CC BY
187
100
Известия ДГПУ, №1, 2014
УДК 82
ДОКУМЕНТАЛИЗМ КАК СУЩЕСТВЕННЫЙ ЭЛЕМЕНТ
СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
THE DOCUMENTALISM AS A SIGNIFICANT ELEMENT OF THE MODERN LITERATURE
© 2014 Чукуева З. Н. Чеченский государственный педагогический институт
© 2014 Chukueva Z. N. Chechen State Pedagogical Institute
Резюме. В статье рассматриваются проблемы документальности в литературе, связанные с изображением исторических событий.
Abstarct. The author of the article considers the problems of the documentality in the literature, linked with the gistorical events depiction.
Rezjume. V stat’e rassmatrivajutsja problemy dokumental’nosti v literature, svjazannye s izobrazheniem istoricheskih sobytij.
Ключевые слова: документальные свидетельства, образ, проза, хронология, художественные панорамы.
Key words: documentary records, character, prose, chronology, artistic panoramas.
Kljuchevye slova: dokumental’nye svidetel’stva, obraz, proza, hronologija, hudozhestvennye panoramy.
Использование документов в художественном творчестве прослеживается уже в произведениях Древней Руси и становится одной из традиций русской национальной литературы. Выбор предмета познания - прошлого, не существующего как наличная материальная и духовная субстанция, делает неизбежным включение в процесс его постижения текстов-посредников (исторических документов, научных исследований, произведений литературы и других видов искусства изображаемой эпохи). Явно выраженная документалистическая склонность - традиционное явление для авторских текстов XX в. Причем наиболее выражена она в исторической литературе. Следовательно, non fiction, признается отнюдь не случайной тенденцией, ожидающей ассимиляции. Прошлое столетие получило тенденцию воздействия документалистики на художественную прозу.
Однако за целый век отечественное литературоведение не совсем глубоко сумело выработать соответствующий категориальный аппарат. Сегодня в науке в роли благополучно действующего сужде-
ния возникают: «документальная литература», «документально-художественная литература», «газетно-журнальная документалистика», «литература факта», «человеческий документ», «литература нон-фикшн / non-fiction», «авто-документаль-ный текст», «эго-документ» и т. д.
Литература и воссоздание ею подлинных условий и ситуаций ожидало гораздо более обширных и вариативных, нежели в четком документализме, возможностях и порожденных ими конфигураций воспроизведения яви, завоевания художественно-документальной поэтикой собственных текстов и территорий. «Возражаю же я - и притом решительно, - писал М. Храпченко, - прежде всего против теории об особой, преимущественной по сравнению с другими видами искусства роли документалистики в открытии и защите истины, многогранной правды жизни» [2.
С. 275]. Документализм в соответствующем тексте, обладающем документальными сведениями такой, что либо реальный факт модифицирован в литературную продукцию, в случае, если событие оказывается описываемой и очерчиваемой базой, но
Общественные и гуманитарные науки
101
преобразуется в эстетически-обязатель-ных условиях, либо повествование сформировано на факте (документе), а не на его творческой трактовке. Цитируемого ученого совершенно справедливо тревожит то пренебрежение к художественному вымыслу, которое присуще этой теории, та утрата реальности, которой чревата чистая идеи «литературы факта». И он стремился опровергнуть теорию, развенчать ее догматизм.
Действительно, со всей очевидностью нашему времени присуще внимание к факту как к таковому и к его прямой трактовке, - достаточно много всего происходит в современном мире и оказывается обрушенным на современного человека из гиперактивных источников информации. На этапе формирования устойчивого отношения к обсуждаемому явлению публицист способен достигнуть соединения знания и чувства, соединения, столь необходимого для становления убеждений. Одновременно отнюдь не наблюдается, как может показаться, отток интереса от литературы вымысла.
Документальное начало в литературе стало заметной литературной тенденцией, очевидной и признанной. В 1987 году в советской критике сначала на страницах «Литературной газеты», а затем и в «толстых» журналах развернулась дискуссия, в которой была сделана серьезная попытка утвердить документализм в литературных правах. Преимущественно он расценивается критиками как качественное обновление прозы или как переход к новому литературному этапу. Только немногие видят в этой тенденции падение уровня художественности.
В исследовательской литературе понятие документализма не всегда четко определено, а иногда, как отмечает Э. Шик, интерпретирует документализм как «ощущение истории» [3. С. 33].
Советские исследователи середины прошлого века также не обходили вниманием данную проблематику. Различного рода документализм отечественные ученые советского времени приветствуют и полагают, что отличие нашего времени в истории документа... состоит, очевидно, в том, что документ получил самостоятельное эстетическое значение. Есть ученые, которые утверждают, что «документ ворвался на страницы литературы, смешав, кажется, все карты художественно-
сти, учинив ей строгий досмотр и поставив ее в подчиненное положение по отношению к себе.
А. Адамович же объясняет сменяемость интереса к документу закономерной традицией сменяемости эпох: «Да, очевидно, литература так и существует, живет - пульсируя: расширение, больший захват действительности, а за этим следует уплотнение в формы, все более мускулистые и самостоятельные, пока самостоятельность формы не начинает превращаться в изощренность, в самоцель... И тогда спасение в том, чтобы побольше захватить правды самой жизни, факта...» [1. С. 46-47].
В художественную структуру подобного произведения обычно вводятся порой документальные изображения действительности, созерцания писателя как свидетеля, участника случившегося или его описателя. Мемуар снабжает читателя фактами, стимулирует его умственные вариации, детектив дает возможность урезать затрачиваемые сроки (время здесь располагается последовательными результата к основанию (и обратно) эпизодами), метафора и гротеск. Документ при этом выполняет роль первоисточника, стимулирующего некоторым образом скорость восприятия текста. Документ часто оказывается для писателя неким творческим посылом, стимулом к созданию текста. Исполнив свою функциональную роль, он нередко адаптируется к художественной форме произведения. Посредством этого документальность повышает убедительность материала, поскольку дает возможность проверить истинность информации, предоставляя точные, проверенные данные, авторитетные свидетельства и др.
Фактографические иллюстрации в особенности тесно связаны с текстом, когда они появляются для того, чтобы логику символического знака (слова) дополнить наглядностью фактического образа; чтобы облегчить усвоение и запоминание рациональных компонентов материала (факт легче усваивается и четче запечатлевается); чтобы выразить то, что трудно или невозможно передать словами. Данная приверженность обнаружилась не только в соблюдении наружных качеств (привлечение дат подлинных событий, исторических явлений, непосредственных исторических личностей), но и
102
Известия ДГПУ, №1, 2014
в своеобразном отсеве и в шлифовании документальных ключей, в неповторимых позициях сотворения художественного образа. Благодаря данному факту и появилась пронизанная документализ-мом проза, выделяющаяся исключительным многообразием, что вызвало необходимость ее комплексного изучения.
История неизменно фикциональна, и только прямое сосредоточивание происходящего, в тот момент, пока оно еще не оказалось прошлым и, следовательно, допустимым, можно считать полем действия документалистики. Документальный текст является творением, основанием коего выступает документ, воспринимаемый при этом читателем в качестве достоверного и, возможно, подвергшийся при этом некоторой не менее правомерной интерпретации. Документальность -одно из основополагающих свойств публицистики, специфически присущий ей способ эмоционального влияния. Фактический материал сообщает изложению самобытную экспансивную тональность, а анализируемая тематика имеет гуманистическую ориентированность. Формируя отношение, писатель дополняет рациональную информацию, содержащуюся в оценке, разнообразными деталями, подробностями, иллюстративным материалом, документальными данными, способными соединить логику оценки с эмоционально насыщенной уверенностью в правоте определенного взгляда, суждения, позиции. Здесь отражение существенных связей и закономерностей действительности не исключает, а, наоборот, предполагает, в отличие от научного исследования, художественное выявление личных симпатий и антипатий к описываемому, выражение эмоционального восприятия социальных ситуаций.
Однако фактичность не бытует самостоятельно и независимо. Она сплочена с сюжетообразующими сведениями, в частности, с одним из экземпляров логиче-ски-необходимого комплекса в журналистике. Деятельно и энергично функционирующая в похожих обстоятельствах социальная память подобна раскинувшейся кроне морального общенационального бытия. Эта категория доводит до читателя в максимально достоверной форме имеющиеся явления и действия, проистекающие в хронике. Она не в состоянии оставаться равнодушной к на-
рушениям общественного порядка или к злобе, к физиологическим и плотским мучениям и, особенно, - к сердечным волнениям.
Традиционно публицистика, аналогично и документализм, считаются творческими явлениями, наименее всего содержащими личностное начало. Однако многие исследователи отнюдь не исключают субъективный компонент в этой сфере. Нередко обнаруживая конкретную идеологическую доктрину и организуя непредвзятую картину реальности, документалист вместе с тем не может не быть субъективным уже потому, что он компонует образ (документальный, но все же образ) действительного бытия. Форма проявления авторского присутствия в рассматриваемой текстовой модификации различна: от «образа автора» в одном из персонажей до образа более абстрактного, не проявленного в изложении единственной фигурой. Преимущественно в литературном докумен-тализме приоритетной оказывается диалектика автора (авторского вымысла) и правды факта - в том числе и факта культурной памяти, в сферу которой входят, к примеру, «бродячие сюжеты», «вечные образы».
Если вести речь о существующей в данной категории систематизации, то, в первую очередь, выделяются два ключевых понятия - документальное и художественное, рациональное и равномерное сочетание которых можно считать фактором жанровой систематизации художественнодокументальной (и документальнохудожественной) прозы. Произведения обеих категорий составляют группы, которые не обладают в нужной мере «чистыми» признаками эпоса, лирики или драмы и обозначаются в классических пособиях как «внеродовые формы». Актуальным здесь остается вопрос о соотношении документально-художественной (художественно-документальной) литературы с публицистикой и мемуаристикой.
Сохранению стабильности присутствия этих двух составляющих («память» и «субъективность») в мемуарной прозе способствуют родственные жанры: дневниковый и эпистолярный. Письма, созданные в переломные годы истории, рассказывающие об эпохальных событиях и их воссоздании в частном бытии рядовых людей, также располагают документаль-
Общественные и гуманитарные науки
103
ной ценностью и сообщают такое существенное свойство мемуарам. В них «оживают» голоса давно оставивших жизнь людей: собственно эпистолярный слог способен изобразить самобытные стилистические, лексические и синтаксические особенности языка автора.
Причем особой популярностью пользуются принципиально фрагментарные малые, а и иногда средние жанры, не предусматривающие широкого, но не исключающие глубокого охвата действительности («заметки на полях», «листки из записной книжки», «дневники», истинные или стилизованные, «неоконченные отрывки» из якобы незавершенных произведений и т. д.).
Центральным жанровым качеством документально-насыщенной прозы
можно на полном основании находить сформированную на фактах событийность, часто определяющую как сюжетно-композиционную, так и персонажную структуры произведения. При этом событийный художественный признак может иметь как историко-хронологический, так и современный дискурсы. Синхронно (особенно в эго-документах) прослеживается присутствующая даже в художественно-документальном изложении личностная тональность. Тем бо-
лее в классическом образе всегда заключена сравнительно ощутимая доля психических особенностей познающей действительность личности.
Тенденция такова, что действующей фабулой в прозаических произведениях делается не автобиография, а переосмысление индивидуального бытия, воспринимаемое как сопротивление безличной и надчеловеческой истории. Подобным образом происходит переосмысление собственных жизненных фактов, а также сопровождающих их ценностей. Реализуя характерный для избранного художественно-документального прозаического подвида принцип, сделаем вывод о присущей текстам художественных произведений, явно выраженной текущей событийности.
Итак, в произведениях многих писателей очевидным становится наличие такого стержневого жанрового признака документалистики, как событийность, насыщенная историческими и современными фактами. Художественно-документальная литература современности призвана формировать объемные художественные панорамы и при этом прислушиваться к актуальнейшим проблемам своего периода, к присущим ему качествам и к проблемным точкам.
Литература
1. Адамович А. В соавторстве с народом // Вопросы литературы. 1978. № 5. С. 46-47.
2. Храпченко М. Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М. : Сов. писатель, 1975. 3. Шик Э. Г. Документ, факт, образ. Новосибирск, 1973.
References
1. Adamovich A. V a co-authorship with the people. Literature questions. 1978. #. 5. P. 46-47. 2 .Hrapchenko M. B. Tvorcheskaya identity of the writer and literature development. M. : Owls. writer, 1975. 3 . Chic E. G. document, fact, image. Novosibirsk, 1973.
Literatura
1. Adamovich A. V soavtorstve s narodom // Voprosy literatury. 1978. № 5. S. 46-47. 2. Hrap-
chenko M. B. Tvorcheskaja individual'nost' pisatelja i razvitie literatury. M. : Sov. pisatel', 1975.
3. Shik Je. G. Dokument, fakt, obraz. Novosibirsk, 1973.
Статья поступила в редакцию 01.02.2014 г.
