CC BY
14
ЭСТЕТИКА
УДК: 7.01; 111.85
МИЛОВАЦ Ж.В. * ЭСТЕТИКА ПРИМИТИВНОГО ИСКУССТВА: ПЛАСТИЧЕСКИЙ ЯЗЫК ТАНЦА. DOI: 10.31249/rphil/2022.04.14
Аннотация. В статье проводятся параллели между примитивным и наивным искусством. Анализируются язык танца в плоскости его ритмопластических построений в контексте примитивного искусства, роль спонтанного состояния сознания в процессе создания языка наивных танцевальных форм.
Ключевые слова: примитив; танец; красота танца; эстетика; искусство; ритм; жест; язык тела; образ; спонтанное сознание; творчество; пластика; художник; выразительность.
MILOVATS J.V. Aesthetics of primitive art: plastic dance language
Annotation. The article draws parallels between primitive and naive art. The language of dance is analyzed in the plane of its rhythmoplastic constructions in the context of primitive art, the role of the spontaneous state of consciousness in the process of creating the language of naive dance forms.
Keywords: primitive; dance; dance beauty; aesthetics; art; rhythm; gesture; body language; image; spontaneous consciousness; creativity; plasticity; artist; expressiveness.
Для цитирования: Миловац Ж.В. Эстетика примитивного искусства: пластический язык танца // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3: Философия. - 2022. -№ 4. - С. 100-107. - DOI: 10.31249/rphil/2022.04.14
* Миловац Ж.В. Институт научной информации по общественным наукам РАН, отдел философии, кандидат философских наук, доцент, научный сотрудник, Москва, Россия, [email protected]
Примитивное искусство самодостаточно в силу специфики языка выражения. Произведения примитивного искусства обладают самобытным художественным языком, вызывающим положительные эмоции зрителей. Примитивное искусство можно характеризовать и как наивное искусство, источником вдохновения которого является сама природа. Красота природных форм естественна, как естественно поведение ребенка. Линии, очертания форм в произведениях наивного искусства выразительны и пластичны. В них плавность и детскость соизмеримы со спонтанными проявлениями сознания наивного художника.
Восприятие спонтанного содержания объектов примитива как вида искусства сенсорно ритмично. Такое ритмичное восприятие таится в самой структуре примитива. «Так как ритм является самым примитивным проявлением в жизни человека» [Ритм и культура танца, 1926, с. 14], то восприятие наивного искусства является художественно ритмичным. Ритм - это способ воссоздания эмпатической связи между воспринимающим субъектом и воспринимаемым объектом.
Примитив представлен в разных жанрах искусства. Мы попытаемся проанализировать пластику примитива в танцевальной культуре, поскольку «текучесть» линий очевидна как в спонтанном танце, так и на полотнах наивных художников. Пластика живописного примитива - это данность ритмичного носителя выразительности. Пластика примитивного, наиболее наполненного танца - это также особый вид выразительности.
Восприятие как танцевального, так и живописного жанра в рамках примитивного искусства имеет общий критерий, поскольку оно несет в себе определенную тенденцию бытия в мире художественных произведений. Но в то же время наивное искусство индивидуально в силу своей художественной структуры. Средства примитива - это способ передачи подобной индивидуальности, которая является фактором углубления самого содержания примитивного искусства. Известный русский художник В.В. Кандинский в этом смысле точно подметил специфику видов искусства: «Каждое искусство углубляется в себя и как бы специализируется» [Цит. по: Дадианова, 1993, с. 76].
Художник в широком смысле этого слова, творящий в контексте примитивного искусства, передает его средствами необыч-
ность своего видения мира. Результаты творения примитива всегда были спонтанны в силу своей непосредственной наполненности. Зритель, эмпатически «входящий» в бытие художественного примитива, воспринимает отражение идеи художника, а не его самого. Как отмечал Борис Пастернак: «Суть искусства состоит в передаче необычности взгляда художника на мир, но не в характеристике необычности самого художника» [Цит. по: Дадианова, 1993, с. 5].
Примитив как составная часть современной культуры соединяет в себе языки иррациональной и рациональной выразительности. В силу спонтанной наполненности примитивное искусство иррационально насыщено. Иррациональность как отражение бессознательных импульсов субъективной сферы художника в рамках наивного искусства является типом пластической выразительности.
Учитывая то, что примитивное искусство сосуществует в ряду других жанров и видов искусства в рамках культуры, оно самоценно в силу специфики собственного выражения. Европейская культура «разрешила» бытие примитива с его языком выразительности. Это «разрешение» возможно, на наш взгляд, потому, что как отмечал выдающийся отечественный скульптор Эрнст Неизвестный, «каждая культура эксплуатирует определенный тип выразительности» [Кентавр : Эрнст Неизвестный, 1992, с. 214].
Постановка проблемы примитива в искусстве приоткрывает занавес в мир пластического самовыражения посредством «первичных» жестов, окрашенных образно-смысловой символикой. Тяготение к символическому раскрытию «пришедших» образов из «дремлющих» структур бессознательного человеческой психики выступает важнейшим признаком примитива.
Жест, спонтанно проявленный, имеет «отзвук» архетипиче-ской настроенности как отражения «глубинных бессознательных структур, заложенных в каждом человеке и обнаруживающих себя в благоприятных условиях, когда на них не давит следование обязательным нормам и образцам» [Примитив в искусстве, 1992, с. 8].
Отсутствие следования канонам творчества генерирует максимальное эмпатическое состояние субъекта в индивидуальной актуализации телесного выражения через жест. Здесь акцентируется важная деталь в ступенях творческого процесса. Самостийный творческий акт происходит при условии снятия страха за воз-
можный негативный результат при создании художественно-пластического образа.
Пластика жеста в контексте танцевальной импровизации рождается в состоянии вдохновения. Хореодействие, пронизанное творческим вдохновением, закрепляет эмоции радости и удивления и способствует образованию глубоких эмпатических связей с окружающим миром. Вдохновение есть процесс возникновения эмпатических связей.
В контексте анализируемой темы работы мы попытаемся рассмотреть динамику телесно-пластической выразительности на фоне спонтанного состояния сознания. Данное состояние определяет объемность и новый ракурс при погружении в проблему примитива. Спонтанное состояние сознания индуцирует креативное начало решения спонтанной образной динамики тела. При этом происходит «гармоническое раскрытие жизни через спонтанность ее проявления» [Налимов, 1995, с. 96].
«Воздействие спонтанного состояния сознания на характер его телесной выразимости, как частного случая предметного мира, объясняет деятельностный характер человеческой субъективности, что подчеркивает ее онтологическую особенность. Онтологическое начало субъективной сферы индивида заложено в ее бессознательной области» [Пименова, 1997, с. 110]. Динамическая активность бессознательного доказывает его онтологическую природу. «Действие, или акт деятельности, взаимовлияние бессознательной и сознательной областей человеческой субъективности есть онтологическая характеристика спонтанного состояния сознания. Элемент действенности, динамической устойчивости бессознательного психического есть актуальная данность сознания» [там же, с. 111].
Исходя из вышеизложенных соображений, проблему примитива как вида творчества правомерно анализировать в аспекте дея-тельностного подхода. Такой подход очевиден при принятии динамической связи спонтанного сознания субъекта и его своеобразной формы объективации в произведениях наивного искусства.
Рассмотрим красоту примитива, самобытность наивных художников на примере пластической выразительности танца. Различные танцевальные культуры зависят от пространственно-вре-
менного восприятия реальности. Пластический жест как первоэлемент, как элемент примитива определяет вектор хореографической полистилистики. Функция жеста в данном случае - это объединение танцевальных первомотивов. Изначально жест выступал как «первоязык» танцевальной пластики. Человечество заявило о себе зрелостью пластической фактуры тела, дионисийским характером шаманских плясок, языческим «вторжением» архетипиче-ских мотивов, берущих «своё начало от архетипических образов в человеческом уме» [Юнг, 1991, с. 165].
Поскольку жест является первоэлементом пластической выразительности, можно предположить, что «хореогамма» представляет собой спонтанный ряд образно раскрываемых жестов. Архе-типичная «хореогамма» наполнена стихийно-первобытной символикой. Примитив пластических форм танца тяготеет к «первоначальному синкретическому состоянию» [Примитив в искусстве, 1992, с. 13], ритуально-мифической основе жеста. Данное утверждение позволяет выделить одну из важных тенденций, присутствующих в примитиве, которая «коренится в глубинных слоях личности и в самых архаических формах творчества», где «проявляются извечные, универсальные законы творчества, господствуют простейшие формы выражения, первоэлементы» [там же, с. 15].
Выход на архетипический уровень пластического языка открывает возможность понимания изначально спонтанного характера танцевальных первомотивов. Красота пластики танцевальных движений рождается в результате воздействия музыки. Музыка выступает средством расширения сознания, позволяющим глубже воспринимать и анализировать создание образного пластического рисунка. Музыкальное переживание усиливается в процессе хаотичной динамики тела, в контексте пластической импровизации.
Музыкальные звуки материализуются в первичных ассоциативно-пластических движениях. Происходит слияние выразительных средств музыки и пластики через простейшие единицы - звук и жест. И подобное слияние обретает символический характер, «в искусстве музыка лишь зацветает символом» [Лосев, 1995, с. 606].
Примитив как искусство «замкнут» внутри себя. Эта «замкнутость» содержит творческую потенцию «взрыва глухонемых пластов культуры» [Адаменко, 1992, с. 153]. Применительно к исследуемой теме это означает прорыв спонтанного идеографиче-
ского архетипа как первичной «мифологемы» генезиса танца. Это, во-первых.
Спонтанный танец с его мифопластической насыщенностью отражает «с чисто психологической точки зрения непрерывный поток сознания, непрерывную деятельность и творческую текучесть состояния» [Лосев, 1995, с. 298].
Во-вторых, «замкнутость» примитива исчезает в результате «возможности универсального высказывания ... на уровне первоэлементов» [Адаменко, 1992, с. 159]. Пластическое «высказывание» изначально спонтанно хаотично, наивно в проявлении неза-программированных жестов. Здесь уместно вспомнить по аналогии с примитивом в живописи слова известного отечественного исследователя примитива К. Богемской: «Типичный в примитиве прием работы - сразу над картиной, без всяких предварительных этюдов и зарисовок» [Богемская, 1992, с. 103].
Универсальную значимость жесту как элементу примитива в пластически выразимом искусстве танца придают «цвета, формы, звуки, стихии, эмоции, духовные способности», которые «ставятся в тесную связь с направлениями и пространственными положениями» субъекта [Говинда, 1993, с. 221]. Соединение цвета, формы, звука в движении пластических символов телесной динамики являет собой отражение спонтанного механизма деятельности сознания, а именно его бессознательной области. «Одна из примечательных особенностей нашего сознания, (...), состоит в том, что его бессознательная составляющая открывается через символы» [Налимов, 1995, с. 233].
Передача мира символов в примитивных формах танца, в частности не только в африканских плясках, но и в контексте хореографической импровизации, происходит «в движении, становлении, в переходе от одного состояния бытия к другому» [Говин-да, 1993, с. 222]. Реальность предметного мира преображается в образно-ассоциативную картину, что ведет к преодолению пространственно-временных ограничений.
В заключение данной работы следует подвести итоги.
Во-первых, спонтанное состояние сознания является фоном, индуцирующим спонтанные пластические телесные «этюды», первоэлементом которых выступает жест как «праязык» культуры. Хаотичные «выплески» пластических движений исключают за-
данную структуру танцевальных миниатюр, реализуя при этом новую пространственно-временную интерпретацию реальности.
Во-вторых, появляется новая эстетика восприятия примитивных «переживаемых» пластически образных форм танца, отражающих непрерывность структур сознания. Как писал А.Ф. Лосев: «В психике нет расчлененных вещей: в ней все течет и все непрерывно меняется: одно состояние проникает в другое, и им проникается. С чисто познавательной точки зрения в сознании мы находим прежде всего целую лестницу оформленности переживаний» [Лосев, 1995, с. 298]. Образность жеста представляет первичную степень «оформленности переживания».
В-третьих, примитив в искусстве понимается не только как «достояние архаики и первобытных культур». С проблемой примитива связываются «теоретические представления о первоэлементах художественного творчества» [Богемская, 1992, с. 96].
В-четвертых, творчество примитивного художника (в нашем случае танцовщика) имеет спонтанный характер. По сути, наивное искусство - это спонтанное творчество. Художник-примитивист (живописец, танцовщик) создает новую эстетику художественного бытия, новый художественный язык. Произведения примитивного искусства характеризуются самобытным авторским почерком художника, вовлеченного в стихию наивной красоты. «Контекст творчества неотделим от спонтанности. Рождение образно-смысловой палитры художественного действа обретает «плоть» в сознании художника в рамках спонтанного творчества» [Миловац, 2022, с. 215].
Красота языка наивного танца в его самобытности, непосредственности, «текучести» движений, свободе телесного самовыражения. Пластика примитивного танца - это отражение «детскости» мышления, выразительных линий танцовщика, его импровизационной манеры позиционирования. Образно-ассоциативные элементы пластики тела являются условием поиска гармонии и прекрасного в движениях исполнителя.
Таким образом, анализ пластических формообразующих начал языка танца позволяет принять бытие примитива в искусстве с его органично воспринимаемой эстетикой как «художественно ценное явление» [Примитив в искусстве, 1992, с. 8].
Список литературы
1. Адаменко В. Игорь Стравинский и Велимир Хлебников : мир первоэлементов художественного языка // Примитив в искусстве. Грани проблемы. - Москва : Российский институт искусствознания, 1992. - С. 149-169.
2. Богемская К. Историческое прошлое и сегодняшний день примитива // Примитив в искусстве. Грани проблемы. - Москва : Российский институт искусствознания, 1992. - С. 88-108.
3. Говинда Л.А. Творческая медитация и многомерное сознание. - Москва : Центр духовной культуры «Единство», 1993. - 272 с.
4. Дадианова Т.В. Пластичность как физиогномическая характеристика искусства и категория художественного творчества. - Ярославль, 1993. - 130 с.
5. Кентавр : Эрнст Неизвестный об искусстве, литературе и философии. -Москва : Прогресс-Литера, 1992. - 240 с.
6. Лосев А.Ф. Форма - Стиль - Выражение. - Москва : Мысль, 1995. - 944 с.
7. Миловац Ж.В. К вопросу о роли спонтанности сознания в художественном творчестве // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3 : Философия. - Москва : ИНИОН РАН, 2022. - № 1. -С. 208-215.
8. Налимов В.В., Дрогалина Ж.А. Реальность нереального. - Москва : Мир идей, 1995. - 432 с.
9. Пименова Ж.В. Художник : его бытие в спонтанном сознании. - Москва : ИФАН РАН, 1997. - 180 с.
10. Примитив в искусстве. Грани проблемы. - Москва : Российский институт искусствознания, 1992. - 228 с.
11. Ритм и культура танца. - Ленинград : Academia, 1926. - 79 с.
12. Юнг К.Г. Архетип и символ. - Москва : Ренессанс, 1991. - 304 с.
