CC BY
68
СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ
деятельность
А. Ф. ВОЛЫНСКИЙ,
профессор кафедры криминалистики, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации, Московский университет МВД России имени В. Я. Кикотя Российской Федерации, 117997, г. Москва, ул. Академика Волгина, д.12 E-mail: [email protected]
Научная специальность: 12.00.12 — криминалистика, судебно-экспертная деятельность, оперативно-розыскная деятельность.
УДК 343:94(47)
A. F. VOLYNSKIJ,
Doctor of Law, Professor,
Merited Research Worker
of Russian Federation,
Merited lawer of Russian Federation
Professor at the Department of Criminalistics
Moscow University of the Ministry of the Interior
of the Russian Federation named after V. Ya. Kikot
Russian Federation, 117997,
Akademika Volgina St., 12
E-mail: [email protected]
Scientific specialty: 12.00.12 — Criminalistics; Forensic Work;
Operative Investigative Activity.
Дата поступления: 17 сентября 2019 г. Дата принятия статьи в печать: 15 ноября 2019 г.
К столетию экспертно-криминалистической службы МВД России: невыученные уроки истории
To the centenary of the forensic service of the Ministry of internal Affairs of Russia: unlearned lessons of history
Аннотация
Актуальность исследования обусловлена потребностью кардинального улучшения ситуации в части повышения раскрываемости преступлений. В статье излагаются результаты исторического анализа создания и 100-летнего опыта развития экспертно-криминалистической службы МВД России, объясняются причины абсолютизации в ее деятельности судебной экспертизы и, соответственно, принижения роли специалистов в собирании доказательств в порядке поисково-познавательной деятельности.
Постановка проблемы: 30 марта 1919 г. в Цен-тророзыске НКВД РСФСР был создан кабинет судебной экспертизы, положивший начало развитию экспертно-криминалистической службы. Несмотря на нестабильность ее положения внутри ведомства, выражавшуюся в многократных реор-
Annotation
The relevance of the study is due to the need to radically improve the situation in terms of increasing the detection of crimes. The article presents the results of the historical analysis of the establishment and 100 years of experience in the development of the forensic service of the MIA of Russia, the reasons of the absolute in its activity of judicial examination and, therefore, belittling the role of professionals in gathering evidence in the manner of the search cognitive activity.
The statement of the problem: the 30th of March, 1919 in Tsentrorozysk of the NKVD of the RSFSR the forensic examination Cabinet was created, which marked the beginning of the forensic service development. Despite the instability of its position within the
ганизациях и переименованиях, она претерпела в своем развитии существенные позитивные изменения. В 2010 г. Комиссия ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию приняла резолюцию, в которой были определены принципы организации судебно-экспертной деятельности, включая процессуальную независимость судебного эксперта, исключающую возможность его службы в правоохранительных органах. Анализ истории развития судебно-экспертной и экспертно-криминалистической деятельности в нашей стране и в зарубежных странах дает основание для вывода о необходимости их законодательного разграничения.
Цель исследования: выработка предложений по повышению эффективности экспертно-кри-миналистической деятельность, базирующихся на глубоком анализе исторических этапов становления и развития экспертно-криминалисти-ческой службы, а также создающих благоприятные условия для повышения раскрываемости преступлений.
Методы исследования: исторический анализ, синтез, сравнение, абстрагирование, выявление проблем, построение гипотез.
Результаты и ключевые выводы: настойчивость правоохранительных министерств и ведомств оставить все как есть, более того, расширить практику производства судебных экспертиз в их подразделениях, скорее всего, приведет к сохранению межведомственных противоречий, а в перспективе - к их обострению и неожиданным, невзвешенным решениям, как это было в прошлом. Альтернативой этому может быть законодательное признание доказательственного значения результатов инструментальных исследований специалистов-криминалистов. Для этого следует внести соответствующие изменения в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, в соответствии с которыми, наряду с судебной экспертизой, будет признаваться в качестве средства доказывания научно-техническое исследование специалиста.
Такая дифференциация форм исследования доказательств не должна исключать права следователя или дознавателя при необходимости назначать судебную экспертизу на любом этапе расследования преступлений, если есть основания по каким-то причинам сомневаться в доступности заключения специалиста. Принцип процессуальной независимости, декларируемый применительно к судебному эксперту, не должен распространяться на лиц, осуществляющих научно-технические исследования, если они являются служащими соответствующего подразделения правоохранительного министерства или ведомства и имеют допуск к производству исследований.
Department, expressed in multiple reorganizations and renaming, it has undergone significant positive changes in its development. In 2010 the UN Commission on crime prevention and criminal justice adopted a resolution that defined the principles of the organization of forensic activities, including the procedural independence of the forensic expert, excluding the possibility of his service in law enforcement. The analysis of the history of development of forensic and forensic activities in our country and in foreign countries provides the basis for the conclusion about the need for their legislative differentiation.
The purpose of the study: to develop proposals to improve the efficiency of forensic activities, based on a deep analysis of the historical stages of formation and development of forensic services, as well as creating favorable conditions for improving the detection of crimes.
The research methods: historical analysis, synthesis, comparison, abstraction, identification of problems, construction of hypotheses.
The results and key conclusions: the persistence of law enforcement ministries and agencies to leave everything as it is, moreover, to expand the practice of forensic examinations in their units, is likely to lead to the preservation of interdepartmental contradictions, and in the future - to their aggravation and unexpected, unweighted decisions, as it was in the past. An alternative to this may be the legislative recognition of the evidentiary value of the results of instrumental studies of forensic specialists. For this purpose it is necessary to make corresponding changes to the Criminal procedure code of the Russian Federation according to which, along with judicial examination. scientific and technical research of a specialist will be recognized as a means of proof.
Such differentiation of research forms of proofs should not exclude the right of the investigator or the interrogator if necessary to appoint judicial examination at any stage of investigation of crimes if there are bases for any reasons to doubt availability of the conclusion of the expert. The principle of procedural independence, declared in relation to the forensic expert, should not apply to persons carrying out scientific and technical research, if they are employees of the relevant unit of the law enforcement Ministry or Agency and have access to the production of research.
Ключевые слова: судебная экспертиза; научно-техническое исследование специалиста; учреждения; подразделения; процессуальная независимость; межведомственные разногласия; резолюция.
Key words: forensic examination; scientific and technical research of a specialist; institutions; subdivisions; procedural independence; interdepartmental disagreements; resolution.
Выступая на расширенном заседании коллегии МВД России 28 февраля 2019 г., Президент РФ В. В. Путин одной из приоритетных задач обозначил повышение раскрываемости преступлений: «Практически каждое второе преступление осталось нераскрытым. Прошу Вас серьезно подумать о том, какие реально шаги следует предпринять для кардинального улучшения ситуации».
На критическое замечание Президента страны немедленно отреагировали прежде всего те службы Министерства, от деятельности которых самым непосредственным образом зависит решение этой проблемы, в том числе экспер-тно-криминалистическая служба (далее — ЭКС) МВД России.
К тому же у этой службы был еще один серьезный повод подумать о реальных шагах в целях кардинального улучшения ситуации: фактически днем позже (1 марта 2019 г.) исполнялось 100-летие с момента ее создания.
Представляется, что в связи с таким событием и следовало бы оглянуться назад, проанализировать весьма противоречивую, но во многом поучительную историю возникновения и становления эксперно-криминалистической службы МВД России; обратить внимание на современные проблемы правового, организационного, научно-технического и методического обеспечения ее деятельности; обозначить возможные подходы к их решению; представить перспективы дальнейшего развития службы. Именно это должно было быть озвучено на юбилейных научно-практических конференциях, прошедших в ЭКЦ МВД России, а затем и в Московском университете МВД России имени В. Я. Кикотя (апрель 2019 г.).
Вместо этого проявилось откровенное непонимание различия задач, особенностей организации и тактики их решения, правового значения получаемых результатов судебно-экспертной и экспертно-криминалистической деятельности [6, с. 18—20]. При этом не придавалось значения и тому, что в Федеральном законе «О полиции»1 (ч. 12 ст. 2) в качестве одного из основных направлений ее деятельности определяется «осуществление экспертно-криминалистической деятельности». Кстати,
и в ведомственных нормативных правовых актах МВД России указывается об экспертно-крими-налистической деятельности, но не о судебно-экспертной2.
Когда и почему это произошло, в каких последствиях и как это проявилось, по нашему мнению, является предметом комплексного межнаучного исследования, результаты которого и должны дать ответы на вопрос «Что делать?». Множество конкретных предпосылок для ответов на указанные вопросы дает нам история возникновения и развития ЭКС МВД России, начиная от ее истоков.
Отдельные факты криминалистических исследований доказательств при расследовании преступлений (сличение почерков, выявление подделок документов, установление причин смерти и др.) отмечаются в России еще в XVI в. Однако организационно осмысленное начало их производства в форме экспертиз для судебно-следственных органов было положено в середине XIX в. в Петербургской академии наук прежде всего по вопросам судебной медицины и химических исследований, в том числе связанных со взрывами и пожарами. При этом органы полиции и суды направляли задания на производства экспертизы в учреждение, а не конкретным лицам-исполнителям. В этой роли отмечается участие таких видных ученых России, как Ю. Ф. Фрицше, Н. Н. Зинина, В. М. Бехтерева, И. П. Павлова, Д. И. Менделеева и других [9].
Процесс расследования преступлений и осуществления правосудия в России был существенно изменен Судебной реформой 1864 г. Вместо сословно-розыскного производства вводится судебно-следственное. Провозглашается независимость судов, детально регламентируется порядок дознания и предварительного следствия, вводятся суды присяжных и институт адвокатуры, соответственно, возрастает потребность в экспертном исследовании доказательств, конкретизируются требования, предъявляемые к судебным экспертам.
Независимость суда предполагала использование им доказательств, полученных от лиц, не заинтересованных в исходе дела. Отсюда
1 О полиции: федер. закон о полиции от 7 февраля 2011 г. № З-ФЗ // Рос. газ. 2011. 10 фев.
2 Об утверждении Наставления по организации экспертно-криминалистической деятельности в системе МВД России: приказ МВД России от 11 января 2009 г. № 7 (ред. 16.05.2016).
принцип процессуальной независимости судебного эксперта, утверждавшийся еще ранее в западноевропейских странах (с конца XVIII в.), в результате буржуазно-демократических революций. Однако там он никогда не распространялся на специалистов и экспертов органов полиции.
Следует заметить, что и в России в тот период этот принцип не распространялся на сведущих лиц полиции, осуществлявшей дознание. Обращая внимание на это обстоятельство и учитывая особенности задач, решаемых полицией, известный российский процессуалист И. Я. Фойницкий в 1898 г. писал, что «успех дознания обеспечивается всего более возможностью производить его быстро и безостановочно, поэтому установление разных формальных требований в этой стадии было бы не только бесполезно, но даже вредно для интересов уголовного правосудия» [13, с. 404]. То есть, по существу, им утверждается принцип взаимного доверия судебной и государственной власти, в данном случае судов при их независимости и органов полиции, и результатам выполненной ими работы.
Говоря о возникновении в нашей стране экс-пертно-криминалистических или судебно-экспертных учреждений, обычно вспоминают факты создания Е. Ф. Буринским на свои средства судебно-фотографической лаборатории (1889 г.) и первой государственной российской судебно-фотографической лаборатории при прокуратуре Санкт-Петербургской судебной палаты (1893 г.). Несколько позже (1913—1914 гг.) кабинеты научно-судебной экспертизы создаются в Москве, Киеве, Одессе и Харькове.
Между тем, в России несколько ранее была введена антропологическая регистрация преступников (1890 г.). В органах полиции начала формироваться сеть соответствующих бюро, сфера деятельности которых существенно расширилась в связи с разгадкой криминалистической тайны дактилоскопии и введением дактилоскопирования сначала в тюрьмах (1906 г.), а затем и в органах полиции. Оба эти направления регистрационной деятельности граждан предполагали соответствующие экспертно-кри-миналистические исследования. В частности, первая в России дактилоскопическая экспертиза была проведена известным в нашей стране криминалистом В. И. Лебедовым в 1912 г. [2, с. 476-479].
Первая мировая война, а затем революционные события и Гражданская война в нашей стране (1914-1920 гг.) не только прервали становление научно-технических подразделений органов полиции (милиции) и учреждений судебной экспертизы, но и коренным образом изменили вектор их развития. В таких услови-
ях в основе своей отвергались все «буржуазные формальности» в организации судопроизводства. «Революционный суд» особо не нуждался в средствах научного доказывания. Само это понятие подвергалось «пролетарской критике» и отрицанию, а уголовный процесс приобретал явно выраженный политико-розыскной характер, что наиболее наглядно и трагически проявилось в годы, характеризуемые в отечественной истории как время культа личности и массовых репрессий. Но это было несколько позже, в 30-х гг. прошлого века. В период Гражданской войны начался поиск возможностей научно-технического обеспечения деятельности вновь созданных органов милиции в борьбе с преступностью.
Уже в феврале 1919 г. Коллегия НКВД РСФСР утвердила проект сметы на организацию кабинета судебной экспертизы, регистрационного и дактилоскопического бюро, музея криминалистики, которые начали функционировать в Ценророзыске с первого марта 1919 г. Так, с подменой понятия было положено начало формированию в органах милиции экспер-тно-криминалистической службы. При этом в числе ее задач, кроме «постановки научной экспертизы на местах», определялись:
- обучение агентов уголовного розыска научным методам расследования преступлений;
— оказание научно-технической помощи сотрудникам уголовного розыска при раскрытии преступлений.
В 1921 г. в составе Центророзыска НКВД РСФСР создается научно-технический подотдел с включением в него кабинета судебной экспертизы. Тем самым уточнялись приоритеты между судебной экспертизой и в целом научно-техническим обеспеченим деятельности органов милиции. На местах, в краях, областях, а несколько позже и в союзных республиках (1922—1925 гг.) в органах милиции стали создаваться научно-технические части. Так было положено начало формированию широкой сети научно-технических (экспертно-криминали-стических) подразделений органов милиции.
В 1928 г. руководитель научно-технического подотдела Центророзыска С. М. Потапов направил его руководству докладную записку с обоснованием предложения о создании на базе подотдела научно-исследовательского института криминалистики. Однако руководство НКВД РСФСР это предложение не поддержало, а в июле 1930 г. преобразовало указанный научно-технический подотдел в отдел в составе управления уголовного розыска. В 1940 г. этот отдел был выведен из состава данного управления и в виде отделения включен в состав спецотделов Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР
с возложением на него задач уголовной регистрации и учета, а также производства экспертиз. В апреле 1941 г. отделение вновь передается в состав теперь уже оперативного отдела НКВД СССР. Решающее значение в условиях войны придавалось оперативности реализации его возможностей в борьбе с преступностью.
И только в декабре 1945 г. данное отделение преобразуется в отдел Главного управления милиции указанного ведомства, а в его составе создается НИИ криминалистики, с довольно содержательным перечнем возлагаемых на него задач:
— внедрение научно-технических средств в работу милиции;
— ведении НИР по совершенствованию имеющихся и разработке новых методов и средств собирания и исследования доказательств;
— производство повторных и сложных экспертиз;
— подготовка квалифицированных научно-технических кадров;
— издание учебников и учебных пособий по криминалистике;
— перевод иностранной литературы по криминалистике.
Причем, как видно, задачи далеко не сугубо судебно-экспертные, а в целом научно-технического (или криминалистического) обеспечения борьбы с преступностью.
Подстать этим задачам к тому времени практически во всех союзных республиках, краях и областях страны уже были созданы научно-технические отделы или отделения НТО, призванные оказывать помощь органам милиции на местах в раскрытии и расследовании преступлений, реализуя достижения науки и техники в собирании, исследовании и использовании, в частности через систему «уголовной регистрации» (так тогда назывались криминалистические учеты), материально отображаемых следов преступлений.
В первой трети из ста лет своего существования экспертно-криминалистическая служба МВД СССР (в то время НТО органов милиции) практически в полном объеме обеспечивала потребности судебно-следственных органов страны в судебно-экспертном исследовании доказательств. При этом основной объем составляли криминалистические экспертизы. Организационная нестабильность НТО не лучшим образом влияла на эффективность их деятельности, связанной с раскрытием и расследованием преступлений. Тем не менее они вносили огромный вклад в дело борьбы с преступностью, в том числе в годы Великой Отечественной войны. Впрочем, отношение к НТО в части их положения в системе МВД СССР практи-
чески не стабилизировалось и в последующие годы [1, с. 70—90].
В 60-х гг. прошлого века в стране актуализируется проблема профилактики преступлений, в МВД СССР создается соответствующая служба, а институт криминалистики преобразуется во Всесоюзный НИИ МВД СССР с переориентацией его деятельности на исследования «фундаментальных проблем» борьбы с преступностью. Из собственно криминалистических в нем осталось три отдела, названных по видам экспертиз: криминалистических, физико-химических, медико-биологических. Проблемам так называемой полевой криминалистики в них места не нашлось, если не считать отдельные инициативные публикации, например Е. И. Зуева.
Идея «фундаментальных» исследований была положена в основу организации деятельности и этих отделов, в кадровом составе которых, начиная от их руководителей (за исключением первого отдела), преобладали лица с естественно-техническим образованием, неплохо освоившие производство отдельных видов экспертиз, но в основе своей далекие от реальных проблем криминалистики и следственной практики. К концу 60-х гг. XX в. «фундаменталисты» от криминалистики решили, что не их дело заниматься и производством экспертиз по уголовным делам, в том числе и для служб центрального аппарата Министерства.
Для этих целей в 1969 г. по инициативе ГУУР МВД СССР создается Центральная криминалистическая лаборатория МВД СССР, которая в 1977 г. преобразована в Центральную научно-исследовательскую криминалистическую лабораторию этого министерства, действовавшую, по Положению о ней, на правах института.
Автору статьи посчастливилось возглавлять ее с 1978 по 1984 г. Своеобразной оценкой успешной деятельности ЦНИКЛ МВД СССР является резолюция министра внутренних дел СССР Н. А. Щелокова, адресованная его заместителю П. А. Олейнику, на докладной о научно-практической деятельности лаборатории в 1981 г.: «1. Лаборатория криминалистическая должна стать авторитетным институтом криминалистики, как во всех странах» [7, с. 157—170]. Однако в МВД СССР, как и в стране, назревали серьезные перемены.
В 1984 г. ЦНИКЛ МВД СССР объединили с тремя криминалистическими отделами ВНИИ МВД СССР и создали в его составе научно-исследовательскую лабораторию № 6. В 1989 г. на ее базе создан организационно обособленный от ВНИИ МВД СССР Научно-криминалистический центр, который и по названию, и по содержанию возлагавшихся на него задач представляется как институт криминалистики. Через три года его переименовали в ныне
действующим экспертно-криминалистический центр (далее — ЭКЦ) МВД России. При этом слово «экспертно» в названии данного центра отражало исторически прослеживаемую неопределенность в названии таких подразделений органов полиции (милиции). В нем прослеживается доминирующее уже в то время мнение о том, что основное назначение и основная сфера деятельности ЭКЦ МВД России и его подразделений на местах — производство судебных экспертиз.
Этому объективно способствовало увеличение, начиная с 60-х гг. прошлого века, количества видов экспертиз, проводимых в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел (далее — ЭКП ОВД) (не только традиционных криминалистических), а соответственно повсеместное привлечение в ряды сотрудников этих подразделений лиц, имеющих естественно-техническое, но не профессиональное экспертно-криминалистическое образование. Многие из них со временем, освоив методики исследования определенных объектов (веществ, материалов, микрообъектов), зачастую связанных с особенностями отдельных видов преступлений (пожары, взрывы, автоаварии, наркобизнес и т. п.), становились хорошими экспертами, успешно осуществляющими лабораторно-исследовательскую деятельность. Однако в большинстве своем они не были готовы к поисково-познавательной деятельности в «полевых условиях» на местах происшествий, где приходится иметь дело с самыми разнообразными по природе и механизму образования следами преступлений, используя при этом конструктивно и функционально разную, порой довольно сложную технику. Между тем, криминалистическое исследование места происшествия является самой сложной «экспертизой», предполагающей не узкоэкспертную, а универсальную технико-криминалистическую подготовку осуществляющих ее специалистов, их основательную специализацию как «следопытов».
К концу 80-х гг. прошлого века в штатах ЭКП ОВД эксперты с естественно-техническим образованием составляли более 40 %, на данный момент их более половины от общей численности. Соответственно из их состава зачастую назначались руководители этих подразделений, в основе своей сохранявшие и укреплявшие узкопредметное, судебно-экспертное отношение к организации деятельности этих подразделений. Этим объясняется тот факт, что в руководстве ЭКЦ МВД России с момента его преобразования преобладают лица с естественно-техническим образованием, а соответственно с доминантой в их представлении об экспертно-криминалистической деятель-
ности в основном в рамках судебной экспертизы как основной задачи ЭКП ОВД.
Следует признать, что это были грамотные, хорошо подготовленные специалисты (хотя и в узкопредметной области), имеющие лабо-раторно-исследовательский, сугубо экспертный опыт деятельности. При этом не хотелось бы акцентировать внимание на личностях, тем более, что речь идет не о конкретных лицах, а об исторически сформировавшейся системе организационного обеспечения деятельности уникальной в своем роде службы системы МВД России, призванной выполнять роль проводника достижений науки и техники в практике раскрытия и расследования преступлений; службе, которой исполнилось 100 лет. Однако она так и не смогла пока четко определиться со своим истинным назначением в правоохранительной деятельности ОВД.
Наглядным примером этому служат вышеуказанные научно-практические конференции, которые были посвящены рассмотрению проблем не экспертно-криминалистической деятельности, а судебной экспертизе. Основные первые доклады на этих конференциях делали почему-то представители Федерального центра судебных экспертиз Минюста России. Соответственно секционные заседания были посвящены некоторым проблемам методического обеспечения производства отдельных видов судебных экспертиз.
Так появилась элементарная, но далеко не безвредная подмена понятий с явным искажением сущности и содержания деятельности ЭКП ОВД, отрицательно влияющая на ее эффективность. Отмечаемая абсолютизация судебной экспертизы в этих подразделениях неизбежно обусловила принижение внимания к не менее важной, если не сказать, определяющей их назначение деятельности, связанной с собиранием, исследованием и использованием розыскной и доказательственной информации, в частности при производстве осмотров мест происшествий и иных следственных действий.
Между тем, что научно доказано, в настоящее время эксперты ЭКП ОВД, участвуя в смотрах мест происшествий, изымают один из трех возможных следов преступлений. Следует заметить, что этим определяется эффективность судебной экспертизы как уголовно-процессуального института. Судебный эксперт исследует только то, что обнаружено и изъято в качестве источника доказательства. Иначе говоря, в общей системе научно-технического обеспечения раскрытия и расследования преступлений судебная экспертиза чрезвычайно важна как средство доказывания, но она вторична по отношению к поисково-познавательной деятельности, осуществляемой
при расследовании преступлении с участием специалистов-криминалистов.
Принципиальные различия судебно-экспертной и экспертно-криминалистической видов деятельности наглядно прослеживаются в контексте задач, решаемых при их осуществлении на различных этапах расследования преступлений. В криминалистике принято различать три таких этапа: первоначальный, последующий и заключительный [4, с. 82; 15, с. 168—171].
На первоначальном этапе, включая проверочные действия, доминирует в основном поисково-познавательная деятельность, осуществляемая в целях установления: а) факта преступления; б) лица, подозреваемого в его совершении. При этом все действия правоохранительных органов (вспомним И. Я. Фойниц-кого) осуществляются безотлогательно, непрерывно, с максимально возможным использованием криминалистических методов и средств собирания, исследования и использования розыскной и доказательственной информации. Таким образом раскрываются преступления по горячим следам, создается информационная основа в целом для успешного их расследования. Очевидно, что судебная экспертиза с ее за-формализованными принципами и требованиями в такую систему действий не вписывается.
На последующем этапе расследования, наряду с продолжающейся поисково-познавательной деятельностью, первостепенное значение приобретает процесс доказывания, для которого характерно: а) проверка ранее добытых доказательств; б) получение новых, дополнительных доказательств. В нашей стране, в отличие например от стран Евросоюза, по исторически сложившейся практике результаты научно-технических исследований специалистов ЭКП ОВД не признаются доказательством. Поэтому вне зависимости от фактической оценки их выводов назначается судебная экспертиза. Так по формальным основаниям дублируется огромный объем проводимых в ЭКП ОВД исследований, обусловливающих увеличение не только сроков расследования, но и материальных расходов на его производство.
Учитывая данное обстоятельство, законодатель разрешил назначать и проводить судебную экспертизу до возбуждения уголовного дела3, когда, по нашему мнению, нет не только оснований для такого процессуального решения, но и определенных в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее — УПК РФ) условий для его выполнения. Не считая то, что назначение и производство судеб-
3 О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ // СЗ РФ. 2013. № 9. Ст. 875.
ной экспертизы является затяжным во времени процессом. Было бы и логичней, и практичней дифференцировать формы инструментального исследования доказательств с учетом специфики задач, решаемых на указанных этапах расследования преступлений, а не приспосабливать под них судебную экспертизу, низводя ее до примитивного проверочного действия при решении вопроса о возбуждении уголовного дела. Тем более, что затем в процессе расследования преступления, как правило, появляются новые основания для назначения повторной судебной экспертизы [10, с. 29].
Вместе с тем абсолютизация судебной экспертизы в уголовном процессе, да и до его начала, с ее жестко заформализованным порядком назначения, включая принцип процессуальной независимости судебного эксперта, оказалась барьером на пути научно-технического обеспечения деятельности правоохранительных органов, во всяком случае, на первоначальном этапе раскрытия и расследования преступлений. При этом обращает на себя внимание условность и мифилогизированность указанного принципа, отсутствие реальных организационных возможностей его соблюдения в судебно-следственной практике, особенно когда экспертизы проводятся не в государственных учреждениях [11; 12, с. 132-138].
Как уже отмечалось ранее, ЭКС зарождалась и развивалась, исходя прежде всего из потребностей органов полиции (милиции) в использовании достижений науки и техники в раскрытии и расследовании преступлений. Ее материнской, базовой наукой была и остается криминалистика - синтезированная по своей природе отрасль знаний, владение которыми составляет основу универсальной криминалистической подготовки специалистов-криминалистов. Данная подготовка способствует их успешной деятельности по собиранию и анализу самых разнообразных по своей природе и механизму образования следов преступлений.
История возникновения и развития экспер-тно-криминалистической службы МВД России тесно связана с историей судебно-экспертных учреждений в системе органов юстиции. Их появлению в СССР предшествовало создание в 30-х гг. прошлого века криминалистических лабораторий при некоторых юридических вузах в первую очередь как полигонов для занятий по криминалистике, но постепенно бравших на себя функции по производству экспертиз [8, с. 83]. Одна из таких лабораторий научно-судебной экспертизы была организована по инициативе С. М. Потапова в 1935 г. в составе института уголовной политики при Прокуратуре и Верховном суде СССР. Однако в 1936 г. она была передана в ведение Про-
куратуры СССР, в 1937 г. переименована в Лабораторию по научно-исследовательской работе с утратой функции судебно-экспертной деятельности, а в 1938 г. вообще ликвидирована. Ее штаты и аппаратуру передали в институт права Академии наук СССР, где в составе секции судебного права была организована теперь уже криминалистическая лаборатория. Данная секция выполняла следующие задачи: теоретическая и экспериментальная разработка вопросов криминалистики; совершенствование аппаратуры и создание новых ее образцов для различных криминалистических исследований; производство наиболее сложных криминалистических экспертиз [3, с. 88].
Тем не менее в СССР все острей проявлялись проблемы недостаточности экспертно-криминалистических и судебно-экспертных учреждений, отсутствия научно-методического центра, который бы координировал и направлял их деятельность. Все это крайне отрицательно сказывалось на внедрении достижений науки и техники в практику отечественного судопроизводства. В системе НКЮ СССР эти функции должна была взять на себя Центральная криминалистическая лаборатория, организованная в соответствии с решением Правительства СССР в 1946 г. в структуре Всесоюзного института юридических наук (далее — ВИЮН). Однако она не смогла оправдать возлагавшихся на нее в этом отношении надежд.
Начиная с 1948 г., в СССР организуется сеть республиканских, краевых, областных криминалистических (судебно-экспертных) лабораторий. А в 1962 г. для координации и научно-методического обеспечения их деятельности создается Центральный научно-исследовательский институт судебных экспертиз (далее — ЦНИИСЭ) путем слияния Центральной криминалистической лаборатории ВИЮН и Московской лаборатории судебной экспертизы. В этом институте, помимо предметных лабораторий, организованных по видам экспертиз, осуществлялись разработки общетеоретических, правовых и организационных проблем судебной экспертизы. В 1970 г. ЦНИИСЭ преобразован во Всесоюзный научно-исследовательский институт судебных экспертиз, на базе которого в 1993 г. создан ныне действующий Федеральный центр судебных экспертиз Министерства юстиции России.
Следует заметить, что роль судебно-экспертных учреждений Министерства юстиции России существенно возросла в связи с коренными социально-экономическими преобразованиями, произошедшими в нашей стране в последние десятилетия. Судебная экспертиза стала более широко применяться как средство доказывания не только в уголовном, но и в граж-
данском, арбитражном и административном судопроизводстве. Нередко судебные экспертизы назначаются при расследовании обстоятельств международных военных и иных конфликтов, при судебном разрешении межгосударственных экономических споров. Таким образом, судебная экспертиза приобрела черты политико-правовой категории, а не только организационно-правовой. В связи с этим проблема организации судебно-экспертной деятельности стала предметом внимания Комиссии ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию (2010 г.). Решения, нашедшие отражение в ее резолюции, были положены в основу стандарта по организации судебно-экспертной деятельности в странах Евросоюза, в том числе касающиеся принципа процессуальной независимости судебного эксперта [14]. Они были реализованы в порядке реформирования судебно-экспертных учреждений в республиках Беларусь и Казахстане [5, с. 119—124].
В нашей стране не только сохранилось, но обострилось неразрешимое межведомственное противоречие по вопросу о судебной экспертизе между правоохранительными и правоприменительными министерствами и ведомствами, которое в прошлом приводило к ошибочным правовым решениям и к разрушительным для научно-технического обеспечения правоохранительной деятельности последствиям. Имеются в виду события 60-х гг. прошлого века, когда в «кампании борьбы с культом личности и преодоления его последствий» было ликвидировано МВД СССР, его функции были переданы республиканским министерствам охраны общественного порядка, а в отношении НТО милиции (так они назывались в то время) ставился и серьезно обсуждался вопрос о том, чтобы вообще запретить производство судебных экспертиз.
В дискуссиях по этому поводу иногда доходило до абсурда, когда НТО милиции бездоказательно обвинялись не только в нарушениях социалистической законности, но и в причастности к репрессиям 30-х гг., хотя подтверждений этому не было, поскольку репрессии осуществлялись прежде всего в отношении определенных социальных групп населения (царских офицеров, попов, кулаков и др.). Необходимости использовать при этом возможности НТО милиции практически не было. Особую активность в таких дискуссиях проявляли представители правоприменительных органов (судов, прокуратуры, органов юстиции и др.). При этом не скрывались и узковедомственные, корпоративные интересы.
В конечном итоге законодатель страны принял «компромиссное» решение — внес дополне-
ние в ст. 67 УПК РСФСР (п. 3а), которым запрещалось назначать экспертизу лицам, участвующим в осмотре места происшествия по тому же делу. Данное решение серьезно осложнило организацию деятельности НТО милиции, учитывая малочисленность их штатов, которая не достигала четырех тысяч человек. К 1986 г. она составляла около шести тысяч во всем Советском Союзе. Однако именно тогда были заложены основы теоретического обоснования и практической реализации обособления (отпочкования) судебной экспертизы, в том числе криминалистической, от криминалистики, что предопределило вышеотмеченные особенности дальнейшего развития ЭКП ОВД и их современное состояние. Так было предопределено обострение продолжающихся неразрешимых межведомственных противоречий по вопросу о праве производства судебных экспертиз в ЭКП ОВД.
Предпринятая в 2013 г. попытка имплемен-тировать международные требования к организации СЭД в законодательство нашей страны оказалась безуспешной: принятый в первом чтении Государственной Думой Российской Федерации проект федерального закона о СЭД по причине межведомственной несогласованности до сих пор остается проектом.
Попытка найти решение этого вопроса была предпринята по инициативе Генеральной прокуратуры Российской Федерации на заседании Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по общественной безопасности (март 2018 г.). В результате было принято давно назревшее решение — разрешить производство судебных экспертиз в криминалистической службе Следственного комитета Российской Федерации. Но и оно не лишено того же противоречия, в данном случае еще более обострившегося с учетом требований вышеупомянутой резолюции Комиссии ООН, в частности, утверждающей несовместимость процессуальной независимости судебного эксперта с его службой в правоохранительных органах.
И вновь возникает вопрос: почему это должна быть непременно судебная экспертиза, а например, не традиционная криминалистическая или научно-техническое исследование специалиста, предполагающее, в частности, упрощенные требования, предъявляемые к порядку их назначения и к процессуальной независимости эксперта? В конечном итоге результаты таких экспертиз (исследований), при наличии сомнений в их объективности и достоверности выводов, могут быть проверены на последующем этапе расследования преступлений, в том числе при рассмотрении уголовного дела в суде. Выражать при этом недоверие органам дознания и следствия априори по формальным основаниям не только деструктивно, но и весьма расточительно.
Наша страна остается, пожалуй, единственной в Европе, уголовно-процессуальное законодательство которой не признает доказательственного значения заключения специалиста, данного на основе исследования с использованием инструментальных методов и средств. В то же время признает доказательством заключение и показания специалиста (п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ), даваемого без исследования, фактически на основе субъективных представлений. Вот где простор для творческой мысли защитников и реализации принципа процессуальной независимости судебных экспертов в уголовном процессе!
Несмотря на организационную нестабильность экспертно-криминалистических подразделений системы МВД России с момента их возникновения и до настоящего времени, а также на правовую неопределенность осуществляемых ими предварительных исследований и ущербную правовую оценку их результатов, они вносили и вносят огромный вклад в деятельность правоохранительных органов по раскрытию и расследованию преступлений. Незаменима их роль в освоении и использовании в этих целях современных достижений науки и техники, возможности которых остаются пока во многом потенциальными. Имеются в виду не только криминалистические методы и средства, реализуемые в поисково-познавательной деятельности, но и современные информационные технологии, возможности циф-ровизации экспертно-криминалистической деятельности, которые открывают новые горизонты и перспективы существенного повышения ее эффективности.
Однако нам всем необходимо понять и осознать, что уровень развития техники определяет систему организации ее использования в заданных целях. Ошибочно полагать, что сложившаяся 100 лет назад организация деятельности ЭКП ОВД, в основе которой совмещение в одном лице функций экспертов и специалистов, соответствует задачам освоения и использования современной поисковой техники, а тем более, таким технологиям, без должной организации деятельности специалистов-криминалистов, без их основательной профессиональной специализации, что исключено при совмещении их обязанностей в ЭКП ОВД с обязанностями экспертов. Таким образом, практически невозможно повысить результативность осмотров мест происшествия, а соответственно, эффективность судебно-экспертной деятельности. Вместе с тем элементарные расчеты показывают, что и эксперты, освобожденные от обязанностей специалистов, могут многократно увеличить производительность своего труда.
Без специалиста, постоянно работающего рядом со следователем, невозможна цифрови-зация экспертно-криминалистической и следственной деятельности, неосуществимой будет оставаться идея электронного судопроизводства.
Таким образом, вышеизложенные факты, характеризующие особенности возникновения и развития экспертно-криминалистической службы МВД России, имеют не только познавательное, но и во многом поучительное значение. Проблемы организационного и правового обеспечения деятельности ЭКП ОВД являются многофункциональными, разноуровневыми и «задубевшими» во времени. Такие проблемы, тем более в условиях узковедомственных представлений об их сути и причинах возникновения, просто и быстро не решаются. Разумеется, если не иметь в виду опыт республик Беларусь и Казахстан, которым и предлагают воспользоваться некоторые ученые — судебные эксперты. Однако Россия обладает несравнимыми с другими странами географическими, экономическими, демографическими особенностями, по нашему мнению, исключающими формальное восприятие и механическое применение опыта этих стран в российских условиях.
Вместе с тем безальтернативная настойчивость правоохранительных министерств и ведомств оставить все как есть, более того, расширить практику производства судебных экспертиз в их подразделениях, скорее всего, приведет к сохранению межведомственных противоречий, а в перспективе — к их обострению и неожиданным, невзвешенным решениям, как это было в прошлом.
А альтернатива, как нам представляется, есть. Осознавая неизбежность перемен, диктуемых уровнем развития криминалистической техники и международными требованиями к организации судебно-экспертной деятельности, следовало бы законодателю определить в УПК РФ, наряду с судебной экспертизой, еще и такую форму использования специальных знаний, реализуемых с применением исследовательской техники, как научно-техническое исследование специалиста.
Такая дифференциация форм исследования доказательств не должна исключать права следователя или дознавателя при необходимости назначать судебную экспертизу на любом этапе расследования преступлений, во всяком случае, если есть основания по каким-то причинам сомневаться в доступности заключения специалиста. Принцип процесуальной независимости, декларируемый применительно к судебному эксперту, не должен распространяться на лиц, осуществляющих научно-технические исследования, если они являются служащими соответствующего подразделения правоохранительного министерства или ведомства и имеют допуск к производству исследований.
Положительное решение данной проблемы будет способствовать выработке организационных и правовых мер по совершенствованию деятельности ЭКП правоохранительных органов, а также повышению ее эффективности в раскрытии и расследовании преступлений, что в свою очередь положительно скажется на сроках расследования преступлений и рациональном расходовании средств, выделяемых на эту деятельность.
Список литературы:
References:
1. Аверьянова Т. В., Белкин Р. С., Волынский А. Ф. 1. и др. Криминалистическая экспертиза: возникновение, становление и тенденция. М., 1994. 2.
2. Белкин Р. С. История отечественной криминалистики. М., 1999. 3.
3. Винберг А. И. К истории криминалистических учреждений. М., 1948. 4.
4. Возгрин И. А. О структуре методики расследования отдельных видов преступлений // Вопросы теории и практики борьбы с пре- 5. ступностью. Л., 1974.
5. Волынский А. Ф. Республика Беларусь реформировала систему судебно-экспертных учреждений. А Россия?: матер. V Междунар. науч.-практ. конф. «Теория и практика судебной экспертизы в современных условиях». М., 2015. 6.
6. Волынский А. Ф. Судебно-экспертная и криминалистическая виды деятельности:
Aver'yanova T. V., Belkin R. S, Volynskij A. F. i dr. Kriminalisticheskaya ekspertiza: voznikno-venie, stanovlenie i tendenciya. M., 1994. Belkin R. S. Istoriya otechestvennoj kriminalisti-ki. M., 1999.
Vinberg A. I. K istorii kriminalisticheskih uchrezhdenij. M., 1948. Vozgrin I. A. O strukture metodiki rassledova-niya otdel'nyh vidov prestuplenij // Voprosy teorii i praktiki bor'by s prestupnost'yu. L., 1974. Volynskij A. F. Respublika Belarus' reformi-rovala sistemu sudebno-ekspertnyh uchrezhdenij. A Rossiya?: mater. V Mezhdunar. nauch.-prakt. konf. «Teoriya i praktika sudeb-noj ekspertizy v sovremennyh usloviyah». M., 2015.
Volynskij A. F. Sudebno-ekspertnaya i kriminalisticheskaya vidy deyatel'nosti: obshchee i oso-bennoe // Ekspert-kriminalist. 2013. № 2.
общее и особенное // Эксперт-криминалист. 2013. № 2.
7. Волынский А. Ф. ЦНИКЛ МВД СССР: воспоминание о будущем // 85 лет экспертно-криминалистической службе органов внутренних дел: сб. статей. М., 2004.
8. Крылов И. Ф. Пути развития советских криминалистических учреждений // Вопросы судебной экспертизы. Баку, 1967. № 4.
9. Крылов И. Ф. Судебная экспертиза в уголовном процессе. Л., 1963.
10. Россинская Е. Р. Судебные экспертизы в гражданском судопроизводстве: организация и практика. М., 2011.
11. Сорокотягин И. Н, Сорокотягина Д. А. Судебная экспертиза: учебник. М., 2015.
12. Судебная экспертиза в уголовном процессе: учеб. пособ. / под ред. А. Ф. Волынского, В. А. Прорвича. М., 2010.
13. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. 2-е изд., перераб. СПб., 1898. Т. 2.
14. Хазиев Ш. Н. Теоретические основы организации международного сотрудничества в области судебно-экспертной деятельности: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2017.
15. Якимов И. Н. Практическое руководство к расследованию преступлений. М., 1924.
7. Volynskij A. F. CNIKL MVD SSSR: vospom-inanie o budushchem //85 let ekspertno-kri-minalisticheskoj sluzhbe organov vnutrennih del: sb. statej. M., 2004.
8. Krylov I. F. Puti razvitiya sovetskih kriminalis-ticheskih uchrezhdenij // Voprosy sudebnoj ek-spertizy. Baku, 1967. № 4.
9. Krylov I. F. Sudebnaya ekspertiza v ugolovnom processe. L., 1963.
10. Rossinskaya E. R. Sudebnye ekspertizy v grazh-danskom sudoproizvodstve: organizaciya i praktika. M., 2011.
11. Sorokotyagin I. N, Sorokotyagina D. A. Sudebnaya ekspertiza: uchebnik. M., 2015.
12. Sudebnaya ekspertiza v ugolovnom processe: ucheb. posob. / pod red. A. F. Volynskogo, V. A. Prorvicha. M., 2010.
13. FojnickijI. YA. Kurs ugolovnogo sudoproizvod-stva: v 2 t. 2-e izd., pererab. SPb., 1898. T. 2.
14. Haziev Sh. N. Teoreticheskie osnovy organizacii mezhdunarodnogo sotrudnichestva v oblas-ti sudebno-ekspertnoj deyatel'nosti: dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2017.
15. Yakimov I. N. Prakticheskoe rukovodstvo k rassle-dovaniyu prestuplenij. M., 1924.
Для цитирования:
For citation:
Волынский А. Ф. К столетию экспертно-кри-миналистической службы МВД России: невыученные уроки истории // Труды Академии управления МВД России. 2019. № 4 (52). С. 90—100.
Volynskij al. F. To the centenary of the forensic service of the Ministry of internal Affairs of Russia: unlearned lessons of history // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. № 4 (52). P. 90-100.
100
