CC BY
103
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34 ББК 67
© А.Ф. Волынский, 2018
Научная специальность 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-разыскная деятельность
РЕФОРМА СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНОЙ И ТЕХНИКО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАК НЕОБХОДИМОСТЬ
Александр Фомич Волынский, профессор кафедры криминалистики, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ, Заслуженный юрист РФ
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12) E-mail: [email protected]
Аннотация. В историческом аспекте, начиная со середины XIX в., представлены особенности дискуссии в отношении процессуальной независимости судебных экспертов и принимаемые в их результате ошибочные законодательные решения.
Ключевые слова: судебная экспертиза, процессуальная независимость, судебно-экспертные учреждения, экспертно-кри-миналистические подразделения, опыт, пробы и ошибки, варианты решений.
THE REFORM OF THE JUDICIAL EXPERT AND TECHNICAL AND FORENSIC ACTIVITIES AS THE NEED
Volynskiy F. Alexander, professor of the department of criminalistics, doctor of legal sciences, professor, Honored scientist of the Russian Federation, Honored lawyer of the Russian Federation Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12) E-mail: [email protected]
Annotation. In an article in historical perspective, starting from the mid-nineteenth century, especially the discussion concerning the procedural independence of forensic experts and taken at the result of misguided regulatory decisions.
Keywords: forensic examination, procedural independence, forensic agencies, forensic units, experience, trial and error solutions.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Волынский А.Ф. Реформа судебно-экспертной и технико-криминалистической деятельности как необходимость. Вестник Московского университета МВД России. 2018;(3):186-191.
Как факт. Уже все бывшие советские республики, ныне самостоятельные государства, в том числе союзные России Республика Беларусь и Казахстан, реформировали свои судебно-экспертные учреждения и экспертно-криминалистические подразделения. А Россия все еще ищет свой путь решения этой проблемы, причем методом проб и ошибок.
1. Постановка проблемы. Еще в 2013 г. в Государственной Думе России в первом чтении обсуждался проект Федерального закона «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Однако в дальнейшем его прохождении камнем преткновения стали разногласия между, с одной стороны, Министерством юстиции России, Верховным судом России и Генеральной прокуратурой России, а с другой, — правоохранительными министерствами и ведомствами страны. При наличии ряда проблем, определяющих содержание дискуссий и поиск компромиссных вариантов их решения, в конечном итоге все сводится к проблеме процессуальной независимости
экспертов системы МВД России и других правоохранительных ведомств, которые уже по этой причине — их принадлежности к органам, осуществляющим предварительное расследование преступлений, априори признаются «процессуально зависимыми».
С этой позицией и с ее сторонниками можно соглашаться или не соглашаться, но нельзя отрицать тот факт, что данная проблема в современных условиях приобрела в нашей стране не только организационно-правовое значение. Ее необходимо рассматривать в аспекте конституционного принципа независимости суда и с учетом международных стандартов, определяющих место и роль судебного эксперта в уголовном судопроизводстве.
В условиях глобализации международных отношений судебная экспертиза стала средством доказывания в разрешении межгосударственных экономических споров, в установлении обстоятельств военных конфликтов, в решении вопросов, связанных с экстрадицией лиц, совершивших преступления. При этом
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
соблюдение международных требований, предъявляемых к судебному эксперту и к его деятельности, стало обязательным условием признания в качестве доказательства даваемого им заключения1. Отметим, что в этой связи ЭКЦ МВД России в 2010 г. был вынужден выйти из Европейской сети судебно-экспертных учреждений (ENFSI) как не соблюдающий принцип аккредитации2.
Следует признать, что в условиях формирующихся рыночных социально-экономических отношений существенно возрастает роль судебной экспертизы и, соответственно предъявляемых к ней требований, в отечественном судопроизводстве, особенно по гражданским и арбитражным делам, связанным с защитой собственности в ее различных формах и бизнес-деятельности. Хотя, справедливо замечают исследователи проблем судебной экспертизы, ее абсолютной независимости нет и быть не может. В условиях реального социума, как и любая иная абстракция, она недостижима. К тому же, не следует исключать случаи (рынок все-таки?), когда «экспертный вывод находится в зависимости от суммы гонорара за проведенное исследование». Даже суды в этом отношении зависимы3. В конечном итоге независимость судебных экспертов, что более, чем очевидно, обеспечивается, прежде всего, их личной ответственностью и порядочностью, их профессиональной подготовкой, системой аттестации, наконец, возможностью проведения альтернативных исследований.
Таким образом, решать проблему процессуальной независимости судебных экспертов необходимо, но каким образом, каковы позиции по этому вопросу названных выше ведомств и каково современное состояние организации судебно-экспертной и технико-криминалистической деятельности.
2. Неверные оценки — ошибочные решения. В апреле 2017 г. Генеральная прокуратура России направила письмо в Совет по безопасности России с предложением рассмотреть на его заседании вопрос о судебной экспертизе. В частности, в нем говорится о необходимости законодательного решения проблем сертификации судебных экспертов, стандартизации методик экспертных исследований, лицензирования экспертной деятельности, но особое внимание обращается на проблему процессуальной независимости судебных экспертов.
Признавая в целом постановку проблемы правомерной и своевременной, тем не менее, невозможно
безоговорочно согласиться с приведенной в письме по этому поводу аргументацией, в которой явно прослеживается односторонний подход к оценке ситуации и игнорируются реальные потребности правоохранительных министерств и ведомств страны в научно-техническом обеспечении их деятельности по раскрытию и расследованию преступлений, связанной с использованием доказательств.
При этом, некорректно используются фактические данные. Например, отмечается, что в 2015— 2016 гг. более 5 тыс. заключений судебных экспертов были признаны недопустимыми доказательствами; 450 заключений содержали взаимоисключающие выводы; 59 человек, в отношении которых на этом основании было инициировано уголовное преследование, добились возмещения вреда. И все это было сопряжено с определенным ущербом для казны.
Но при этом не проводится даже элементарный анализ, какие судебно-экспертные учреждения (государственные, какого ведомства, негосударственные), по каким делам (уголовным, гражданским, арбитражным) проводили эти экспертизы. Обойден вниманием тот факт, что за эти годы только в ЭКП системы МВД России проведено около 3 млн экспертиз. «Брак» от их количества составляет 0,003% (?). И тем не менее, здесь же, как объяснение такого положения, утверждается, что государственные эксперты МВД России, других правоохранительных ведомств страны, включая ФСБ России, СК России, подчиняются органам, назначающим экспертизу, так и другим участникам (?), заинтересованным в исходе дела.
Так из необстоятельно проанализированных исходных данных делается принципиально важный вывод: надо запретить этим ведомствам проводить судебные экспертизы и сосредоточить их производство в государственных (системы Минюста России) и негосударственных судебно-экспертных учреждениях. С этим выводом и следующим из него предложением можно было бы безоговорочно согласиться, если бы при этом следовали предложения об организационно-правовой форме исследования доказательств в органах следствия правоохранительных
1 Хазиев Ш.Н. Теоретические основы организации международного сотрудничества в области судебно-экспертной деятельности: Дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2017.
2 СоколВ.Ю. Кризис отечественной криминалистики. Краснодар. 2017. С. 291.
3 Российская Е.Р., Галяжина Е.И. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном и уголовном процессе. М.: Норма, 2005.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
министерств и ведомств, причем с учетом специфики, объема и сложности решаемых ими задач в целях раскрытия и расследования преступлений, если бы были представлены хотя бы элементарные экономические расчеты, а в какую сумму обойдется казне формирование фактически с нуля такой системы судебно-экспертных учреждений Минюста России.
Наивно полагать, что эта система в ее современном состоянии способна обеспечить производство нескольких миллионов экспертиз и исследований, включая и те, что теперь назначаются до возбуждения уголовного дела. Генеральная прокуратура безусловно права в том, что в судебно-экспертной деятельности должен соблюдаться принцип процессуальной независимости экспертов, но как это сделать, чтобы не ограничивать право правоохранительных органов на использование научно-технических средств в процессе раскрытия и расследования преступлений — вопрос, который остается без ответа.
3. Опыт прошлого — урок на будущее. Здесь уместно напомнить, что в прошлом уже предпринимались попытки под тем же предлогом — обеспечение процессуальной независимости судебных экспертов — создать единую государственную систему судебно-экспертных учреждений. В 1966 г. было принято дополнение к ст. 67 УПК РСФСР — п. «3а», которым запрещалось назначать экспертизы лицам, по тому же делу участвовавшим в осмотре места происшествия в качестве специалистов, т.е. экспертам в то время Научно-технических отделов (НТО) милиции.
Но тогда это произошло в условиях идеологизированной борьбы с культом личности и преодоления его последствий. При этом в дискуссиях о процессуальной независимости судебных экспертов приводились поражающие воображение тоже общие цифры и факты, но о репрессиях 30-х гг. прошлого века, исключавшие какие-либо иные суждения по существу и представлявшиеся как основание для вывода — в расправах без суда и следствия виновна милиция, а значит и эксперты НТО, находившиеся в ее «зависимости». Хотя в тех условиях люди, творившие беззаконие, о судебной экспертизе, пожалуй, и не вспоминали.
К тому же, ради исторической правды замечу, что в годы «большого террора» (1937—1938) за уголовные преступления (убийства, бандитизм, разбои и т.п.), расследовавшиеся органами милиции, во внесудебном порядке было «осуждено» 9% от общего числа таких граждан, и 6,4% от числа, приговоренных к рас-
стрелу. При этом «милицейские тройки» не имели права выносить смертельный приговор4. Напоминаю об этом не для оправдания роли милиции в тех трагических событиях, а для иллюстрации того, как на основе общих, ложно представляемых и оцениваемых исходных данных можно гипертрофированно представить частности и принять ошибочные, если еще и не вредные решения.
Тогда во всем Советском Союзе действовало около 50 судебно-экспертных учреждений системы Минюста с общей штатной численностью менее одной тыс. сотрудников. На их долю приходилось 10—12% судебных экспертиз, проводимых в стране по уголовным делам. Иначе говоря, в данном случае правовое решение принималось без его организационного обеспечения. Следственная практика была вынуждена проявлять нигилистическое отношение к закону. Сотрудники НТО милиции, как и прежде, участвовали в осмотрах мест происшествий, но этот факт не отражался в протоколе данного следственного действия. По существу, в таком же состоянии эта система остается до сих пор, теперь уже в России: 49 судебно-экспертных учреждений, в которых трудится 1,5 тыс. аттестованных судебных экспертов.
Не придавалось тогда, как и в настоящее время, значение еще и тому, что многие эксперты, специализирующиеся на исследовании в лабораторных условиях определенного вида следов по опробированным методикам, не готовы профессионально грамотно действовать в полевых условиях, решать поисковые задачи, причем различных по природе и механизму образования следов, а соответственно, с использованием конструктивно и функционально разнообразных методов и средств. Таким образом, бытующее до сих пор, в основном среди руководителей ЭКП ОВД, мнение, что лучше эксперта с задачами, возникающими при осмотре места происшествия, никто не справится, не более, чем миф. Об этом свидетельствуют результаты изучения отечественной практики и опыт зарубежных стран, где функции судебных экспертов и специалистов организационно разделены.
4. Их опыт нам не наука? Касаясь в историческом аспекте зарубежного опыта, заметим, что в те самые 60-е гг. XX в., когда законотворцы нашей страны под предлогом обеспечения процессуальной независимо-
4 МВД России. Энциклопедия. М., 2002; Аргументы и факты. 2017. № 39.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
сти судебного эксперта, ограничивали сотрудников НТО милиции в праве производства экспертизы, даже в некоторых европейских странах (ГДР, Румыния, Югославия) практиковалось так называемое сквозное научно-техническое сопровождение одним и тем же специалистом-криминалистом всего процесса расследования преступлений, начиная от осмотра места происшествия, исследования обнаруженных следов и завершая оказанием помощи следователю в использовании полученных результатов5.
Фактически в то же время (1966) в Социалистической Республике Румынии был принят новый УПК, в котором, наряду с судебной экспертизой, средством доказывания признавалось научно-техническое исследование специалиста. Выполнялись такие исследования специалистами научно-технических подразделений милиции и государственной безопасности по письменному поручению следователя, а назначались в упрощенном порядке. О процессуальной независимости при этом вопрос не стоял6.
В настоящее время, в соответствии с действующим в странах Евросоюза стандартом, научно-технические исследования специалистов признаются, как и судебная экспертиза, средством доказывания. В некоторых из них из десяти проводимых по уголовным делам исследований вещественных доказательств, только одно осуществляется в форме судебной экспертизы, которая назначается тогда, когда заключение специалиста по каким-то причинам вызывает сомнение. Таким образом существенно повышается оперативность действий правоохранительных органов, исключается огромный объем формально дублируемых исследований и, соответственно, расходов на их проведение, сокращаются сроки расследования. И при этом гарантируется объективность результатов исследований возможностью его повторного проведения, в том числе в форме судебной экспертизы.
5. Поиск решения проблемы методом проб и ошибок. Следует заметить, что поиск возможностей решения данной проблемы в нашей стране остается предметом дискуссии ученых-криминалистов и процессуалистов уже более 50 лет. Об экспертизе на месте происшествия писал Б.М. Комаринец7, необходимость ее производства до возбуждения уголовного дела доказывали Р.С. Белкин, А.А. Чувелев8. Однако были и те, кто выступал против (В.М. Савицкий, И.Н. Сорокотягин и др.), но не потому, чтобы искусственно ограничить органы следствия в реализа-
ции возможностей науки и техники9. Они справедливо отмечали, что судебная экспертиза весьма за-формализованное, а потому относительно времязат-ратное процессуальное действие. К тому же, не логично говорить о судебной экспертизе, когда еще не возбуждено уголовное дело и не начат даже процесс расследования.
Позже, уже в постсоветское время предпринимаются попытки на законодательном уровне допустить назначение и производство судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела: Указ Президента Российской Федерации от 14 июня 1994 г. № 1226 «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности»; ч. 4 ст. 146 УПК РФ. Однако, и в том, и в другом случае были очевидны непоследовательность и противоречивость таких решений, они критически рассматривались учеными10, негативно воспринимались следственной практикой и были отменены. Но проблема-то осталась.
И вновь законодатель предпринимает попытки ее решения. Им принимается дополнение к ст. 74 УПК РФ (ч. 2, п. 3.1), которым признается доказательством заключение и показания специалиста, причем даваемые им фактически без исследования, на основе умозрительного представления. Практика реализации этого предписания показывает, что им пользуются в основном защитники и, как правило, при рассмотрении уголовных дел в судах, зачастую в целях дискредитации заключения судебного эксперта, данного им в процессе предварительного расследования, и признания его недопустимым как доказательства.
5 Волынский А.Ф. Вопросы судебной экспертизы и криминалистической техники на V международном симпозиуме криминалистов социалистических стран. М.: ЦНИИСЭ, 1969.
6 Бууш А., Волынский А. Экспертиза и специальные научно-технические исследования по новому УПК Социалистической Республики Румынии // Советская юстиция. 1970. № 24.
7 Комаринец Б.М. Участие экспертов-криминалистов в проведении следственных действий по особо опасным преступлениям против личности // Теория и практика судебной экспертизы. Вып. 1(11). М., 1964.
8 Чувелев А.А. Проблемы законности и обоснованности возбуждения уголовных дел. М., 1973.
9 Савицкий В.М. Очерки теории прокурорского надзора. М., 1973; Сорокотягин И.Н. Криминалистические проблемы использования познаний в расследовании преступлений: Дисс. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург. 1992.
10 Белкин Р.С. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. М.: Норма, 2005; Володина Л.М. Новые проблемы возбуждения уголовного дела // Актуальные вопросы уголовного процесса современной России. Уфа: Баш. ГУ, 2003; Химиче-ва Г.Л. Возбуждение уголовного дела: проблемы правовой регламентации и совершенствования деятельности // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2003. № 2.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Очевидна алогичность. Заключение специалиста, даваемое им до и после возбуждения уголовного дела по результатам инструментальных исследований — не доказательство, а умозрительный «комментарий» таким же специалистом заключения судебного эксперта — доказательство.
6. Решение проблемы или очередная ошибка? В стремлении оптимизировать использование в уголовном процессе специальных знаний и соответствующих научно-технических методов и средств, наш законодатель все-таки допускает производство судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела (Федеральный закон от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ). Но, судя по всему, при этом не учитывается, что судебная экспертиза, как уже отмечалось ранее, будучи «тяжеловесным», заформализованном, а потому весьма время-затратным процессуальным действием, практически не приемлема для разрешения ситуаций, складывающихся при осуществлении проверочных действий по заявлениям и сообщениям о преступлениях и требующих безотлагательного реагирования на них, иногда в режиме текущего времени, например, при раскрытии преступлений по горячим следам11. Проверка сообщения, заявления о преступлении, должна осуществляться в течение трех суток (ч. 1 ст. 144 УПК РФ), а производство судебной экспертизы, как свидетельствует практика, длится до 15 суток. Несогласованными с действующими нормами УПК РФ оказались вопросы назначения экспертизы до возбуждения уголовного дела: об ознакомлении подозреваемого, обвиняемого, его защитника с постановлением о назначении экспертизы (ч. 3 ст. 195 УПК РФ); о разъяснении им их прав (ст. 198 УПК РФ), поскольку таких процессуальных фигур в этой ситуации еще не существует.
Таким образом, судебная экспертиза низведена до уровня рядового проверочного действия без каких-либо преимуществ для следственной практики перед исследованием специалиста. Между тем, только в ЭКП системы МВД России ежегодно проводится 0,8 млн научно-технических предэкспертных исследований специалистов, результаты которых не признаются доказательством. Таким образом, сохраняется алогичность в правовой оценке заключения специалиста — по существу оно признается доказательством при решении вопроса о возбуждении уголовного дела и начала уголовного преследования человека, но после принятия этого процессуального решения утрачивает такое значение. Не трудно себе
представить масштабы формально дублируемой в этой связи работы в ЭКП ОВД и, соответственно, объемы затрат времени, материальных и денежных средств. Очевидно, поэтому страны Евросоюза, имея многовековой опыт борьбы с преступностью в условиях рыночных социально-экономических отношений, а теперь и Китай12, традиционно ориентируясь на прагматизм, экономичность и эффективность деятельности правоохранительных органов и судов, не стали судебную экспертизу приспосабливать к различным стадиям уголовного процесса, а пошли по пути дифференциации форм исследования доказательств. Представляется, что нет каких-либо объективных причин не воспользоваться таким опытом и нам.
Можно предположить, что против такого решения данной проблемы может выступить адвокатское сообщество, усматривая в этом расширение и укрепление доказательственного потенциала следственных органов, что не в его корпоративных интересах. Скорей всего угрозу масштабам своей деятельности увидят представители негосударственных судебно-экспертных учреждений, которые уже сейчас предлагают ограничить задачи специалистов правоохранительных органов собиранием и предварительным исследованием следов преступлений13.
Можно и нужно в этой связи присмотреться к опыту реформирования судебно-экспертных учреждений в Республике Беларусь, где создан Государственный комитет судебных экспертиз14, в Казахстане и Киргизии, где все судебно-экспертные учреждения переданы в ведение министерств юстиции. Но сам факт проявившихся при этом двух вариантов подхода к решению данной проблемы наводит на мысль о возможности и третьего. Тем более, что по отзывам ученых-криминалистов и процессуалистов этих стран, не все там оказалось безупречным. В частности, усложнилось взаимодействие следователей и оперативных работников со специалистами, в качестве кото-
11 Лавров В.П. Расследование преступлений по горячим следам. М., 1989.
12 Захарова В.К. Досудебное производство в уголовном процессе Российской Федерации и Китайской Народной Республики: сравнительно-правовое исследование: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2017.
13 Аминев Ф.М. Судебно-экспертная деятельность в Российской Федерации: современные проблемы и пути их решения: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. Ростов н/Д., 2017.
14 Республика Беларусь реформировала систему судебно-экспертных учреждений. А Россия? // Мат. V Междунар. науч.-практ. конф. «Теория и практика судебной экспертизы в современных условиях» (г. Москва, 22—23 января 2015 г.).
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
jjiiL.
-^pr-
рых выступают те же эксперты, но теперь уже ино-ведомственные; открытыми остаются вопросы, связанные с обеспечением функционирования информационно-поисковых систем криминалистического назначения; с применением специальных знаний и технических средств при проведении оперативно-разыскных мероприятий; с обеспечением научно-технического сопровождения всего процесса расследования.
7. Возможные варианты решения проблемы.
Первый вариант. С учетом объективной необходимости реализации принципа процессуальной независимости судебного эксперта, производство судебных экспертиз следовало бы оставить в ведении только государственных (системы Минюста России) и негосударственных судебно-экспертных учреждений, естественно, приняв организационные и правовые меры по дальнейшему укреплению первых и упорядочению деятельности вторых. В МВД России и других правоохранительных ведомствах сохраняется система научно-технических подразделений с правом производства их сотрудниками исследований (или следственных, криминалистических экспертиз), результаты которых необходимо признать по УПК РФ равнозначным доказательством (опыт стран Евросоюза и Китая).
Второй вариант. Использовать «административный ресурс», не придавать значения принципу процессуальной независимости судебного эксперта и оставить все как есть. Однако, в таком случае данная проблема вновь «замораживается» на долгие годы, давая повод не только для новых дискуссий, но и для очередных ошибочных организационных и правовых решений. При этом сохраняется уже давно изжившая себя организация деятельности ЭКП ОВД, явно противоречащая современному уровню развития техники собирания доказательств и их исследования.
Возможны и иные варианты решения этой проблемы или уточнения предлагаемых, но в любом случае важно, чтобы как принцип при этом доминировал не узковедомственный, тем более не конъюнктурно-корпоративный, а общественно значимый, государственный подход. В этой связи представляется, что наиболее правильным решением Совета по безопасности, коль скоро ему адресовано письмо Генеральной прокуратуры, было бы определение общей концепции реформирования судебно-экспертных учреждений и экс-пертно-криминалистических подразделений, создание под его руководством межведомственной аналитической группы с поручением ей разработать научно обоснованные, в том числе экономически просчитанные, предложения по реализации такой концепции.
Оперативно-розыскная деятельность: учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» / [И.А. Климов и др.]; под ред. И.А. Климова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2017. 431 с.
Изложены базовые положения оперативно-разыскной деятельности (ОРД) в Российской Федерации. Приведены материалы, касающиеся оперативно-разыскной тактики, агентурного метода ОРД, финансового обеспечения, тактических особенностей деятельности различных субъектов ОРД по выявлению конкретных преступлений и других вопросов, составляющих государственную тайну.
В основе учебника — Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 5 июля 1995 г. (с последующими многочисленными изменениями и дополнениями).
Для студентов, слушателей и курсантов учебных заведений системы правоохранительных органов Российской Федерации.
Оперативно-розыскная деятельность L
УЧЕБНИК 1 ТРЕТЬЕ ИЗДАНИЕ 1 m юнити 1 UNITY 1
