CC BY
68
Д.В. ФРОЛОВ
ДВОЙСТВЕННОЕ ЧИСЛО В КАНОНИЧЕСКОЙ ЧАСТИ И В ВОССЛЕДОВАНИЯХ ПСАЛТИРИ 1648 ГОДА: СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ
Ключевые слова: двойственное число, регистр языка.
Исследовано двойственное число - одна из наиболее слабо изученных категорий церковнославянского языка XVII столетия. Предметом нашего рассмотрения стали особенности употребления двойственного числа в разных вариантах (регистрах) церковнославянского языка, его частиречное выражение. Как показал проведенный анализ, употребление форм двойственного числа зависит от регистра языка и его сакральных функций.
D.V. FROLOV
DUAL NUMBER IN THE INITIAL PART AND CHAPTERS OF PSALTIR OF 1648: COMPARATIVE ANALYSIS Key words: dual number, register of language.
This article is devoted to dual number. It is one of poorly studied categories of Church Slavonic language of XVII centuries. Subject of our article are using featuries of dual number in different variants of Church Slavonic language and different parts of speech. The use forms of dual number depends from the register of language and its sacral function.
Исследование грамматических норм церковнославянского языка времени патриарха Иосифа (1642-1652) представляется очень важным. Во-первых, это последний этап существования церковнославянского языка «старомосковского извода», сохранившегося до сих пор только в богослужебной практике старообрядцев: «в патриаршей же церкви сохранившийся до сих пор только в богослужебной практике старообрядцев: «в патриаршей же церкви со времен Никона (с 1652 г.) утверждается другой извод церковнославянского языка, возникший из соединения киевских норм с московскими,.. называемый синодальным церковнославянским или новоцерковнославянским,.. он же теперь называется общерусским изводом» [5]. Во-вторых, исследователи определяют этот период как «время наибольшего торжества и блеска московского книгопечатания» [4], но, по тонкому наблюдению А.В. Карташева, увеличение объема изданий сопровождалось недостатком научных знаний для критики текстов и книги все также размножали грамматические и смысловые ошибки, в основании которых «лежал коренной недостаток: ограничения правки только по своим же славянским образцам, без греческого оригинала. Справщики не делали секрета из взаимных расхождений и противоречий своих московских текстов» [3].
Как показывает анализ научной литературы, церковнославянский язык старомосковского извода еще не становился предметом детального изучения, чаще всего объединяясь с более поздним его вариантом.
Рассматриваемый нами памятник - Псалтирь с восследованием (1648) является не только памятником канонической литературы, но и учебником в духовном (как-то: подготовка прихожан к осмысленному и активному участию в Богослужении, понимание сущности некоторых основ и догматов веры) и прямом смысле, поскольку содержит в себе главу «Наказание ко учителемъ, какю имъ Учити дётей грамотё, и каки> дётемъ Учитися кжественномУ писанию и разУмёшю» [6].
Этот кодифицированный характер Псалтири определяет реализацию в ней всей полноты нормы церковнославянского языка своего времени, в том
числе системы двойственного числа (дв. ч.), обязательность существования которой подчеркивается во всех грамматиках церковнославянского языка, в том числе и в современных исследуемому памятнику грамматиках Л. Зизания и М. Смотрицкого [1], и в монографических исследованиях (В.П. Дегтярев, О.Ф. Жолобов и В.Б. Крысько, В.М. Живов и др.). Как подчеркивает В.М. Живов, в этот период «степень книжности текста непосредственно соотнесена с тем, насколько часто выражается в нем значение двойственности» [2]. Об осознании книжниками XVII века дв.ч. как обязательной категории церковнославянской нормы свидетельствует и мнение составителей Псалтири: И паки
Ж Ж „ Ж Ж „ ,
надъ ца О|ъ, срцамъ, срцами. Или срцы, № срцамъ. а в двоиственномъ числё, тако же ико же и въ едиъственномъ надъ, се, о^я полагати сердца, срцама... но сице достоитъ рещи во всё^ъ падеже^ъ единственная, и двойственная, и множественная числа... [л. 6об.-7].
Существенными в определении грамматик Л. Зизания и М. Смотрицкого (последняя издавалась в один год с Псалтирью 1648 г.) в качестве кодификаторов нормы для исследуемого нами источника являются следующие высказывания составителей Псалтири: йще ли вамъ самёмъ нёсть во искусё сицевое Учеше,
[л. 8]; „.л № сея уки> юклеченныя пишетъ въ грамматицё ученіе. [л. 3].
Непосредственным предметом нашего анализа является отражение категории дв.ч. в канонической части Псалтири (150 псалмов объемом 212,5 листов) и в частях восследования (начальные 14 глав объемом 87 листов).
В ходе анализа канонической части выявлено 103 контекста двойственности (242 словоформы), все они связаны с обозначением парных предметов: очи, рУцё, плеснё, вёжди, сосца, нозё, стопё, крилё и др. Основная часть контекстов (86 (210 словоформ) из 103, т.е. 87%) характеризуется грамматически верным употреблением форм дв.ч., например:
Мки> шкыдоша мя пси мнови, сонмъ лУкавыр шдержаша мя. Ископаша руцё мои и ноаё мои, исчетоша вся кости моя (В.п., дв.ч.) [6, л. 30]. Псалом 90, стих 8: Окаче очима своима смотриши, и воздаяніе грёшникамъ узриши (Т. п., дв. ч.) [л.135]. Псалом 54, стихи 5-6: Боязнь и трепетъ прииде (аорист, 3 л. ед. ч.) на мя, и покры мя тма. И рё^ъ, кто дастъ ми крилё ики> голУки; и полещю, и почию (В.п., дв.ч.) [л. 77]. В данном контексте претерит использован в форме ед.ч. вместо дв.ч. пріидоста.
Однако фиксируются и контексты с мн. ч. на месте дв. ч. (17 контекстов (32 словоформы) из 103, т.е. 13%):
Исторгнеши мя № сёти сея, юже съкрыша ми. ики> ты еси защититель мой гди. Въ руки твоя предаю дуъ мой. изкавилъ мя еси гди кже истинё (В. п., мн. ч.) [6, л. 40-40об.]. Псалом 131, стих 4: йще дамъ сонъ очима моима, и вёкома моима дреманіе, и покой скранямъ моимъ [л. 192]. Необходимо отметить наблюдающуюся в данном контексте непоследовательность в использовании форм дв. ч.: если очима моима и вёко-ма моима соответствуют нормам формообразования, то в словосочетании скранямъ моимъ имена употреблены в Д. п. мн. ч. вместо дв. ч. скраніяма моима.
В более поздней Псалтири синодального извода этот контекст исправлен: Аще дамъ сонъ очима моима, и вёждома моима дреманіе, и покой скраніама моима [7].
Таким образом, в этой части Псалтири существенно преобладает верное употребление форм дв. ч. в контекстах двойственности (87%).
В главах восследования выявлены контексты с верным употреблением дв. ч. при обозначении двух человек и парных предметов, например:
Жоусей же шедъ на горУ распростеръ рУцё (сущ., В. п., дв. ч.) крестообразно и по которое время держалъ рУцё (сущ., В. п., дв. ч.) распростерши на кртъ, и въ то время гнали израильтяне амаликово войско, а егда же опУстилъ рУцё (сущ., В. п., дв. ч.), и нача премо-гати и кити израильтянъ амаликово войско. того ради ааронъ и мръ поддержаста (гл., аорист, 3л., дв. ч.) емУ рУцё (сущ., В. п., дв. ч.) [л. 81-81 об.]
Однако эта правильность употребления может объясняться и тем, что данный отрывок - прямое заимствование из библейской книги Исход (гл. 17, ст. 7-13). Наряду с примерами правильного использования дв.ч. в контекстах явной двойственности обнаружены формы, нарушающие норму, например: два ко различія сутъ чревоокъядешя есть, егда коримъ есть кто в сладость (И.п., мн.ч.), [л.38] вместо двё различіи еста. Егда клагословляше внУчата своя, ефрема и манасію, сны мсифовы... (В. п., мн. ч.), [л. 80] вместо внУчати своя, сна. Протяжешемъ же долгая и
/¿V СЧ-/ /¿V 1 СЧ-/
средняя сшедшася два естества в уртё, сирёчь самаго спса урта исповёдУемъ совршенна кга (И.п., мн.ч.) [л. 86 об.] вместо сшедоуовася двё естествё.
Как показывают подсчеты, в главах восследования из 43 словоформ, употребленных в 32 контекстах явной двойственности, 25 словоформ в 18 контекстах (58%) имеют форму дв.ч.; 18 слововоформ в 14 контекстах (42%) имеют форму мн.ч. вместо исконного дв. ч.
Таким образом, при общей тенденции к употреблению исконных форм дв.ч. в контекстах двойственности в разных - по смысловой нагрузке и са-кральности - частях Псалтири употребление форм дв.ч. различно: в канонической части дв.ч. употребляется более последовательно - 87%, чем в главах восследования, где этот показатель существенно ниже - 58%.
В соответствии с разработанными историками языка классификациями типов средневековой русской письменности, в которых норма, отраженная в памятнике письменности, последовательно обусловливается его жанровой спецификой: «Два из этих регистров - стандартный церковнославянский, представленный прежде всего в канонических церковных текстах (Евангелие, Псалтирь, богослужебные книги), и гибридный, представленный в летописях, повестях,.. - относятся к сфере книжной письменности, два других - деловой (приказной) язык... и бытовой некнижный язык - относятся к сфере некнижной письменности... В сложившихся таким образом традициях закрепляются определенные конфигурации правописных и морфологических вариантов, преемственно воспроизводимые в динамике соответствующего узуса». Близка к данной точке зрения и позиция М.Л. Ремневой, которая исходит из признания факта «существования по крайней мере, трех вариантов грамматической нормы: книжно-славянского (церковнославянского), «упрощенного» варианта нормы книжно-славянского языка... и в конце ХУІ-ХУІІ вв. языка бытовых и деловых памятников и приказного языка» [8].
Если обратиться к частиречному анализу слов, употребленных в дв.ч., то приходим к выводу что в канонической части из 242 слов 133 существительных и 97 согласуемых с сущ. местоимений (типа руцё мои, ноаё мои) и всего 12 глагольных форм. В частях восследования всего 1 глагольная форма, 2 ме-
стоимения и 17 числительных два/оба и чаще всего согласуемых с ними 23 сущ. Таким образом, дв.ч. используется либо с числительными два/оба и сущ. при них; либо с сущ., которые чаще всего употребляются в дв.ч. и согласуемых с ними мест. Прил., гл. и др. части речи почти не используются в дв. ч., что связано, скорее всего, с тем, что дв.ч. как живая категория отсутствовало в разговорном языке.
Можно сделать вывод о том, что канонический текст Псалтири 1648 г., принадлежа к «стандартному церковнославянскому языку», достаточно последовательно отражает его норму в употреблении форм дв. ч., при этом некоторые отступления от нормы, видимо, были освященными традицией многовекового употребления. Части восследования, написанные, скорее всего, самими книжниками (как, например, «Наказание како учити дётей грамотё...») или заимствованные ими из более древних Псалтирей, или вновь скомпилированные, принадлежат «гибридному регистру» церковнославянского языка, что и объясняет непоследовательность в употреблении форм дв.ч.: хотя контекст высок по содержанию (например, глава «О крестном знамении...»), он не является Богодухновенным как канонические книги Ветхого и Нового Завета, поэтому авторы маркируют его использованием форм дв. ч. как «обязательного высокого» средства «книжной нормы», однако, непоследовательно.
Литература
1. Грамматики Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000, 528 с.
2. Живов В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVШ веков / В.М. Живов. М.: Языки славянской культуры, 2004. 656 с.
3. Карташев А.В. История Русской Церкви / А.В. Карташев М.: Эксмо, 2005. 912 с.
4. Киселев Н.П. О московском книгопечатании XVII века / Н.П. Киселев // Книга. Исследования и материалы. М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1960. Сб. II. С. 123-186.
5. Плетнева А.А. Церковнославянский язык / А.А. Плетнева, А.Г. Кравецкий. М.: РАН, Институт рус. яз. им. В.В. Виноградова, Издательский совет РПЦ, 2005. 272 с.
6. Псалтирь с восследованием. М., 1648.
7. Псалтирь. Издание Свято-Успенской Почаевской Лавры, 2002. 454 с.
8. Ремнева М.Л. Пути развития русского литературного языка XI-XVII вв. / М.Л. Ремнева. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. 336 с.
ФРОЛОВ ДМИТРИЙ ВИКТОРОВИЧ родился в 1984 г. Окончил Мордовский государственный университет. Аспирант кафедры русского языка Мордовского университета. Область научных интересов - церковнославянский и древнерусский языки XVII в. Автор 8 научных работ.
