CC BY
31
:ТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. V, № 3
гстемологическая облематика на III Всемирном *номенологическом конгрессе
ту
Н. М. СМИРНОВА
:тий Всемирный феноменологический конгресс, проходивший -21 августа 2004 г. в Оксфордском университете под общим назва-;м «Логос феноменологии и феноменология Логоса», был заведомо эечен стать заметным событием в жизни международного фило-})ского сообщества. В столицу аналитической философии, под сво-старинного Вэдхэм-колледжа съехались представители 27 стран со зх континентов. Международное феноменологическое сообщество годня, наряду с прославленными европейскими и североамерикан-ими феноменологическими школами, охватывает и исследователь-ие центры в Монголии, Южной Африке, Стране Восходящего 111 злнца и Поднебесной. В конгрессе приняли участие и наши бывшие | ¡;>| ютечественники из стран ближнего зарубежья (Прибалтики, Грузии Азербайджана), многие из которых получили философское образо-шие в прославленных российских университетах.
Устремленность к всестороннему исследованию Логоса феноме- ¡|']' ологии выразилась в углубленном изучении оснований феноменоло-ии в трудах ее классических представителей. Тематика секционных аседаний охватывала практически весь спектр традиционных фено-1енологических проблем. Отвечая на «вызовы» современной культу-1Ы, участники конгресса подвергли скрупулезному изучению вариан-ы интерпретации традиционных феноменологических понятий (фе-юменологической дескрипции, очевидности, ноэмы, ноэзы, при-кюрдиальной сферы, интерсубъективности, жизненного мира, телесности) в трудах выдающихся представителей постгуссерлевской феноменологии. Анализ современных интерпретаций традиционных проблем феноменологии осуществлялся в рамках секций «Новый взгляд на классические проблемы» (рук. Андреас Бреннер, Швейцария) и «Классические проблемы феноменологии в их развитии»
X
(рук. Кармен Козма, Румыния). Отдельные секционные заседания бы- м
ли посвящены классикам феноменологии М. Хайдеггеру, Э. Левинасу О
и М. Мерло-Понти. ^
Всемирные феноменологические конгрессы воочию демонстри- х руют расширение горизонтов влияния феноменологии, экспансию ее
идей на новые предметные области культуры. Подобного масштаба научные форумы собирают под своды престижнейших европейских университетов не только философов, но и представителей широких слоев социогуманитарного знания: истории, политологии, географии, лингвистики, культурной антропологии, психологии, литературоведения, религиоведения, педагогики. Столь широкий охват предметных сфер влияния феноменологии, а также существенный подъем национальных феноменологических школ по всему миру позволил директору Всемирного института феноменологии А.-Т. Тименецка (США), открывая конгресс, провозгласить: «Phenomenology is the Philosophy of Our Time». Ее плодотворные идеи, сказала она, продолжают работать в различных сферах культуры. «Феноменологическое вдохновение» не знает культурных барьеров. Оно проникает не только в сферу философских дисциплин, но в большинство областей иознания, преображая наше видение мира и действия в нем. Однако широкое распространение феноменологии сопровождается подчас незамечаемой тривиализацией ее содержания. Поэтому одной из задач подобных конгрессов является реставрация основополагающих смыслов классических феноменологических текстов, с одной стороны, и пробуждение дремлющих творческих потенций феноменологии, с другой.
Хорошо продуманная научная программа конгресса была построена как возвращение к фундаментальному основанию Гуссерлева проекта универсальной науки с последующим рассмотрением его творческих возможностей. Секции конгресса имели целью проследить стадии философского обнаружения базисных уровней феноменологически трактуемой реальности: идеальные объекты и структуры, конститутивные объекты и структуры, интерсубъективный жизненный мир1. Сквозной темой конгресса стала демонстрация возможностей феноменологии для изучения генезиса различных типов рациональности и форм их взаимодействия со «спонтанностью жизни».
Эвристическому потенциалу феноменологии для анализа оснований конкретных наук и содержания их фундаментальных понятий были посвящены секции «Феноменология и науки о человеке» (рук. Гари Бакхус, США), «Феноменология и культурная антропология»
1 Здесь необходимо небольшое пояснение. Конститутивные объекты отличаются от привычно используемых в науке идеализированных объектов прояснением процедур их феноменологического конституирования, т. е. процесса «возведения смысла». Э. Гуссерль считал, что работа с идеализированными объектами является не более, чем типом «интеллектуальной стенографии», если не выявлен их генезис из донаучной дея-">3 тельности мысли и чувства, дорефлексивных очевидностей сознания ЗЕ (жизненного мира). В самих же идеализированных объектах следы этого Д генезиса «стерты», особенно в понятиях математизированного естество-знания. Однако невнимание к подобной генетической связи чревато отрывом научных понятий от жизненного мира человека, породившим, по X мнению Э. Гуссерля, кризис европейских наук и европейского человече-(•) ства вообще.
ИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА , III ВСЕМИРНОМ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ
'к. Анжела Алее Белло, Италия), «Феноменология религии» (рук. мае Реба, США), «Феноменология и науки о морали» (рук. Наталия [ирнова, Россия), «Феноменология и литература» (рук. Ядвига [ит, США), «Феноменология и художественная критика» (рук. Пат-ция Трутти-Кохил, США), «Феноменологические исследования в пасти исламской культуры» (рук. Надир Эль-Бизри, Великобрита-я), наконец, специальное заседание было посвящено анализу эври-1ческих ресурсов феноменологии для организации междисципли-рного диалога «Феноменология в диалоге наук» (рук. Лешек Пира, шьша).
Феноменология оказывает заметное воздействие на развитие как югих сфер мировой культуры, так и на развитие многих националь-[х философских школ". Отдельные заседания были посвящены ас-миляции феноменологических идей национальными философскими солами, особенностям их интерпретации в рамках неевропейских льтур, а также проблемам интеллектуальной поддержки новых фе-менологических школ по всему миру. Проводимые в рамках кон-есса симпозиумы отражали выдающиеся достижения национальных :номенологических школ («от Ландгребе до Вальденфельдса»), а кже отдельных направлений прикладной феноменологии: феноме-шогической психологии и психиатрии (рук. Симон Дю Плок, Вели-|британия), феноменологии истории (рук. М. Блам, США), феноме-шогии искусства (рук. Мао Чен, США), феноменологической педа-гики (рук. Кармен Балзер, Аргентина). Обсуждение социально-•шософских вопросов на конгрессе сконцентрировалось вокруг про-[ем свободы, необходимости и самодетерминации (Майа Кюле, Лат-[я; Раймонд Лангли, США), насилия (Михаил Штаудигл, Австрия), (противления (Измаил Кадрия, Египет), ответственности (Эддо винк, Нидерланды), страдания (Александра Паулизин, Польша).
В программу Третьего Всемирного феноменологического кон- Г1' >есса не была включена секция, специально посвященная проблемам гноменологической эпистемологии. И это, я думаю, потому, что ! Ь :оретико-познавательная проблематика является для феноменологии ] У жвозной», принизывающей все труды ее отцов-основателей. Ведь шовоположник феноменологии Э. Гуссерль полагал главной осо-шностью европейской культуры «верховенство идеи над жизнью», оэтому глубочайшей проблемой феноменологии, выходящей далеко I рамки собственно философии и имеющей общекультурное значе-ие, является проблема предельных оснований человеческого знания. афос феноменологии - в углублении традиционного философского зализа знания, поиске «твердой породы» достоверности философ-<ого и научного знания вообще. В атмосфере всеобщего упадка ве- >» иких идей Просвещения глубочайшая интенция гуссерлевской фено- ^ енологии состояла в поддержке идеалов новоевропейского рациона- О
С
—- *
" Показательным в этом отношении был доклад оывшего аспиранта X [ф РАН Д. Дашпурэ «Как мы изучаем феноменологию в Монголии».
лизма перед лицом антиинтеллектуалистских и даже мистических (под влиянием экспорта культурных универсалий дописьменных обществ) настроений в культурной жизни Европы начала XX в. Стремление Э. Гуссерля возродить ценность рационалистических идеалов в условиях заметного оживления иррационалистических тенденций в европейской культуре начала XX в. вылилось в новую попытку «обмирщения», «очеловечения» философского идеала всеобщности, в поиск всеобщего начала как истока и смысла европейского философствования. В отчуждении основ рациональности от жизненного мира человека Э. Гуссерль усматривал главную причину кризиса европейских наук и европейского человечества вообще.
Наследуя кантовские традиции трансцендентализма, основоположник феноменологии видел источник всеобщности и необходимости в глубинах сознания трансцендентального субъекта. Искомая им достоверность сродни трансцендентальному идеалу Канта, но без аф-фицирующего чувственность кантовского трансцендентного первоисточника. Поиск феноменологической очевидности в рамках трансцендентального сознания превращает феноменологию в методологию трансцендентального анализа научно-философского знания. Феноменологический анализ структуры познавательного отношения в сфере трансцендентально чистого сознания содержит глубокую критику субъект-объектной дихотомии как неопосредованной гносеологической противоположности, противопоставляя ей развернутую концепцию взаимообусловленности («ноэтико-ноэматического единства») интенционального объекта формами его презентации в сознании трансцендентального субъекта.
Примечательным в этом отношении был доклад нашего бывшего соотечественника М. Долидзе (Грузия). В односторонности классического рационализма, его неспособности служить средством решения современных смысложизненных проблем он усматривает главную причину кризиса человеческого бытия. Феноменология как «смысло-образующее миропонимание» подвергла конструктивной критике излишне объективизированную картину мира, природу в ее материальной замкнутости, вне перспектив духовного развития, в которой не нашлось места человеку как носителю живого духа сознания, одухотворяющего природу. Анализируя природу квантовомеханического опыта, он показал, что метод трансцендентально-феноменологической редукции является философским обобщением практик измерений в квантовой механике. Сознание вторгается в предмет (в рамках классической рациональности мыслимый как независимый от И субъекта), образуя с ним нерасчленимое (в феноменологической тер->• минологии - «ноэтико-ноэматическое») единство, «целостность кван-р| товомеханического опыта»: из взаимодействия атомного объекта с О измерительным прибором невозможно «вычесть» субъекта. Только а при включении субъекта в измерительное взаимодействие становится 3» ясной целостность, неделимость и частичная «неконтролируемость» (10) квантовомеханического измерения. Субъект может контролировать
1ИСТЕМ0Л0ГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА НИ ВСЕМИРНОМ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ
нное взаимодействие в той мере, в какой он может «объективиро-гь» самого себя, но при этом всегда остается неустранимый момент бъективности, который и осуществляет упомянутую объективацию, рамках же классической рациональности процесс измерения выно-тся за пределы физической реальности, тогда как на квантовом овне субъект становится внутренним моментом процесса измерения не может полностью учесть и исключить свое воздействие на кван-вый объект. Феноменологическая интерпретация квантовомехани-ской ситуации состоит в том, что процесс измерения в квантовой ¡ханике рассматривается как смыслообразующий акт сознания, в •тором создается физический смысл атомных явлений.
В пленарном докладе директор Всемирного института феномено-1гии проф. А.-Т. Тименецка содержалась мысль о том, что XX век |йдет в историю как век кризиса разума. Ибо прежние образцы »пиления (когнитивные паттерны) не отвечают нашему образу жиз-I, изжившие себя схемы действия не соответствуют современным юбованиям, а символы, доселе нас вдохновлявшие, потеряли былую шу и стерлись из-за продолжительного использования. Рациональ-эсть и ее отношение к ценностям стали иными; и философская не-юявленность их нового взаимоотношения сопровождается дезори-шщией человека перед лицом новых смысложизненных проблем, аконец, усиление процессов миграции, расширение сферы межлич-эстных коммуникаций до глобальных масштабов обнаружило новые ормы столкновения разума со спонтанностью жизни. Плюрализм орм рациональности становится не только теоретической, но и жиз-епрактической проблемой. Поэтому современная культурная ситуа-ия требует переосмысления понятия разума и рациональности, кри-аческого переосмысления прежних очевидностей сознания. Чтобы ыявить причины кризиса, необходимо проанализировать человече-кую экзистенцию, исследовать природу разума, рациональности -смысла смыслов», посредством которого конституируется универсум еловеческой жизни.
Доклад проф. А.-Т. Тименецка содержал обоснование дискусси-нной интерпретации рациональности как обладающей онтологиче-ким статусом, рациональности как атрибута самой жизни. Она пред-ожила новый философский подход, выходящий за рамки как класси-еских антропологий, представляющих человека центром вселенной и очкой отсчета в построении философских систем, так и субъективи-тских онтологий, отождествляющих бытие с идеальными структура-1и сознания. Это концепция онтопоэзиса - «энтелехиальный онтопо-тический проект самоиндивидуализации жизни». Суть этого подхода южет быть выражена в следующих утверждениях.
Различные типы рациональности возникают в результате естест- М ¡енного процесса самоиндивидуализации жизни. Диверсификация § ипов рациональности осуществляется в креативном процессе станов- ^ гения «человеческого состояния» и соответствует различным уровням X организации («самоиндивидуализации») жизни. Экзистенциальная *
X
2 Зак. 1550
177
конструктивность жизни обнаруживается в творческой деятельности человека. Человеческое состояние с уникальным набором его вирту-альностей есть закономерная фаза в конструктивном онтопоэзисе жизни. Человеческая стадия в эволюции жизни привносит в жизнь новые креативные рациональности. Творческое воображение - атрибут специфически человеческой рациональности. Творческая вирту-альность характеризуется тремя оценочно-смысловыми факторами: ;«н< эстетическим, интеллектуальным и моральным. Благодаря им человек выходит на широкие просторы самоиндивидуализирующегося про-гресса, открывает для себя общественные и культурные горизонты духа. И мышление, обрабатывая данные внутреннего и внешнего опыта, руководствуется эстетическими, интеллектуальными и моральными факторами как продуктами творческого онтопоэзиса жизни.
При всей дискуссионности онтологического, «жизнемирового» подхода к «обмирщению» рациональности я усматриваю в ней в высшей степени спорный, но достойный философский ответ на вызов современности. В настоящее время в постиндустриальном социуме набирают силу процессы деструкции привычных форм социальности, выражением которых становится редукция социальных отношений к финансово-экономическим, неоархаизация («Средние века уже начались» - У. Эко), «бессилие эклессии и запустение агоры» (3. Бауман). Разум покидает сферу общественной жизни, уступая место на Олимпе духовной культуры разнузданной эротической чувственности. Так что поиск более глубоких (чем социальные) основ рациональности «в ., , глубинах самой жизни» - один из возможных философских ответов на ||| «ситуацию постмодерна» (Ж. Ф. Лиотар). Констатируя исход Разума из привычных сфер культуры и духа, концепция онтопоэзиса ищет Разуму новое место в структуре бытия.
Проф. МГУ А. Ф. Зотов в докладе «Онтологические интенции трансцендентализма», посвященном формированию и развитию феноменологии, проводит мысль, что в ней с первых шагов проявилась тенденция к синтезу разных философских идей и разных традиций, что характерно для нашей эпохи, в которой просматриваются контуры глобальной цивилизации. По его мнению, как история феноменологической программы, так и развитие современной мировой философской мысли сегодня не могут быть адекватно представлены ни как хронологическая последовательность концепций великих мыслителей, ни как конкуренция разных философских школ, ни как развитие более или менее автономных исследовательских программ. Современная философская мысль, подобно мысли научной, все в большей степени образует некий глобальный организм, целостный и динамичный, что проявилось, в частности, в тематической структуре корпуса феноме-т нологических исследований, представленных на этом конгрессе. © Мой собственный доклад, посвященный феноменологической
^ концепции релевантности, также имел непосредственное отношение к X проблемам современной теории познания. Феноменологическая концепция релевантности - интереснейшее исследование «естественной
И
ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА
НА III ВСЕМИРНОМ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ
установки сознания», структур обыденного сознания. Это воистину «ускользающая реальность» эпистемологии, объект куда более сложный, чем знание научное. Опорными пунктами его теоретической концептуализации являются понятия «контрапунктная структура личности», «избирательность сознания», «осаждение значений», «прагматический мотив», «тематизация переживаний», «напряженность сознания», «структура релевантности». В свою очередь, феноменологическая концепция релевантности опирается на такие ранее разработанные философские понятия, как «малые восприятия» (Г. Лейбниц), «луч внимания» (А. Бергсон), «множественность реальностей» (У. Джемс), «структуризация сознания на тему и горизонт» (Э. Гуссерль).
Феноменологическая концепция релевантности исходит из предположения Э. Гуссерля, что структурирование на тему и горизонт является фундаментальным для разума. Гуссерль исследовал функции «луча внимания» в конституировании ядра и структурировании поля сознания на тему и горизонт. В концепции релевантности поле сознания представлено множеством реальностей (конечных областей значений): изменение напряженности сознания от полного бодрствования до глубокого сна через все промежуточные стадии является первым шагом в определении сознания как такового, включая тематическое ядро и горизонт. Тематизация одной из них, по Э. Гуссерлю, сдвигает прочие реальности в область горизонта (и делает их наименее отчетливыми). Развивая далее идеи Э. Гуссерля, феноменологическая концепция релевантности исходит из того, что Я как психофизическое единство живет сразу в нескольких областях реальности одновременно. Когда я пишу эти строки, например, я одновременно живу в областях работы (движения пальцев при использовании компьютерной клавиатуры, использование компьютерной программы) и в мире отвлеченных от повседневности идеализированных объектов науки (артикуляция собственных размышлений). Продумывание текста статьи, таким образом, простирается сразу на несколько уровней моей сознательной жизни, каждому из которых присуща своя напряженность сознания, направленность луча внимания, особая темпоральная перспектива и артикуляция на тему и горизонт. И хотя это существенно различные типы человеческой активности, они воспринимаются как единая деятельность. Иными словами, мое действие по написанию статьи оказывается гетерогенным набором различных видов деятельности, каждая из которых по-своему структурирована на тему и горизонт. Однако степень моей персональной вовлеченности во все эти процедуры неодинакова. Лишь одна из них является тема- готической в этом сложном ансамбле. И именно преобладание одной темы придает видимое единство этому разнородному набору видов п деятельности, полагая написание статьи тематически релевантным.
Исследования А. Шюца свидетельствуют, что теория избирательной активности разума является лишь заголовком для проблем, более Ж сложных, чем структурирование на тему и горизонт, а именно, про- I®,
> X
SfP
блем релевантности. Жизнь сознания одновременно в различных областях реальности, в различных напряженностях сознания и модусах «внимания к жизни», в различных измерениях времени и приведение в f действие различных уровней нашей личности, наконец, контрапун->>! ктная артикуляция тем и горизонтов, присущая каждому из этих уров-ÄgL ней, - все это является выражением взаимодействия структур реле-вантности: внутренней и навязанной, перманентной и прерванной, тематической, мотивационной и интерпретативной. Наиболее сложным объектом анализа является интерпретативная релевантность. Анализ интерпретативной релевантности позволяет заключить, какие именно элементы наличного запаса знания и при каких субъективных условиях «достаточны» для интерпретации нового опыта. Ибо новый опыт, как показал В. Янкелевич, порождает в сознании сразу несколько альтернативных перцептивных конфигураций, состязающихся за право быть интерпретацией. И исход такого «состязания» определяется сложным сцеплением внутренних (степень субъективной уверенности, интуитивной очевидности и др.) и внешних (ситуа-тивно-детерминирующих) факторов, анализ которых и составляет содержание концепции интерпретативной релевантности3.
Я хотела бы обратить внимание на дискуссионные моменты концепции, которые привлекли внимание коллег и инспирировали оживленное обсуждение на конгрессе.
В докладе упоминалось, что среди рукописей А. Шюца его последователь (и издатель) Р. Занер обнаружил интереснейший незаконченный фрагмент, написанный по-немецки и озаглавленный «Философия пробелов» (Philosopie der Leerstellen). F. Занер принял решение опубликовать этот набросок в качестве составной части предпоследнего раздела, озаглавленного «Знание-знакомство и понятие осведомленности»4, в готовившейся к изданию книге «Размышления о проблеме релевантности»5. В этом фрагменте намечены дальнейшие стратегии анализа обыденного знания как феноменологически фундаментального в отношении любого человеческого знания вообще. Набросок представляет собою разнородный набор тезисов и не образует (по крайней мере, внешне) цельного текста. Это, да будет позволена столь возвышенная метафора, искры авторского прозрения. И облечь их в относительно связную систему суждений - задача столь же увлекательная, сколь и труднейшая. Не претендуя на ее исчерпывающее решение, реконструирую ее важнейшие опорные пункты.
Задуманная А. Шюцем систематическая теория пробелов осно-вывается на следующих когнитивных презумпциях:
X
' Подробнее см.: Шюц А. Размышления о проблеме релевантности // Щюц А. Избранное: мир, светящийся смыслом. М., 2004. С. 235-400.
^ Там же. С. 350-371.
X 5 См.: Schutz А. Reils
(J0) Yale University Press, 1970.
X 5 См.: Schutz A. Reflections on the Problem of Relevance. New Haven :
ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА
НА III ВСЕМИРНОМ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ
• наше знание об объекте неравномерно, существуют пробелы (Leerstellen), зазоры, анклавы неизвестного в массиве познанного;
• исчерпывающее знание невозможно вследствие «непрозрачности» жизненного мира (Undurchsaubarkeit der Welt). Мы не можем постичь всех его измерений: в пределах жизненного мира мы более склонны полагаться на веру, делая лишь некоторые его сектора полупрозрачными, и лишь совсем немногие - прозрачными;
• активность разума избирательна, но избирательность лишь отчасти детерминирована прагматическим интересом: скольжение луча внимания определено контурными линиями пробелов;
• деятельность разума по конституированию пробелов строится по схеме Э. Гуссерля: пассивный синтез узнавания (спонтанное улавливание сходства, одинаковости, подобия), образование пар (смысловых единств в результате переноса смысла на иную предметность), аппре-зентация («осовременивание» прошлого типично сходного восприятия); |
• пробел и его контур изначально типически определены. Теория внутреннего горизонта выступает локусом типически сравнимых элементов. Пробел определяет внешний горизонт как значащий |«|# контекст; ! '|1|
• все научные типизации укоренены в допредикативной сфере. ; И Философские проблемы, а также проблемы формальной логики воз- ! '1 никают из нее и укоренены в этом философски наивном восприятии И^ мира посредством системы релевантности (мотивационной и интер-претативной).
Задачей социального эпистемолога является исследование корней теоретического знания в жизненном мире и изучение последующих процессов «седиметации значений» т. е. генетического и структурного аспекта наличного корпуса социального знания. И поставленная проблема заслуживает того, чтобы ее обсуждение продолжить.
Серьезное внимание на конгрессе было уделено «наведению мостов» между феноменологией и другими направлениями современной философии, и прежде всего - аналитической философией, столицей которой и является Оксфордский университет. В пленарном докладе «Аналитическая философия и феноменология» заведующий кафедрой западной философии Оксфордского университета проф. Гре-хэм Локк подчеркнул, что феноменологию и философию языка не следует противопоставлять друг другу. И хотя в ранних работах Э. Гуссерля не уделялось серьезного внимания смыслоконструирующей роли языка, намеченное в «Кризисе европейских наук» исследование разговорного языка как неисчерпаемого источника обыденных типизации, на которых основаны феноменологически фундаментальные типизации здравого смысла, позволяет «навести мосты» между двумя {*> влиятельнейшими направлениями западной философии XX века. Хо- О телось бы надеяться, что и в России феноменологические исследова- «g ния будут ориентироваться на синтез различных философских идей и X приобретут более выраженную эпистемологическую направленность. ч®)
Iis
1,
