В свою очередь, помимо соответствующих центральных институтов власти и управления, в «Имарат» на правах провинций входят так называемые «вилайеты» - конкретные республики Северного Кавказа, а в перспективе - и другие регионы России. В свою очередь, указанные «вилайеты» состоят из секторов, в составе которых действуют первичные исламистские группировки - так называемые «джамааты», представляющие собой, по сути, диверсионно-террористические группировки, иначе говоря - исламистские банды.
6. Конец первого десятилетия - начало второго десятилетия XXI в.: наблюдается распространение влияния «Имарата» и его лидеров на другие «мусульманские» территории - Поволжье, Урал и Западную Сибирь, прежде всего на Татарстан.
7. Последние пять-шесть лет: появление исламистских группировок в «исламских анклавах»1 в немусульманских субъектах страны, группирующихся вокруг появляющихся на этих территориях мечетей, что следует считать очередной тенденцией в про-
1 О «мусульманских анклавах» см. подробнее: Милованов Ю.Е. «Анкла-визация» территорий Северо-Кавказского региона: Содержание процесса и проблемы исследования // Насилие в современной России: Тез. докл. науч. конф. -Ростов н/Д., 1999.
цессе радикализации отечественного ислама, заключающейся в расползании метастаз исламизма по территории страны. Аналогичные процессы ранее имели место в США и некоторых государствах Западной Европы1.
8. После нейтрализации в конце 2013 г. Доку Умарова большинство сетевых структур, входивших в состав «Имарата», присягнувшего в свое время «Аль-Каиде» Усамы бен Ладена, переподчинились новому террористическому гиганту - «Исламскому государству». Многие отечественные исламисты отправились в Сирию, чтобы в рядах ИГ воевать против правительственных войск, верных Б. Асаду. На территории Северного Кавказа происходит деградация радикального исламистского движения, сопровождаемого криминализацией и дальнейшим разукрупнением банд, их децентрализацией с одновременным повышением степени автономности. Теперь небольшие группировки боевиков пытаются наносить быстрые точечные удары, после чего уходят в подполье и даже окончательно распадаются.
Несмотря на это, террористическое движение в регионе окончательно не ликвидировано, что требует принятия дальнейших прицельных мер по его полному искоренению. Как известно, в узком смысле комплекс этих мероприятий включает в себя следующие элементы: совершенствование антитеррористического законодательства, укрепление спецслужб и правоохранительных органов, подрыв экономической основы и каналов финансирования террористов, проведение идеолого-пропагандистской и разъяснительной работы в различных стратах российского общества. Последний блок, и это удивительно, задействуется до сих пор слабо и в целом неэффективно.
Тем не менее понимание проблемы становится очевидным: уже вслед за принятием в октябре 2009 г. Концепции противодействия терроризму в Российской Федерации все чаще стали говорить о необходимости смещения акцентов в антитеррористической деятельности - с пресечения на предотвращение террористической активности, на профилактику терроризма, т.е. на несиловые
1 См. об этом: Добаев И.П. Экстремистские группировки в США: Исламский фактор // Мировая экономика и международные отношения. - 2007. - № 1; Добаев И.П. Исламизация Европы: Миф или реальная угроза? // Мировая экономика и международные отношения. - 2008. - № 4; Добаев И.П., Добаев А.И., Немчина В.И. Геополитика и терроризм эпохи постмодерна. Монография. - Ростов н/Дону: Изд-во ЮФУ, 2015. - С. 177-224.
способы решения проблемы. В последующем Национальный антитеррористический комитет (НАК) неоднократно обращал внимание участников антитеррористической борьбы на это.
Однако следует признать, что эта работа, несмотря на практически сложившуюся в РФ общегосударственную систему противодействия терроризму, до сих пор проводится далеко не на должном уровне. При детальном рассмотрении разнообразных планов идеологического контрнаступления становится очевидным, что зачастую предлагаемые меры касаются некой аморфной массы населения страны. Более того, все эти меры, как правило, адресуются обычным законопослушным гражданам, далеким от идеологии и практики терроризма. Одновременно наблюдается явный дефицит предложений относительно уязвимых категорий молодых людей и носителей идеологии религиозно-политического экстремизма. В стране почти нет созданных и поддерживаемых государством центров исламских исследований, тем более на Юге России. Практически нет и заказов на такого рода исследования, а потому они проводятся редко и не системно, чаще всего по инициативе отдельных ученых. Как следствие, такие работы довольно редки и проводятся на Северном Кавказе, в основном дагестанскими учеными1. Следует также учитывать и то, что терроризм религиозно-политической направленности локализован преимущественно в молодежной среде, пока еще преимущественно на Северном Кавказе. Однако средства на противодействие ему распылены по всей стране, часто далекой от молодежи. Безусловно, в таких условиях рассчитывать на эффективность проводимых мероприятий не приходится, и практика всех последних лет лишь подтверждает данный тезис.
В стране развернута широкомасштабная информационно-пропагандистская деятельность. Проводятся тысячи конференций и круглых столов, выпускается большое количество брошюр, книг и сборников, в СМИ продвигается масса соответствующих статей и видеосюжетов, изготавливается много наружной рекламы и плакатной продукции, снимаются фильмы и видеоролики на антитер-
1 См., например, об этом: Абдулагатов З.М. Исламское сознание в глоба-лизационных процессах: Проблемы адаптации. - Махачкала, 2010; Он же. Особенности социализации современной молодежи и социальные деформации в молодежной среде. - Махачкала, 2011; Кисриев Э.Ф. Ислам и Власть в Дагестане. -М., 2004; Муслимов С.Ш. Религиозно-политический экстремизм глазами дагестанцев. - Махачкала, 2011.
рористическую тематику. Однако террористическая война в СевероКавказском регионе России (и не только!) никак не затухает. Приходится признать, что «выстроить адекватную террористическим угрозам систему противодействия в информационной сфере пока не удалось»1.
Хотелось бы надеяться, что ныне действующий Комплексный план информационного противодействия терроризму в Российской Федерации на 2013-2018 гг. приведет к качественному рывку в идеологическом противоборстве с противником.
Пока же следует признать, что осуществляемая в Российской Федерации информационно-идеологическая и разъяснительная работа не отвечает требованиям дня, нуждается в качественном переформатировании. При этом следует говорить даже не об информационном противодействии терроризму, а о противодействии именно идеологии терроризма. Основная задача заключается в том, как верно в свое время подчеркнул первый заместитель руководителя аппарата Национального антитеррористического комитета России Е.П. Ильин, чтобы «...на фоне сохранения и укрепления силовой составляющей борьбы с конкретными террористическими проявлениями кардинально повысить эффективность противодействия идеологии терроризма, поставить надежные барьеры на путях ее проникновения в общественное сознание. Конечная цель этой работы - изменить правовую психологию людей, добиться отторжения абсолютным большинством населения самой мысли о возможности применения террористических методов для разрешения территориальных, социальных, конфессиональных, культурных и других проблем и противоречий»2.
Иначе говоря, необходимо дальнейшее неустанное развитие и укрепление всей системы противодействия идеологии терроризма. Ее главной целью является компрометация идеологической доктрины радикальных исламистов, которая с точки зрения исламской ортодоксии далеко не безупречна и, как следствие, вывод из-под влияния такфиритов-джихадистов их реальных и потенциальных сторонников и последователей, тем самым сокращение
1 Пржездомский А. С. Информационная сфера стала полем боя с экстремизмом и терроризмом // ФСБ за и против. - 2010. - № 11.
2 Ильин Е.П. Актуальные проблемы противодействия вовлечению молодежи в террористическую деятельность (12-14 октября 2009 г., Ростов н/Дону). [Электронный ресурс] // Национальный антитеррористический комитет [Официальный сайт]. URL: http://www.nak.fsb.ru Рубрика «Публикации».
социальной базы поддержки террористов и пополнения их отрядов.
В данном направлении, как представляется, не следует упускать из поля зрения два важных момента, которые порой игнорируются: «исламский» фактор в формировании идеологических доктрин радикальных исламистов и молодежный характер террористического и шире - религиозно-политического движения в некоторых регионах России, прежде всего на Северном Кавказе. Ведь совершенно очевидно, что привлекательность идеологии радикального исламизма, особенно в молодежной среде, довольно высока. Однако оба этих фактора необходимо рассматривать в тесном единстве и во взаимоувязке, поскольку на практике они поддерживают и подпитывают друг друга.
В то же время следует признать, что в стране до сих пор нет полноценной государственной политики по воспитанию молодого поколения, хотя и есть понимание того, что «нельзя оставлять без государственного попечения молодежь, которая формировалась в годы безвременья»1. Северокавказская молодежь выросла в условиях ожидания перманентных боестолкновений, испытывает на себе беды социального неравенства на фоне прогрессирующего имущественного расслоения в России, а также трудности самореализации, зачастую находится под воздействием религиозно-экстремистской пропаганды и влиянием разного рода «авторитетов», а потому нуждается в особом внимании государства. Как верно подчеркнул советник председателя Национального антитеррористического комитета А. С. Пржездомский, «... периодическими круглыми столами тут не отделаешься. Требуется серьезная, повседневная работа с молодежью, прежде всего ориентированная на ее воспитание в условиях двуязычия и этнического многообразия». Для этого, по его мнению, «. надо срочно начать подготовку педагогов общеобразовательных учреждений и вузов по культурно-исторической тематике с акцентом на неразрывное единство российского Кавказа и неприятие любых форм насилия. Кроме этого, срочно нужна программа, направленная на привлечение творческих, спортивных, военно-патриотических и молодежных объединений северокавказских республик к участию в общерос-
1 Пржездомский А.С. В эпицентре противостояния идеологии смерти: Интервью советника председателя Национального антитеррористического комитета. [Электронный ресурс] // Национальный антитеррористический комитет [Официальный сайт]. URL: http://www.nak.fsb.ru Рубрика «Публикации».
сийских и региональных фестивалях, конкурсах, работе поисковых патриотических отрядов, что должно обеспечить укрепление связей между молодежью разных субъектов Российской Федерации»1.
Кроме того, нельзя игнорировать религиозный фактор происходящего на Кавказе. Некоторые ученые-исламоведы прямо говорят об эндогенном радикализме в исламе, а также об «объективно существующей связи между отдельными течениями в мусульманстве и терроризмом», утверждая, что «лишь излишняя политкорректность, прочно увязанная с политическим интересом, не позволяет руководству России быть полностью открытым в этом вопросе»2. Сегодня на Северном Кавказе еще есть те, кто с оружием в руках борется за построение исламского государства, «освобождая земли ислама», и пытаться разрешить эту в конечном счете духовную и идеологическую проблему, скажем, простым увеличением числа рабочих мест или увещеванием типа «ребята, давайте жить дружно» - откровенно неуместно.
Религиозный фактор, безусловно, существует и действует. В исламе, как и в других религиях, есть радикальные течения, которые стремятся установить очень жесткие правила жизни и поведения. Идеологи радикального исламизма буквально вдалбливают молодым людям мысль о необходимости ведения наступательного «джихада» против «неверных», «отступников» и «лицемеров», борьба с которыми в специфических условиях Северного Кавказа нередко еще приобретает характер кровной мести. Таким образом, здесь происходит смыкание местных доисламских обычаев (ада-тов) со спецификой собственно ислама и даже заурядным криминалом.
Не вызывает никаких сомнений то обстоятельство, что росту религиозно-политического экстремизма на Северном Кавказе способствует не только глубокий кризис всех светских идеологий нынешнего периода, но и идеологических основ традиционного в регионе ислама, нуждающегося в коренной модернизации. Решать эту проблему, как представляется, следует сразу по целому ряду скоординированных во времени и взаимоувязанных между собой направлений.
1 Пржездомский А. С. Информационная сфера стала полем боя с экстремизмом и терроризмом...
2 Абдулагатов З.М. Особенности социализации современной молодежи и социальные деформации в молодежной среде. - Махачкала, 2011. - С. 40.
В 90-е - первое десятилетие 2000-х руководство страны возлагало большие надежды на авторитет представителей традиционного, официального ислама. Однако социальная отчужденность и политическая пассивность «официального ислама», с его теоретической слабостью, дефицитом образованных знатоков ислама и мусульманских традиций, на деле усилили шансы исламистов в идейной схватке за мусульманское население, прежде всего за молодежь1. Несмотря на то что многие представители мусульманского духовенства, которых радикальные исламисты считают «лицемерами» («мунафикун»), приняли мученическую смерть от рук террористов, все же нельзя не признать, что их проповедь оказалась малоэффективной в противостоянии с человеконенавистнической идеологией такфиритов-джихадистов. Однако конфронтация ваххабитов с представителями «официального» ислама не ограничивается идеологической борьбой. Ваххабитская идеология считает всех тех, кто ее не разделяет, «врагами ислама» и призывает своих сторонников к священной войне с ними, т.е. к джихаду. Истинный ваххабит обязан ненавидеть всех врагов ислама, его ненависть должна обретать практические формы2. Среди этих «врагов», отмеченные в качестве «лицемеров» («мунафикун»), значатся и представители «официального ислама», наиболее активные из которых находятся под прицелом радикальных исламистов.
Общеизвестно, что наибольший накал террористической активности фиксируется на Северо-Восточном Кавказе (Дагестан, Чечня, Ингушетия), где в рамках официального ислама господствуют суфийские ордены (тарикаты) - накшбандийя, кадирийя и шазилийя (последний - только в Дагестане). Однако следует отметить, что и в этом северокавказском субрегионе достойного отпора суфизм идеологии салафизма дать не смог, а, по мнению З.М. Абдулагатова, и не мог дать, так как «.эта дискуссия в самых жестких формах безрезультатно идет уже многие столетия. Более того, как показывает статистика террористических акций религиозно-политического характера, переход исламской молодежи в ряды салафитов увеличивается. Причем, это напрямую связано не только с недостаточностью в противодействии религиозному
1 Ислам в России: Угрозы радикализации // Российская газета. - 2012. -
4 апр.
2 Муслимов С. Ш. Религиозно-политический экстремизм глазами дагестанцев. - Махачкала, 2011. - С. 37-38.
экстремизму тарикатской идеологии, но и тем, что суфизм в известной степени сам порождает салафитскую противоположность1.
Кроме того, «.так как "официальный" ислам стремится максимально приблизиться к государству, и это ему действительно удается, оппозиция к "официальному" духовенству переходит к оппозиции государству»2. Поэтому, по мнению З.М. Абдулагато-ва, «. государству надо найти пути ко всем исламским конфессиям. Ровная открытость к ним, даже к тем, которые находятся в отношении жесткой конкуренции "официальному исламу", - действенный способ противодействия их радикализации»3. Эта мысль находит поддержку в руководстве Национального антитеррористического комитета (НАК): «Внутриконфессиональное противостояние, которое сейчас существует внутри ряда республик Северного Кавказа - это очень опасное явление......пришло время
находить точки соприкосновения с идеологами умеренного ваххабизма (салафитами)......всех, кто готов к диалогу, мы должны
привлечь, включить в процесс противодействия терроризму. Надо пресечь воспроизводство террористических кадров. Значит, та часть духовенства, которая готова работать с молодежью, удерживая ее от вооруженного противостояния с властью, и которая открыта к богословскому диалогу и обсуждению всех спорных вопросов, - это наши потенциальные союзники»4.
Однако не все так просто: существуют и сомнения относительно целесообразности работы с умеренными исламистами. В частности, эксперты из созданного в рамках Российской академии наук «Центра ситуационного анализа» считают, что осуществление отдельных призывов в пользу контактов властей с салафитами чревато негативными последствиями для развития отношений с последователями традиционного ислама. Так, утверждают они, попытка властей Дагестана провести переговоры с «лесными» привела к тому, что те стали предъявлять претензии и выдвигать свои условия, в том числе требуя назначения своих
1 Абдулагатов З.М. Особенности социализации современной молодежи. -
С. 43.
2 Там же. - С. 55.
3 Там же. - С. 56.
4 Пржездомский А.С. В эпицентре противостояния идеологии смерти.
представителей на должности заместителей глав администраций и замначальников УВД1.
Нет никаких сомнений в том, чтобы противостоять радикалам на интеллектуальном уровне, нужны образованные знатоки ислама, которых в российских традиционалистских кругах явно недостаточно. В этой связи серьезную обеспокоенность вызывает подготовка кадров служителей мусульманского культа в России: ряд учебных текстов создается по системе средневековой схоластики, отсутствует аттестация учебников, не контролируется качество образования, практически нет светских специалистов по исламскому богословию, не хватает знатоков арабского языка, грамотных переводчиков. Переводные книги с арабского и турецкого нередко культивируют экстремистские настроения и т.д.
Совершенно очевидно, что в целях противодействия религиозно-политическому экстремизму обществу и государству необходимо обратить особое внимание на систему религиозного образования. Речь идет о том, что необходимо создать отечественную модель исламского образования, что позволило бы перехватить инициативу у зарубежных мусульманских университетов и центров в сфере как очного, так и дистанционного обучения. В частности, в Саудовской Аравии, Египте, Афганистане, Пакистане, других государствах Ближнего, Среднего Востока и Северной Африки студенты из России нередко продолжают изучать ислам в его наиболее радикальных формах, одновременно подвергаясь антироссийской идеологической обработке. Многие лидеры вооруженного подполья, например уничтоженные А. Астемиров и М. Мукожев из Кабардино-Балкарии, прошли обучение в исламском университете Эр-Рияда (Саудовская Аравия), в государстве, где доминирующим выступает суннитский ислам ваххабитской направленности.
Однако до сих пор российская мусульманская молодежь продолжает выезжать за рубеж для получения исламского образования. При этом существуют два канала выезда - официальный и частный. Выезжающие официально, в рамках заключенных договоров между Духовными управлениями мусульман (ДУМ) и конкретными учебными заведениями, получают стипендии, имеют возможность решения социальных проблем. Более того, сегодня позиция подавляющего большинства ДУМов такова, что первона-
1 Ислам в России: Угрозы радикализации // Российская газета. - 2012. -
4 апр.
чально получать высшее мусульманское образование следует в России, и только потом, по официальным каналам и соглашениям, совершенствовать его за рубежом, в авторитетных университетах. В то же время большинство желающих получить зарубежное исламское образование выезжает по частным каналам, чаще всего по приглашениям уже обучающихся там земляков. Они не обеспечиваются стипендиями, пакетом социальных услуг, а потому легко попадают под влияние радикалов. Всего же число тех, кто получил исламское образование за рубежом после распада Советского Союза, превысило 10 тыс. человек1. Несмотря на то что, начиная с 2007 г., на Северном Кавказе созданы три прошедших государственную аккредитацию и лицензирование мусульманских центра -в Махачкале, Нальчике и Грозном, - они пока еще не смогли составить реальную конкуренцию зарубежным аналогам.
Более того, система исламского образования в регионах России до сих пор выступает одним из мощных источников формирования фундаменталистского сознания мусульманской молодежи2. Как справедливо отмечал дагестанский ученый И.А. Шамов, в программах исламских учебных заведений РД нет «ни истории, ни географии, ни математики, ни литературы, ни русского, ни иностранных языков, ни биологии, ни компьютерной грамоты, ни, разумеется, начал философии и еще десяток "ни". Ничего из того, что делает члена общества образованным, а само общество - развитым»3. Как представляется, идеология противодействия не может не уделить пристального внимания содержанию учебных программ российских исламских образовательных учреждений. По мнению З. М. Абдулагатова, с которым мы полностью солидаризуемся, государству и обществу в целях соответствия этих программ общественным и государственным интересам было бы желательно:
- провести строгий учет всех исламских учебных заведений. Несанкционированных государством религиозных учебных заведений с несоответствующими государственным стандартам программами быть не должно;
1 Ислам в России: Угрозы радикализации // Российская газета. - 2012. -
4 апр.
2 Муслимов С.Ш. Религиозно-политический экстремизм глазами дагестанцев. - Махачкала, 2011. - С. 21.
3 Шамов И.А. Религия или светское просвещение // Дагестанская правда. -2001. - 8 июня.
- разработать, с участием религиозных и светских ученых, программы для религиозных учебных заведений всех уровней исламского образования (мактабы, медресе, исламские высшие учебные заведения);
- контроль над строгим следованием принятым учебным программам должен быть особой заботой государства.1
Помимо создания и совершенствования собственного российского мусульманского образования, сегодня чрезвычайно нужна стабильная информационная политика по исламской проблематике, включающая, в том числе, издание печатных материалов (периодических, учебно-просветительских и аналитических), создание соответствующих сайтов и интернет-портала с одновременным противодействием аналогичной активности со стороны радикальных исламистов. В частности, заслуживает пристального внимания со стороны властей их издательская деятельность и еще недавнее наличие в розничной торговле России книг и брошюр, по сути, подрывного содержания. Зачастую, как это случилось с мусульманской литературой, появление на полках магазинов, в мечетях и исламских учебных заведениях изданий, содержащих экстремистские идеи, связано с дефицитом собственной богословской и правоведческой литературы. Этот недостаток до сих пор компенсируется произведениями зарубежных авторов, идеологов радикального ислама, в том числе экстремистскими (аль-Ваххаб, аль-Маудуди, С. Кутб, аль-Умар, аль-Фаузан, Башамил, аль-Шакк и многие другие идеологи радикального ислама). Необходимо подчеркнуть, что подрывная исламистская литература попадает в страну не только из-за рубежа, но значительная ее часть до недавнего времени публиковалась непосредственно на территории России (например, издательство «Бадр» тиражировало издаваемую литературу, в основном, в Москве и Московской области). Безусловно, вся литература такого рода должна оказаться под запретом.
Особого внимания заслуживает киберпространство, активность различных телекоммуникационных сетей типа Интернета. Виртуальное пространство заполнено исламистскими сайтами, форумами и диспутами экстремистской направленности. Все теракты фиксируются на сайтах террористов, выступающих за «всемирный джихад», а также в социальных сетях. Деятельность отдельных субъектов киберпространства носит антироссийский
1 Абдулагатов З.М. Особенности социализации современной молодежи. -
С. 50.
характер. Соответственно, и противодействие «идеологическим диверсиям» на этом канале должно носить специфический характер. Вместе с тем в России «пока не найдено эффективных решений по недопущению использования Интернета для распространения террористической идеологии»1.
Слабо ведется работа по дискредитации идеологии и практики радикальных исламистов. Имеющиеся возможности в этом направлении задействуются явно недостаточно. Действенная пропаганда против «ваххабитов» не ведется, их не опровергают, из них не делают посмешище - вместо этого органы власти и управления своими руками порой создают героический ореол «борцов за веру» («моджахедов»), а также «мучеников» («шахи-дов»). Практически не проводятся социологические замеры в различных слоях общества на предмет определения их зараженности идеологией религиозно-политического экстремизма. Отсюда и неэффективность пропагандистских мероприятий государства, поскольку для каждого социального страта общества нужен свой набор методов идеологического воздействия и убеждения. Например, для террористов не существует авторитета светских властей и ученых, а также представителей официального ислама. Для них «единственным моральным мерилом зачастую выступают молодые имамы "из леса", проповедующие джихад, причем эти имамы основательно подкованы и обладают даром убеждения»2. У нас же до сих пор в ходу некие универсальные, зачастую затратные, но малоэффективные мероприятия.
Безусловно, необходимы меры по значительному организационному и материальному укреплению существующих околоисламских организаций - Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования и Группы стратегического видения «Россия -исламский мир». Аналогичный подход необходим и к тем структурам, которые пока не нашли поддержки со стороны федерального Центра и руководства субъектов РФ. В частности, речь идет о ряде таких организаций на Юге России и Северном Кавказе, среди которых можно назвать «Центр исламских исследований» при
1 Ильин Е.П. Система противодействия идеологии терроризма в РФ. [Электронный ресурс] // Национальный антитеррористический комитет [Официальный сайт]. URL: http://www.nak.fsb.ru. Рубрика «Публикации».
2 Сидоров А. Зеленое знамя с двуглавым орлом // Интерфакс. - 2009. -
31 авг.
Дагестанском государственном университете и некоторые другие аналогичные структуры.
Нужна и подготовка нового поколения ученых-исламоведов, знающих реалии и языки российских и зарубежных мусульман, прежде всего арабский язык. Для этого, в том числе, следует разработать программу регулярных комплексных исследований по широкому спектру исламской тематики на основе сотрудничества ученых федерального Центра и регионов, под эгидой одного из профильных институтов Российской академии наук и ведущих вузов во главе с Минобрнауки России, с соответствующей государственной финансовой поддержкой. Целесообразно подумать о возможном создании Федерального научно-исследовательского центра по информационному противодействию терроризму, тем более такая инициатива уже поступала из НАК РФ1.
Одновременно, как представляется, необходимо отстаивать светский характер Российского государства, его равное отношение ко всем традиционным религиям и конфессиям. Не вызывает сомнений то обстоятельство, что современное государство может достичь успехов в гражданском строительстве только на основе ценностей, общих для представителей всех религий и культур; более того, только светское государство способно обеспечить подлинную личную свободу вероисповедания.
Кроме того, в самом широком смысле важнейшее значение имеет разработка эффективной молодежной политики в Российской Федерации и в ее регионах с учетом их специфики. Ведь сегодня на Северном Кавказе молодежь является основной питательной средой для распространения экстремистских идей и воплощения их в практической политической деятельности. Молодежная политика должна базироваться на надежном идейном фундаменте российского патриотизма, для чего следует сформировать современную национальную идеологию, без чего антитеррористическая деятельность будет буксовать. Кроме того, разработка молодежной политики должна быть самым тесным образом увязана с комплексным решением проблем современного северокавказского общества, особенно с такими его современными изъянами, как социально-имущественное расслоение, коррупция, казнокрадство, клановость и т. п. Иначе говоря, при решении синтеза молодежных и исламистских проблем необходимо задействовать весь комплекс мер, составляющих содержание «широкого»
1 Ильин Е.П. Система противодействия идеологии терроризма в РФ.
и «узкого» подходов в противодействии современному терроризму на общенациональном уровне, сведению на нет внешнего влияния, усиливающего его.
Безусловно, выделенные блоки, на которых следовало бы сконцентрировать внимание государства и общества, не перекрывают перечень всех мер, которые можно было бы артикулировать на канале усиления противодействия идеологии терроризма, снижения эффективности конфликтогенных эндогенных и экзогенных факторов, но они являются самыми приоритетными, первоочередными. Только совместными усилиями власти и гражданского общества можно реально укрепить фронт борьбы с терроризмом на информационном поле.
Статья предоставлена автором для публикации в бюллетене «Россия и мусульманский мир».
