CC BY
62
Общественные и гуманитарные науки
• ••
61
эти чувства нашли глубокий отклик в поэзии кавказских народов.
Духовные проблемы некрасовских произведений, в которых выражены скорбь, сомнения, печаль отражают многие эстетические и
этические представления русского поэта, и они сыграли большую роль в формировании гуманных идей в литературе народов Кавказа ХГХ-ХХ вв.
Литература
1. Габиев С. И. Стихи // Антология лакской поэзии. В 5 т. Т. 2. Дореволюционная поэзия. Махачкала. 2006. 455 с.
2. Завьялов С. Что остаётся от свидетельства // Новое литературное обозрение. 2012. № 16. С. 146-157.
3. Лукьянова С. // Л. Некрасов и азербайджанская литература // Некрасов и литература народов Советского Союза. Ереван: Изд-во Ереван. ун-та. 1972. С. 213-232. 4. Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем. В 15 т. Т. 2 Л. :
Наука. Ленингр. отд-е., 1981. 447 с. 5. Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем. В 15 т. Т. 3. Л. : Наука. Ленингр. отд-е., 1982. 511 с. 6. Хетагуров К. Л. Собр. соч. в 5 т. Т. 1. М. : Акад.наук СССР, 1960. 455 с. 7. Хетагуров К. Л. Собр. соч. в 5 т. Т. 2. Стихотворения. Рассказы. М. : Акад. наук СССР., 1960. 328 с. 8. Поэзия народов СССР XIX -нач. XX века. М. : Изд-во худож.лит., 1977. 832 с.
References
1. Gabiev S. I. Poems // Antology of the Lak poerty. In 5 vol. Vol. 2. Pre-revolutionary poerty. Makhachkala, 2006. 455 p. 2. Zaviyalov S. What remains of the evidence // New Literary Review. 2012. # 16. P. 146-157. 3. Lukyanova
S. L. Nekrasov and Azerbaijani literature // Nekrasov and literature of the peoples of Soviet Union. Yerevan. Yerevan University Publishing, 1972. P. 213-232. 4. Nekrasov N. A. Complete works and letters. In 15 vol. Vol. 2. L. : Nauka -Leningrad Department, 1982. 447 р. 5. Nekrasov N. A. Complete works and letters. In 15 vol. Vol. 3. L. : Science-
Leninyrad Department, 1982. 511 р. 6. Khetagurov K. L. Complete works. In 5 vol. Vol. 1. M. : AS USSR Publishing,
1960. 455 р. 7. Khetagurov K. L. Complete works. In 5 vol. Vol. 2. Poems. Stories. M. : AS USSR Publishing, 1960.
382 р. 8. Poetry of the peoples of the USSR of the 19th-early 20th century. М. : Fiction Publishing, 1977. 832 р. Literatura
1. Gabiev S. I. Stihi // Antologija lakskoi poyezii. V 5 t. T. 2. Dorevolyucionnaja poyezija. Mahachkala. 2006. 455 s.
2. Zav'jalov S. CHto ostayotsja ot svidetel'stva // Novoe literaturnoe obozrenie. 2012. № 16. s.146-157. 3. Luk^nova
5. // L. Nekrasov i azerbaidzhanskajа literature // Nekrasov i literatura narodov Sovetskogo Soyuza. Erevan: Erevan. un-ta. 1972. S. 213-232. 4. Nekrasov N. A. Poln. sobr. soch. i pisem. V 15 t. T. 2. L. : Nauka - Leningr. otd-e., 1981. 447 s. 5. Nekrasov N. A. Poln. sobr. soch. i pisem. V 15 t. T. 3. L. : Nauka - Leningr. otd-e., 1982. 511 s.
6. Hetagurov K. L. Sobr.soch. v 5 t. T. 1. M. : Akad. nauk SSSR, 1960. 455 s. 7. Hetagurov K. L. Sobr.soch. v 5 t. T. 2. Stihotvorenijа. Rasskazy. M. : Akad. nauk SSSR., 1960. 328 s. 8. Poyеzijа narodov SSSR XIX - nach. XX veka. M. : hudozh. lit., 1977. 832 s.
Статья поступила в редакцию 12.04.2015 г.
УДК 821.35
МЕСТО ФОЛЬКЛОРА И ТРАДИЦИОННОЙ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ ТВОРЧЕСТВА М. А. МАМАКАЕВА
THE PLACE OF THE FOLKLORE AND TRADITIONAL FOLK
CULTURE IN THE ARTISTIC SYSTEM OF M. A. MAMAKAEV’S CREATIVE WORKS
© 2015 Джамбеков О. А.
Чеченский государственный педагогический университет
© 2015 Dzhambekov О. А.
Chechen State Pedagogical University
Резюме. В статье рассказывается о присущем чеченским писателям первой волны (1920-30-е гг.) глубоком понимании фольклора как сферы проявления духовных сил народа. Отмечается, что не только собственные познания и жизненный опыт, но и творческая интуиция утверждают их (писателей) в мысли, что народная поэзия достойна глубокого внимания.
62
• ••
Известия ДГПУ, №2, 2015
Abstract. . The article discusses the inherent for Chechen writers of the first wave (20-30s) deep understanding of the folklore as a field of manifestation of the people’s spiritual forces. The author notes that not only own knowledge and life experience, but also creative intuition assert them (writers) to the idea that the folk poetry is worth paying a special attention.
Rezjume. V stat'e rasskazyvaetsja o prisushhem chechenskim pisateljam pervoj volny (1920-30-e gg.) glubokom ponimanii fol'klora kak sfery projavlenija duhovnyh sil naroda. Otmechaetsja, chto ne tol'ko sobstvennyepoznanija i zhiznennyj opyt, no i tvorcheskaja intuicija utverzhdajut ih (pisatelej) v mysli, chto narodnaja pojezija dostojna glubokogo vnimanija.
Ключевые слова: фольклоризм, лирический герой, чеченская эстетика, народная песня, национальный «дух» и народное сознание.
Keywords: folklorism, lyrical character, the Chechen aesthetics, national song, national “spirit” and national consciousness.
Kljuchevyeslova: fol'klorizm, liricheskij geroj, chechenskaja jestetika, narodnaja pesnja, nacional'nyj «duh» in-arodnoe soznanie.
В истории чеченской литературы особое место занимает талантливый поэт и прозаик Магомет Амаевич Мамакаев, почти всё своё творчество посвятивший счастливым и трагическим страницам истории своего народа. Библиографы отмечают, что М. А. Мамакаев всю свою жизнь старался быть полезным своему народу: то защищая его гражданские права, будучи прокурором республики (1934), то берясь за науку («Чеченский тайп (род) и период его разложения»), то осваивая новые жанры молодой чеченской литературы - «Ц1ийхуьйдиналаьмнаш» - «Кровавые горы» (1928) [1. С. 379-385; 2. С. 153-164].
М. А. Мамакаев видел «народный элемент», прежде всего, в современной ему жизни, отсюда его неподдельный интерес к родному фольклору недавнего прошлого, в том числе и к фольклору первых десятилетий ХХ века. Устно-поэтическое творчество для него являлось не остатками седой древности, а духовной жизнью народа, которую он непосредственно наблюдал и изучал. Отношение к фольклору М. А. Мамакаева можно назвать по преимуществу реалистическим, в то время как романтическое восприятие народной поэзии чаще всего связано не только с идеализацией прошлого, но и с поисками сохранившегося от этих древних времен неискаженного национального «духа» и народного сознания (поэма «Кровавые горы», роман «Зелимхан» и др.).
Важно отметить, что М. А. Мамакаев первым из чеченских поэтов обратился к сложному жанру - поэме, что свидетельствует об ускоренном формировании его художественного мастерства. Сюжетная канва поэмы «Кровавые горы» очень близка фольклорной песне - «Илли о князе Му-состе и о Сурхо, сыне Ады, живших у берегов Терека» [7. С. 145-154].
Конфликт «Песни» таков: князь Мусост требует у народа ясак (дань) сверх нормы, им же, князем, установленной раньше. Народ просит князя не брать с него непосильный ясак. Князь высокомерно отвечает: «Ас хирдуаьлларигва-хилламадаьлла...» [7. 145]- «Всё что я решил, должно сбыться...».
Тогда старейшины находит заступника в лице Сурхо, сына Ады...
И в поэме М. Мамакаева, и в народной «Песне» активную роль играет простой народ и герои (Биболат Таймиев и Сурхо, сын Ады). Наличие лирического героя в экспозиции и в конце поэмы, введение в сюжет нового персо-
нажа (Довлата) отличают поэму от «Песни». «Ведущим здесь становится мотив осознания народом своего национального достоинства. Понятие Родины воспринимается еще не в таком широком смысле, как нами теперь, но, в то же время, оно включало не столь уж и ограниченные географические рамки, как свой аул, край» [6. С. 33].
По мнению исследователя Х. В. Туркаева, имеющаяся в «Песне» сцена диалога между народом и князем, мотивы социальной борьбы в своей смысловой основе перенесены в поэму, только здесь вместо князя выступает генерал царской армии, но роли их одинаковы. Диалоги «Песни» и поэмы предшествуют драматическим развязкам: в «Песне» - поражению и гибели князя Мусоста (народ получает желанную землю и свободу), в поэме- поражению народа и гибели его предводителя.
В поэме, как и в героико-исторических песнях илли, события разворачиваются вокруг одного центрального героя. Но если в народных песнях герой связан с народными массами лишь косвенно и в большинстве случаев ведет освободительную борьбу один, то в поэме М. А. Мамакаева действует герой, который защищает интересы всего народа и ведет борьбу целенаправленно. Отказавшись от способов, присущих финалам народных песен, многие из которых завершаются счастливым концом, поэт пошел по пути реалистического отображения событий.
Поэма М. А. Мамакаева «Кровавые горы» явилась ранним, но весьма важным шагом писателя в направлении постижения национального характера, создания, усиления и обновления эпической традиции путём глубокой интеграции литературы и фольклора. Обращение поэтов к устно-поэтической культуре народа являлось необходимым этапом формирования в национальных литературах метода нового профессионального искусства, не порывающего тесных нитей с фольклорными традициями прошлого. Использование поэтических образов народных песен приближало поэтов к познанию национального характера народа.
Таким образом, ранняя, но достаточно зрелая поэма М. А. Мамакаева в плане её взаимодействия с фольклорной традицией вполне можно рассматривать как важные подступы к созданию
Общественные и гуманитарные науки
63
• ••
глубоко народного эпического полотна, созданного в романной форме.
На рубеже 1920-30-х годов М. А. Мамакаев создаёт стихотворение «Пондар»1, где излагает своё видение поэзии, суть которого в самоценности не только гражданской, но и интимной лирики, наполненной глубоко народной образностью и духовностью. Литературовед и критик
Э. С. Минкаилов подчеркивает, что он одним из первых в северокавказской поэзии заговорил о своем «я». Лирический герой его поэзии «наделён собственными чертами, через изображение своей судьбы, через свои мысли, чувства он запечатлел в своих поэтических произведениях наиболее существенные события эпохи» [5. С. 1080].
С первых стихотворений и поэм о героической истории народа и до философской лирики последних лет поэт утверждал красоту многогранного горского характера:
Даймахке безам а, яхь, сий а вайца Кхузахь вайн нанас ша аганахь техкий,
Шен некхах дакха вай !амадал хьалха, Стогалла хастош, цуо илли а декий...2 [3. С. 184].
(Любовь к отчизне, совесть, долг и честь Здесь сыновьям внушали с колыбели И, прежде чем дать нам грудь,
О мужестве над нами песни пели).
Автор здесь имеет в виду и этноменталь-ные принципы нравственного кодекса чеченцев - нохчалла («чеченскость»), и исконные традиции национального фольклорного творчества, глубоко и проникновенно выражающего тот же самый менталитет:
Хьоме во1, уосала ма кхиа суна,
Кхерамах ведда хьо вайн ц1ен т1е ваг1ахь, Т1аьхьенна т1ехтоха эхь дуьсу хьуна,
Эхь ца ловш, цхьа йиса реза ю нана...
Хьоме во1, уосаламакхиасуна,
Кхерамах ведда хьо вайн ц1ен т1е ваг1ахь, Т1аьхьенна т1ехтоха эхь дуьсухьуна, Эхьцаловш, цхьайиса реза ю нана...
[3. С. 185]
(Сын мой, вырастишь трусливым И от опасности прибежишь домой,
Стыд останется для упрёка...
Чтобы не испытать его,
Мать твоя готова жить в одиночестве...).
В стилизованной цитате из условного фольклорного текста отчетливо видны признаки разных видов традиционной народной песенной лирики, начиная от колыбельной, семейно-бытовой песни - до героикогероической. В достаточно унифицированной форме, но, всё же, глубоко и предметно отражены основные принципы кодекса «нохчалла», формировавшего национальное самосознание поэта:
Нагахь хьо накъостана ямарта хилла, Нускалца чуверзахь хуур ду суна...
1 Пондар (чеч.) - название национального народного музыкального инструмента, под аккомпанемент которого исполнялись чеченские героикоисторические песни илли.
2 Здесь и далее подстрочные переводы с чеченского языка наши - о.д.
Стогаллел са дезна, хьо кхиахь к1илло Сан некхан шурех а д1овш хуьлда хьуна [3]. (Я узнаю, если поступив вероломно с другом, Ты заглянешь к невесте своей,
Мужеству предпочтя свою жалкую душу,
Ты вырастешь трусом.
Пусть (тогда) молоко груди моей Убьет тебя, как яд).
Роман «Зелимхан» занимает одно из центральных мест в богатом и разнообразном по форме, жанрам и глубоком по содержанию творческом наследии Магомета Мамакаева. Единство замыслов и их воплощений в художественном мире произведений М. А. Мама-каева столь же органично, как и в художественном мире множества произведений чеченского фольклора.
Рассматривая проблему взаимодействия фольклора и литературы в прозе М. А. Мама-каева, можно установить ряд путей преемственности между традициями фольклора и литературы. Наиболее продуктивными для него в плане овладения жанровыми приемами литературной прозы оказались обработка и переложение народного эпоса, героикоисторических песен илли и фольклорной прозы, воссоздание литературных произведений на основе фольклорных, впрямую связанных с эстетическим идеалом народа, выражающимся в образах мужественного героя. Он, как в дальнейшем и другие поэты его поколения, опирался не только на национальный фольклор, но и на традиции других литератур, прежде всего, русской. Это в значительной степени способствовало расширению кругозора поэта, тематическому и художественно-изобразительному обогащению его творчества.
Магомет Мамакаев все свои главные произведения написал в период с 1956-го по 1973й годы, если не считать с десятка полтора стихотворений и несколько поэм, которые написал в 20-30-х годах. Именно в этот период он написал два романа: «Мюрид революции» (1962), посвящённый героической судьбе героя Гражданской войны Асланбека Шерипова, и - «Зелимхан» (1968) - о трагической судьбе легендарного абрека Зелимхана.
Характерно, что оба главных персонажа этих романов отличаются особой исключительностью. Сам род деятельности, внутренний облик этих двух героев, как и сам выбор их писателем для создания центральных фигур своего эпического творчества, уникален. Он свидетельствует именно об активном процессе мифологизации, мифологизирования персонажей (это особенно касается «Мюрида революции»).
Мюрид (Асланбек Шерипов) и абрек (коим является Зелимхан) - это две лексемы с практически противоположными коннотациями. Семантика обоих понятий - мюрид и абрек - в контексте романистики М. А. Мамакаева сим-волична и многозначна, а в первом случае еще и парадоксальна, близка к оксюморону.
Роман «Мюрид революции» был посвящен теме Гражданской войны и участия в ней че-
64
• ••
Известия ДГПУ, №2, 2015
ченцев на стороне большевиков во главе с А. Шериповым - командующим чеченской Красной армией, поэтом, публицистом, переводчиком и ученым-фольклористом. Раскрытие образа А. Шерипова в те годы имело огромное моральное значение, ибо этим произведением писатель «в определенной мере реабилитировал народ, обвиненный сталинско-бериевской бандой в нелояльности к советской власти и во времена Гражданской, и в годы Великой Отечественной войн» [6. С. 56].
Писатель прослеживает процесс формирования мировоззрения А. Шерипова в сложнейших условиях политической, военной жизни, столкновений национальных интересов в Терской области. Будучи, по сути, ещё юношей (Асланбек погиб на 22-м году жизни), он не только сражался на фронтах, но смело и умело разоблачал антинародную сущность белогвардейского движения, и своего «горского правительства», пытавшегося отделить Северный Кавказ от России и подчинить его Турции.
Очевидно, что основания для подобных оценок писателю М. А. Мамакаеву давали те источники фольклорного характера, которые он тщательно изучал, поскольку именно в них, в отличие от архивных материалов царской охранки, содержалась пусть наивная, порой слишком эмоциональная, но искренняя и непосредственная оценка разных сторон этой личности, данная народом: «Зелимхан никогда не расставался с трудом, он пахал и сеял, сам содержал скот, был щедрым и отзывчивым к
людям. Но в минуту опасности его крупное, добродушное рабочее лицо выражало лишь решительность и суровость» [4. С. 4].
В романе М. А. Мамакаева перед читателем предстает широкая панорама реальной жизни, её художественное пространство и время густо населены людьми разных этносов, вероисповеданий, сословий, возрастов, психологических типов и характеров, разных родов человеческой деятельности, разных ментальностей, носителей разных мировоззренческих систем. Роману свойственно истинное многоголосие, полифонизм и полиморфизм.
В данной статье мы не ставили своей целью рассмотреть все аспекты, связанные с ролью фольклора и традиционной народной культуры в художественной системе творчества М. А. Мамакаева; мы лишь остановили своё внимание на некоторых наиболее ключевых и наименее исследованных компонентах некоторых произведений писателя, в частности, таких, как признаки фольклорной речевой культуры, фольклорно-этнографическое
наполнение отдельных произведений, быт и традиционная культура чеченцев в художественной системе романа М. А. Мамакаева «Зелимхан» и др.
Характерно, что все обозначенные выше аспекты, связанные с фольклоризмом романа, сосуществуют в неразрывной связи, взаимодополняя друг друга, образуя своеобразный синкретизм.
Литература
1. Ахмадов М. А. Философия и эстетика Магомета Мамакаева // Собрание сочинений в 5-ти тт. Т. IV. Грозный: Дош,
2012. С. 379-385. 2. Кусаев А. Д. Писатели Чечни. Очерки жизни и творчества. (Магомет Мамакаев). Грозный:
«ИПК «Грозненский рабочий», 2011. 719 с. 3. Мамакаев М. А. Избранные стихи и поэмы. Т. II. М. : АО «Молодая гвардия», 2010. 405 с. 4. Мамакаев Т. М. Слово об отце // Зелимхан. Грозный: Книга, 1990. С. 3-6.
5. Минкаилов Э. С. Слово о чеченской поэзии. Антология поэзии народов Северного Кавказа. Т. I. Ч. 1. Пятигорск,
2003. С. 1080-1084. 6. Туркаев X. В. Революцией мобилизованный (Слово о творческом пути Магомета Мама-
каева) // Туркаев X. В. В семье братских литератур: Сборник статей. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1983. 223 с. 7. Чеченский фольклор. Т. I. Первое переиздание. (На чеченском языке). Грозный: «ИПК «Грозненский рабочий», 2014. С. 145-154.
References
1. Akhmadov M. A. Magomet Mamakaev's philosophy and aesthetics // Collected works in 5 vol. Vol. 4. Grozny: Dosh, 2012. P. 379-385. 2. Kusaev A. D. The Writers Of Chechnya. Essays on the life and work of. (Magomet Mamakaev). Grozny: EPC "Groznensky Rabochy", 2011. 719 p. 3. Mamakaev M. A. Selected verses and poems. Vol. 2. M. : JSC "Molodaya Gvardiya", 2010. 405 p. 4. Mamakaev T. M. A word about the father // Zelimkhan. Grozny: Kniga, 1990. P. 3-6. 5. Minkailov E. S. A word about the Chechen poetry. Anthology of poetry of the peoples of the Northern Caucasus. Vol. I. P. 1. Pyatigorsk, 2003. P. 1080-1084. 6. Turkaev Kh. V. Mobilized by the revolution. (The word about Magomet Mamakaev's creative career) // Turkaev Kh. V. In the family of fraternal literatures: Collection of articles. Grozny: Checheno-Ingush book publishing, 1983. 223 p. 7. Chechen folklore. Vol. I. First reissue. (In the Chechen language). Grozny: EPC “Groznensky Rabochy”, 2014. P. 145-154.
Literatura
1. Ahmadov M. A. Filosofija i jestetika Magometa Mamakaeva // Sobranie sochinenij v 5-ti tt. T. IV. Groznyj: Dosh, 2012. S. 379-385. 2. Kusaev A. D. Pisateli Chechni. Ocherki zhizni i tvorchestva. (Ma-gomet Mamakaev). Groznyj:
«IPK «Groznenskij rabochij», 2011. 719 s. 3. Mamakaev M. A. Izbrannye stihi i pojemy. T. II . M. : AO «Molodaja gvardi-ja», 2010. 405 s. 4. Mamakaev T. M. Slovo ob otce // Zelimhan. Groznyj: Kniga, 1990. S. 3-6. 5. Minkailov Je. S.
Slovo o chechenskoj pojezii. Antologija pojezii narodov Severnogo Kavkaza. T. I. Ch. 1. Pjatigorsk, 2003. S. 1080-1084.
6. Turkaev X. V. Revoljuciej mobilizovannyj (Slovo o tvorcheskom puti Magometa Mamakaeva) // Turkaev X. V. V sem'e bratskih literatur: Sbornik statej. Groznyj: Checheno-Ingushskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1983. 223 s. 7. Chechenskij fol'klor. T. I. Pervoe pereizdanie. (Na chechenskom jazyke). Groznyj: «IPK «Groznenskij rabochij», 2014. S. 145-154.
Статья поступила вредакцию 17.04.2015 г.
