CC BY
170
СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ
деятельность
АЛЕКСАНДР ФОМИЧ ВОЛЫНСКИЙ,
профессор кафедры криминалистики, доктор юридических наук, профессор Московский университет МВД России имени В. Я. Кикотя Российская Федерация, 117997, г. Москва, ул. Академика Волгина, д. 12 E-mail: bodunovak@mail.ru
ВЯЧЕСЛАВ ОЛЕГОВИЧ ЛАПИН,
начальник отдела научно-исследовательского центра, кандидат юридических наук, доцент Академия управления МВД России Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
E-mail: lapin78@mail.ru ORCID 0000-0003-1539-1211
Научная специальность: 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.
УДК 343.985.2
ALEXANDER FOMICH VOLYNSKY,
Professor of the Department of criminalistics, Doctor of Law, Professor Moscow University of the Ministry of internal Affairs of Russia named after V. Ya. Kikotya Russian Federation, 117997, Moscow, Akademika Volgina str., 12 E-mail: bodunovak@mail.ru
VYACHESLAV OLEGOVICH LAPIN, Head at the Department of the Research Center, Candidate of Law, Associate Professor Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: lapin78@mail.ru
Scientific specialty: 12.00.12 — Criminalistics; Forensic Activities; Operational Search Activities.
Экспертно-криминалистическая служба МВД России: когда и почему искажен вектор ее развития, как его исправить
Forensic Service of the Ministry of Internal Affairs of Russia: When and Why the Vector of Its Development Is Distorted, How to Fix It
Аннотация
Актуальность изучения истории возникновения, развития и современного состояния экспертно-криминалистической деятельности, осуществляемой в органах внутренних дел в соответствии с Федеральным законом «О полиции» от 7 февраля 2011 года № З-ФЗ, обусловлена необходимостью корректировки вектора ее развития и задействования ее потенциальных возможностей в целях повышения уровня раскрываемости преступлений, а соответственно, совершенствования организации
Annotation
The relevance of studying the history of the origin, development and current state of forensic activities carried out in the internal affairs bodies in accordance with the Federal Law "On the Police" of February 7, 2011, No. 3-FZ, is due to the need to adjust the vector of its development and use its potential capabilities in order to increase the level of crime detection, and, accordingly, to improve the organization of the activities of forensic units of the internal affairs bodies.
The problem statement: the forensic service of
деятельности экспертно-криминалистических подразделений органов внутренних дел.
Постановка проблемы: экспертно-кримина-листическая служба МВД России, как и судебно-экспертные учреждения системы Минюста России, берут свое начало из одного источника - введение антропологической (1890 г.), а затем и дактилоскопической (1906 г.) регистрации, которая осуществлялась сначала в местах лишения свободы, находившихся в то время в ведении Министерства юстиции России империи. В 1908 г. она передана в органы полиции, где была создана довольно широкая сеть территориальных регистрационных бюро, положивших начало формированию экспертно-криминалистической службы и ее подразделений на местах.
До конца 50-х гг. прошлого века это была единственная в своем роде экспертно-крими-налистическая и она же судебно-экспертная служба, практически полностью удовлетворявшая потребности судебных и следственных органов в производстве судебных экспертиз. Но в условиях идеологизированной кампании «борьбы с культом личности и ликвидации его последствий» (60-е гг.) эта служба была подвергнута разрушительному организационному и правовому воздействию и фактически была ликвидирована. Созданная в то же время система судебно-экспертных учреждений Минюста России во главе с центральным НИИ судебных экспертиз (1960 г.) оказалась недостаточно мощной, чтобы взять на себя весь объем реально требуемой судебно-экспертной деятельности, что обусловило постепенное возрождение экспертно-криминалистических подразделений органов внутренних дел. Однако проявившееся в то время противоречивое отношение Минюста и МВД СССР к проблемам организации судебно-экспертной деятельности и экспертно-криминалистической деятельности сохраняется до сих пор, порождая длительные и бесплодные дискуссии, что практически выражается в задержке (с 2013 г.) подготовки и принятия нового федерального закона, а также в искажении вектора развития экспертно-криминалистической службы МВД России, в которой абсолютизируется производство судебных экспертиз, явно в ущерб экспертно-криминалистической деятельности.
Цель исследования: обоснование предложений по созданию концептуально иной системы научно-технического обеспечения уголовного судопроизводства.
Методы исследования: общенаучные (описание, сравнение), формально-логические (анализ, синтез, аналогия), контент-анализ, экспертная оценка.
Результаты и ключевые выводы: рассмо-
the Ministry of Internal Affairs of Russia, as well as the forensic institutions of the Ministry of Justice of Russia, originate from one source - the introduction of anthropological (1890), and then fingerprint (1906) registration, which was carried out first in places of deprivation of liberty, which were at that time in the introduction of the Ministry of Justice of the Russian Empire. In 1908. it was transferred to the police, where a fairly wide network of territorial registration offices was created, which initiated the formation of the forensic service and its units in the field.
Until the end of the 50s of the last century, it was the only forensic and forensic service of its kind, which almost completely satisfied the needs of judicial and investigative bodies in the production of forensic examinations. But in the context of the ideologized campaign «to combat the cult of personality and eliminate its consequences» (the 60s), this service was subjected to a destructive organizational and legal impact and was actually liquidated. Created at the same time, the system of forensic institutions of the Ministry of Justice of the Russian Federation, headed by the central Research Institute of Forensic Examinations (1960), was not powerful enough to take on the entire volume of really required forensic activities, which led to the gradual revival of forensic units of the internal affairs bodies. However, the contradictory attitude of the Ministry of Justice and the Ministry of Internal Affairs of the USSR to the problems of organizing forensic activities and forensic activities remains to this day, giving rise to long and fruitless discussions, which is practically expressed in the delay (since 2013) in the preparation and adoption of a new federal law, as well as in the distortion of the vector of development of the forensic service of the Ministry of Internal Affairs of Russia, in which the production of forensic examinations is absolutized, clearly to the detriment of forensic activities.
The purpose of the study: substantiation of proposals for the creation of a conceptually different system of scientific and technical support for criminal proceedings.
The research methods: general scientific (description, comparison), formal logical (analysis, synthesis, analogy), content analysis, expert evaluation.
The results and key conclusions: the historical facts of the origin and development of the forensic service of the Ministry of Internal Affairs of Russia, as well as the results of the analysis of their current state, quite convincingly indicate that:
- interdepartmental contradictions (inconsistency) on the issues of domestic criminalistics and forensic expertise were manifested even at their origin and formation;
- forensic and forensic activities carried out in the forensic units of the internal affairs bodies and
144
тренные в статье исторические факты возникновения и развития экспертно-криминалисти-ческой службы МВД Росси, а также результаты анализа их современного состояния довольно убедительно свидетельствуют о том, что:
- межведомственные противоречия (несогласованность) по вопросам отечественной криминалистики и судебной экспертизы проявились еще при их возникновении и становлении;
- экспертно-криминалистическая и судебно-экспертная виды деятельности, осуществляемые соответственно в экспертно-кри-миналистических подразделениях органов внутренних дел и в судебно-экспертных учреждениях Минюста, по своему назначению и содержанию принципиально различаются, чем обусловливается необходимость их правовой дифференциации и регламентации порядка осуществления.
Ключевым выводом является необходимость создания концептуально иной системы научно-технического обеспечения уголовного судопроизводства, обоснование которой должно быть подтверждено результатами комплексного, межнаучного, межведомственного (возможно на базе Академии наук России) программно-целевого исследования.
Ключевые слова: криминалистика; судебная экспертиза; экспертно-криминалистическая деятельность; правовые решения;
организационные меры; межведомственные противоречия; судебно-экспертные учреждения; экспертно-криминалистические подразделения; Федеральный закон «О полиции»; концепция.
in the forensic institutions of the Ministry of Justice, respectively, are fundamentally different in their purpose and content, which determines the need for their legal differentiation and regulation of the procedure for implementation.
The key conclusion is the need to create a conceptually different system of scientific and technical support for criminal proceedings, the justification of which should be confirmed by the results of a comprehensive, inter-scientific, interdepartmental (possibly on the basis of the Russian Academy of Sciences) program-targeted research.
Keywords: criminalistics; forensic expertise; forensic activity; legal decisions; organizational measures; interdepartmental contradictions; forensic institutions; forensic units; Federal Law «On Police»; concept.
Сегодня экспертно-криминалистическая служба (далее — ЭКС) МВД России является единственной в своем роде службой научно-технического обеспечения раскрытия и расследования преступлений, широко представленной на территории страны в виде экс-пертно-криминалистических подразделений органов внутренних дел (далее — ЭКП ОВД), общая штатная численность которых достигает 17 тыс. человек.
В потенциальных возможностях этой службы имеются огромные и вполне реальные, под стать современным достижениям науки и техники, резервы повышения раскрываемости преступлений в нашей стране, которые могли бы быть использованы в ответ на критику, высказанную Президентом нашей страны В. В. Путиным на заседании коллегии МВД России 28 февраля 2019 г., по поводу того, что практически каждое второе преступление остается нераскрытым, необходи-
мо принять меры для исправления положения. Однако, по данным ГИАЦ МВД России, в 2019 г. общая раскрываемость преступлений вновь снизилась на 3 %, в том числе тяжких и особо тяжких — на 0,8 % [14].
При этом некоторые факты и события, связанные с историей развития данной службы, вызывают удивление и даже недоумение, а в конечном итоге убеждают многих наших коллег (ученых криминалистов и ветеранов этой службы) в том, что вектор ее развития и практической деятельности явно искажен. В ЭКЦ МВД России и подведомственных ему ЭКП ОВД абсолютизировано производство судебных экспертиз и меньше всего уделяется внимания деятельности, направленной на технико-криминалистическое обеспечение собирания и неотложное, ситуационное исследование доказательств, что является важнейшей, если не сказать ключевой, частью экспертно-криминали-
стической деятельности (далее — ЭКД), благодаря которой создаются условия для успешного расследования преступлений, а некоторые из них раскрываются по горячим следам.
Анализ процесса возникновения и развития криминалистики свидетельствует об исторической предопределенности особенностей организации и правового обеспечения реализации ее возможностей в раскрытии и расследовании преступлений в нашей стране по сравнению с другими странами. Например, во Франции и иных западноевропейских странах уже при зарождении криминалистики были обозначены два вида (направления) деятельности, определяющих ее содержание: криминалистика для следователей как наука «о реалиях уголовного права», о раскрытии и расследовании преступлений (Г. Гросс) и криминалистика как наука о технике собирания и исследования материальных следов преступлений — источников розыскной и доказательственной информации (А. Бер-тильон, Р. А. Рейсс). Это изначально нашло свое отражение в организационно обособленной деятельности «технической полиции» (специалистов) и «научной полиции» (экспертов), прежде всего, в странах романской языковой группы [6].
В нашей стране начало криминалистике было положено введением в 1890 г. антропологической, а в 1906 г. дактилоскопической регистрации, которые осуществлялись в местах лишения свободы, находившихся в ведении системы Минюста Российской империи. Ведение такой регистрации было сопряжено с производством сравнительных (идентификационных) исследований соответствующих объектов, которые проводились специалистами регистрационных бюро. По сути, это были первые криминалистические (судебные) экспертизы, выполнявшиеся в государственных учреждениях.
Однако, спустя почти два десятилетия, было определено, что криминалистическая регистрация — это средство прежде всего раскрытия и расследования преступлений, средство розыска лиц, совершивших преступления (чем Министерство юстиции России не занималось тогда, не занимается и сейчас). Было принято следующее решение: передать криминалистическую регистрацию в ведение органов полиции (1908 г.), где для ее осуществления создана довольно широкая сеть территориальных регистрационных бюро, положивших начало развитию ЭКС МВД России. Сотрудники этих бюро принимали участие в осмотрах мест происшествий, оказывали помощь при
производстве иных следственных действий и, конечно, проводили экспертные исследования, причем не только объектов криминалистической регистрации, но и следов преступлений, изымаемых на местах происшествий [1].
Представляется, что этот факт убедительно свидетельствует не в пользу иногда высказываемых предложений об объединении всех судебно-экспертных учреждений (далее — СЭУ), в том числе правоохранительных министерств и ведомств, в единую судебно-экспертную службу, подведомственную Минюсту России (по примеру Республики Казахстан), или о создании организационно обособленного в виде самостоятельного ведомства судебно-экспертного комитета, как в Республике Беларусь [11].
Таким образом, возникнув фактически из единого источника, берут свое начало и экспертно-криминалистическая деятельность, и судебно-экспертная деятельность, как и осуществлявшие эти, совершенно разные по целям и своему содержанию, виды деятельности ЭКП ОВД и СЭУ системы Минюста России. Данное обстоятельство предопределило в дальнейшем неоднозначность предмета и целей этих видов деятельности, порядка их осуществления и, как следствие, длительные, бесплодные дискуссии прежде всего о праве производства судебных экспертиз в ЭКП ОВД.
Будучи гласным, законодательно определенным средством доказывания, судебная экспертиза изначально приобрела широкое признание и популярность в уголовном судопроизводстве. В связи с этим в Центроро-зыске Советской России был создан Кабинет судебной экспертизы (март 1919 г.). Однако через год стало очевидным, что такое название данного подразделения не соответствует содержанию его деятельности и решаемым им задачам. Кабинет судебной экспертизы был переименован в научно-технический подотдел, а затем отдел (далее — НТО) Цен-тророзыска, в обязанность которого входило, кроме производства судебных (криминалистических) экспертиз, ведение криминалистических учетов; участие в осмотрах мест происшествий и иных следственных действий; оказание консультативной и научно-технической помощи работникам оперативно-розыскных аппаратов, обучение их научным методам раскрытия и расследования преступлений [7—8; 16].
Следует заметить, что и в дальнейшем неоднократно изменялись и названия этих подразделений, и их положение в организационной структуре органов внутренних дел, что,
146
как правило, было следствием недооценки их роли в раскрытии и расследовании преступлений или результатом межведомственных противоречий по проблемам судебной экспертизы. В более глобальном масштабе все это свидетельствовало об отсутствии государственной научно обоснованной политики в области научно-технического обеспечения уголовного судопроизводства, в том числе деятельности правоохранительных органов по раскрытию и расследованию преступлений.
Об этом же наглядно свидетельствует многообразие создававшихся в стране, созвучных по названиям, государственных, ведомственных и частных судебно-экспертных учреждений и экспер-тно-криминалистических подразделений: Кабинет научно-судебной экспертизы при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты (1893 г., реорганизован в 1912 г.); Кабинет судебной экспертизы Центророзыска России (преобразован в научно-технический подотдел в 1921 г.); Кабинет судебной экспертизы (1923 г., Харьков); Институт криминалистики и судебной экспертизы (1929 г., Минск); Центральная криминалистическая лаборатория Наркомюста СССР (1944 г., Москва), на базе которой создан Центральный НИИ судебных экспертиз (1962 г.); Институт криминалистики МВД СССР (1945 г.). При этом словами «судебной», а в некоторых случаях «научно-судебной» экспертизы в названиях таких учреждений подчеркивалась не только значимость судебной экспертизы как средства доказывания, формы исследования доказательств в уголовном процессе, но и некое ее превосходство перед «ненаучными» их исследованиями, проводимыми в органах полиции (милиции).
Не отличалась стабильностью и целенаправленностью в своем развитии и система научного обеспечения ЭКД. Созданный в 1945 г. Институт криминалистики МВД СССР через 15 лет преобразуется в НИИ милиции, а затем во Всесоюзный НИИ МВД СССР, в котором осталось только три криминалистических отдела, осуществлявших исследования «фундаментальных проблем судебной экспертизы», а потому избавившихся от реальной экспертно-криминалистической деятельности, в частности, от практики производства экспертиз и исследований по уголовным делам. По этой причине в 1969 г. создается Центральная криминалистическая лаборатория МВД СССР, которая в 1977 г. преобразована в научно-исследовательскую лабораторию (далее - ЦНИКЛ) МВД СССР, действовавшею на правах института.
Необходимо отметить, что на докладной записке об итогах научно-практической деятельности этой лаборатории в 1981 г. министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков написал: «Лаборатория кр. Должна стать авторитетным институтом криминалистики... Сделать институт как во всех странах» [5]. Однако назревали трагические для нашей страны события, в условиях которых поручение Н. А. Щелокова не было выполнено. А в 1984 г. ЦНИКЛ МВД СССР была объединена с ВНИИ МВД СССР. Смеем утверждать, что «авторитетного института криминалистики» в нашей стране нет и сегодня.
Организационная неопределенность, нестабильность в становлении и развитии СЭУ Минюста и ЭКП ОВД системы МВД страны иногда сочетались, прямо скажем, с непро-работанными законодательными и организационными решениями. Особенно наглядно и крайне негативно это проявилось в 60-е гг. прошлого века, в условиях кампании «борьбы с культом личности и преодоления его последствий». В связи с этим в 1960 г. было ликвидировано МВД СССР, а в союзных республиках были созданы министерства охраны общественного порядка. Оказавшиеся в их ведении НТО милиции были ликвидированы, а штаты их сотрудников (экспертов) сокращены и включены в состав оперативно-технических отделов (далее — ОТО) вместе со специалистами по связи [11].
В это же время по инициативе «борцов с культом личности» вносится дополнение к ст. 67 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (п. 3а), которым запрещалось назначать экспертизы лицам, участвующим в осмотре места происшествия по тому же уголовному делу в качестве специалиста. Абсурдность этого предписания с точки зрения организации раскрытия и расследования преступлений была отмечена при подготовке ныне действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. И тем не менее в порядке его реализации Минюстом СССР был издан приказ (1966 г.), запрещавший судебным экспертам СЭУ этого министерства принимать участие в следственных действиях. Действует ли этот приказ в настоящее время или отменен, не известно, но сформировавшаяся на его основе практика соблюдается в этих учреждениях до сих пор. Это также касается вопроса объединения СЭУ всех ведомств в единую службу в системе Минюста России.
Таковы были организационные и правовые последствия идеологически мотивированных, во многом надуманных обвинений НТО милиции в нарушениях «социали-
стической законности» и даже в причастности к репрессиям 30-х гг. прошлого века. Эти обвинения сочетались с явно выраженными стремлениями правоприменительных ведомств и с вполне объяснимыми интересами представителей судебно-экспертного сообщества придать инерцию более активному формированию в нашей стране — масштабной и действенной системе судебно-экспертных учреждений. Такая цель была объяснима тогда, но она явно актуализировалась в настоящее время, в условиях рыночной экономики и глобализации международных отношений. Однако методы и средства ее достижения путем разрушительного воздействия на ранее сформированную и в целом успешно действовавшую систему НТО милиции нельзя признать оправданными. Тем более, что все это было сопряжено с негативными последствиями для формирования организационных и правовых основ научно-технического обеспечения уголовного судопроизводства.
Между тем, объективно обусловленные потребности правоохранительных органов в научно-техническом обеспечении их деятельности по раскрытию и расследованию преступлений стимулировали возрождение системы НТО милиции (ОТО, ЭКП ОВД). Этот процесс заметно активизировался с восстановлением МВД СССР (1966 г.) Отходя постепенно от шока после «разгрома» начала 60-х гг., эти подразделения, как и прежде, стали осуществлять ЭКД в двуедином понимании ее содержания, характеризуемого участием в собирании следов преступлений, в осуществлении их экспресс-анализа, а затем экспертного исследования. И разорвать систему этих действий, организовав их осуществление в разноведомственных учреждениях, практически невозможно без ущерба для деятельности правоохранительных органов по раскрытию и расследованию преступлений.
Именно в этом смысле, судя по всему, «осуществление экспертно-криминалистической деятельности» включено в перечень основных направлений деятельности полиции (ст. 2 п. 12 Федерального закона «О полиции»1). Но прошло уже десять лет после того, как был принят этот закон, а до сих пор не проведены научные исследования концептуально значимых, методологически важных проблем этой деятельности: понятие, содержание, система, задачи, организационное, правовое и научно-техническое обеспечение и т. д.
1 О полиции: федер. закон от 7 февраля 2011 г. № З-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 7. Ст. 900.
И следует ли при этом удивляться, что непонимание по вопросам соответствия ЭКД и СЭД, по организации деятельности ЭКП ОВД проявляется со стороны Генеральной прокуратуры, Минюста России и некоторых других ведомств, усматривающих посягательство этих подразделений на выполнение «несвойственных им функций». Оказавшись в противостоянии с МВД СССР 60 лет назад, представители этих ведомств до сих пор, образно говоря, выясняют, где экспертизы «научней», а эксперты «независимей». Вопросы, которые просто не могли возникнуть в западноевропейских странах, где традиционно, наряду с судебной экспертизой, средством доказывания признается исследование специалиста, где государство в лице своего законодателя априори выражает доверие результатам деятельности своих правоохранительных органов. Этот опыт уже реализовали у себя не только восточноевропейские страны, но и большинство бывших советских республик. В нашей стране до сих пор продолжаются спекуляции по этому поводу [13].
Необходимо учитывать, что ЭКД имеет существенные, принципиально важные отличия от СЭД. Фактически в основе своей это поисково-познавательная деятельность, результаты которой во многом предопределяют возможности назначения судебных экспертиз, а в конечном итоге эффективность СЭД. При этом ЭКД в значительной своей части осуществляется в «полевых условиях», изначально при множестве неизвестных в отношении объектов поиска, технических средств, материалов и веществ, требуемых для их обнаружения, фиксации и изъятия, причем в ситуационно обусловленное время суток, если это связано с осмотром места происшествия или с участием в оперативно-розыскных мероприятиях. При этом многое зависит от уровня универсальной криминалистической подготовки специалиста [4].
И не случайно исследование места происшествия в криминалистике приравнивается, образно говоря, к «самой сложно экспертизе» [15]. Поэтому для большинства экспертов в ЭКП ОВД, не имеющих базовой криминалистической подготовки, закончивших вузы естественно-технического профиля, а затем получивших узко-экспертную специализацию, осмотр места происшествия представляется как непрофильная, дополнительная и, соответственно, нежелательная нагрузка. Во всяком случае, менее предпочтительная, чем осуществление лабораторных экспертных исследований.
148
СЭД, в отличие от ЭКД, осуществляется, как правило, по возбужденным уголовным делам, когда установлен факт преступления, выявлено лицо, подозреваемое в его совершении. Иначе говоря, когда уже есть предмет доказывания. При этом в постановлении о назначении судебной экспертизы конкретно указываются представляемые на исследование объекты, формулируются вопросы, на которые эксперт обязан дать ответы. Соответственно, судебно-экспертное исследование проводится, как правило, в довольно комфортных лабораторных условиях, с использованием заранее разработанной методики и применением в ней определенных методов, технических средств и технологий. Так сформировался личностный психолого-профессиональный фактор абсолютизации СЭД в ЭКС МВД России, чему способствовали, по крайней мере, два закономерно проявившихся обстоятельства.
Первое связано с отпочкованием судебной экспертизы от криминалистки (70-е гг. прошлого века), что способствовало росту ее популярности и значимости, как средства доказывания, а соответственно, расширению предмета ее научных исследований и сферы практической деятельности (что не скажешь об ЭКД). В условиях формирования рыночных социально-экономических отношений судебная экспертиза в большей мере ориентируется на гражданское, арбитражное, административное судопроизводство и в меньшей на уголовное, на раскрытие и расследование преступлений. К тому же СЭУ Минюста России не располагает необходимыми для этого силами и средствами. В этих условиях, отвечая на реальные потребности следственной практики, ЭКС МВД России продолжала наращивать производство судебных экспертиз, представляя его как основное направление деятельности ЭКП ОВД [3].
Второе обстоятельство, предопределившее абсолютизацию СЭД в ЭКС МВД России, связано с удовлетворением реальных потребностей этой службы в специалистах с естественно-техническим образованием (физики, химики, биологи, медики и др.). В 1983 г. они составляли 40—45 % от общей штатной численности сотрудников ЭКС МВД России, в настоящее время это две трети ее численности. В общей массе они хорошие эксперты, но узкопредметники, специалисты по исследованию в лабораторных условиях отдельных видов веществ, материалов, изделий. Многие из них становились и руководителями ЭКП ОВД.
Отсутствие системного научно обоснованного представления об ЭКД и ее значении в раскрытии и расследовании преступлений своеобразно проявляется в уголовно-процессуаль-
ном законодательстве. Этим, в частности, объясняется определенная законом возможность назначать судебные экспертизы до возбуждения уголовного дела (ч. 4 ст. 195 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации) или двусмысленное определение прав и обязанностей специалиста и оценки правовой значимости результатов проводимых им исследований (п. 3.1 ч. 2 ст. 74 и ст. 168 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).
Явное противоречие отмечается в законодательном определении понятия процессуальной независимости судебного эксперта в Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»2, исключающего его службу в правоохранительных органах (ст. 7) и допускающего такую возможность (п. 12 ст. 10). Фактически право и обязанность экспертов ЭКП ОВД проводить экспертизы определены в вышеуказанном Федеральном законе «О полиции» (п. 12 ст. 2). В настоящее время положительно решен вопрос о праве производства судебных экспертиз и в Следственном комитете Российской Федерации (Федеральный закон от 26 июля 2019 г. № 224-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" и Федеральный закон "О следственном комитете Российской Федерации"»). Причем в этом ведомстве, судя по всему, учитывая опыт организации деятельности ЭКП ОВД и историю их отношений с СЭУ Минюста России, предусмотрительно организационно разграничили СЭД и деятельность специалистов (следователей-криминалистов), создав самостоятельную судебно-экспертную службу.
Неоднозначное отношение к производству судебных экспертиз в правоохранительных министерствах и ведомствах проявляется со стороны исполнительной власти. Так, в Федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2013—2024 годы»3 речь идет о модернизации СЭД только в системе Минюста России, СЭУ и ЭКП других министерств и ведомств даже не упоминаются. И это в то время, когда с учетом современного уровня развития науки и техники, создания цифровой экономики кричаще заявляет о себе проблема компьютерной криминалистики, решать которую следует даже не на межведомственном, а на государствен-
2 О государственной судебно-экспертной деятельности Российской Федерации: федер. закон от 31 мая 2001 г. № 73-03// СЗ РФ. № 23. Ст. 2291.
3 О федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2013-2024 годы»: постановлением Правительства Российской Федерации от 27 декабря 2012 г. № 1406 // СЗ РФ. 2013. № 1. Ст. 13.
ном уровне с ориентацией на формирование современной системы научно-технического обеспечения уголовного судопроизводства, включая ЭКД и СЭД.
Новые вводные в этой проблеме проявились в связи с созданием в нашей стране полисистемы правоохранительных министерств и ведомств, вместо ранее существовавшей моносистемы (МВД+КГБ). И каждое из них стремится, причем не без оснований, создать свою ведомственную систему СЭУ (подразделений). Но при этом реально проявились и требуют организационного решения вопросы рационального, согласованного по территории и ведомствам создания системы таких учреждений (подразделений), поскольку в конечном итоге речь идет о существенных расходах на их оснащение современной, довольно дорогой, в основном импортной исследовательской техникой для профессиональной подготовки и обеспечения нормальной деятельности их сотрудников. Не создавать же в каждом регионе страны взаимодублируемые ведомственные СЭУ.
Реально проявляется необходимость решения вопроса о создании, наряду с государственной системой СЭУ Минюста России, объединенной межведомственной судебно-экспертной службы при одном из правоохранительных ведомств. Как вариант, при МВД России, где уже действует довольно разветвленная, технически оснащенная система ЭКП, или при Следственном комитете России, где эта служба изначально организационно обособлена от криминалистической службы. Таким образом, нейтрализуется один из основных аргументов противников производства судебных экспертиз в правоохранительных ведомствах в связи с «процессуальной зависимостью их экспертов от органа, назначившего экспертизу». При этом, что не менее важно, сохраняется система альтернативного производства судебных экспертиз как одна из гарантий объективности заключений экспертов.
Множество факторов искажения вектора развития научной и практической деятельности ЭКЦ МВД России связано с межведомственным противостоянием, длящимся десятилетия, по проблемам СЭД, в котором МВД страны и другие правоохранительные ведомства проявляют не во всем оправданную настойчивость, отстаивая свое право на производство именно судебных экспертиз, а не криминалистических или «следственных» (под стать стадии уголовного процесса). При этом абсолютизация СЭД в ЭКС МВД России нашла свое отражение и в подготовке кадров для ЭКП ОВД в учебных учреждениях этого Министерства.
Откровенно и убедительно факт искажения вектора развития ЭКС МВД России был продемонстрирован на научно-практической конференции, посвященной 100-летнему юбилею этой службы (5—6 марта 2019 г.). На ее пленарном заседании вместо ожидаемых докладов руководителей этой службы с критическим анализом прошлого ЭКС МВД России, с оценкой ее современного состояния и прогнозом перспектив ее дальнейшего развития первый (основной) доклад сделала почему-тодиректорРоссийскогофедерального центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции Российской Федерации уважаемая С. А. Смирнова.
Естественно, она говорила о важных, требующих своего решения правовых и организационных проблемах, но только судебной экспертизы. Затем в том же ключе последовали еще четыре доклада уважаемых ученых, но опять же представителей этой самой судебно-экспертной деятельности. Справедливости ради заметим, одно сообщение сделал и представитель руководства ЭКЦ МВД России, но по частному вопросу — о выявлении следов пальцев рук на месте пожара. Секционные заседания, судя по программе конференции, были посвящены в основном совершенствованию методик отдельных видов судебно-экспертного исследования доказательств [2].
Об организационных и правовых проблемах ЭКД в их практическом проявлении, начиная с участия экспертов ЭКП ОВД в осмотрах мест происшествий, не было сделано ни одного доклада. Возможно, организаторы данной конференции не видели в этом необходимости, принимая во внимание ежегодные отчеты ЭКЦ МВД России о результатах деятельности подведомственных ему ЭКП ОВД, в которых прослеживается устойчивая тенденция роста количества проводимых в ЭКП ОВД экспертиз и исследований, участия их сотрудников в осмотрах мест происшествий и возрастающего числа преступлений, раскрываемых с их помощью. Как успех развития этой службы, периодически отмечаются рост штатной численности ее сотрудников, факты их оснащения новой криминалистической техникой, современными при-борно-исследовательскими комплексами, создания и обеспечения функционирования информационно-поисковых систем криминалистического назначения и т. д.
Достижение «статистического успеха» деятельности ЭКС МВД России — предмет специального исследования, обсуждения и возможных управленческих решений. Но при этом необходимо отдать должное сотрудникам ЭКП ОВД, которые в большинстве своем ответствен-
150
но, творчески выполняют возложенные на них обязанности и помогают выявлять, раскрывать и расследовать многие преступления.
Впрочем, общий позитивный результат их деятельности омрачается не только ее относительно низкой результативностью, но и фактами формального, не профессионального, а порой легкомысленного отношения к выполнению своих служебных обязанностей. А как следствие, на местах происшествий, осматриваемых с участием экспертов ЭКП ОВД, обнаруживается и изымается в среднем не более одного «следа». По данным ЭКЦ МВД России, в последние годы этот показатель несколько повысился. Результативность работы экспертов была повышена в том числе при помощи привлечения их к дисциплинарной ответственности.
Важно отметить, что из общего числа изымаемых следов примерно четверть не имеет причинно-следственной связи с событием преступления или не пригодна для идентификации. Более того, отмечаются факты, далеко не единичные, на что указали восемь из десяти опрошенных нами экспертов ЭКП ОВД, когда во избежание упомянутого «дисциплинарного стимулирования» они сами оставляли следы рук, обуви, веществ и изымали их для отчета о результативности их деятельности.
Общая оценка эффективности участия экспертов ЭКП ОВД в осмотрах мест происшествий дополняется результатами сравнительного ретроспективного анализа данных, отраженных в протоколах этого следственного действия по уголовным делам о серийных групповых преступлениях, и опроса лиц, подозреваемых в их совершении (задержанных и давших признательные показания). Таким образом, установлено, что на местах происшествий изымается в среднем один из трех-четырех реально существующих следов преступлений.
В определенной мере это результат сформировавшейся век назад и остающейся неизменной системы организации деятельности ЭКП ОВД, в которой в одном лице совмещены функции судебного эксперта и специалиста, что явно не соответствует ни решаемым ими задачам, ни уровню развития криминалистической техники. Такая организация деятельности ЭКП ОВД крайне отрицательно влияет на производительность труда их сотрудников в качестве судебных экспертов и на их результаты в качестве специалистов. При этом практически исключена возможность универсальной профессиональной технико-криминалистической подготовки и основательной специализации последних.
Следует заметить, что формированию и укреплению такой системы способство-
вало не только отсутствие научных разработок концептуальных, методологически важных проблем ЭКД, но и противоречивое отношение к этой деятельности руководства ЭКУ МВД СССР, а затем ЭКС МВД России. Еще в 1988 г. В. А. Снетков (в то время начальник ЭКУ МВД СССР) утверждал, что применять криминалистическую технику в ходе оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий с успехом могут сами оперативные работники, следователи и дознаватели. В связи с этим профессиональными функциями ЭКС являются производство экспертиз и исследований, ведение криминалистических учетов [12]. Даже в то время, при малой штатной численности сотрудников этой службы в Советском Союзе (около 7 тыс. человек), такая «руководящая организационно-методическая установка» была необъяснима, но ее с энтузиазмом восприняли и стали реализовывать последующие руководители ЭКС МВД России, в том числе при многократно возросших штатах этой службы.
Необходимо отметить, что эта проблема уже запредельно актуализировалась в связи с современными прорывными достижениями науки и техники, особенно в области компьютерных и информационных технологий, а вместе с тем в связи с растущими угрозами преступности, которая осваивает эти самые достижения, зачастую опережая правоохранительные органы. Убедительно об этом свидетельствует практика расследования экономических преступлений и ежегодно возрастающий ущерб от преступлений в сфере компьютерной информации. При этом проблема «компьютерной криминалистики» остается пока на уровне идеи и поиска подходов к их реализации. Надежды на ее разработку с позиции только судебной экспертизы иллюзорны, поскольку эта проблема комплексная, межнаучная и должна решаться коллективом ученых, представляющих науки уголовно-правового блока, с участием специалистов из области информатики, электроники, компьютерной техники [9—10]. С учетом реалий следственной практики компьютерная криминалистика должна быть сориентирована на решение задач, прежде всего, предупреждения экономических преступлений, а вместе с тем на их выявление, раскрытие и расследование.
Из множества бесспорных и дискуссионных причин искажения вектора развития ЭКС МВД России, прежде всего, обращает на себя внимание проблема несоответствия исторически сложившейся организации деятельности ЭКП ОВД особенностям преступности в условиях рыночной экономики и современному уровню развития криминалистиче-
ской техники. С момента своего возникновения эта служба и подведомственные ей подразделения развивались экстенсивно, т. е. расширялась их сеть, увеличивалась штатная численность их сотрудников, совершенствовались функционально и усложнялись конструктивно используемые ими технологии и техника, но неизменной оставалась и остается организация их деятельности. К тому же появились иноведомственные системы экспертно-криминалистических подразделений. Иначе говоря, есть все основания с позиций философии утверждать, что форма оказалась в серьезном противоречии с содержанием, препятствуя его развитию.
Заключение
Изложенные в данной статье исторические факты возникновения и развития ЭКС МВД России и результаты анализа их современного состояния довольно убедительно свидетельствуют о том, что:
— межведомственные противоречия (несогласованность) по вопросам отечественной криминалистики и судебной экспертизы проявились еще при их возникновении и становлении;
— организационные и правовые меры, принимаемые в целях разрешения таких противоречий в контексте идеологических установок, имели крайне негативные, разрушительные для ЭКП ОВД последствия;
— экспертно-криминалистическая и судебно-экспертная виды деятельности, осуществляемые соответственно в ЭКП ОВД и в СЭУ Минюста, по своему назначению и содержанию принципиально различаются, чем обусловливается необходимость их правовой дифференциации и регламентации порядка осуществления;
— существенные особенности отмечаются в выявлении, раскрытии и расследовании преступлений в сфере экономической деятельности в условиях ее цифровизации. На повестку дня поставлена проблема «компьютерной криминалистики».
Все это в конечном итоге убеждает в необходимости концептуально иной системы научно-технического обеспечения уголовного судопроизводства, что должно стать целью комплексного, межнаучного, межведомственного (возможно на базе Академии наук России) программно-целевого исследования.
Список литературы:
References:
1. Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. Москва, 1999.
2. Волынский А. Ф. К столетию экспертно-кри-миналистической службы МВД России: невыученные уроки истории // Труды Академии управления МВД России. 2019. № 4 (52).
3. Волынский А. Ф. Предмет криминалистики и «научный сепаратизм»: последствия и возможности их преодоления // Труды Академии управления МВД России. 2018. № 1 (45).
4. Волынский А. Ф. Судебно-экспертная и технико-криминалистическая виды деятельности: общее и особенное // Эксперт-криминалист. 2013. № 9.
5. Волынский А. Ф. ЦНИКЛ МВД СССР: воспоминание о будущем // 85 лет экспертно-криминалистической службы органов внутренних дел России: сб. статей. Москва, 2004.
6. Криминалистика / под ред. А. Ф. Волынского, В. П. Лаврова. Москва, 2008.
7. Крылов И. Ф. Очерки криминалистики и криминалистической экспертизы. Ленинград, 1975.
8. Миронов А. И. Криминалистическая служба МВД России в ее историческом развитии // 85 лет экспертно-криминалистиче-ской службы органов внутренних дел России: сб. статей. Москва, 2004.
1. Belkin R. S. Istoriya otechestvennoj kriminalisti-ki. Moskva, 1999.
2. Volynskij A. F. To the centenary of the forensic service of the Ministry of internal Affairs of Russia: unlearned lessons of history // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2019. № 4 (52).
3. Volynskij A. F. Subject of criminalistics and «scientific separatism»: consequences and opportunities of their overcoming // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2018. № 1 (45).
4. Volynskij A. F. Sudebno-ekspertnaya i tekhniko-kriminalisticheskaya vidy deyatel'nosti: obshchee i osobennoe // Ekspert-kriminalist. 2013. № 9.
5. Volynskij A. F. CNIKL MVD SSSR: vospomi-nanie o budushchem // 85 let ekspertno-krim-inalisticheskoj sluzhby organov vnutrennih del Rossii: sb. statej. Moskva, 2004.
6. Kriminalistika / pod red. A. F. Volynskogo, V. P. Lavrova. Moskva, 2008.
7. Krylov I. F. Ocherki kriminalistiki i kriminalis-ticheskoj ekspertizy. Leningrad, 1975.
8. Mironov A. I. Kriminalisticheskaya sluzhba MVD Rossii v ee istoricheskom razvitii // 85 let ekspertno-kriminalisticheskoj sluzhby organov vnutrennih del Rossii: sb. statej. Moskva, 2004.
9. Prorvich V. A. Aktual'nye problemy rassledo-vaniya vzaimosvyazannyh finansovyh prestu-
9. Прорвич В.А.. Актуальные проблемы расследования взаимосвязанных финансовых преступлений // Криминалистическое сопровождение расследования преступлений: проблемы и пути их решения: матер. науч.-практ. конф. (19 февраля 2016 г.). Москва, 2016.
10. Прорвич В.А. Об интеграционном подходе к организации расследования экономических преступлений // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 10.
11. Скорченко П. Т. Экспертно-криминалисти-ческая служба органов внутренних дел: как она стала самостоятельной и почему так называется //85 лет экспертно-криминали-стической службы органов внутренних дел России. Москва, 2004.
12. Снетков В.А. Проблемы повышения эффективности экспертно-криминалистиче-ской службы (в период 1984—19991 гг.) // 85 лет экспертно-криминалистической службы органов внутренних дел России. Москва, 2004.
13. Сокол В. Ю. Кризис отечественной криминалистики. Краснодар, 2017.
14. Состояние преступности в России за январь — декабрь 2019 г. ФКУ «ГИАЦ МВД России». Москва, 2020.
15. Ткач В. Ю. Место происшествия как объект криминалистического исследования (проблемы научно-технического и методического обеспечения): дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2015.
16. Шведова Н. Н, Тлушков А. В. Краткий исторический обзор становления и развития судебно-экспертных учреждений в России (к 90-летию образования экспертной службы МВД России) // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2009. № 1 (18).
plenij // Kriminalisticheskoe soprovozhde-nie rassledovaniya prestuplenij: problemy i puti ih resheniya: mater. nauch.-prakt. konf. (19 fe-vralya 2016 g.). Moskva, 2016.
10. Prorvich V. A. On the integration approach to the organization of the investigation of economic crimes // Vestnik of Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2015. № 10.
11. Skorchenko P. T. Ekspertno-kriminalistiches-kaya sluzhba organov vnutrennih del: kak ona stala samostoyatel'noj i pochemu tak nazy-vaetsya // 85 let ekspertno-kriminalisticheskoj sluzhby organov vnutrennih del Rossii. Moskva, 2004.
12. Snetkov V. A. Problemy povysheniya effek-tivnosti ekspertno-kriminalisticheskoj sluzhby (v period 1984-19991 gg.) // 85 let ekspertno-kriminalisticheskoj sluzhby organov vnutrennih del Rossii. Moskva, 2004.
13. Sokol V. Yu. Krizis otechestvennoj kriminalisti-ki. Krasnodar, 2017.
Sostoyanie prestupnosti v Rossii za yanvar' — dekabr' 2019 g. FKU «GIAC MVD Rossii». Moskva, 2020.
Tkach V. Yu. Mesto proisshestviya kak ob"ekt kriminalisticheskogo issledovaniya (proble-my nauchno-tekhnicheskogo i metodicheskogo obespecheniya): dis. ... kand. yurid. nauk. Volgograd, 2015.
16. Shvedova N. N, Glushkov A. V A brief historical review of the formation and development of forensic institutions in Russia (to the 90th anniversary of the formation of the Expert Service of the Ministry of Internal Affairs of Russia) // Vestnik of Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2009. № 1 (18).
14.
15.
Для цитирования:
Волынский Александр Фомич, Лапин Вячеслав Олегович. Экспертно-криминалистическая служба МВД России: когда и почему искажен вектор ее развития, как его исправить // Труды Академии управления МВД России. 2021. № 1 (57). С. 142—152.
For citation:
Volynskij Aleksandr Fomich, Lapin Vyacheslav Olegovich. Forensic service of the ministry of internal affairs of russia: when and why the vector of its development is distorted, how to fix it // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2021. № 1 (57). P. 142-152.
152
