CC BY
15
В. С. Савельев
ДРЕВНЕРУССКИЕ ИЛЛОКУТИВНО ПОЛИФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ: СООБЩЕНИЯ О БЫВШЕМ, НАСТОЯЩЕМ И БУДУЩЕМ (НА МАТЕРИАЛЕ «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»)
В статье анализируются устные высказывания персонажей «Повести временных лет». Автор устанавливает, что многим из них свойствен признак иллокутивной полифункциональности (понятие, впервые вводимое автором статьи), который состоит в способности высказывания в процессе одного локутивного акта быть использованным одновременно в нескольких иллокутивных функциях, при этом иллокутивно полифункциональными могут быть как прямые, так и косвенные речевые акты. Автор описывает иллокутивно полифункциональные высказывания, которые являются минимальными коммуникативными единицами, на примере сообщений о бывшем, настоящем и будущем. В результате автор выстраивает типологию таких высказываний и определяет условия их употребления.
Ключевые слова: «Повесть временных лет», иллокутивно полифункциональные высказывания, сообщения о бывшем, настоящем и будущем.
This article is devoted to spoken utterances of characters in The Tale of Bygone Years. We have determined that many of these utterances have a feature which we name illocutionary multifunctionality (a concept first described by us). It means that they are able to be used as some different illocutionary acts in one locutionary act at the same time. We define that this feature can be inherent both to direct and indirect speech acts. We examine the use of illocutionary multifunctional utterances which can be determined as minimum communicative units on the material of communications about events happening before, during and after the moment of speech. This allows us to determine the typology of these utterances and some principle of their use.
Keywords: The Tale of Bygone Years, illocutionary multifunctional utterances, communications about events happening before, during and after the moment of speech.
К постановке проблемы
Одним из главных принципов речевой деятельности является следование закону экономии речевых усилий (см. [Мартине, 1960: 126]), затрагивающему все уровни использования языковых знаков. При этом говорящий приводит в действие различные «механизмы», позволяющие реализовать его стремление использовать меньшее количество знаков для передачи большего объема информации. В частности, этому служит полифункци-
ональность знака, состоящая в его способности выражать одновременно несколько значений в пределах одного контекста (именно так используются многие русские морфемы). Вполне естественно, что грамматическое понятие кумуляции вполне может быть применено и к коммуникативным единицам русского языка.
Одной из основных категорий, используемых при описании коммуникативных единиц вне зависимости от того, как эта категория именуется в той или иной системе описания, является иллокутивная функция высказывания (далее - ИФ), введенная в научный оборот в рамках теории речевых актов (далее - ТРА). Общепринятым является представление о том, что «одно и то же предложение <.. .> может быть использовано говорящим с разными намерениями» [Кобозева, 1986: 15] в зависимости от того, в каких коммуникативных условиях оно произнесено (написано). Таким образом, в данном случае реализуется парадигматический подход, представленный и при описании единиц других уровней (фонема - аллофоны, морфема -алломорфы, лексема - словоформы, слово - лексико-семантические варианты): высказывание представляет собой некоторую парадигму конкретных реализаций, различающихся иллокутивными функциями. «Одни предложения в силу своей структуры оставляют свободу использования в речевых актах разных иллокутивных типов; другие предсказывают тип речевого акта более однозначно. Иллокутивное предназначение - это компонент смысла предложения, предопределяющий возможности его употребления в речевых актах тех или иных типов» [Падучева, 2001: 31]. Такое понимание полифункциональности, родственное пониманию многозначности (см. подробнее [Панков, 2004: 114-116]), служит основой для разграничения прямых речевых актов (далее - ПРА) и косвенных речевых актов (далее - КРА).
То, что в большинстве случаев авторы лингвистических работ придерживаются представлений о монофункциональности высказывания, употребляемого в конкретных коммуникативных условиях, чаще всего не постулируется, но это становится очевидным из характера приводимых примеров; описание иллокутивного акта чаще всего приводит к установлению конкретного коммуникативного намерения говорящего: ИФ высказывания признается или вопрос, или просьба, или предостережение, или запрет и т. д. (см., например, [Вежбицка, 2007: 79; Дементьев, 1999: 32-34, 39; Дементьев, 2010: 171; Падучева, 2001: 31, 38; Федосюк, 1997: 108, 109]).
Действительно, некоторые высказывания в их конкретном употреблении оказываются монофункциональными даже в тех случаях, когда исследователи намекают на их полифункциональность. Например, одной ИФ обладают КРА в случаях, описываемых одним из основоположников
ТРА Дж.Р. Серлем, который указывает, что «иногда говорящий произносит предложение, имея в виду непосредственно то, что он говорит, и одновременно имея в виду другую иллокуцию с другим пропозициональным содержанием. Напр., можно сказать «Можете ли Вы достать соль?», имея в виду не просто задать вопрос, а попросить передать соль» [Серль, 1986: 195, 196]. Действительно, в случае произнесения высказывания «Можете ли Вы достать соль?» коммуникативной целью говорящего не является требование информации от собеседника о том, способен ли он дотянуться до соли, т. е. он говорит не то чтобы «имея в виду не просто задать вопрос, а попросить передать соль», а скорее просит передать соль, не имея при этом в виду задать вопрос. Таким образом, рассматриваемый КРА не является иллокутивно полифункциональным, поскольку он служит единственной коммуникативной цели говорящего - каузировать собеседника передать соль; при этом способность собеседника дотянуться до соли входит в условия успешности речевого акта - если бы не было очевидным, что он способен это сделать, высказывание «Можете ли Вы достать соль?» нельзя было бы использовать как просьбу.
Анализируя тот же пример, Дж.Р. Серль пишет, что КРА типа «Можете ли Вы достать соль?» сохраняют свое пропозитивное содержание («В случае косвенных речевых актов присоединяется не некое добавочное или новое значение предложения, но дополнительное значение, привносимое говорящим» [Серль, 1986: 207, 208]), в связи с чем они могут быть восприняты буквально - в данном случае не как просьба, а как вопрос и, как следствие, «когда одно из этих предложений высказывается с первичной иллокутивной целью побуждения, одновременно также осуществляется и буквальный иллокутивный акт» [Серль, 1986: 208]. Однако тот же ход рассуждений позволяет прийти и к другому выводу: произнесение высказывания «Можете ли Вы достать соль?» в конечном итоге все равно сводится к выбору слушающим одного из двух возможных его толкований - как вопроса (ПРА) или как просьбы (КРА).
Между тем далеко не всегда иллокутивная составляющая высказывания может быть сведена исключительно к какой-либо одной функции, и эта точка зрения так или иначе отражается в исследованиях лингвистов.
Дж. Р. Серль, описывая вопросно-ответные единства типа «(1) Студент X. Давай пойдем в кино вечером. (2) Студент У. Я должен готовиться к экзамену», указывает, что в высказывании (2) осуществляется первичный иллокутивный акт - отклонение предложения - и вторичный иллокутивный акт - утверждение необходимости подготовки к экзамену, и приходит к выводу, что понимание первичного иллокутивного акта обеспечивается оценкой
релевантности произносимого высказывания как вторичного иллокутивного акта (см. [Серль, 1986: 197]).
Дж.Ф. Аллен и Р. Перро объясняют подобное «наращение» смысла существованием «модели предупредительного поведения», в рамках которой собеседник может давать дополнительную, не запрашиваемую говорящим информацию, определив то, какая информация может понадобиться говорящему в принципе, ориентируясь при этом на свое знание о типизируемой ситуации внеязыковой действительности: «Хорошая вопросно-ответная система часто должна давать ответ, содержащий больше информации, чем эксплицитно требовалось в вопросе. <...> Рассмотрим, например, следующий обмен репликами в справочном бюро на железнодорожном вокзале. (1.1) Клиент: Когда отходит поезд на Монреаль? (1.2) Сотрудник: В 3.15, с 7-го пути. Хотя о месте отправления специально не спрашивалось, сотрудник справочного бюро дал об этом информацию в своем ответе. <...> Высказывание (1.1) сообщает слушающему, что говорящий хочет узнать время отправления поезда. Но в этом плане могут присутствовать также и другие цели, которые эксплицитно не выражены, но также представляют собой препятствия. Предупредительный ответ попытается учесть эти препятствия, равно как и те, которые были выражены эксплицитно» [Аллен, Перро, 1986: 322, 323].
П. Ф. Стросон, описывая то, как в процессе коммуникации осуществляется намек, указывает, что «при произнесении какого-либо высказывания мы очень часто намереваемся не только вызвать первичную реакцию / через посредство узнавания со стороны слушающего намерения вызвать эту реакцию, но также намереваемся оказать последующее воздействие через посредство этой первичной реакции /. <.> Мы намереваемся вызвать сложную первичную реакцию. Так, в том случае, когда я не просто сообщаю, но предостерегаю вас, что р, среди намерений, распознавания которых я от вас хочу <...>, содержится не только намерение убедить вас, что р, но и намерение насторожить вас относительно р-опасности» (см. [Стросон, 2004: 48, 49]). Однако при этом исследователь не относит намек к иллокутивным актам, поскольку намеку не свойственна открытость, в то время как, по Стросону, «существенным свойством намерений, составляющих иллокутивный комплекс, является их открытость. Можно сказать, что они предназначены для открытого узнавания» [Стросон, 2004: 49] (в описании Стросона единичный иллокутивный акт представляет собой совокупность коммуникативных намерений говорящего; см. [Стросон, 2004: 42-50]).
Таким образом, произнося высказывание, говорящий может использовать его для выполнения одновременно нескольких коммуникативных задач.
Свойство высказывания, которое в процессе одного локутивного акта используется одновременно в нескольких иллокутивных функциях, мы будем называть иллокутивной полифункциональностью.
Как мы видим из приведенных примеров, использование иллокутивно полифункциональных высказываний (далее - ИПВ) связано с интеракциями определенных типов современного дискурса. В связи с этим возникает вопрос: свойственна ли данная характеристика только современным высказываниям или ее можно обнаружить и у древнерусских высказываний? Обратимся к анализу диалогических фрагментов «Повести временных лет» (далее - ПВЛ)1 - древнерусского летописного памятника, который служит основным источником сведений об особенностях древнерусской устной коммуникации.
1 В качестве материала нашего исследования мы используем текст ПВЛ по Ипатьевской летописи, воспроизведенный в издании [Полное собрание русских летописей, 1908]. В тех случаях, когда в тексте Ипатьевского списка, положенного в основу этого издания, обнаруживаются лакуны, они восстанавливаются по Хлебниковскому списку, сличение с которым производится в том же издании. В тех случаях, когда чтения Ипатьевского списка представляются ошибочными исследователям ПВЛ, занимавшимся изданием текста летописи, приводятся сноски к соответствующим местам: чтения из Хлебниковского списка, а также списков, по которым восстанавливается Лаврентьевская летопись, - Лаврентьевского, Радзивилловского и Академического (по изданию [Полное собрание русских летописей, 1926]). При этом в сносках всегда приводятся чтения Хлебниковского и Лаврентьевского списков, а в случае указания лишь на один из них отсутствие указания на второй свидетельствует о совпадении его чтения с чтением Ипатьевского списка. Указание вариативных чтений кажется нам полезным и необходимым для анализа фрагментов ПВЛ, объяснение которых вызывает затруднения без обращения к текстам разных списков, сохранивших летопись.
В разбивке на слова мы в основном следовали изданию [Полное собрание русских летописей, 1908], произведя при этом разбивку текста на предложения и использовав пунктуационные знаки, отсутствующие в ПВЛ, в соответствии с современными нормами. В скобках после примера указывается год, под которым помещен цитируемый фрагмент (по принятому в ПВЛ византийскому летосчислению, ведомому от сотворения мира, и летосчислению от Рождества Христова). В некоторых случаях мы сочли необходимым дать перевод соответствующих фрагментов.
В большинстве случаев приводится один пример, иллюстрирующий каждое из описываемых нами положений; связано это с ограниченностью объема статьи, в действительности же в ПВЛ обнаруживается большее, а в каких-то случаях намного большее количество примеров.
Иллокутивная полифункциональность
древнерусских высказываний
Прежде всего, следует заметить, что такое свойство действительно обнаруживается. Рассмотрим несколько вопросно-ответных единств.
(1) Посла №легъ к радимичем, ркл: «Кому дань даете?» №ни же р'ша: «Козаром» (6393 / 885). Кн. Олег задает информативный вопрос, и целью его является получение информации; он не имеет в виду ничего иного, и радимичи правильно понимают его и предоставляют ему информацию. Такой вопрос является монофункциональным ПРА.
(2) И ставшима юк'иима полкома противу сок', и рче Редедл кь Мьстиславу: «Что ради гукив' дружину межи сокою? Но снидев'сл коротьсл. < . >». И рче Мьстиславъ: «Тако куди» (6530 / 1022). Информативный вопрос Редеди не требует ответа - касожский князь не интересуется мнением кн. Мстислава относительно того, есть ли польза от гибели своей дружины, - но сам выражает оценочное суждение: «Нет смысла губить свою дружину», и это суждение служит аргументом для последующего предложения. То, что кн. Мстислав отвечает на предложение сразиться, а не на вопрос Редеди, показывает, что он правильно оценил этот вопрос как аргументативное оценочное суждение. Такой вопрос является монофункциональным КРА.
Монофункциональность вопросов, определяемых как ПРА или КРА, может привести к ситуации, описанной в (3).
(3) Единою же ему пришедшю к нима и оучашеть га ю млстн' ко оукогим и ю црьств' нксн'мь, еже пр1гати праведникомь, а гр'шьнымъ муку, V ю смртнемь чса. И се ему глщю V ю положеньи т'ла оу грок' има. I рче има Мневага: «Кто в'сть, гд' мл положать?» Рче же еи Федосии: «Поистин' ид'жа а^ъ ллгу, ту и ты положена кудеши». Се же съксысл (6599 / 1091). Жена Яня Вышатича Марья, подытоживая рассказ св. Феодосия, задает вопрос, который явно не требует ответа («Кто знает, где меня похоронят?» означает «Никому не дано знать, где меня похоронят»), но неожиданно слышит именно ответ собеседника. Неоспоримая невозможность ответить на этот вопрос, заставляющая при обычной коммуникации воспринимать его как КРА, и способность святого ответить как раз и заставляют летописца включить этот диалог в текст, оценивая реплику Феодосия как пророчество («Се же пов'мь мало н'что, еже сл зкысть прор'ченье Федосьево»).
(4) Володимиръ же рче: «То како вы ин'хъ оучите, а сами Юв'ржени Бд? <...>» (6494 / 986). В отличие от (2), информативный вопрос кн. Владимира (4), представляя собой КРА (кн. Владимир не ждет от хазарских
евреев ответа на него), является ИПВ: он позволяет говорящему выразить оценочное суждение «Нельзя, будучи отверженным от Бога, учить вере других» и отказаться от контакта с этими проповедниками, призвав их к совершению действия «Не надо нас учить!» Такой вопрос является иллокутивно полифункциональным КРА.
(5) И повел^ Мнь вложити имл руклА въ оустл и привА^лти ко оу-пруглмъ, и пустити га предъ сокою в лодьгах, л слмъ по нихъ иде. И стлшл нл оустьи Шекъсны, и рче имл Мнь: «Што влмъ молвАть кзи ваши?» №нл же рекостл сице: «Нлмъ к^и молвАть: не кыти нлмл живымъ ГО теке». И рече имл Мнь: «То влмъ право молвАть к^^ ваши» (6494 / 986). Янь Вы-шатич задает волхвам информативный вопрос и ждет на него ответ, и волхвы отвечают ему. Однако пропозитивное содержание его вопроса не является истинным: ранее он высказал суждение, что так называемые боги волхвов «не боги, а бесы», и своими действиями - повел^ вложити имл руклА въ оу-стл и привА^лти ко оупруглмъ и т. д. - это суждение подтверждает. Таким образом, повторяя чужое слово, которое для него самого является ложным, Янь Вышатич насмехается над собеседниками-«оппонентами», и эта иллокутивная функция накладывается на ИФ «требование информации». Такой вопрос является иллокутивно полифункциональным ПРА.
(6) №в^щлвъшл же когар^ и р^шл: «Аще лихъ кы злконъ гр^чкыи, то не кы клкл твога №лгл пригалл крсщенига, гаже к^ мудр^иши всих члвкъ». №в^щлв же, Володим^ръ рче: «То кде кр-щние приимемь?» №ни же р^шл: «Кд^ ти люко» (6495 / 987). Кн. Владимир задает информативный вопрос, ждет ответа и получает его. При этом его реплика является реактивной и выражает согласие с советом бояр креститься, а также позволяет донести до собеседников информацию о том, что князь принял решение об общем крещении, на что указывает употребление формы мн. числа. Так же, как и (5), такой вопрос является иллокутивно полифункциональным ПРА, однако в этом случае говорящий выполняет более чем одну «дополнительную» коммуникативную задачу.
Таким образом, обладать иллокутивной полифункциональностью могут как ПРА, так и КРА: помимо основной илокутивной функции такие высказывания обладают одной2 или более чем одной3 дополнительной иллокутивной функцией (далее - ДИФ). Естественно, что во всех подобных случаях собеседник, стремящийся к правильному истолкованию
2 См. примеры (4), (5).
3 См. пример (6).
коммуникативного намерения говорящего, должен понять высказывание как используемое в двух или более функциях одновременно.
Важным аспектом определения ИФ древнерусских высказываний является их верифицируемость. ПВЛ предоставляет исследователю возможность подтвердить свои предположения двумя способами. С одной стороны, ИФ высказывания может быть определена на основе оценки реакции собеседника, произносящего ответную реплику или совершающего ответное действие4. С другой стороны, в ПВЛ обнаруживается еще одно средство установления ИФ: летописный диалог предваряет и завершает рамочная конструкция (далее - РК), в которой указываются участники коммуникативного события, их коммуникативные целеустановки и перлокутивный эффект, особенности протекания речевого акта, материальные условия коммуникации, авторская оценка диалога и т. д.
Прежде чем перейти к классификации ИПВ, обнаруживаемых в ПВЛ, необходимо сделать еще одно замечание.
Хорошо известное в семиотике положение о том, что соотносимые единицы семантики, прагматики и синтактики не всегда тождественны по степени сложности своего «устройства» (две пропозиции могут быть выражены монопредикативной или полипредикативной конструкцией и т. п.), оказывается актуальным и для исследуемого нами материала. Высказывание говорящего далеко не всегда тождественно одной предикативной единице (далее - ПЕ). При этом можно определить несколько типичных соотношений между ними.
1. Речевой ход говорящего (реплика-высказывание, коммуникативный ход) может состоять из одного или нескольких речевых шагов, «которые соотносятся с минимальной единицей коммуникации - отдельным речевым действием или речевым актом. Речевые шаги связаны линейно-различными типами смысловых и логических отношений - иллокутивные отношения самовынуждения - обоснование, пояснение, уточнение, комментарий и т. п.» [Борисова 2005: 17].
2. Речевой шаг может быть оформлен конструкцией, включающей в себя одну или несколько ПЕ.
3. Каждый речевой шаг обладает как минимум одной ИФ.
4. Каждый речевой ход, занимая определенное место в диалоге, обладает как минимум одной ИФ, которая представляет собой главную коммуникативную цель, которую преследует говорящий, произнося данную реплику-высказывание.
4 Важность этого критерия хорошо показывает пример (3).
5. ИФ речевого хода, состоящего из нескольких речевых шагов, может совпадать с ИФ одного из речевых шагов или не совпадать с ИФ ни одного из них.
Таким образом, можно выделить несколько типов коммуникативных конструкций, равных по объему одному речевому ходу.
1. Элементарный речевой ход (ЭРХ).
Речевой ход состоит из одного речевого шага, речевой шаг включает в себя одну ПЕ.
(7) И придошл, и поклонишлсА ему, и положишл предъ ним зллт и пл-волокы. И рче Стосллвъ, прочь зрА: «Похороните!» №троци же Стосллвли, в^емше, похоронишл (6479 / 971).
2. Комплексный речевой ход 1 (КРХ1).
Речевой ход состоит из одного речевого шага, речевой шаг включает в себя несколько ПЕ, при этом они описывают пропозиции, тесная связь между которыми обусловливает выражение определенных типовых ИФ. Эти ПЕ не образуют отдельных речевых шагов, поскольку в рамках данного речевого хода они не обладают «самостоятельными» ИФ. При этом изменение состава ПЕ неизбежно привело бы к потере ИФ речевого хода в целом. КРХ1 представляют собой коммуникативные единицы, которые строятся по определенной модели и регулярно используются для достижения определенной коммуникативной цели.
(8) В се же времА придошл люде новъгородьстии, просАще кназа сек': «(а) Аще не поидете к нл-, (б) то нлл'земъ кназа сек'». И рче к нимъ Стосллвъ: «А кы кто к влм шелъ» (6478 / 970). (8б) называет действие, которое говорящий собирается совершить в случае осуществления (8а). Ни одна из частей (8) не является в коммуникативном плане самостоятель-ной5: данная реплика является иллокутивно полифункциональным ПРА с функциями «сообщение о намерении при осуществлении условия + предостережение-угроза + призыв к действию».
3. Комплексный речевой ход 2 (КРХ2).
Речевой ход состоит из нескольких речевых шагов, каждый из речевых шагов имеет свою ИФ, ИФ всего комплекса совпадает с ИФ одного из речевых шагов.
(9) И посллшл к нену, глще: «(а) По что идеши ц'пать? (б) Поимллъ еси вьсю длнь». И не послушл ихъ Игорь, и шедше из городл Искорост'нА
5 Даже если «избавиться» от средств, указывающих на связь между этими ПЕ, и использовать их в качестве автономных высказываний, они будут иметь иные ИФ: (8а) «Не поидете к нлм» - «негативный прогноз», (8б) «Нлл'земъ кназа сек'» -«предложение (решение) о совместном действии».
противу древллне, и оукиша Игорл и дружину его, к' ко ихъ мало (6453 / 945). Речевой шаг (9а) является иллокутивно полифункциональным КРА с функциями «оценочное суждение-осуждение + призыв к действию». Речевой шаг (9б) представляет собой монофункциональный ПРА с функцией «сообщение об актуальном положении дел, возникшем в результате события, имевшего место до момента речи». ИФ данного КРХ2 тождественно ИФ речевого шага (9а).
4. Комплексный речевой ход 3 (КРХ3).
Речевой ход состоит из нескольких речевых шагов, каждый из речевых шагов имеет свою ИФ. ИФ всего комплекса не совпадает с ИФ речевых шагов (обнаруживается ДИФ, свойственная всему комплексу), а выводится на основании определения релевантности произносимого в целом. При этом КРХ3 поддаются трансформации: замена или перестановка речевых шагов не приводит к потере ДИФ. Состав таких комплексов определяется речевой стратегией говорящего.
(10) Послаша же перегаславци къ печен'гом, глл: «(а) Идеть Стославъ в Русь, (б) възем им'нье много оу гр'къ и полонъ кещисленъ, (в) а с маломъ дружины». Слышавше же печен'зи се, заступиша порогы (6479 / 971). Каждый из речевых шагов является монофункциональным ПРА с функцией «сообщение о действии (состоянии) в настоящей момент» и может в автономном употреблении выразить ту же ИФ. ИФ речевого хода представляет собой «призыв к действию (подстрекательство)»: соотнесение пропозитивного содержания речевых шагов должно привести собеседника к мысли, что он может, не опасаясь последствий, напасть на кн. Святослава, что и происходит (см. постпозитивную часть РК).
Необходимо заметить, что очень часто КРХ2 и КРХ3 включают в свой состав конструкции, которые можно определить как комплексы, при этом их нельзя назвать комплексными речевыми ходами, поскольку они сами входят в состав комплексов и не обладают коммуникативной автономностью (не тождественны речевому ходу). Подобные конструкции мы будем именовать комплексными речевыми шагами (КРШ). Рассмотрим один из таких случаев.
(11) И стога №льга л'то ц'ло, и не можаше взлти города, и оумысли сице: посла къ городу, ркущи: «(а) Чего хощете дос'д'ти? (б) (б1) А вси ваши городи передашасл мн', (б2) и галисл по дань, (б3) и д'лаютъ нивы свога и землю свою. (в) А вы хощете голодомъ измерети, не имучисл по дань». Деревллне же рькоша: « Ради кыхомъ сл гали по дань, но хощеши мьщати мужа своего» (6454 / 946). Речевой шаг (11а) является монофункциональным КРА с функцией «негативный прогноз» («Чего хощете
дос'д'ти?» означает «Ничего хорошего вы не дождетесь»). Речевой шаг (11б) представляет собой КРШ, состоящий из 3 монофункциональных ПРА с функцией «сообщение об актуальном положении дел, возникшем в результате события, имевшего место до момента речи», причем (11б1) и (11б2) фокусируют внимание собеседника на событии в прошлом, а (11б3) - на состоянии дел в настоящем. В результате соотнесения про-позитивного содержания (11б1), (11б2) и (11б3) собеседником выводится ИФ КРШ (11б): «благоприятный прогноз при осуществлении условия» («Мы тоже будем мирно возделывать нивы, если поступим так»). Речевой шаг (11 в) следует определить как иллокутивно полифункциональный ПРА, состоящий из двух ПЕ, с функциями «неблагоприятный прогноз при осуществлении условия + призыв к действию» («Вы умрете от голода, если не согласитесь платить дань» => «Соглашайтесь платить дань»). Этот призыв к действию - «Соглашайтесь платить дань» - как раз и является ИФ речевого хода в целом. Таким образом, по своей структуре КРШ (11б) сопоставим с КРХ3, КРШ (11в) - с КРХ1, а речевой ход в целом должен быть определен как КРХ2.
Типология древнерусских иллокутивно полифункциональных
высказываний
В рамках данной статьи мы обратимся к определению иллокутивно полифункциональных высказываний на уровне:
1) элементарных речевых ходов,
2) комплексных речевых ходов 1 типа,
3) комплексных речевых шагов, соотносимых с комплексными речевыми ходами 1 типа, в составе комплексных речевых ходов 2 и 3 типов.
Иначе говоря, мы попытаемся выделить типы ИПВ, которые являются минимальными коммуникативными единицами, обладающими иллокутивной полифункциональностью. Выделяя несколько групп ИПВ, вначале мы называем общую для ряда ИПВ иллокутивную функцию (основную функцию высказывания как ПРА или КРА), а затем - дополнительные иллокутивные функции, появление которых чаще всего связано с коммуникативными условиями произнесения высказывания. Для каждого из случаев указывается, является ли реплика инициальной или реактивной. При этом, учитывая допустимый объем статьи, мы ограничиваемся рассмотрением высказываний, в которых основными иллокутивными функциями являются сообщение о бывшем, настоящем или будущем.
I. Сообщение о бывшем
Говорящий информирует собеседника, рассказывая о неизвестном ему происшедшем событии.
1. Оценочное суждение-хвала (в инициальной реплике).
(12) Видив же се Володимеръ напрасное исц'ление и прослави Бд, рекъ: «То первое оувид'хъ Бд истиньнаго». Си же оувидивше дружа его, мнози крстишасл (6496 / 988).
ДИФ ИПВ выводится из пропозиционального содержания высказывания. О ДИФ ИПВ сообщается в препозитивной части РК (Володимеръ прослави Ба); показательна при этом реакция дружинников князя, видевших происшедшее и слышавших князя. Необычным является употребление формы имперфекта оувид'хъ: кн. Владимир оценивает событие, которое произошло только что, однако не использует форму перфекта, наиболее часто встречаемую в речи персонажей, рассказывающих о бывшем (см. примеры (13), (14), (15), (17), (18), (19).
2. Сообщение о намерении (в инициальной реплике).
(13) И се слышавъ, Стополкъ6 и Василко поидоста противу, вземше хрестъ, егож ц'ловалъ к нима на сем, гако: «На Двда пришелъ есмь, а с вама хощю им'ти миръ и люковь». И преступи Стополкъ, над'гасл на множество вои (6605 / 1097).
Интересной особенностью данного ИПВ является то, что оно приводится как воспоминание кн. Володаря и кн. Василька о словах кн. Свято-полка; ДИФ ИПВ верифицируется в данном случае тем, что отступление кн. Святополка от сказанных слов расценивается как нарушение клятвы.
3. Предостережение (в инициальной реплике).
(14) И вл'з' сотона оу сердьце н'которымъ мужемъ, и начаша глти къ Двдви Игоревичю, рекуще сице, гако: «Володимеръ сложилъсл есть с Ва-силкомъ на Стополка и на тл». Давыдъ же, имъ в'ры лживымъ словесемь, нача молвити на Василка (6605 / 1097).
ДИФ ИПВ выводится из пропозиционального содержания высказывания. Ответная реакция кн. Давыда свидетельствует о том, что он верно установил ДИФ ИПВ, но при этом не догадался, что его обманывают, о чем сообщает летописец в постпозитивной части РК.
4. Предсказание (в инициальной реплике).
6 Хлебн. и Лавр.: Володаръ. 90
(15) Приведе Мнкл митрополитл Ии>7 скопьчину, егоже видивше люде вси рекошл: «Се мртвець пришелъ». № годл ко до годл прекывъ, оумре
(6598 / 1090).
Сообщается о появлении субъекта, при этом выбирается такая номинация, которая указывает на обращенность оценки в будущее.
5. Призыв к действию (в реактивной реплике).
(16) Игорь же призвл посльи гр'цкыга, рче: «Молвите, что вы клзллъ цсрь?» И ркошл сли цсрви: «Се послл ны цсрь, рлдъ есть миру и хочеть миръ им'ти съ кнАзем рускымъ и люковь. И твои сли водили суть цсрА нлшег рот', и нлсъ посллшл рот' водить теке и мужь твоихъ». И иж'щлсА Игорь сице створит (6420 / 912).
Греческие послы, рассказывая о том, что их послали «водить роте» собеседника, призывают того совершить данное действие и в результате получают его согласие (и иж'щлсА Игорь). ДИФ ИПВ выводится из пропозиционального содержания высказывания и оценки уместности его произнесения. Характерно, что данная реактивная реплика, будучи ответом на вопрос, в то же время содержит предложение «перехватившего инициативу» коммуниканта: именно ее иллокутивная полифункциональность позволяет достичь обеих этих целей.
6. Опровержение предположения (в реактивной реплике).
(17) И кыс св'т, и рлзум' стлр'ць и рче к'л'инику: «Иди, вьспро-си, есть ли Михлль в кельи?» И р'шл ему, гако: «Выскочилъ есть чресъ столпъе по злв'тр'нии» (6582 / 1074).
Пропозициональное содержание высказывание келейника не соответствует предположению старца, служит опровержением его слов.
7. Оценочное суждение (в реактивной реплике).
(18) Володимеру же не хотащю сего створити, глщю ему: «Клко могу се лзъ створити, рот' с ними ходивъ?» №в'щлвше же дружинл, рекошл Володимеру: «КнАже, н'с ти в томъ гр'хл. Привелъ ти ' Бъ в руц' твои. <...>» (6603 / 1095).
ДИФ ИПВ сводится к оценочному суждению «Это воля Божья, ты не можешь ей противиться», которое является одним из аргументов в КРХ2.
8. Оценочное суждение-осуждение (в реактивной реплике).
(19) Вълодимеръ же слышлвъ, гако гатъ есть Влсилко и юсл'пленъ, оужлслсА и въспллклсА вельми Т рече: «Сего не кыло есть оу Русьскои земли ни при д'дехъ нлших, ни при и>ц!хъ нлшихъ сакого злл». И ту лкьк послл ко Длвыду и к Ольгови СвАтъсллвичемл (6605 / 1097).
7 Лавр.: 1юлнл.
Кн. Владимир, сопоставляя сообщение о пленении и ослеплении кн. Василько с другими событиями русской истории, приходит к выводу, что слкого зла не бывало на Руси: выбор именно этих лексем, а также описание реакции князя в препозитивной части РК (Вълодимеръ оужасасл и въсплакасл вельми) позволяют дать оценку происшедшему.
II. Сообщение о неосуществившемся событии
при неосуществлении условия
Говорящий обращает внимание собеседника на событие, которое не произошло, но могло иметь место в прошлом, если бы реализовалось определенное условие.
1. Оценочное суждение + совет (в реактивной реплике).
(20) №ни же придоша в землю свою. И созва кнлзь когары свога и старца, рче Володимеръ: «Се придоша послании нами моужи, да слы-шимъ ГО нихъ кывшее». И рче имъ: «Скажите предъ дружиною». №ни же р'ша, гако: «<... >И придохом же въ гр'кы, и ведоша ны идеже служать Бу своему, и не св'мы, на нкси ли есмь кыл', или на земл': н' ко на земли таког вида или красоты такога, недооум'емь ко сказати. <...>». №в'щавъша же когар' и р'ша: « Аще лихъ кы законъ гр'чкыи, то не кы кака твога №лга пригала крсщенига, гаже к' мудр'иши всих члвкъ». №в'щав же, Володим'ръ рче: «То кде крсщние приимемь?» №ни же р'ша: «Кд' ти люко» (6495 / 987).
ИПВ является КРА: «Аще лихъ кы законъ гр'чкыи, то не кы кака твога №лга пригала крсщенига» означает «Твоя бабка Ольга приняла крещение, потому что у греков правильная вера». Высказывая это оценочное суждение, бояре совершают речевое действие, ради которого их и позвал князь: они призывают его принять крещение, и князь принимает их совет. ДИФ ИПВ выводится из пропозиционального содержания высказывания и оценки уместности его произнесения.
2. Оценочное суждение + согласие (в реактивной реплике).
(21) По сем же Володимиръ посла послы свога по всему граду, глл: «Аще не ижрлщетьсл кто заоутра на р'ц', катъ ли, оукогъ, или нищь, или ракотенъ, противникъ мн' да кудеть». И се слышавше, людье с радостью идлху, радующесл, и глху: «Аще кы се не докро кыло, не кы сего кнлзь и когари пригали» (6496 / 988).
Так же, как и в (20), ИПВ является КРА: «Аще кы се не докро кыло, не кы сего кнлзь и когари пригали» означает «Князь и бояре приняли крещение, потому что это хорошо». Говоря это, люди выражают согласие креститься,
но не из страха перед княжеским наказанием, а руководствуясь рассуждением о том, что предстоит совершить правильный поступок.
III. Сообщение о настоящем
Говорящий информирует собеседника о действии, производимом в момент речи, или о существующем в момент речи положении дел.
1. Перформативы.
Ряд высказываний, содержащих сообщение о настоящем, являются перформативными (в широком понимании этой категории).
А. Объявление войны (в инициальной реплике).
(22) Приде Володимиръ с вАрАгы къ Новугороду и рче послдником Мрополъчимъ: «Идете къ крлту моему и речте ему: "Володимиръ идеть нл та, пристрливлисА противу китса"». И с'де в Нов'город' (6488 / 980).
Сообщение о приближении кн. Владимира должно быть понято адресатом как объявление войны. Следующее высказывание, призывающее его принять вызов, развивает именно эту ДИФ ИПВ. (22) является прекрасным примером того, как говорящий ориентируется на восприятие собеседника: кн. Владимир называет себя не при помощи местоимения 1 лица, а по имени и использует при этом форму настоящего времени, принимая во внимание, что произносить эти слова будут его послы.
Б. Приглашение (в инициальной реплике).
(23) И злоутрл №льгл, с'дащи в терем', послл по гости, и приидошл к нимъ, глюще: «Зоветь вы Мльгл нл чсть велику» (6453 / 945).
Посланцы кн. Ольги передают древлянам ее слова. Так же, как и в (22), они используют форму настоящего времени, ориентируясь на время восприятия высказывания, а не на время его произнесения кн. Ольгой, употребляя перформативный глагол в форме 3 лица: его лексическое значение позволяет древлянам понять, что это приглашение.
2. Высказывания с глаголом хот'ти.
Высказывания с глаголом хот'ти в форме настоящего времени в сочетании с инфинитивом, называют намерение говорящего совершить действие, называемое инфинитивом, после момента речи. Большинство этих высказываний представляют собой неоднократно повторяющиеся клише (см. (24) - (27), которые используются в коммуникативных событиях определенного типа. Выделение их в качестве ИПВ связано с тем, что они должны пониматься и как ПРА, сообщающие о том, что говорящий чего-то хочет, и как перформативные высказывания: сообщение о желании взять замуж есть сватовство, сообщение о желании начать военные действия есть объявление войны и т. п.
A. Сватовство (в инициальной реплике).
(24) (а) И по крсщении призва ю цсрь и рче еи: «Хощю тл понлти жен'». №на же рче: «Како мл хощеши понлти, а кр'стивъ мл самъ и нарекъ мл дщерь? А въ крстьган'хъ того н'с закона, а ты самъ в'си» (6463 / 955), (б) И посла к Роговолоду кнзю Полотьску, глл: «Хощю погати дщерь твою жен'» (6488 / 980).
Сватаясь, говорящий обращается непосредственно к потенциальной супруге (24а) или к ее родственникам (24б).
Б. Объявление войны (в инициальной реплике).
(25) Кнлзю Стославу възрастьшю и възмужавшю, нача вога съвокупллти многы и хракры. < ...> И посылаше къ странам глл: «Хочю на вы ити» (6472 / 964).
При объявлении войны каждый раз коммуникация осуществляется через послов.
B. Мирное предложение (в инициальной реплике).
(26) И посла послы къ цсрви в Дерест'ръ, к' ко ту цсрь, рекл сице: «Хочю им'тТ миръ с токою твердъ и люковь». Се же слышавъ, цесарь радъ кыс и посла дарьи къ нему колша п'рвыхъ (6479 / 971).
Так же, как и при объявлении войны, мирное предложение каждый раз передается через послов.
Г. Мирное предложение (во «включенной» инициальной реплике).
(27) (а) Игорь же призва посльи гр'цкыга, рче: «Молвите, что вы казалъ цсрь?» И ркоша сли цсрви: «Се посла ны цсрь, радъ есть миру и хочеть миръ им'ти съ кнлзем рускымъ и люковь. И твои сли водили суть цсрл нашег рот', и насъ послаша рот' водить теке и мужь твоихъ». И иж'щасл Игорь сице створит (6453 / 945), (б) Цсрь же наоутр'га призва га, и рче цсрь: «Да глють посли руссции». №ни же ркоша: "Тако глть кнлзь нашь: «Хочю им'ти люковь съ царем гр'цькымъ св'ршену прочага всл л'та"». Цсрь же, рад кывъ, повел' письцю писати на харотью вьсл р'чи Стославли (6479/971).
Формально высказывания (27а) и (27б) являются реактивными репликами, однако в действительности послы в каждом из случаев передают предложение, которое в канонической ситуации общения занимало бы позицию инициальной реплики (см. пример (26), в котором воспроизводится речь не послов, а самого инициатора коммуникации, который говорит, что именно следует передать адресату). Обращает на себя внимание то, что речи инициатора коммуникации передаются по-разному: в (27а) звучит репродуктив («хочеть миръ им'ти»), в (27б) - прямая речь («хочю им'ти люковь»).
Д. Просьба о разрешении (в инициальной реплике).
(28) Единою же пьющу Ростисллву с дружиною своею, рче котоплнъ: «КнАже! Хощю нл та пити!» №ному же рекшу: «Пии!» (6574 / 1066).
Сообщая о своем желании выпить за князя, коварный котопан ожидает от него разрешения сделать это и получает это разрешение.
Е. Отказ в наделении властью (в инициальной реплике).
(29) Посллнии же придошл къ Двдви и рекошл ему: «Се ти молвАть крлтга: "Не хощем ти вдлти столл Володимерьсклго, злне оувергъ еси ножь в ны, егоже не кыло в Русьскои земли. <...>"» (6607 / 1099).
Обращает на себя внимание, что в данной ситуации слова инициаторов коммуникации передаются при помощи прямой речи.
3. Институциональное высказывание (в инициальной реплике).
(30) Асколдъ же и ДирЧ придстл. И высклклшл вси из лод'и, и р^е №лгъ къ Асколодови и Дирови: «(а) В нестл кназа, ни роду кжа, но (б) лзъ есмь роду кжл». И вынесошл ИгорА: «(в) Сь снъ Рюриковъ». И оукишл Асколдл и Дирл (6390 / 882).
Кн. Олег произносит три высказывания, констатирующие некоторое бесспорное (с точки зрения говорящего) положение дел, существующее безотносительно к моменту речи (настоящее гномическое). Оказывается, что положение дел, обнаруживаемое в момент речи (то, что Аскольд и Дир княжат), не соответствует тому, что должно быть. Таким образом, произносимые высказывания являются институциональными: в данной конкретной ситуации борьбы за власть они служат отправной точкой для совершения действий, позволяющих привести ситуацию к норме.
(31) И к вечеру юдол' Стосллвъ и вза город копьем, рькА: «Се городъ мои» (6479 / 971).
Данный пример отличается от (30) тем, что кн. Святослав апеллирует не к уже существующей норме, а создает новую: называя очевидную вещь («Теперь этот город принадлежит мне»), он призывает всех учитывать это в будущем и вести себя сообразно возникшему положению дел.
4. Предостережение (в инициальной реплике).
(32) Посллнии же придошл нощью, и подъступишл клиже, и слышлшл клженлго Борисл поющл злоутренюю. Пов'длшл ко ему, гако: «Хотать та погукити». И, вьстлвъ, нлчл п'т', гла: «Гси! Что са оумножишлсА стужлющии ми? Вьстлють нл ма мнози» (6523 / 1015).
Говорящий, сообщая адресату о том, что против него злоумышляют, призывает его позаботиться о своей безопасности.
5. Неблагоприятный прогноз (в инициальной реплике).
(33) И створишл в'че вь грлд и р'шл: «Се хочемь помрети ГО гллдл, л ГО кназа помочи н'тъ. Дл луче ли ны оумрети? ВдлдимсА печен'гомъ,
да кого ли и>живлт, кого ли оумртвлть. Оуже помираемь ГО глада». И тако св'тъ створиша (6505 / 997).
Констатируя сложившееся положение дел, говорящий подчеркивает, что бездействие приведет к еще более плачевному положению дел («Если уже сейчас помираем от голода, то что будет позже?»). Это ИПВ служит одним из аргументов, обосновывающих необходимость сдаться противнику.
6. Согласие с предположением собеседника (в реактивной реплике).
(34) Гл'къ же возма топоръ подъ скутъ и приде к волъхву и рче ему: «То веси ли, что оутр' хощеть кыти, что ли до вечера?» №нъ же рче: «Все в'даю» (6579 / 1071).
Говоря о своем всеведении, волхв соглашается с предположением собеседника, отвечая на его верификативный вопрос.
7. Согласие с предложением собеседника (в реактивной реплике).
(35) И поча думати и начаша глти дружина Стополча: «Не веремл весн' воевати: хочемь погукити смерды и ролью имъ». И рче Володимеръ: «Дивно мл, дружино, юже лошади кто жалуеть, еюже юреть кто. < ...> То лошади его жалуешь, а самого чему не жалуешь?» И не могоша противу ему ГОв'щати дружина Стополча, и рече Стополкъ: «Брате, се азъ готовъ оуже» (6611 / 1103).
Различия между ДИФ (34) и ДИФ (35) состоят в том, что в (34) говорящий соглашается с информацией собеседника, а в (35) не только соглашается с его аргументами, но и выражает согласие совершить совместное действие.
8. Опровержение точки зрения собеседника (в реактивной реплике).
(36) Мнъ же рче: «Поистин' лжете: створилъ ко есть Бъ члвка ГО землл, и съставленъ костьми и жилами ГО крови, и н'с в немь ничто-же и не в'сть ничтоже, токмо Бъ единъ в'сть». №на же рекоста: «В' два в'даев', како есть створенъ члвкъ» (6579 / 1071).
Утверждение волхвов позволяет им выразить несогласие со словами Яня Вышатича о том, что только Бог знает всё о человеке.
9. Отказ (в реактивной реплике).
(37) Наоутрига же кывшю, присла Стополкъ, река: «Не ходи ГО именинъ моихъ». Василко же ютопр'сл, река: «Не могу ждати. Еда кудеть рать дома» (6496 / 988).
Кн. Василько сообщает о необходимости возвращения домой: оценка уместности произносимого должна привести к мысли, что он отказывается выполнить просьбу кн. Святополка, о чем и говорится в препозитивной части РК (Василко же ютопр'сл).
10. Отказ + призыв к действию (в реактивной реплике).
(38) (а) И с'дАщу ему плки нл своемь стол', Всеволоду пришедшю пок'жену к нему, < ...> не рче: «Сего кром' мене», но нл са перега пе-члль крлтню, поклзл люковь велику, свершлга лплл, глщл: «Оут'шлите печллныга» (6586 / 1078), (б) И оув'д'шл игумени и нлчлшл молитисА ю Влсильц' къ Стополку. И рече имъ Стополкъ: «№то Двдъ» (6605 / 1097).
Сообщая о своем отношении к обсуждаемому (38а) «Это не мое дело» и (38б) «Ятут не при чем, это дело Давыда», говорящие не только отказывают собеседникам в их просьбах (в первом случае моделируется ситуация отказа, которого на самом деле не было), но и призывают к совершению «правильного» действия - (38а) «Не тревожь меня» и (38б) «Обратитесь к Давыду». Оба примера примечательны тем, что в качестве высказываний используются свободные синтаксические формы; такое употребление свойственно и современной разговорной речи.
IV. Сообщение о будущем
Говорящий информирует собеседника о событии (положении дел) в будущем (т. е. когда-то после момента речи), возможность осуществления которого до такой степени высока, что оно мыслится как реальное. В большинстве случаев речь идет о намерении говорящего совершить какое-либо действие.
1. Обещание (в инициальной реплике).
В ПВЛ встречается множество высказываний, в которых говорящие берут на себя обязательство совершить какое-либо действие в будущем. Различия между этими случаями касаются того, что именно обещается.
А. Обещание совершить однократное действие.
(39) Мьстисллвъ <...> послл къ Лгови, гла: «Не к'гли никлможе, но послисА ко крлтьи своеи с молкою не лишлть теке Русьскои земли. А газъ послю къ юцю молитсА ю ток'». №легъ же юк'щлсА тлко створити (6604 / 1096).
Говорящий обещает совершить один поступок, крайне значимый для собеседника.
Б. Обещание придерживаться определенной линии поведения.
(40) (а) №легъ же пок'же к Мурому, л Мьстисллвъ поиде к Суждллю и, с'да ту, посыллше к Ольгови, мирл просА, гла, гако: «Мни лзъ есмь теке. Шлиса ко юцю моему, л дружину вороти, юже кси злгалъ. А газъ теке вю всемь послушлю». №легъ же послл к нему, хота мирл лестью (6604 / 1096), (б) По сем же, мсцл июна вь л. днь, ИзАсллвъ, Стосллвъ и Всеволодъ целовлвше крстъ чстныи кь Всесллву, рекше: «Приди к нлмл, л не створим ти злл». №н же, нлд'гасА ц'ловлнии крстл, пере'хл в лодьи
чресъ Дн'пръ (6575 / 1067), (в) Володимиръ же посла къ Блуду, воевод' Мрополчю, с л'стью глл: « Попригаи ми! Аще оукью крата своег, им'ти тл начну въ юца м'сто своег и многу чсть возмеши ГО мене. <... >». И рче Блудъ къ посланымъ Володимиром: «А^ъ куду ти въ пригазнь» (6488 / 980).
В (40) описываются ситуации, в которых говорящие берут на себя обязательство придерживаться определенной линии поведения на протяжении неограниченного периода времени. При этом в (40б) говорящие клянутся не совершать определенные действия, что также является определенной линией поведения.
В рассматриваемых ИПВ «сообщение о будущем + обещание» регулярно употребляются формы 1 лица простого будущего времени. В (40в) представлен редкий случай отступления от этой нормы: кн. Владимир использует форму 2 лица, выводя на первый план субъект-адресат высказывания, но при этом все равно имеется в виду обязательство говорящего («Многу чсть возмеши ГО мене» означает «Я буду оказывать тебе всяческую честь»).
Следует обратить внимание на то, что очень часто ИПВ «сообщение о будущем + обещание» входят в состав конструкций, в которых описывается условие, при котором обещание будет выполнено. Тем не менее, далеко не все такие бинарные конструкции можно признать КРХ1: если «изъять» из некоторых таких конструкций часть, называющую условие, оставшаяся часть все равно будет представлять собой обещание, только уже имеющее безусловный характер:
(41) (а) Володимеру же се слыша, възр'въ на нко, и рче: «Аще сл скудеть се, имамъ крститисл» (6496 / 988), (б) И приидохъ к нему, и с'длху дружина юколо его, и посади мл и рече ми: «<...> Молви ему тако: "№же хо-щеши послати мужа своего, и воротитсл Володимеръ, то вдам ти которыи люко городъ: люко Всеволожь, люко Шеполь, люко Перемиль"» (6605 / 1097), (в) И рече Володарь: «Бъ свидитель тому, а нн' пусти крата меег, и створю с токою миръ» (6605 / 1097).
2. Призыв к действию (в инициальной реплике).
(42) И начаша людье говорити на воеводу на Коснлчь, и <... > оу двора сташа Брлчьславлл и р'ша: «Поидемь, высадимь дружину ис погрека». И разд'лишасл надвое: и половина ихъ иде кь погреку, а половина иде по Мосту (6576 / 1068).
В (42) говорящие употребляют конструкцию с двумя формами простого будущего времени, первая из них называет перемещение субъекта, вторая -цель этого перемещения. Употребление этого ИПВ призвано каузировать собеседника (в данном случае наблюдается автоадресация) к выполнению
действия, называемого вторым глаголом. Подобные неинфинитивные целевые конструкции свойственны и современной разговорной речи.
3. Риторическое предостережение (в инициальной реплике).
(43) I рче Двдъ къ Стополку: «Видиши ли: не помнить теке, хода в руку твоею? Аще ли ГОидеть въ свою волость, слмъ оузриши, лще ти не зл-иметь городовъ твоихъ - Туровл Т Пиньскл, и прочихъ городовъ твоихъ. Дл помАнеши ма. Но, призвлвъ и нына, ими Т дли его мн'!» И послушл его Стополкъ и послл по Влсилкл (6605 / 1097).
В рамках речевого хода (43) говорящий использует несколько речевых шагов с разными ИФ, сочетание которых обнаруживает его речевую стратегию убеждения собеседника. В частности, рассматриваемое ИПВ «Дл помАнеши ма» моделирует предполагаемое ментальное состояние собеседника, который якобы впоследствии будет сожалеть о том, что не послушал слов говорящего. Как мы видим, речевая стратегия кн. Давыда привела к тому, что послушл его Стополкъ, т. е. говорящему удалось «навязать» свою точку зрения собеседнику.
4. Скорбь (в инициальной реплике).
(44) И се слышлвъ, Гл'къ вьспи велми сь слезлми и пллчлсА по ютци, плче же и по крлт', и нлчл молитисА со слезлми, гла: «<...> Кде суть сло-весл твога, гаже гллше ко мн', крлте мои люкимыи? Нын' оуже не оуслышю тихлго твоего нлклзлнига. <...>» (6523 / 1015).
ДИФ «скорбь» выявляется при соотнесении пропозитивного содержания высказывания (констатируется очевидное), лексического состава (употребление оценочной лексики) и релевантности произнесения ИПВ (говорящий осознает невозможность совершения действия в будущем, и это является для него крайне важным).
5. Оскорбление (в инициальной реплике).
(45) И воеводл нлчл Стополчь, газдА вьзл' к'регъ, оуклрАти нов-городци, гла: «Что приидосте с хромьцемь симь, л вы, плотници суще? А пристлвимъ вы хоромъ рукить нлшихъ». Се слышлвше новгородци и р'шл Мросллву < .> Мросллвъ же злоутрл, исполчивъ дружину, про-тиву св'ту перевезесА (6524 / 1016).
ДИФ «оскорбление» связана с пропозитивным содержанием высказывания (говорящий «понижает» собеседника в его социальном статусе); о том, что ИПВ было воспринято как оскорбление, свидетельствует описание последовавших действий собеседника.
6. Угроза (в инициальной реплике).
(46) №вогдл же ли плкы в нощи прихожлху к нему, и стрлхъ ему творАще юво вь мечт', гако се многъ нлродъ с мотыклми и с лысклри,
глще: «Рлскоплемы пещеру сию и се зд' злгрекемь». <... > №нъ же <... > знлменлсА крстнымь знлмениемь, юни же ищезнАху (6582 / 1074).
ИПВ сообщает о намерении говорящего и должно быть воспринято как угроза, поскольку в нем рассказывается о действиях, представляющих опасность для собеседника.
7. Согласие + обещание (в реактивной реплике).
Отличие этих ИПВ от рассмотренных выше (39) и (40) состоит в том, что говорящий, беря на себя обязательство, одновременно соглашается с предложением собеседника, сделанным в предшествующей реплике.
А. Согласие + обещание совершить однократное действие.
(47) И приидохъ к нему, и с'дАху дружинл юколо его, и послди ма и рече ми: «<...> Молви ему тлко: "№же хощеши посллти мужл своего, и воротитсА Володимеръ, то вдлм ти которыи люко городъ: люко Всеволожь, люко Шеполь, люко Перемиль"». Азъ же идохъ к Влсилкови и пов'длхъ ему всю р'чь Двдву. №н же рче: «<...> Послю к Володимеру, дл кышл не прольгали крови мене д'лА. <...>» (6605 / 1097).
Говорящий обещает совершить поступок, о котором просит его собеседник.
Б. Согласие + обещание придерживаться определенной линии поведения.
(48) (а) Володимиръ же послл къ Блуду, воевод' Мрополчю, с л'стью гла: «Попригаи ми! <...>». И рче Блудъ къ посллнымъ Володимиром: «Азъ куду ти въ пригазнь» (6488 / 980), (б) И с'дАщу ему плки нл своемь стол', Всеволоду пришедшю пок'жену к нему, <...> ут'ши и рекъ ему: «Елмл же ты, крлте мои, поклзл ко мн' люковь, оуведе ма нл столъ мои, нлрекъ ма стлр'иши секе, (б1) се газъ не помАну злокы перво'. Ты мн' еси крлтъ, л га ток', и (б2) положю гллву свою зл та», еже и кыс. (6488 / 980).
В (48) описываются ситуации, в которых говорящие берут на себя обязательство придерживаться определенной линии поведения на протяжении неограниченного периода времени. В (48б1) говорящий клянется не совершать действия, направленные против собеседника.
В (48б2) обнаруживается своеобразное совмещение значений однократности и длительности: говорящий обещает совершить поступок («положю гллву свою зл та») в любой момент в будущем.
8. Отказ (в реактивной реплике).
(49) И р'шл, пришедъшл, посллнии к нему, гако: «Плде жрекии нл снъ твои, изволишл ко и к^и сек'. Дл створим треку кгомъ». И рче влрАгъ: «<...> Не длмъ снл своего к'сом» (6491 / 983).
Сообщая о своем действии в будущем, говорящий отказывает собеседнику в его требовании.
9. Согласие с предположением собеседника (в реактивной реплике).
(50) И рче Гл'къ: «То в'си ли, что ти хощеть днсь кыти?» №нъ же рче: «Чюдеса велика створю» (6579 / 1071).
Отвечая на верификативный вопрос собеседника, говорящий информирует его о своих последующих действиях (по сути, предсказывает будущее), и этот ответ подразумевает, что он согласен с предположением спросившего.
10. Опровержение предположения собеседника (в реактивной реплике).
(51) И се ему глщю Т ю положеньи т'ла оу грок' има. I рче има Мневага: «Кто в'сть, гд' мл положать?» Рче же еи Федосии: «Поистин' ид'жа азъ ллгу, ту и ты положена кудеши». Се же съксысл (6599 / 1091).
(51) представляет собой развитие диалога, противоположное тому, которое обнаруживается в (50): предсказание говорящего таково, что предполагает его несогласие с суждением собеседника.
11. Оценочное суждение-похвала (в реактивной реплике).
(52) И рече Стополкъ: «Брате, се азъ готовъ оуже». И въста Стополкъ. И рече ему Володимеръ: «То ти, крате, велико докро створиши Русьскои земьли» (6611 / 1103).
ИПВ (52) представляет собой реакцию говорящего на слова собеседника: он одобряет его решение.
V. Сообщение о событии (положении дел) в будущем, возможном при осуществлении условия
Говорящий информирует собеседника о событии (положении дел) в будущем, возможность осуществления которого зависит от реализации определенного условия; при этом бинарные конструкции, составляющие такие высказывания, представляют собой КРХ1.
1. Обещание (в инициальной реплике).
(53) (а) Двдъ затворисл въ град', чага помочи в ллховъ на Стополъ, к'ша ко рекли ему: «Мко на тл приидуть русьскии кнлзи, то мы ти ку-демъ помощници». И солгаша (6605 / 1097), (б) Путлта же пришедъ с вои к Лутцьку къ Стоши, сну Двдву, и ту клху мужи Двдви оу Стош', за-ходилъ ко к' Стоша рот': «Аще поидеть на тл Стополкъ, пов'мъ ти». И не сътвори сего Стоша, но изоима муж' Двдвы, а сам поиде на Двда (6605 / 1097).
Определение (53а) и (53б) в качестве КРХ1 связано с тем, что в них обнаруживаются включенные пропозиции, описываемые условными частями: если «изъять» из конструкции условную часть, оставшаяся потеряет смысл -
не будет понятно, что именно обещано. Как и в (4862), в (53) обнаруживается совмещение значений однократности и длительности: говорящий обещает совершить поступок в момент реализации условия в будущем.
2. Предостережение-угроза + призыв к действию (в инициальной реплике).
Многочисленные примеры ИПВ с функциями «предостережение-угроза + призыв к действию» оцениваются нами как КРХ1, поскольку автономное употребление их частей в рассматриваемых контекстах нерелевантно (см. подробнее в описании примера (8).
А. Угроза совершения единичного действия.
(54) (а) И въстужишл люде в город' и ркошл: «Н' ли ког, иже кы нл и>ну страну моглъ доити8? ''Лще не приступите оутро подъ городъ, предлтисА имлмъ печен'го-'» (6476 / 968), (б) см. пример (8).
Чтобы избежать действия говорящего, собеседник должен совершить то, к чему его призывают в условной части. Интересно, что в большинстве случаев в высказываниях этого типа используются формы будущего сложного I с вспомогательным глаголом им'ти.
Б. Институциональное высказывание в качестве угрозы.
(55) (а) По сем же Володимиръ послл послы свои по всему грлду, гла: «Лще не ижрАщетьсА кто злоутрл нл р'ц', клтъ ли, оукогъ, или нищь, или рлкотенъ, противника мн' дл кудеть» (6496 / 988), (б) И нл томъ ц'ловлшл хрестъ: «Дл лще ГОсел' кто нл кого вьстлнеть, то нл того кудемъ вси и честьныи кр-тъ» (6605 / 1097).
Говорящий угрожает собеседнику, обещая установить такое положение дел, которое окажется для него опасным.
3. Оценочное суждение-осуждение + призыв к действию (в инициальной реплике).
(56) И рче Болесллвъ: «Лще вы сего оукорл вы не жлль, лзъ единъ погибну». И вьс'дъ нл конь, вькреде в р'ку, л по немь вои его (6526 / 1018).
Говорящий вызывает у собеседника чувства стыда за тот поступок, который собеседник еще не совершал, но может совершить.
4. Отказ + насмешка (в реактивной реплике).
(57) №ни же, в^емъше оружье, поидошл нл нь и рл^ъгашл дворъ ижоло его. №нъ же стоище нл с'нехъ съ сномь своимъ. Р'шл ему: «Дли снл своег, длмы и кмъ». №нъ же рче: «Лще суть кзи, то единого секе послють кл, дл поимуть снл моего. А вы чему перетерекуете имъ?» (6491 / 983).
8 Лавр.: прибавлено и рче имъ. В Соф. вместо речи обнаруживается подходящее по смыслу рещи.
Отвечая язычникам, св. мученик Феодор Варяг отвергает их требование. В то же время его ответ содержит насмешку: пропозитивное содержание ИПВ не является истинным - он требует от «богов» язычников того, чего они совершить не могут.
Заключение
На основе изложенного можно сделать несколько выводов:
1. Произнося иллокутивно полифункциональные высказывания, древнерусские коммуниканты экономят речевые усилия, используя меньшее количество знаков при сохранении объема передаваемой информации. Происходит это в диалогах с установкой на быструю смену ролей «говорящий - собеседник».
(58) №динъ старець < ...> се же слышавь, посла по стар'ишины градьскыга и рче имъ: «Слышахъ, гако хочете передатисл печен'гомъ». №ни же р'ша: «Не ст'рплть людье голода» (6505 / 997).
Старец сообщает старейшинам, что ему известно о планах новгородцев. Оценивая уместность этого сообщения, старейшины понимают, что старец хочет убедиться в достоверности информации и/или понять причину этого решения. В качестве ответа старейшины ограничиваются изложением причины: сообщение о ней было бы бессмысленным, если бы информация не была достоверной. Таким образом, оба высказывания являются ИПВ. В «несвернутом» виде этот диалог должен был бы включать следующие реплики: «Я слышал, что вы хотите сдаться печенегам. Так ли это? Почему вы приняли такое решение?» - «Да, действительно. Мы так решили, потому что люди не перенесут голода».
2. Типовые функции ИПВ напрямую зависят от того, является ли высказывание инициальным или реактивным.
3. Типовые функции ИПВ напрямую зависят от пропозитивного содержания как самого высказывания, так и других высказываний, произносимых в данном диалогическом фрагменте.
4. Типовые функции ИПВ напрямую зависят от оценки уместности употребления этого высказывания в данном диалогическом фрагменте.
5. ИПВ могут использоваться как автономные высказывания или входить в состав комплексных речевых ходов.
6. Употребление ИПВ в ПВЛ не является исключительным явлением, а скорее представляет собой норму, особенно если речь идет о диалогах, включающих в себя несколько интеракций.
Наши предварительные наблюдения над количественным распределением и качественным составом ИПВ в диалогических фрагментах
ПВЛ показывают, что оно не является равномерным. В связи с этим одной из ближайших задач изучения ИПВ нам видится определение закономерностей их употребления в зависимости от типа речевого жанра, типа диалога (вопросно-ответный тип, прескриптивный диалог и т. д.), социальной характеристики коммуникантов, времени написания фрагмента и того, какой временной пласт в нем описывается.
Список литературы
Аллен Дж.Ф., Перро Р. Выделение коммуникативного намерения, содержащегося в высказывании // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. Борисова И. Н. Русский разговорный диалог. Структура и динамика. М., 2005. Вежбицка А. Речевые жанры (В свете теории элементарных смысловых единиц)
// Антология речевых жанров. Повседневная коммуникация. М., 2007. Дементьев В. В. Вторичные речевые жанры (онтология непрямой коммуникации)
// Жанры речи. Саратов, 1999. Дементьев В. В. Теория речевых жанров. М., 2010.
Кларк Г. Г., Карлсон Т. Б. Слушающие и речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. Кобозева И. М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой
деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. Мартине А. Принцип экономии в фонетических изменениях (проблемы диахронической фонологии). М., 1960. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. 2-е изд. М., 2001.
Панков Ф. И. Проблема полифункциональности наречий (на примере лексемы близко) // Язык, сознание, коммуникация. Сборник статей. Вып. 28. М., 2004. Полное собрание русских летописей, изданное по Высочайшему повелению Императорскою Археографическою Комиссиею. Т. 2. Ипатьевская летопись. 2-е изд. СПб., 1908.
Полное собрание русских летописей, издаваемое постоянною Историко-архео-графической комиссиею Академии наук СССР. Т. 1. Лаврентьевская летопись. Вып. 1: Повесть временных лет. 2-е изд. Л., 1926. Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986.
Стросон П. Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // Философия языка /
Ред.-сост. Дж.Р. Серль). М., 2004. Федосюк М. Ю. Нерешенные вопросы теории речевых жанров // Вопросы языкознания. 1997. № 5. М., 1997. Янко Т. Е. Коммуникативные стратегии русской речи. М., 2001.
Список сокращений
ДИФ - дополнительная иллокутивная функция
ИПВ - иллокутивно полифункциональное высказывание
ИФ - иллокутивная функция высказывания
КРА - косвенный речевой акт КРХ - комплексный речевой ход КРШ - комплексный речевой шаг ПВЛ - «Повесть временных лет» ПЕ - предикативная единица ПРА - прямой речевой акт РК - рамочная конструкция ТРА - теория речевых актов ЭРХ - элементарный речевой ход
Сведения об авторе: Савельев Виктор Сергеевич, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка филологического ф-та МГУ имени М. В. Ломоносова. Е-таИ: alfertinbox@mail.ru
