CC BY
69
УДК 341 ББК 67.9
DOI 10.24411/2414-3995-2019-10080 © Д.П. Стригунова, 2019
Научная специальность 12.00.10 — международное право; европейское право
ЭМЕРДЖЕНТНОСТЬ И ЕЕ ПРОЯВЛЕНИЯ В СИСТЕМЕ ПРАВОВЫХ РЕГУЛЯТОРОВ МЕЖДУНАРОДНЫХ КОММЕРЧЕСКИХ ДОГОВОРОВ В ПРАВЕ РОССИИ, СТРАН ЕАЭС И ЕС
Дина Павловна Стригунова,
доцент кафедры международного и интеграционного права, кандидат юридических наук, доцент Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ
(119571, Москва, проспект Вернадского, д. 82, стр. 1) E-mail: dina_str@list.ru
Аннотация. Рассмотрено понятие эмерджентности и ее проявлений применительно к системе правовых регуляторов международных коммерческих договоров России, ЕАЭС и ЕС.
Ключевые слова: международный коммерческий договор, эмерджентность, правовой регулятор, система правовых регуляторов международных коммерческих договоров.
EMERGENCE AND ITS MANIFESTATIONS IN THE SYSTEM OF LEGAL REGULATORS OF INTERNATIONAL COMMERCIAL CONTRACTS IN THE LAW OF RUSSIA, THE COUNTRIES OF THE EAEU AND THE EU
Dina P. Strigunova,
Assistant Professor of the Department of the International and Integration Law
Candidate of Law, Associate Professor Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation
(119571, Moscow, prospect Vernadskogo, d. 82, str. 1)
Abstract. The purpose of this article is to examine the concept of emergence and its manifestations in relation to the system of legal regulators of the international commercial contracts of Russia, the EAEU and the EU.
Keywords: international commercial contract, emergence, legal regulator, system of legal regulators of international commercial contracts.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Стригунова Д.П. Эмерджентность и ее проявления в системе правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС. Вестник экономической безопасности. 2019;(2):172-5.
Международные коммерческие договоры представляют собой соглашения, заключаемые между коммерсантами и содержащие иностранный элемент. Правовое регулирование международных коммерческих договоров с позиции международного частного права (далее — МЧП) осуществляется посредством правовых регуляторов: формальных источников МЧП и международных рекомендательных регуляторов, видную роль среди которых призваны играть альтернативные правовые регуляторы, такие, например, как Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2016 г. [11].
Совокупность правовых регуляторов международных коммерческих договоров с позиции МЧП образует их систему. Система (от греч. «systema» — целое) представляет собой объединение некоторого разнообразия в единое и четко расчлененное целое, элементы которого по отношению к целому и другим частям занимают соответствующие им места [10, с. 415]. В рамках настоящего исследования система правовых регуляторов международных коммерческих договоров может быть рассмотрена с позиции МЧП России, стран ЕАЭС и ЕС и строится на основе тройственного критерия: 1) в зависимости от механизма создания рассматриваемые право-
вые регуляторы могут быть разделены на источники права (государственный механизм создания) и международные рекомендательные регуляторы (негосударственный механизм создания); 2) в зависимости от области (сферы) применения на правовые регуляторы, применяемые в РФ, ЕАЭС и ЕС; 3) в зависимости от правовой природы содержащихся в регуляторах норм на правовые регуляторы, содержащие материально-правовые или коллизионные нормы.
Многим системам присуще свойство эмер-джентности. Термин «эмерджентность» происходит от английского слова — «emergence» — «появление, возникновение» [2]. Эмерджентность понимается как свойство, появляющееся при взаимодействии входящих в систему элементов, при котором у данной системы образуются новое интегративное качество, не характерное для ее отдельных элементов [1, с. 16—18].
Рассматриваемая с позиции права России, стран ЕАЭС и ЕС система правовых регуляторов международных коммерческих договоров обладает свойством эмерджентности, формирование которого обусловлено двумя объективными предпосылками: 1) характерными признаками международных коммерческих договоров, имманентно присущими им ввиду наличия в них иностранного элемента, и неизбежно возникающих в этой связи правовых коллизий, обусловленных возможностью выбора применимого права различных государств, международных соглашений и отдельных международных рекомендательных регуляторов; 2) сходствами правовых систем России, стран ЕАЭС и ЕС, обусловливающими возможность взаимодействия и взаимопроникновения правовых регуляторов указанных государств.
С учетом сказанного, под эмерджентностью системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в МЧП России, стран ЕАЭС и ЕС предлагается понимать свойство системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров, позволяющее ее элементам взаимодействовать и взаимопроникать друг в друга, в результате чего система приобретает свойства, которыми не обладают элементы системы в отдельности, обеспечивая целостность правового регулирования международных коммерческих до-
говоров и повышение уровня их правового регулирования с позиции МЧП России, стран ЕАЭС и ЕС.
В основе эффективности эмерджентности системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС лежит целый ряд факторов, таких, например, как: использование унифицированного понятия международного коммерческого договора в праве указанных государств; либерализация правил, касающихся формы международного коммерческого договора; введение единообразного понятия «правовой регулятор» международных коммерческих договоров; унифицированный подход в понимании «применимое право»; введение понятия «альтернативный правовой регулятор»; использование различных приемов применения правовых регуляторов и другие.
Помимо факторов, влияющих на эффективность эмерджентности системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве рассматриваемых государств, сама эмерджент-ность обнаруживает ряд проявлений, возникающих вследствие взаимодействия и взаимопроникновения правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС.
Как известно, наиболее эффективными правовыми регуляторами международных коммерческих договоров выступают международные соглашения, содержащие унифицированные материально-правовые нормы. Однако на сегодняшний день унифицированное материально-правовое регулирование международных коммерческих договоров осуществляется в отношении конкретных их разновидностей: купли-продажи товаров, лизинга и факторинга и некоторых других [5—7]. Проявлением эмерджентности системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС как свойства взаимодействия правовых регуляторов может служить определенный алгоритм применения конвенций, регулирующих договоры международной купли-продажи товаров, лизинга и факторинга: 1) применение непосредственно норм Конвенций; 2) применение принципов, на которых они основаны; 3) применение международных рекомендательных регулято-
ров (прежде всего Принципов УНИДРУА 2016 г.) в целях достижения единообразия толкования и восполнения норм Конвенций; 4) применение внутреннего права в соответствии с коллизионными нормами применимого МЧП.
Вторым проявлением эмерджентности системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС выступает унифицированная трактовка принципов правового регулирования международных коммерческих договоров в праве указанных государств, поскольку указанные принципы, во-первых, закреплены или могут быть выведены непосредственно из самих правовых регуляторов, во-вторых, возможность их унифицированного определения обусловлена в целом схожим их пониманием и обусловленной в этой связи возможностью взаимодействия и взаимопроникновения правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве указанных государств.
Третьим проявлением эмерджентности системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС выступает унифицированный подход к содержанию понятия автономии воли, который выработан в праве рассматриваемых государств. Автономия воли представляет собой коллизионно-договорный институт, позволяющий осуществить выбор права, регулирующего международный коммерческий договор, ориентируя стороны таких договоров на многообразие правовых регуляторов, которые могут быть к нему применимы. Помимо собственно схожего понимания автономии воли, в праве России, стран ЕАЭС и ЕС используются в целом схожие основания исчерпания пределов автономии воли при выборе сторонами международных коммерческих договоров применимого к ним права, что также указывает на проявление эмерджентности в данной связи.
Четвертым проявлением эмерджентности в правовом регулировании международных коммерческих договоров может служить расщепление договорного статута, позволяющее урегулировать различные части международного коммерческого договора различным правом. В частности, подобное правило закреплено в ст. 1210 и 1211 Гражданского кодекса РФ [4]. Взаимодействие и взаимопроникно-
вение правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС позволяет воспринять указанное правило как евразийскому, так и европейскому законодателю, хотя и нуждается в определенном ограничении при его применении.
Пятым проявлением эмерджентности системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве рассматриваемых государств выступает использование при регулировании указанных договоров в отсутствие выбора сторонами применимого к ним права критерия наиболее тесной связи (например, ст. 1211 ГК РФ, ст. 4 Регламента «Рим I» [8], ст. 1225 Модельного ГК СНГ [3, с. 3—84]), содержание которого в праве рассматриваемых государств раскрывается в целом аналогичным образом.
Шестым проявлением эмерджентности в праве России, стран ЕАЭС и ЕС выступает правило, в соответствии с которым для отдельных видов договоров законодатель по МЧП указанных государств предусматривает специальные коллизионные привязки. Несмотря на то, что количество подобных коллизионных привязок в праве указанных государств не является идентичным, равно как и привязки к праву, регулирующему указанные договоры, не всегда совпадают по своему содержанию, тем не менее подход законодателей к правовому регулированию отдельных видов международных коммерческих договоров в целом является схожим.
Седьмым проявлением эмерджентности в регулировании международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС выступает единый подход законодателей относительно необходимости введения правил, ограничивающих действие применимого к договору права. Речь в данном случае идет о нормах непосредственного применения и оговорки о публичном порядке.
Свойства феномена эмерджентности в праве России, стран ЕАЭС и ЕС может находить проявление посредством внедрения ряда достижения российского международного частного права в правовые регуляторы ЕАЭС и ЕС, в частности, путем: включения жестких коллизионных привязок для различных видов договоров; допущения расщепления применимого к договору
права судом (арбитражем) в установленных законом случаях; принятия во внимание правоприменительным органом норм непосредственного применения права страны, с которой связан договор.
В свою очередь, свойство эмерджентности системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС необходимо использовать для развития наднационального регулирования в рамках ЕАЭС. Как известно, современное международное частноправовое регулирование международных коммерческих договоров в странах ЕАЭС основано на Соглашении СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г. [9], которое ввиду присущих ему недостатков нуждается в пересмотре. Данная проблема может быть решена путем разработки и принятия Конвенции ЕАЭС о праве, применимом к международным коммерческим договорам, которая. послужит результатом эмерджентности системы правовых регуляторов международных коммерческих договоров в праве России, стран ЕАЭС и ЕС.
Литература
1. Алексеенко В.Б. Красавина В.А. Основы системного анализа: учебное пособие. Москва: Российский ун-т дружбы народов, 2010.
2. Англо-русский словарь онлайн.иК!: https:// wooordhunt.ru/dic/list/en_ru/em (дата обращения: 12.02.2019).
3. Гражданский кодекс. Модель. Рекомендательный законодательный акт для Содружества Независимых Государств. Ч. 3. Принят на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи
государств-участников Содружества Независимых Государств (Санкт-Петербург, 17.02.1996 г.) // Приложение к Информационному бюллетеню. Межпарламентская Ассамблея государств—участников Содружества Независимых Государств. 1996. № 10.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 3. Федеральный закон РФ № 146-ФЗ от 26 ноября 2001 г. (в ред. ФЗ РФ № 292-ФЗ от 03.08.2018 г.) // СЗ РФ. 2001. № 49. Ст. 4552.
5. Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (Вена, 11.04.1980 г.) // Вестник ВАС РФ. 1994. № 1.
6. Конвенция УНИДРУА о международном финансовом лизинге от 28.05.1988 г. (г. Оттава)// СЗ РФ. 1999. № 32. Ст. 4040.
7. Конвенция УНИДРУА по международным факторинговым операциям (Оттава, 28.05.1988 г.)// СЗ РФ. 2015. № 15. Ст. 2198.
8. Регламент (ЕС) № 593/2008 Европейского Парламента и Совета «О праве, подлежащем применению к договорным обязательствам» («Рим I») (Страсбург, 17.06.2008 г.)// СПС «Консультант Плюс».
9. Соглашение СНГ «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» (Киев, 20.03.1992 г.)// Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ «Содружество». 1992. № 4.
10. Философский энциклопедический словарь / Ред.-сост. Е.Ф. Губенский, Г.В. Кораблева, В.А. Лут-ченко. М., 2000.
11. UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts. URL: http://www.unidroit. org/instruments/ commercial-contracts/unidroit-principles-2016 (дата обращения: 12.02.2019).
