CC BY
159
ЮНОМИКА ВПЕЧАТЛЕНИЙ В ДИНАМИКЕ СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
УДК 008:338.467.6
DOI: 10.24412/1997-0803-2020-10406
И. А. Черников
Военный учебно-научный центр Военно-воздушных сил «Военно-воздушной академии имени профессора Н. Е. Жуковского и Ю. А. Гагарина» (г. Воронеж) Министерства обороны Российской Федерации
Рассмотрены концепт «экономика впечатлений» и его репрезентация в динамике современной западной культуре. Процессы изменений в содержании и структуре культурного потребления, происходящие в тесной связи с изменением общей системы экономического потребления, необходимо анализировать как компонент общей культурной динамики. Наиболее важным среди таких изменений автор считает переход от коммодификации материальных ресурсов к коммодификации человеческого времени и опыта (достижений, эмоциональных переживаний и впечатлений). Этот переход обеспечивается культурными индустриями, нацеленными на типовые процессы включения личности и социальных групп в освоение культурных ценностей, в том числе в формате разнообразных стандартизированных социокультурных услуг. На основе анализа современных культурных индустрий и изменений в системе культурного потребления сделан вывод о том, что экономика впечатлений как одна из ключевых сфер жизнедеятельности общества создаёт эмоционально-чувственную окраску культурных явлений, получающую наиболее полное выражение в общей удовлетворённости человека собственным существованием. Таким образом, главная особенность экономики впечатлений состоит в том, что она основана на обмене культурного опыта на деньги. Объективные изменения в структуре потребления в развитых капиталистических странах неизбежно приводят в движение все составляющие процессов культурной динамики, существенно изменяют социорегулятивные возможности культуры. Рассмотренные изменения в системе культуры, обусловленные становлением новой экономики впечатлений, в ближайшем будущем могут стать значимыми детерминантами культурной динамики.
Ключевые слова: культура, культурная динамика, культурное потребление, культурное производство, экономика впечатлений, коммодификация культуры, социорегулятивные возможности культуры.
Ivan A. Chernikov
Russian Air Force Military Educational and Scientific Center of the Zhukovsky - Gagarin Air Force Academy,
the Ministry of Defense of the Russian Federation, Starykh Bolshevikov str., 54a, 394064, Voronezh, Russian Federation
ECONOMY OF EXPERIENCE IN THE DYNAMICS OF MODERN CULTURE
The concept of "experience economy" and its representation in the dynamics of modern Western culture are considered. The processes of changes in the content and structure of cultural consumption,
ЧЕРНИКОВ ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ - кандидат педагогических наук, старший преподаватель Военного учебно-научного центра Военно-воздушных сил «Военно-воздушной академии имени профессора Н. Е. Жуковского и Ю. А. Гагарина» (г. Воронеж) Министерства обороны Российской Федерации
CHERNIKOV IVAN ALEKSANDROVICH - Ph.D. (Pedagogical Sciences), Senior Lecturer, the Russian Air Force Military Educational and Scientific Center of the Zhukovsky - Gagarin Air Force Academy of the Ministry of Defense of the Russian Federation
e-mail: tchernikowivan@yandex.ru © Черников И. А., 2020
occurring in close connection with the general system of economic consumption, must be analyzed as a component of the general cultural dynamics. The most important of these changes, the author considers the transition from the commodification of material resources to the commodification of human time and experience (achievements, emotional experiences and impressions). This transition is provided by cultural industries aimed at typical processes of including individuals and social groups in the development of cultural values, including in the format of various standardized social and cultural services. Based on the analysis of modern cultural industries and changes in the system of cultural consumption, it is concluded that the economy of impressions, as one of the key spheres of society's life, creates an emotional and sensory coloring of cultural phenomena, which is most fully expressed in the general satisfaction of a person with his own existence. Thus, the main feature of the experience economy is that it is based on the exchange of cultural experience for money. Objective changes in the structure of consumption in developed capitalist countries inevitably set in motion all components of the processes of cultural dynamics, significantly change the social regulatory capabilities of culture. The considered changes in the system of culture, caused by the formation of a new economy of impressions, in the near future may become significant determinants of cultural dynamics.
Keywords: culture, cultural dynamics, cultural consumption, cultural production, the economy of impressions, the commodification of culture, the social regulatory capabilities of culture.
Для цитирования: Черников И. А. Экономика впечатлений в динамике современной культуры // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2020. № 4 (96). С. 59-68. DOI: 10.24412/1997-0803-2020-10406
В начале XXI века произошёл фундаментальный сдвиг в мировой экономике, и теперь она постепенно из экономики вещного потребления переходит в состояние, в котором основные экономические эффекты определяются стремлением людей к получению впечатлений, ярких эмоций и положительных переживаний. В этой системе экономическая ценность производимых продуктов и услуг в некоторых случаях становится менее важной, чем их культурная значимость.
Задача данной статьи состоит в том, чтобы выделить малозаметные изменения в системе культуры, обусловленные становлением новой экономической реальности, которые в ближайшем будущем могут стать детерминантами культурной динамики. Эта задача требует взглянуть на культуру «не в качестве продукта уже свершившейся деятельности (осуществлённой культуры)», а как на ещё совершающийся культурный процесс [9].
Развивая эту мысль, видный отечественный культуролог А. Я. Флиер отмечает, что «доминантным исследовательским интересом наук о культуре должно стать изучение регулятивных возможностей культуры, апеллирующих к деятельностному потенциалу человека (как созидательному, так и разрушительному), который, в свою очередь, детерминируется его фундаментальными культурными ориентациями и актуальными способами применения этих ориентаций» [9].
Понятие «культурная динамика», введённое в первой половине XX века П. А. Сорокиным в фундаментальном социологическом исследовании «Социальная и культурная динамика» [8], позволило рассмотреть логику и последовательность всех изменений, происходящих в культуре, в её пространстве и времени. Многочисленные исследования типов культурных изменений, их форм и детерминант культурной динамики, проведённые представителями раз-
личных научных школ (М. Вебер, А. Моль и другие), позволяют в какой-то мере предугадывать черты будущих культурных изменений, опираясь на понимание закономерностей последовательного и необратимого повышения уровня сложности культурных систем. К таким достаточно чётко определяемым механизмам культурной динамики можно, на наш взгляд, отнести процессы культурного потребления, выстроенные в тесной связи с общей системой экономического потребления. Говоря о культурном потреблении, мы имеем в виду прежде всего включение личности и социальных групп в процесс освоения культурных ценностей, в том числе в формате разнообразных социально-культурных услуг, ориентированных на удовлетворение культурных потребностей.
Важно, что процессы культурного потребления определяют значительные изменения внутри культуры и во взаимодействии разных культур, для которых характерны целостность, наличие упорядоченных тенденций, а также направленный характер [1].
Наиболее полно процесс культурного потребления [4] сегодня представлен в форматах потребления, обусловленных практиками современных культурных индустрий.
Описанный Т. Адорно и М. Хоркхай-мером в середине XX века процесс ком-модификации культуры (commodification of culture) [2] сегодня уже перестал восприниматься с негативной коннотацией. Тиражируемая и коммодифицированная культура, то есть культура, ставшая товаром, понимаемая Т. Адорно и М. Хоркхаймером как лишённая возможности возвышать и облагораживать мир, сегодня принимается не так однозначно негативно. Культурологи и социологи признают, что культурные
объекты и услуги, которые стали предметом продажи и покупки, уже не теряют во времени и пространстве своих социорегуля-тивных качеств, а массовое тиражирование не влияет на их авторское начало и культурную уникальность.
Д. Хезмондалш [11], достаточно полно рассмотревший культурные индустрии, утверждает, что рост их влияния на общую динамику современной культуры был обусловлен экономическим, политическим и культурным кризисом, охватившим западные общества в конце 1960-1970-х годов. По его мнению, «этот кризис вызвал значительную политическую реакцию, каковой стал подъём НЕОЛИБЕРАЛИЗМА, но, для информационного и культурного секторов в особенности, важен также расцвет дискурса ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА» [11, с. 24]. Однако исследователь призывает не останавливаться на этих факторах, а, преодолевая редукционизм, также «учитывать три других вида изменений, которые привели к сдвигам в культурном производстве и потреблении. Это изменения в бизнес-стратегии, социокультурные и текстуальные изменения, а также технологические изменения»[11, с. 24].
Отечественные авторы также практически единодушны в признании того, что эти изменения (социокультурные, текстуальные, технологические и другие) сегодня находят отражение в ценностно-смысловой системе современной культуры и активно включены в процесс её индустриализации.
На это обстоятельство обращают внимание зарубежные (Д. Хезмондалш [11] и другие) и отечественные исследователи современной культуры (Г. А. Аванесо-ва [1], О. Н. Астафьева [3], А. Я. Флиер [9; 10], А. В. Костина [5], Е. Н. Шапинская [13] и другие). Однако полного единодушия
здесь нет, поскольку исследователи к культурным индустриям относят не только массовое производство разнообразных артефактов, но и вообще любые тиражируемые практики культурной регуляции. Такую, например, достаточно оригинальную идею высказывает А. Я. Флиер, считающий что «культурные индустрии представляются важной формой культурного производства со своей выраженной функцией: обеспечивать массовое распространение типовых культурных образцов, выполненных в более или менее стандартных формах по стандартным технологиям, но - главное - соответствующих стандартным идеологическим задачам. Цели достижения каких-либо высот в утилитарном, эстетическом, интеллектуальном качестве и пр. при этом не ставятся. Массовость и стандартизированность, социализация и инкультурация людей по единым и универсальным образцам, обеспечение их максимальной культурной лояльности, доведённой до автоматизма, - вот главные критерии качества в оценке достижений культурных индустрий» [10, с. 102].
Отметим, что в ходе анализа современных культурных индустрий преимущественный акцент делается именно на культурном производстве - развитии культурных индустрий как технологической системы. При этом аспекты культурного потребления и его трансформации рассматриваются менее детально, а следовательно, без должного внимания остаются значимые детерминанты культурной динамики.
Особую позицию в этом вопросе занимает известный американский экономический и социальный теоретик, общественный деятель Джереми Рифкин [16], являющийся автором исследований о влиянии научно-технических изменений на экономику, общество и окружающую среду. Рифкин
настаивает на том, что ценностная система культурного капитализма, который, по его мнению, приходит на смену индустриальному капитализму, будет принципиально новой и влиятельной. Ведь наметившийся в культуре повсеместный «переход из географического пространства к киберпро-странству», «от индустриального капитализма к культурному», «от права собственности к праву на доступ» приведёт к масштабному переосмыслению общественного договора [16], то есть к изменению всей системы социальных и культурных отношений, в которую включён современный человек. Представляя свою книгу «Эпоха доступа: как переход от собственности к доступу трансформирует капитализм», Рифкин пишет: «Происходящие изменения являются частью ещё более масштабной трансформации, происходящей в природе капитализма. Мы делаем долгосрочный переход к системе, основанной на продаже культурного опыта. Глобальные путешествия и туризм, тематические города и парки, центры развлечений, музыка, кино, телевидение, виртуальные миры киберпространства и даже социальные клубы быстро становятся центром экономики, торгующей культурными ресурсами» [15]. Уточняя смысл этого высказывания, можно указать на то, что коммодификация как процесс, начавшийся в контексте формирования культурной индустрии, привёл к тому, что товаром постепенно стала вся культура: «капиталистическое путешествие, начавшееся с ком-модификации товаров и собственности, заканчивается коммодификацией человеческого времени и опыта» [15]. Полагаем, что здесь отмечен принципиально новый аспект культурного потребления, которое в перспективе может стать центральной детерми-нантой культурной динамики.
Уже сегодня с этих позиций в зарубежной философии культуры и социологии подвергается резкой критике излишнее, чрезмерное потребление материальных ресурсов, продуктов, услуг, а альтернативой видится перенос потребления в сферу культуры и социальных отношений.
«Если задуматься о двадцатом веке, то большой доминирующей системой ценностей был материализм, вера в то, что если бы у нас было больше вещей, мы были бы счастливее», - отмечает Джеймс Уоллман, автор социальных прогнозов, приведённых в книге «Stuffocation: Living More with Less» [18]. В этой книге Уоллман описывает судьбоносный для культурной динамики переход от собственности к опыту, переживанию, впечатлению: «Большая перемена в том, что я называю эмпиризмом, заключается, скорее, в поиске счастья и статуса в опыте» [18, p. 6], а не в обладании вещами и ресурсами.
Данный текст Джеймса Уоллмана неизбежно вызывает вопрос о значении понятия stuffocation, не только употреблённого в заглавии книги, но и ставшего предметом анализа. Не следует его понимать напрямую как «вещификация», ибо напрашивается именно такой смысл перевода. Но, скорее, речь идёт о том, что мы обычно вкладываем в понятие «потребительство». Поэтому значение stuffocation наиболее точно выражают понятия «излишнее потребительство», «погоня за вещами». И в этом смысле новая экономика впечатлений даёт современной культуре шанс отказаться от «ценностей» излишнего материального потребления.
Главная же особенность новой экономики состоит в том, что она основана на обмене культурного опыта на деньги. Примером этого может стать туризм, галерей-ный, развлекательный бизнес и другие сег-
менты креативного бизнеса. Это приводит к принципиально новому состоянию экономических систем, которое характеризуется смещением капитализма в культурную сферу, в которой культурный опыт становится коммерциализированным.
Эти общие качества культурных инду-стрий в современных условиях претерпевают заметные метаморфозы - на первый план выдвигается нематериальное значение продуктов и услуг, которое уже во многом определяет их материальную ценность. Так формируется новое, во многом уникальное состояние общественных отношений как экономики впечатлений, а также и культуры в целом уже как культуры нематериального потребления и впечатлений. Этому в немалой степени способствует глобальный переход к сетевым коммуникациям, который ускорил формирование новой экономики впечатлений. При этом отмечаются беспрецедентные трансформации: «рынки замещаются сетями», «товары - услугами», «продавцы - поставщиками», «покупатели - пользователями» (Дж. Рифкин). Зарубежные исследователи уже отмечают новую значимую тенденцию: «Всё более широкое обращение к лицензиям, лизингу и подписке является звоном колокола по собственности и составляет матрицу новой эпохи экономики» [14]. Так, в культуре получает легитимность новая идея преимущества права на доступ к культурным ценностям взамен ранее существовавшей необходимости владеть собственностью. Полагаем, что здесь выявлена важнейшая характеристика современной культурной динамики - на смену модели владения культурным ресурсом приходит модель доступа к этому ресурсу. Это становится главным маркером организационной системы экономики впечатлений.
Определяя категорию «впечатления», исследователи обращают внимание на то, что это в первую очередь «события, которые привлекают людей на персональном уровне» [7, с. 133]. При этом впечатления являются результатом «культурно-базовой креативности, поскольку она способна генерировать эмоции, ценности и видение» [7, с. 133]. Продолжая данные характеристики можно указать на общую для всех впечатлений характеристику - эмоционально-чувственную окраску культурных явлений и услуг, получающую наиболее полное выражение в общей удовлетворённости человека собственным существованием.
Д. Б. Пайн и Х. Д. Гилмор призывают не сводить всю экономику впечатлений только к экономике развлечений. Они выделяют четыре области экономики впечатлений, а именно - «развлечение, обучение, эскапизм (уход от реальности) и эстетика помогают человеку не погубить себя избытком увеселений» [6].
При этом авторы указывают на ошибочную позицию, согласно которой «все впечатления обязательно должны иметь тенденцию к недостоверности или виртуальности» [6].
«В действительности экономика впечатлений допускает существование широкого спектра альтернативных предложений, начиная с более или менее естественных и искусственных, оригинальных и поддельных, искренних и наигранных, реальных и фальшивых, эгоистичных и альтруистичных вариантов во всех измерениях пространства, времени и материи. И чтобы опровергнуть ещё одно мнение, будто мы стремимся превратить "всю жизнь" в "платные впечатления", мы возразим, что, несомненно, признаём факт
существования общественных и личных впечатлений, на которые не распространяются товарно-денежные отношения» [6].
Хорошей иллюстраций этого тезиса служит призыв европейских рестораторов «открыть новый диапазон предложений для потребителей, которые предпочитают тратить располагаемый доход на то, чтобы делать что-либо вместе с друзьями, а не покупать что-то» [17].
И это отражение не только трансформаций в экономической модели европейского ресторанного бизнеса, но прежде всего - значимых изменений в системе культурных практик современного западного общества. Их сдвиг в сторону потребления впечатлений, услуг включённого участия становится предметом не только философско-социологических исследований, постепенно идеи нового культурного потребления, конкретизированные в концепте «экономика впечатлений», становятся материалом для популяризации и достоянием массового сознания.
В качестве примера можно привести статью Саймона Усборна в «Гардиан», озаглавленную «Просто сделайте это: экономия впечатлений и то, как мы отвернулись от "вещей"» [17], которая ориентирована на знакомство рядовых читателей с новыми идеями социологии и культуры. Автор приводит некоторые данные об операциях по кредитным и дебетовым картам Великобритании: данные за апрель 2017 года свидетельствовали о двадцатипроцентном росте расходов в пабах по сравнению с тем же месяцем прошлого года. Расходы в ресторанах выросли на 16%, а в театрах и кинотеатрах - на 13%. Между тем универмаги пострадали от падения на 1%, продажи автомобилей упали на 11%, а расходы на бытовую технику упали на 2,5% [17]. Это ти-
пичная картина, которая характеризовала структуру потребления в развитых странах до пандемии С0УГО-19, разразившейся в мире в 2020 году. В тот период структура потребления уже явно смещалась в сторону экономики впечатлений, а в период пандемии и вовсе был зафиксирован беспрецедентный рост доходов в информационно-развлекательном секторе культурных индустрий. И дальнейшее утверждение эффективности модели экономики впечатлений продолжается.
Отметим, что приведённые данные отражают общую тенденцию, зафиксированную ещё в 2011 году британским писателем-экологом Крисом Гудоллом, который, используя правительственные данные государственного мониторинга потребления в Великобритании, указал на «развязку» экономического роста и материального потребления. Он определил 2001 год как переломный момент, который задолго до рецессии 2008 года и всего, что последовало за ней, ознаменовал «победу» нематериального потребления над материальным [цит. по: 17].
Понятно, что экономический расчёт нельзя напрямую экстраполировать на анализ культурного процесса. Однако при этом можно указать на то, что объективные изменения в структуре потребления в развитых капиталистических странах неизбежно приводят в движение все составляющие процессов культурной динамики, существенно изменяют социорегулятив-ные возможности культуры. Изучая эти явления, необходимо, на наш взгляд, рассматривать культуру как важнейший фактор, определяющий цели социальной активности людей.
Итак, среди важнейших отличительных черт формирующейся сегодня культу-
ры нематериального потребления и впечатлений, соответствующей экономке впечатлений, необходимо назвать, как минимум, следующие:
• снижение уровня потребления вещей и повышение активности, не связанной с материальным потреблением;
• закрепление в культуре новой идеи: закрепление права на доступ к культурным ценностям взамен ранее существовавшей идеи о принципиальной необходимости владеть собственностью как залогом экономической эффективности;
• преимущественный акцент на аффективно-эмоциональном аспекте в производстве и предоставлении товаров и услуг для потребления, что проявляется в снижении значения паттернов практической целесообразности и функциональной эффективности;
• точная сегментация и ориентированность продуктов и услуг, которая проявляется в дифференциации предложений рынка в зависимости от социальных, культурных, ментальных, личностных особенностей потребителей, что способствует росту эмоционального эффекта, количества впечатления.
А. Я. Флиер указывает на одну из наиболее актуальных целей в познании культуры - осмысление её как «системы определённых трендов изменчивости» [9]. Он призывает сосредоточиться прежде всего на изменчивости, инициированной «культурными запросами самих членов сообщества, их потребностью в культурном самовыражении» [9]. Эта изменчивость определяется причинами «культурной неудовлетворённости общества», более чётким осознанием социальными группами новых культурных потребностей. Решение этой задачи тесно связано с необходимостью всестороннего
анализа нового феномена - активно изменяющейся культуры нематериального потребления и получения впечатлений.
Формирующаяся сегодня в мире и России экономика впечатлений выдвигает новую повестку культурной политики, поддержки её субъектов и, шире, «запускает»
глубинные изменения в системе ценностей постиндустриального общества. И речь здесь идёт не просто об изменении в системе потребления и привычек тратить деньги, а о культурном революционном сдвиге, запустившем новый этап современной культурной динамики.
Список литературы
1. Аванесова Г. А. Динамика культуры // Культурология. XX век : энциклопедия : в 2 томах / главный
редактор, составитель С. Я. Левит. Санкт-Петербург : Университетская книга, 1998. Том 1. С. 110.
2. Адорно Т., Хоркхаймер М. Диалектика просвещения / перевод с немецкого М. Кузнецова. Москва,
Санкт-Петербург : Медиум, Ювента, 1997. 312 с.
3. Астафьева О. Н. Досуговые формы в «переходный период» развития культуры // Социология
власти. 2005. № 1. С. 71-83.
4. Корсунова В. И. Культурное потребление в социологических исследованиях: обзор подходов
к измерению понятия // Экономическая социология. 2019. Том 20. № 1. С. 148-173.
5. Костина А. В. Россия: путь к будущему : технологии формирования нового общества :
цивилизационная идентичность, информатизация жизни, культурные ценности и «общество потребления». Москва : URSS, 2019. 196 с.
6. Пайн Д. Б., Гилмор Х. Д. Экономика впечатлений : работа - это театр, а каждый бизнес - сцена
/ [перевод с английского и редактирование Н. А. Ливинской]. Москва [и др.] : Вильямс, 2005. 299 с. : ил., табл.
7. Салтанович И. П. От экономики необходимости к «экономике впечатлений» // Управление
в социальных и экономических системах. 2018. № 27. С. 133-134.
8. Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика: исследование изменений в больших
системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений / перевод с английского В. В. Сапова. Санкт-Петербург : Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 2000. 1054 с.
9. Флиер А. Я. Науки о культуре после постмодернизма. Постфутурология [Электронный ресурс].
URL: http://www.culturalnet.ru/main/person/626
10. Флиер А. Я. Культурные индустрии в истории и современности: типы и технологии // Личность.
Культура. Общество. 2013. Том 15. № 1 (77). С. 88-103.
11. Хезмондалш Д. Культурные индустрии / перевод с английского И. Кушнаревой ; под научной
редакцией А. Михалевой ; Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики». Москва : Издательский дом Высшей школы экономики, 2014. 456 с.
12. Черников И. А. Современный досуг: между свободой и потреблением // Вестник Московского
государственного университета культуры и искусств. 2019. № 5 (91). С. 111-120.
13. Шапинская Е. Н. Культурология после постмодернизма // Культурологический журнал. 2010. № 1.
14. "The Age of Access: Jeremy Rifkin, the Prophet. Available at: https://www.webtimemedias.com/article/
age-access-jeremy-rifkin-prophet
15. Office of Jeremy Rifkin. Available at: https://www.foet.org/books/the-age-of-access/
16. Rifkin J. (2000) The Age of Access: How the Shift from Ownership to Access Is Transforming Capitalism.
London [etc.], Penguin books, Cop. : 312.
17. Usborne S. Just Do It: the Experience Economy and How We Turned Our Backs on "Stuff". Available at:
https://www.theguardian.com/business/2017/may/13/just-do-it-the-experience-economy-and-how-we-turned- our-backs- on-stuff
18. Wallman J. (2015) Stuffocation: Living More With Less. London, Penguin Books Ltd. : 336.
References
1. Avanesova G. A. Dinamika kul'tury [Dynamics of Culture]. In: Levit S. Ya., ed. Kul'turologiya. XX vek:
entsiklopediya. V 2 tomakh, tom 1 [Culturology. XX Century: an Encyclopedia. In 2 volumes, volume 1]. St. Petersburg, University Book Publishing House, 1998. P. 110. (In Russian)
2. Adorno T., Khorkkhaymer M. [Adorno Theodor Ludwig Wiesengrund, Horkheimer Max] Dialektika
prosveshcheniya [Dialectics of Enlightenment]. Moscow, St. Petersburg, Publishing House "Medium", Publishing House "Yuventa", 1997. 312 p. (In Russian)
3. Astafyeva O. N. Dosugovye formy v "perekhodnyy period" razvitiya kul'tury [Leisure Forms in the
"Transitional Period" of Cultural Development]. Sotsiologiya vlasti [Sociology of Power]. 2005, no. 1, pp. 71-83. (In Russian)
4. Korsynova V. I. Cultural Consumption in Sociological Research: a Review of Measurement Approaches.
Economic Sociology. 2019, vol. 20, no. 1, pp. 148-173. (In Russian)
5. Kostina A. V. Rossiya: put' k budushchemu: tekhnologii formirovaniya novogo obshchestva: tsivilizatsionnaya
identichnost', informatizatsiya zhizni, kul'turnye tsennosti i "obshchestvo potrebleniya" [Russia: the Path to the Future: Technologies for the Formation of a New Society: Civilizational Identity, Life Informatization, Cultural Values and "Consumer Society"]. Moscow, URSS Publishing House, 2019. 196 p. (In Russian)
6. Payn D. B., Gilmor Kh. D. [Pine II B. Joseph, Gilmore H. D.] Ekonomika vpechatleniy: rabota - eto teatr,
a kazhdyy biznes - stsena [The Experience Economy: Work is a Theater, Every Business is a Stage]. Moscow, etc., Williams Publishing, 2005. 299 p. (In Russian)
7. Saltanovich I. P. Ot ekonomiki neobkhodimosti k "ekonomike vpechatleniy" [From the Economy of
Necessity to the "Economy of Impressions"]. Upravlenie v sotsial'nykh i ekonomicheskikh sistemakh [Management in Social and Economic Systems]. 2018, no. 27, pp. 133-134. (In Russian)
8. Sorokin P. A. Sotsial'naya i kul'turnaya dinamika: issledovanie izmeneniy v bol'shikh sistemakh iskusstva,
istiny, etiki, prava i obshchestvennykh otnosheniy [Social and Cultural Dynamics: Research of Changes in Large Systems of Art, Truth, Ethics, Law and Social Relations]. St. Petersburg, Publishing House of the Russian Christian Humanitarian Institute, 2000. 1054 p. (In Russian)
9. Flier A. Ya. Nauki o kul'tureposlepostmodernizma. Postfuturologiya [Culture Aciences after Postmodernism.
Postfuturology]. Available at: http://www.culturalnet.ru/main/person/626 (In Russian)
10. Flier A. Ya. Kul'turnye industrii v istorii i sovremennosti: tipy i tekhnologii [Cultural Industries in
History and Modernity: Types and Technologies]. Personality. Culture. Society. 2013, vol. 15, no. 1 (77), pp. 88-103. (In Russian)
11. Khezmondalsh D. [Hesmondhalgh David] Kul'turnye industrii [Cultural Industries]. Moscow, Publishing
House of the National Research University Higher School of Economics, 2014. 456 p. (In Russian)
12. Chernikov I. A. Modern leisure: between freedom and consumption. Vestnik Moskovskogo
gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2019, no. 5 (91), pp. 111-120. (In Russian)
13. Shapinskaya E. N. Cultural Research In (Post)Postmodern Context. Journal of Cultural Research.
2010, no. 1 (In Russian)
14. "The Age of Access: Jeremy Rifkin, the Prophet. Available at: https://www.webtimemedias.com/article/age-
access-jeremy-rifkin-prophet (In English)
15. Office of Jeremy Rifkin. Available at: https://www.foet.org/books/the-age-of-access/ (In English)
16. Rifkin J. (2000) The Age of Access: How the Shift from Ownership to Access Is Transforming Capitalism.
London [etc.], Penguin books, Cop. : 312. (In English)
17. Usborne S. Just Do It: the Experience Economy and How We Turned Our Backs on "Stuff". Available at:
https://www.theguardian.com/business/2017/may/13/just-do-it-the-experience-economy-and-how-we-turned-our-backs-on-stuff (In English)
18. Wallman J. (2015) Stuffocation: Living More With Less. London, Penguin Books Ltd. : 336. (In English)
*
