CC BY
41
78
• ••
Известия ДГПУ, №3, 2015
УДК 82
ЭПИЧЕСКИЙ СЮЖЕТ И ПРОБЛЕМЫ ДОКУМЕНТАЛИЗМА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ (В ТОМ ЧИСЛЕ ЧЕЧЕНСКОЙ)
ЛИТЕРАТУРЕ НОВОГО ВРЕМЕНИ
THE EPIC PLOT AND DOCUMENTALISM PROBLEMS IN THE NATIONAL (INCLUDING THE CHECHEN) LITERATURE OF THE MODERN PERIOD
© 2015 Халипаева И. А., Чукуева З. Н.*
Дагестанский государственный педагогический университет ^Чеченский государственный педагогический институт
© 2015 Khalipaeva I. A., Chukueva Z. N.*
Dagestan State Pedagogical University *Chechen State Pedagogical Institute
Резюме. В настоящей статье говорится о «документальности», основанной на действительных фактах, о персонажах, собыытиях, происходивших в октябре 1993г. Основныые события в произведениях названного типа также составляют Революция и Великая Отечественная война порождающие слияние документальности и художественной выыдумки в национальном изложении.
Abstract. This article deals with the "documentary” based on actual facts, about the characters, the events that took place in October, 1993. Major developments in the works of the mentioned type also make up the Revolution and the Great Patriotic war, giving birth to the fusion of the documentary and the artistic imagination in the ethnic presentation.
Rezjume. V nastojashhej stat'e govoritsja o «dokumental'nosti», osnovannoj na dejstvitel'nyh faktah, o personazhah, sobytijah, proishodivshih v oktjabre 1993 g. Osnovnye sobytija v pro-izvedenijah nazvannogo tipa takzhe sostavljajut Revoljucija i Velikaja Otechestvennaja vojna, porozhdajushhie slijanie dokumental'nostiihudozhestvennoj vydumki vnacional'nom izlozhenii.
Ключевые слова: сюжет, документализм, метасюжет, очерковость, национальная проза, роман, рассказ, северокавказская литература.
Keywords plot, documentary, metaplot, essayism, ethnic prose, novel, story, the North Caucasian literature.
Kljuchevye slova: sjuzhet, dokumentalizm, metasjuzhet, ocherkovost', nadonal'najaproza, roman, ras-
skaz, severokavkazskaja literatura.
Умножающаяся ориентированность на злободневную актуальность инициировала уже практически в постсоветской прозе второй половины прошлого века отчетливое уменьшение сюжетности. В пятилетие с 1986 по 1990 гг. в современный литературный ход обычно включают произведения прошедшего, прежнего и не настолько далекого. Так, незначительные по объему (не более очерка) рассказы Г. Соколова (1985 г.) жестко справедливы, пунктуальны, вместительны по сюжету и композиции. В них отсутствуют какие-либо внезапные повороты, а разворот происходящих в сюжете событий относительно
небольшой, сконцентрированный в одной точке, это Малая земля. Сюжетность повествования удаляется здесь как непременное требование его художественности и сменяется документализмом, каковой осознается в качестве составляющей событийно - хроникального текста. Документальные (как и означил сам писатель) очеркового типа рассказы Г. Соколова отличаются овладевающим вниманием читателя сюжетом, интенсивностью происходящего, суровой и слаженной структурой. Действительные даты биографии геро-ев-малоземельцев до такой степени колоритны, что могли бы превзойти даже наиболее
Общественные и гуманитарные науки
• ••
79
виртуозную фантазию. Автор, сформировав нерушимую череду выразительных типов отечественных воинов, обнаружил в них стандартные общественные и даже порой частные особенности бойцов отечественной армии. Произведения, абсолютно ценны как удостоверение той поры, как подтверждение участника и свидетеля происходившего, внесшего памятную главу в отечественные военные лавры.
Напечатанные в 90-е гг. ХХ в., произведения, например, романы Г. Бакланова «И тогда приходят мародеры» и В. Токаревой «Лавина» могут быть сопоставлены в случае событийности по отчетливо проявляющемуся метасюжету. Они различаются по поэтике, по размаху, по возвышенности раздумья и, преимущественно, по принципам создателей. Однако применительно к пришедшим тенденциям «капиталистического» строительства у них общая, единая точка зрения, состоящая в явно выражаемом негативе. В данном ракурсе настоящий сюжет аналитики того момента допускали считать метасюжетом года. Подобного рода проза квалифицируется современными исследователями как проза катастрофы (термин Н. Ивановой), с учетом заглавия повести В. Токаревой понятием, весьма соответствующим сюжетообразующим событиям. Данные события составляют, по сути, в каждом конкретном эпизоде некий «реквием по уходящей натуре»: «И тогда приходят мародеры», «Последний герой», «В больнице». Событийно насыщенные и социально-обусловленные произведения
А. Проханова («Дерево в центре Кабула» - об Афганистане, «В островах охотник» - о Кам-пучи, «Африканист» - о Мозамбике и др., вышедшие отдельной книгой под общим названием «Горящие сады») созданы по той же (катастрофичной) технологии. В костяке сюжета находится стандартный для журналистики способ передвижения в требуемом пространстве, это командировка. Центральный персонаж А. Проханова отбывает из родной Москвы в отдаленную державу, на современную воспламененную территорию мира по профессиональному заданию. Метод передвижения устанавливает существенное для авторского взгляда независимое требование -выбор между вхождением и самоотстранением. Начальная доля противодействия разрешает изведать и очертить случившееся изнутри. Поистине, смысловой сутью проха-новских романов, идентично со смысловой сутью журналистского очерка, становится воссоздание визуально познанного. Однако преимущественно превалирует в наше время в отношении к случившемуся, совершенно осмысленная нейтральность, настолько отдаленная от пылающей установки предшеству-
ющего века, которая напряженно оппонировала властвовавшей общественнополитической реальности. Другая доля противодействия у А. Проханова гарантирует отстраненность, а значит, более убедительную беспристрастность писательского повествования.
Аналогично и другой современный российский писатель В. А. Маканин (2003 г.) предпочитает собственный контекст описания, адресовавшись к революционным явлениям конца прошлого века у Белого дома. Данный способ считается традиционным для журналистского жанра путевых заметок, которые отпираются, обыкновенно, повествовательным началом, фиксирующим авторскую роль странника и созерцателя. В. Маканин избегает аналитических оценок, не рассуждая о том, кто невиновен или повинен, целиком исключает политические предпочтения и какую-либо социально-политическую суть. Воссоздаются лишь фактические плотские детали, лишь усмиренные или обнаруженные физические симптомы возбуждения в отношениях между мужчиной и женщиной. В судьбоносную ночь атаки в октябре 1993 г. непредсказуемый персонаж почти лишается рассудка, но приобретает практически животную мощь. Особенность «документальности» основывается здесь на действительных фактах, но существенно усиливает поле художественным доступом автора к очерченным явлениям. В так называемой демократии, одержавшей победу, и в условиях рыночной экономики настоящий персонаж, одновременно с подобными себе, в состоянии лишь мечтать о том, что прочие в состоянии, не скрываясь, унижая все возможные нормативы, прямо употреблять («Долгожители»), Однако непосредственно одержавших победу «демократов» автор статистически обоснованно воспринимает беспомощными, скудоумными и «пьяно-доверчивыми». Также имеет место непроизвольное внимание его непредсказуемого персонажа к происходящему в октябре 1993 г. вокруг Белого дома, когда в итоге всего этого он ощущает необыкновенное возбуждение.
Основные события в произведениях названного типа второй половины прошлого века также составляют революция и Великая Отечественная война, порождающие слияние документальности и художественной выдумки в национальном изложении. Уже не однажды называвшимися нами национальными авторами, вновь создаются произведения, адресующие страну к тяжким дням, месяцам и годам. К примеру, в адыгских литературах таковыми являются повести А. Евтыха «Десант» (1973 г.), X. Ашинова «Вооруженные люди» (1977 г.), П. Кошубаева «Игла в сердце» (1980 г.) «Семь
80
• ••
Известия ДГПУ, №3, 2015
дождливых дней» и т. д. Позже в 80-е гг. XX в. та же военная проблематика приобретает несколько иное воплощение в трудах и чеченских писателей пришедшего поколения: М. Ахмадов («Сказка о трех братьях», «А мельница крутилась и на рассвете»), М. Бексултанов («Черный Глаз», «Бухта «Крест»), С. Яшуркаев («Красный майор») и др. Их связывает влечение представить напряженное сплочение жизней и нравов различных представителей наций в условиях тягчайших испытаний пришедшей на их землю очередной войны. Однако здесь уже имеет место формирование той же эпической поэтики, но уже с прогрессивным перемещением центра тяжести с события на характер, а очер-ковость уступает место воссозданию душевного круга личности. То есть в эти годы набирает обороты лиризация национальной прозы, что не совсем интересует нас с точки зрения объекта исследования, и потому этим тенденциям нами не будет уделено внимание. Следовательно, от развития событийности в событийнохроникальных текстах национальных авторов перейдем далее к очередному, теоретически выявленному нами признаку документализма, -историзму, рассмотрим процесс его становления в северокавказских и чеченских эпических произведениях прошлого века.
С целью воспроизведения единого полотна прогресса чеченской прозы второй половины XX в. существенной можно назвать большую эпику М. Сулаева - его роман «Г оры молчат, но помнят», написанный в 1962 г., но опубликованный на чеченском языке в 1966 г. («Тавсултан уходит с гор»), а на русском языке - лишь после смерти писателя в 1992 г. Ключевая фабула данного романа заложена в границы фамильной трагедии, подразумевающей тягчайшие несчастья выселения чеченского народа. Автору потребовалась смена эпох и государственных строев для того, чтобы не только откровенно произнести наличие таких национальных проблем, но и попытаться беспристрастно рассмотреть исторические факты. По происшествии двадцати пяти лет произведенной оказалась свежая вариация романа под заглавием «Горы молчат, но помнят». Невозможно не обозначить существенность романа М. Сулаева в хронологии формирования как чеченской, в частности, так и северокавказской, в целом, литературе.
Весьма любопытно, что такие же явления происходят в «эмигрантской» северокавказской литературе соответствующего периода. В романе (глубоко психологическом) Натхо Кадыра, адыгейского писателя, живущего в США (подростком оказался среди эмигрантов из СССР и ушел вместе с ними) «Николас и
Надюша» (в русском переводе «Отверженные») автор воссоздает жесточайшие картины «ухода» в чужой мир (его отверг и свой, собственный, советский, хотя у него не было никакой вины перед ним), картины событий, которые сопровождают героев по дорогам войны, в Австрии, где было сосредоточено большое количество беженцев из СССР, которые союзные войска (особенно английские) старались насильственно репатриировать в СССР (где, как хорошо знали войска союзников они были бы немедленно расстреляны), при этом не чуждались никаких средств насилия. Интересно, что обстоятельства, которые описаны НатхоКадыром, по мотивам и стилистике, совпадают с мотивом цикла стихов Шабана Кубова, тоже пережившего эту трагедию. Как роман НатхоКадыра, так и драматический цикл стихов Шабана Кубова глубоко автобиографичны, основаны на одних и тех же фактах и событиях (особенно тех, которые относятся к австрийскому периоду их жизни). В романе Натхо Кадыр показал широкие картины жизни послевоенной Европы, сложные процессы крушения идей у многих - как приверженцев фашизма, так и любителей европейской демократии, в том ряду и античеловеческую сущность сталинского «новорабовладельческого» режима. Нам удалось познакомиться с новым романом Натхо Кадыра «Долгое - долгое возвращение домой», который пока что лежит в издательстве в рукописной форме. Роман-воспоминание, романисследование современного мира, который построен на исключительно реалистических событиях, роман, в котором действует не одна сотня героев, все реальные люди, известные и неизвестные миру персонажи. Здесь факт и хронология приобрели исключительно высокое художественное качество.
В историзме последних десятилетий прошлого века очевидно упразднение границ между научно-историческим и литературным контекстом. Деятельность творца, создающего такое событийно-хроникальное творение, неосуществимо без осторожного погружения в историю, без понимания взаимоотношения поколений. Причем происходит это посредством условного творческого зигзага - наличия минувшего в современности и его воздействия на текущее. Хронология событий в данном современном случае неопровержима и беспрекословно случилась. Оттого ее неделимое единство не может подвергнуться влиянию. Такую монолитную цельность возможно было только профессионально отдаленно изобразить в форме некоего, осматриваемого целиком, иносказательного холста.
Общественные и гуманитарные науки
• ••
81
Литература
1. Гусейнов Ч. Г. Этот живой феномен: Советская многонациональная литература вчера и сегодня [Текст] / Ч. Г. Гусейнов. М. : Сов. писатель, 1988. 430 с. 2. Дарьялова Л. Н. Художественный докумен-тализм Дмитрия Фурманова в литературе 20-х годов и критике: Учебн. пособ. [Текст] / Л. Н. Дарьялова. Калининград: изд-во Калинингр. ун-та, 1983. 76 с. 3. Квитченко О. Жанровые разновидности документального романа в советской прозе 70-х годов [Текст] / О. Квитченко // Филологические науки. 1982. № 4. С. 3-10. 4. Мальсагов А. У., Туркаев Х. В., Писатели советской Чечено-Ингушетии [Текст] / А. У.
Мальсагов, Х. В. Туркаев. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1969. 150 с. 5. Оляндер Л. К. Документалистика о Великой Отечественной войне [Текст] / Л. К. Оляндер. Львов: Свит, 1990. 143 с. 6. Соколов Г. В. Мы с Малой земли. Документальные рассказы [Текст] / Г. В. Соколов. Краснодар: Кн. изд-во, 1985. 473 с. 7. Юсупова X. Тема войны в современной чеченской литературе [Текст] / Х. Юсупова // Вайнах. 2006. № 5. С. 57-58.
References
1. Guseynov Ch. G. This living phenomenon: the Soviet multinational literature of yesterday and today [Text] / Ch. G. Guseynov. M. : Sov. pisatel, 1988. 430 p. 2. Daryalova L. N. Dmitry Furmanov's art documentary in the literature of the 20s and the criticism: Textbook. [Text] / L. N. Daryalova. Kaliningrad: Kaliningr. University publishing, 1983. 76p. 3. Kvitchenko O. Genre variety of the documentary novel in the Soviet prose of the 70s [Text] / O. Kvitchenko // Philological Sciences. 1982. # 4. P. 3-10. 4. Malsagov A. U., Turkaev Kh. V., Writers of the Soviet Checheno-Ingushetia [Text] / A. U. Malsagov, Kh. V. Turkaev. Grozny: Checheno-Ingush book publishing house, 1969. 150 p. 5. Olyander L. K. Documentary about the Great Patriotic War [Text] / L. K. Olyander. Lviv: Svit, 1990. 143 p. 6. Sokolov G. V. We are from Malaya Zemlya. Documentary stories [Text] / G. V. Sokolov. Krasnodar: Book publishing, 1985. 473 p. 7. Yusupova Kh. Theme of war in the modern Chechen literature [Text] / Kh. Yusupova // Vainakh. 2006. # 5. P. 57-58.
Literatura
1. Gusejnov Ch. G. Jetot zhivoj fenomen: Sovetskaja mnogonacional'naja literatura vchera i segodnja [Tekst] / Ch. G. Gusejnov. M. : Sov. pisatel', 1988. 430 s. 2. Dar'jalova L. N. Hudozhestvennyj dokumental-izm Dmitrija Furmanova v literature 20-h godov i kritike: Uchebn. posob. [Tekst] / L. N. Dar'jalova. Kaliningrad: izd-vo Kaliningr. un-ta, 1983. 76 s. 3. Kvitchenko O. Zhanrovye raznovidnosti dokumental'nogo romana v sovetskoj proze 70-h godov [Tekst] / O. Kvitchenko // Filologicheskie nauki. 1982. № 4. S. 3-10.
4. Mal'sagov A. U., Turkaev H. V., Pisateli sovetskoj Checheno-Ingushetii [Tekst] / A. U. Mal'sagov, H. V. Turkaev. Groznyj: Checheno-Ingushskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1969. 150 s. 5. Oljander L. K. Dokumentalisti-ka o Velikoj Otechestvennoj vojne [Tekst] / L. K. Oljander. L'vov: Svit, 1990. 143 s. 6. Sokolov G. V. My s Maloi zemli. Dokumentalnye rasskazy [Tekst] / G. V. Sokolov. Krasnodar: Kn. izd-vo, 1985. 473 s.
7. Iusupova X. Tema voiny v sovremennoi chechenskoi literature [Tekst] / K. H. Iusupova // Vainakh. 2006. № 5. S. 57-58.
Статья поступила в редакцию 17.05.2015 г.
УДК 821.351.42
ГРАНИ ДОКУМЕНТАЛЬНОСТИ И ЕЕ ВАРИАЦИИ В ПРОЗЕ
THE DOCUMENTARY ASPECTS AND ITS VARIATIONS IN THE PROSE
© 2015 Чукуева З. Н.
Чеченский государственный педагогический институт
© 2015 Chukueva Z. N.
Chechen State Pedagogical Institute
Резюме. В статье рассматриваются документальные факты времен Великой Отечественной войны, а также воздействия документалистики на художественную прозу. Со всей очевидностью нашему времени присуще внимание к факту как к таковому и к его прямой трактовке, где оказывается обрушенным на современного человека из гиперактивных источни-
