CC BY
40
УДК 81'255.2 ; 82.0 ; 801.7
Дреева Джанетта Мурзабековна
доктор филологических наук
Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова, г. Владикавказ
Биджелова Берта Альбертовна
Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова, г. Владикавказ
ЭЛЛИПСИС В АСПЕКТЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПЕРЕВОДА (на материале стихотворных произведений Ф.Г. Клопштока и И.В. Гёте и их переводов на русский и осетинский языки)
В настоящей статье, посвященной проблеме структурной организации поэтической формы речи, предпринимается попытка рассмотреть эллиптические конструкции (являющиеся специфическим средством поэтического синтаксиса, способным имплицитно передавать информацию) в свободном стихе немецкого типа в аспекте художественного перевода. На примере анализа поэтических произведений Ф.Г. Клопштока и И.В. Гёте, написанных свободными ритмами, и их переводов на русский и осетинский языки рассматривается лингвопоэтическая функция эллипсиса, способствующего концентрации поэтической информации в стихотворном тексте. Приводятся данные сравнительно-сопоставительного анализа структурных типов эллипсисов в свободных ритмах обоих авторов и в текстах переводов анализируемых стихотворных произведений на русский и осетинский языки, а также данные о частотности употребления эллипсиса в текстах оригинала и перевода. В результате проведенного исследования делается вывод об эллипсисе как характерной черте поэтического синтаксиса, в том числе и свободноритмическо-го; о стремлении переводчиков сохранить в переводе функциональный потенциал эллиптических конструкций, выражающийся в экономии языкового материала в поэтическом тексте, создании его лаконичности, формировании особого ритма свободного стиха и, как следствие, об обязательном статусе данного синтаксического приема в стихах, лишенных рифмы и метрической схемы.
Ключевые слова: поэтический текст, структурная организация, поэтический синтаксис, свободные ритмы, художественный перевод, эллипсис, лингвопоэтическая функция, лаконичность, сравнительно-сопоставительный анализ.
Эффективность эллипсиса как синтаксического средства имплицитной передачи информации и его активное использование в устной и письменной речи обусловливает непреходящий интерес к его изучению как одной из самых «древних» (К. Бюлер) и наиболее дискуссионных проблем синтаксиса на протяжении всей истории развития науки о языке. Исследование эллиптических конструкций продолжается с античного периода, однако до сих пор многие их аспекты либо вовсе не изучены, либо изучены недостаточно.
В античной риторике эллипсис известен как фигура, производящая эффект «интеллектуальной неожиданности», основанный на контрасте синтаксиса и семантики, который возникает из структурной неполноты конструкции, ее открытости к домысливанию [8, с. 49]. Структурная неполнота проявляется чаще всего в выпадении строевых (семантически пустых) элементов конструкции, например вспомогательного глагола, а также в опущении полнозначных лексических элементов.
Следует отметить, что эллипсис, влияющий на объем высказывания посредством опущения одних членов синтаксических конструкций с целью усиления роли других, относится к традиционным поэтическим приемам, активно используемым поэтами для создания экспрессивности синтаксиса.
В поэтическом произведении автор выражает свои личные эмоции и переживания, в которых всегда остается некоторая недосказанность вслед-
ствие ограниченного объема произведения. В сжатом тексте стихотворного произведения эллипсис служит «компрессии» поэтического выражения, оставляя простор для интерпретации авторских интенций и выполняя таким образом особую линг-вопоэтическую функцию в стихе.
В настоящей статье обсуждаются следующие два вопроса: 1) о специфике употребления эллипсиса в свободных ритмах как особом типе стиха, отличительной чертой которого является отсутствие четкого ритмического рисунка текста; 2) об особенностях перевода эллипсиса на русский и осетинский языки.
В свободных ритмах, лишенных твердо фиксированной, определенной правилами стиховой конвенции, метрической схемы, а также рифменных созвучий в конце стихотворных строк, и представляющих собой свободный стих немецкого типа [5, с. 42-43], отчетливо проявляется противоречие между синтаксисом и метром: «естественное и "вольное" движение синтаксиса в свободных ритмах сдерживается членением на строки, которые не дают дисметрическому верлибру превратиться в прозу» [4, с. 381]. Оставаясь стихом, но вбирая в себя синтаксическое богатство прозы, свободные ритмы являются «наиболее динамичной и выразительной формой, фокусом, в котором сходятся общие поэтические закономерности стиха и прозы» [3, с. 4].
В свободных ритмах особо важную роль приобретает лаконичность поэтической речи, вытека-
182
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «¿1- № 3, 2016
© Дреева Д.М., Биджелова Б.А., 2016
ющая из требований языковой точности и чистоты, умения подбирать и сочетать слова, придавать значение каждому отдельному слову, отказываться от всего лишнего с целью создания языковой компрессии. С нашей точки зрения, под лаконичностью следует подразумевать предельную отточенность поэтической мысли, что, в свою очередь, означает максимально возможную концентрацию языковых средств, необходимую для достижения краткости высказывания без потери в его выразительности [5, с. 110-111].
В качестве одного из таких синтаксических средств, способствующих концентрации поэтической информации в стихотворном тексте, выступают эллиптические конструкции, которые, являясь средством создания экспрессивности синтаксиса, находят в свободных ритмах благодатную почву для реализации своей особой лингвопоэтической функции - экономии языкового материала, с одной стороны, и выделения наиболее важного, по мнению автора, момента текста, с другой.
И действительно, из анализа эмпирического материала, в качестве которого использовались стихотворные произведения двух величайших представителей немецкой поэзии XVIII века Ф.Г. Клопштока и И.В. Гёте, явствует, что синтаксис в свободных ритмах рассматриваемых авторов изобилует эллиптическими конструкциями, которые в целом, как правило, сохраняются и в текстах переводов.
Следует подчеркнуть, что статистический анализ обнаруженных в ходе исследования эллипсисов в оригинальных и переводных текстах, результаты которого представлены в нижеследующей таблице, свидетельствует о стремлении авторов-переводчиков сохранить при передаче на язык перевода эллиптируемые элементы, что подтверждает исходное для предпринятого исследования положение о предельной концентрации поэтической мысли в свободных ритмах и указывает, на наш взгляд, на обязательный статус данного приема в условиях рассматриваемой художественной системы.
Как явствует из таблицы, на 185 стихотворных строк оригинального текста Ф.Г. Клопштока приходится 12 случаев использования эллипсиса; на такое же количество строк русского перевода - 13 примеров эллиптических конструкций.
Таким образом, коэффициенты частотности употребления данного приема в оригинальном тексте Ф.Г. Клопштока и его переводов на русский язык практически полностью совпадают. Аналогичная закономерность выявляется и при сравнении оригинального текста И.В. Гёте и его переводов на русский и осетинский языки.
Что касается качественной характеристики эллиптических конструкций, то сравнительно-сопоставительный анализ структурных типов эллипсисов в свободных ритмах обоих авторов и в текстах переводов анализируемых стихотворных произведений на русский и осетинский языки позволяет говорить об имеющихся в ряде случаев переводческих потерях.
Рассмотрим в качестве примера следующий отрывок из стихотворения И.В. Гёте «Wanderers Sturmlied» («Песнь странника», 1772): Soll der zurückkehren, Der kleine, schwarze, feurige Bauer? Soll der zurückkehren, erwartend Nur deine Gaben, Vater Bromius, Und helleuchtend umwärmend Feuer? Der kehren mutig? [9, с. 54]
Как видим, первая и последняя строки приведенного отрыка представляют собой конструкцию из двух параллельных структур, образующих неполный дистантный синтаксический параллелизм с распространением [см. об этом: 6, с. 54]. При этом во второй параллельной структуре, вследствие ввода в ее состав обстоятельства образа действия, выраженного прилагательным mutig и не имеющего соответствия в первой параллельной структуре, опускается модальный глагол sollen, и она являет собой, следовательно, эллиптическую конструкцию.
Таким образом, категория долженствования, выражающаяся как в немецком, так и в русском языках, как правило, модальными глаголами и представленная в оригинальном тексте в первой строке рассматриваемого отрывка модальным глаголом sollen, эллиптируется в последней строке.
Что касается приведенных ниже переводов анализируемого отрывка на русский и осетинский языки, то в русском переводе в качестве эллиптируемого элемента выступает не модальный глагол, а обстоятельство образа действия, выраженное прилагательным mutig, поскольку здесь составное
Таблица
Употребление эллиптических конструкций
Автор Всего стихотворных строк Количество эллипсисов Коэффициент частотности (эллипсисы/строки)
Ф.Г Клопшток (оригинал) 185 12 1/15
Ф.Г Клопшток (перев. на рус. яз.) 185 13 1/14
И.В. Гёте(оригинал) 319 26 1/12
И.В. Гёте (перев. на рус. яз.) 319 27 1/12
И.В. Гёте (перев. на осет. яз.) 108 10 1/11
глагольное сказуемое zurückkehren sollen, содержащее в своем составе модальный глагол и выражающее таким образом долженствование (в тексте: soll zurückkehren - должен вернуться), изначально, то есть уже в первой строке фрагмента, лишается оттенка долженствования, будучи преобразованным в простое глагольное сказуемое, выраженное формой 3-го лица единственного числа будущего времени глагола возвращаться (в тексте: вернется). Ср.:
И он - вернется,
Тот поселянин, черный, горячий?
И он вернется, вновь доверясь
Твоей опеке, Бромий-праотец,
И теплу очага родного?
Вернется - смелый? [1, с. 82] Подобное переводческое решение следует, на наш взгляд, расценивать как очевидную переводческую потерю, прежде всего, на лексическом уровне организации поэтического текста и, как следствие, на уровне смысла поэтического высказывания, несмотря на стремление переводчика минимизировать смысловые потери посредством ввода в состав второй параллельной структуры подлежащего смелый, выраженного субстантивированным прилагательным.
В осетинском переводе оттенок долженствования передается на лексическом уровне номинацией со значением модальности (хъуама - должно, возможно, очевидно), повторяющейся в обеих рассматриваемых параллельных конструкциях, и таким образом модальность сохраняется в тексте перевода:
Хьуамж 'рызджха фжстжмж, Уцы гыццыл, сау, сыгъд зжхкусжг? Хьуамж 'рызджха жрмжст Дж лжвжрттжм жнхьжлмж кжсгж, Фыд Бромий, ^мж дж ирд судзгж, хьарм джттаг артмж? Хъуамж жрцжуа хъжбатыржй? [2] В качестве эллиптируемого элемента автор перевода на осетинский язык выбирает подлежащее, которое опускается как в первой, так и последней строках отрывка, образующих таким образом, так же как и в тексте подлинника, вариативный (неполный) синтаксический параллелизм, но не с распространением, как в оригинале, а с несовпадением синтаксических функций.
Следовательно, эллипсис как результат преобразования синтаксической структуры можно рассматривать в качестве маркера перераспределения информации в рамках поэтического высказывания.
В большинстве же зафиксированных случаев употребления эллиптических конструкций в свободных ритмах рассматриваемых авторов структурные особенности синтаксиса подлинника при переводе сохраняются. Так, в нижеследующем отрывке из эпической поэмы Ф.Г. Клопштока «Der Messias» («Мессиада», 1773), обнаруживающем неполный параллелизм синтаксического по-
строения предложении в смежных стиховых рядах, во втором предложении, занимающем часть второй и третью строки, опускаются подлежащее ich и глагольный компонент устойчивого глагольно-именного сочетания teil haben, выраженный глаголом haben (в тексте: habe kein Theil - не участвую). В переводе на русский язык, на фоне используемой переводчиком трансформации глагольно-именно-го словосочетания (Theil haben - принимать участие) в имя существительное (участник), наблюдается аналогичная эллиптическая конструкция, в которой в качестве эллиптируемого элемента, так же как и в подлиннике, выступает подлежащее я, и тем самым выделяется наиболее важный фрагмент стихового высказывания. Ср.:
Ich habe kein Theil an dir, ewiger Sünder, Gottesleugner! kein Theil, an deinerfinstern Entschließung, Gott den Messias zu tödten. [10] <...>
Я в безумстве твоем не участник. Нет, не участник в твоих замышленьях восстать на Мессию! [7]
Такого рода эллипсисы, которые систематически встречаются в свободных ритмах исследуемых авторов, играют важную организующую роль - они создают в подобных стихотворных произведениях особого вида ритм - часто смысловой, способствуя посредством экономии языковых средств не только достижению лаконичности, но и созданию живого доверительного диалога с читателем.
Эллиптические конструкции используются авторами и для того, чтобы наиболее реалистично изобразить на письме свою речь и передать тем самым свое эмоциональное состояние. Создаваемый тем самым подчеркнуто разговорный характер свободных ритмов устанавливает тесный контакт с читателем и создает доверительную атмосферу повествования, как в приведенном ниже пассаже из произведения И.В. Гёте «Ganymed» («Ганимед», 1774), состоящем из одних эллипсисов:
Mir! Mir! Мне! Мне!
In eurem Schoße На вашем лоне -
Aufwärts, В выси!
Umfangend umfangen! Объятый! обнимать! Aufwärts В выси, к самому сердцу
An deinen Busen, Отца всеблагого! [2, с. 93]
АШеЬеМег Vater! [9, с. 58]
Итак, эллипсисы являются характерной чертой поэтического синтаксиса, в том числе и сво-бодноритмического, в котором благодаря структурной неполноте эллиптических конструкций, экономящих место в сжатом поэтическом тексте и способствующих формированию его лаконичности, создается особое ритмическое оформление данного вида стиха. Эллипсисы, выражая эмоции и личные переживания автора, побуждая читателя к домысливанию и интерпретации авторских интенций, подчеркивают экспрессивный смысл всего высказывания, то есть участвуют в формировании
эмоционально-смысловой доминанты поэтического текста.
Обобщая результаты проведенного исследования, можно констатировать, что при переводе свободных ритмов переводчики стремятся сохранить исходный лингвопоэтический потенциал эллиптических конструкций, а именно - создание языковой компрессии и лаконичности стихового высказывания, что в целом способствует передаче оригинальной эмоционально-смысловой до-минаты поэтического произведения и сохранению в тексте перевода особого ритма свободного стиха.
Библиографический список
1. Гёте И.В. Избранные сочинения: в 3 т. Т. 1. Лирика. Западно-восточный диван: стихотворения: пер. с нем. / вступ. ст. Н. Вильмонта; коммент. М. Анкиста, Б. Акимова. - М.: Литература: Мир книги, 2005. - 480 с.
2. Гёте И.В. Бжлццоны тыхдымгжйы заржг / пер. на осетинский яз. А. Гусовой, 2016.
3. Гончарова М.В. Синтаксис свободных ритмов Р.М. Рильке как наследника классической традиции Ф. Клопштока - И.В. Гёте - Ф. Гельдерлина (на материале «Дуинских элегий» P.M. Рильке): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - СПб., 2011. -22 с.
4. Гучинская Н.О. Хрестоматия по немецкой литературе XIX века: учеб. пособие для студ. пед. интов по спец. 2103 «Иностранный язык». - М.: Просвещение, 1984. - 335 с.
5. Дреева Дж.М. Феномен свободных ритмов в немецкоязычной поэзии XVTII-XXI вв.: генезис, становление, языковые особенности / под ред. О.В. Александровой. - Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2012. - 215 с.
6 Дреева Дж.М. Синтаксический параллелизм в немецких свободных ритмах XIX-XX веков (К вопросу об изосинтаксизме верлибра) // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. -2012. - Вып. 4. - С. 51-59.
7. Клопшток Ф.Г. Аббадона. Из поэмы «Мес-сиада» / пер. В.А. Жуковского [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.proza.ru.
8. Кострова О.А. Экспрессивный синтаксис современного немецкого языка: учеб. пособие для вузов по спец. 033200 «Иностранный язык» / О.А. Кострова; Рос. акад. образования, Моск. психолого-соц. ин-т. - М.: Флинта, 2004. - 240 с.
9. Goethe J.W. Gedichte. - M.: Progress, 1980. - 502 S.
10. Klopstock F.G. Der Messias [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.versalia.de/archiv/ klopstock/Messias 1 - Erster Gesang.1343.html.
