CC BY
54
Филологические науки
УДК 811.14
Белов Алексей Михайлович Alexey Belov
ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИЕ ЭНКЛИТИКИ И ИХ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ПРАЯЗЫКОВОЙ АКЦЕНТНОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ
ENCLITICS OF ANCIENT GREECE AND THEIR SIGNIFICANCE FOR PROTOLINGUAL ACCENT RECONSTRUCTION
Статья представляет собой описание внутренней реконструкции некоторых особых черт прагреческой (и индоевропейской) просодики на основании материала древнегреческой энклизы. Её анализ позволяет думать, что рецессивное (баритонное) ударение древнегреческого — и шире: индоевропейского — языка можно рассматривать как фразовое (а не словесное — вопреки традиционным представлениям) явление
Ключевые слова: акцентология, энклитики, древнегреческий язык, просодика, фразовое ударение
In this paper the author discusses a problem of the internal reconstruction of some Proto-Greek and Proto-Indo-European accent special features, based on the analysis of Greek enclitics. It could be suggested that the recessive accent of Greek and PIE preserves its phase origins
Key words: accent studies, enclitics, Old Greek language, prosody, phrase accent
Полностью согласуясь с общепринятым пониманием, будем называть энкли-тиком (законы древнегреческого именного словообразования требуют, вопреки сложившейся традиции, употребления этого термина в мужском роде) словоформу, в нормальном случае не имеющую своего собственного ударения и стремящуюся объединиться в один фонетический такт с предшествовавшим словом. Энклитики вместе с проклитиками (аналогично примыкающими к последующему слову) образуют общий класс эклиноменов, который противостоит в языке классу ортотоничес-ких слов: слов, постоянных в отношении своего ударения.
Древнегреческие энклитики представляют собой исключительно гибкую и одновременно изощрённую систему; трудность её описания была понятна ещё древнегре-
ческим грамматикам, открывшим более чем двухтысячелетнюю традицию её изучения. Для филологии Средневековья и Нового времени энклитики, главным образом, создавали проблему расстановки графических знаков ударения, решаемую в значительной степени авторитетом традиции. В дальнейшем они стали объектом исследований и компаративистов (Я. Ваккернагель), и теоретиков языка (Р. Якобсон). Наша задача здесь не в том, чтобы объяснить во всей полноте механизм энклизы как таковой, а попытаться использовать их данные для помощи в реконструкции прагреческой и шире — индоевропейской — акцентной системы. Возможно, что они в сочетании с другими известными нам фактами могут изобразить нам акцентную систему праязыка в несколько ином свете, чем обычно принято думать.
Вот основные случаи энклизы ( 1 ) в том виде, как они представлены в одном из последних специальных исследований (Steriade 1988, pp. 283-284)
Типичные модели энклизы (по Д. Стериади)
1) ^neipôç zlç 'какой-то материк' rjneipôç zlvoç 'чей-то материк'
2) âyyeAôç zlç 'какой-то посланник' âyyeAôç zlvoç 'чей-то посланник'
3) olkôç zlç 'какой-то дом'
oîkôç zlvoç 'чей-то дом'
4) §oïvlE, zlç 'какой-то финикиец’
фoLVLІ zlvôç 'чей-то финикиец'
5) фLAoç zlç 'некий друг'
фLAoç zlvôç 'чей-то друг'______________
6) oaL^œv zlç 'какой-то дух'
ôaL^wv zlvôç 'чей-то дух_______________
7) фœç zl 'какой-то свет'
фœç zlvoç______'чей-то свет'___________
8) ôôôç zlç 'какой-то путь'
ôôôç zlvoç 'чей-то путь'
Первым, кто попытался описать процесс древнегреческой энклизы в строгих фонологических категориях, был Р. Якобсон (Jakobson 1962/1937), предложивший говорить о том, что между ударной морой ортотонического слова и второй ударной морой ( вне зависимости от того, размещается ли она в том же слове или в энклитике) должен быть промежуток не менее одной моры и не более двух слогов и трёх мор; если достаточные условия имеются, то энклитик теряет своё ударение в пользу стоящего слева слова.
Надо сказать, что наблюдение Р. Якобсона оказалось в высшей степени проницательным. В частности, это даёт возможность увязать позицию ударения при энклитиках с крайней позицией ударения в ортотоническом слове, подчинив их общим закономерностям. В частности, максимальное удаление пика ударения от конца греческого слова в три ( вокалических) моры (Белов 2005, 2008, 2009) вполне соотносимо с максимальной длиной безударного промежутка, выраженного в морах, и длиной максимального энклитика (вроде nvwv ‘каких-то’), также равной трём морам. Однако Якобсон не учитывал проблемы
последнего закрытого слога: для него последний слог слова был двуморным только тогда, когда содержал в себе долгий гласный. Теперь мы, однако, знаем (Белов 2010), что двуморность в обязательном порядке создаётся и группой согласных, причём она ограничивает как позицию акута, так и позицию циркумфлекса. Наше наблюдение имеет то следствие, что примеры под цифрой 4, рассмотренные в традиционной трактовке, явно выпадают из общей схемы: должно было бы быть фом.^ тг^ и фот^ тгуо^, точно так же, как и огко^ тг^, огко^ тгуо^.
Американская исследовательница Донка Стериади ^епаёе 1988) предложила этому в своё время объяснение, построенное в рамках принятой ею теории «метрической фонологии»: по её мнению, последний од-номорный слог древнегреческого должен быть признан лежащим вне просодической схемы слова, а потому поведение фоМ^ тг^ и фоМ^ тгуо^ должно быть сопоставлено не с моделью огко^ тг^, а с моделью 8шрюу тг^, в которой последний слог ортотонического слова также двуморен, но безударен.
Тем не менее, это решение кажется теперь неприемлемым: дело в том, что поведение энклитического ударения у фот^ тг^ (по мысли Стериади) подчиняется одним правилам, тогда как обычное ударение следует модели огко^ тг^. Это, конечно, теоретически могло бы быть и так, если бы не противоречило двум обстоятельствам: во-первых, открытому Якобсоном параллелизму ортотонезы и энклизы, а во-вторых, сформулированному в (Белов 2010) закону о невозможности циркумфлекса в последнем слоге, закрытом двумя консонантами. Последнее положение совершенно однозначно заставляет нас рассматривать всякую группу согласных на конце древнегреческого слова как фактор двуморности последнего слога. Как следствие из сказанного мы ещё раз убеждаемся в том, что ударение в слове фот^ стоит неправильно. Но если классическая традиция имеет явные расхождения в этом вопросе, то генеративная традиция, к которой и принадлежит Стериади, исходит из заведомо ложного
положения. Принимая чтение фот^, мы сразу решаем четыре немаловажных вопроса:
1) восстанавливаем параллель между ортотонезой и энклизой;
2) согласуемся с законом о циркумфлексе;
3) объясняем проблему сокращения гласных в последних слогах;
4) находим лишнее подтверждение нашему положению о тесной взаимосвязи силлабических и вокалических мор — как вообще, так и в последнем слоге особенно.
Итак, поведение энклитического ударения в фом^ тг<; полностью идентично случаю 8шрюу тг^, но не потому, что одномор-ные слоги лежат вне просодической схемы (что совершенно не так), а только потому, что и там, и там ударение стоит в одной и той же позиции в словах одной и той же ( для ударения) просодической схемы: т.е. оно стоит на третьей от конца вокалической море, лежащей в «правой» половине второго от конца слога.
Сказанное не отменяет многих весьма глубокомысленных заключений Д. Стери-ади, касающихся (других) вопросов, связанных с энклитиками. Однако дополняя теорию энклитик этим немаловажным уточнением, мы можем с ещё большей ясностью сформулировать те общие принципы, которым подчиняется древнегреческое ударение
— как в энклизе, так и в ортотонезе.
Какие же это принципы? Сначала рассмотрим важнейшие законы энклизы.
1. Безударное положение для энклити-ков приоритетно. огко^ тгуо^, но не ** огко^ тгуо^. Однако это положение не должно противоречить следующим условиям ( пп. 2-5).
2. Невозможно, чтобы две подряд идущие моры были ударными: ф!^о^ тг^, но не **ф!^о^ тг^.
3. Невозможна безударная последовательность более трех вокалических мор подряд: ** огко^ тгуо^ невозможна (максимально возможной последовательностью будут три вокалических моры, из которых одна не составляет самостоятельного безударного слога: фю<; встг.).
4. Ударение энклизы не может изменять (заменять, сдвигать) ударение ортото-незы (см. предыдущий пример).
5. Ударение энклизы не может быть перенесено на вокалически двуморный гласный ортотонического слова ( или, другими словами, энклитическое ударение не имеет доступа к вокалическим морам внутри слога): багірюу тгуо<; возможно, но никак не **баірюу тгуо<;.
6. Ударение не может попадать на первый слог двусложного энклитика: **огко^ тіуоі; невозможна.
Эти правила, даже в сильно оптимизированном виде ( как здесь) , обыкновенно вызывают у начинающего изучать древнегреческий язык чувство глубокого неудовлетворения. С одной стороны, закономерность практически лежит на поверхности: ударение должно ритмически повторяться, не допуская последовательности (3), причём так, чтобы избежать тривиально понятной ситуации (2). Но, с другой стороны, сразу же возникают вопросы. Почему последовательность фю<; встг возможна, а **бюроу тг — нет: должно быть бюроу тг, при том, что структура слогов совершенно одинакова, различно лишь слово деление? Почему, с другой стороны, возможны формы аубрютао^ встг, ка^оу встг, бюроу тг, но невозможны формы **бюрюу тг, **баірюу встг — только бюрюу тг, **баірюу всті, притом что невозможные варианты не противоречат правилу (2)?
Последним вопросам обыкновенно предлагаются (или даже не предлагаются) разнообразные ответы, данные в той системе описания, которая выбирается исследователем, предлагающим свою теорию древнегреческой энклизы (так, Донка Стериади, автор, пожалуй, наиболее содержательной теории греческого ударения из предложенных за последнее время, объясняет этот факт «экстраметрическим» положением последнего одноморного слога и «метрическими» положением последнего двуморного (Я1епаёе 1988, р. 292). Мы же попробуем пойти другим путём и посмотреть не на явление древнегреческой энклизы с позиции теории ударения, а совершенно наоборот —
рассмотреть теорию словесного ударения с «точки зрения» энклитиков.
Рассмотрим приведённые правила и следствия из них. В первую очередь совершенно очевидно, что последнее правило (6) есть не причина, а следствие самой природы энклитика: ведь отсутствие ударения на первом слоге и есть проявление исконной безударности энклитиков, как их не более чем двусложная и не более чем трёхморная длина (max. nvwv) есть следствие ритмического требования (3). Всякий раз, когда энклитик оказывается ударным, это ударение оказывается или «наведённым» другими энклитиками ( соответственно на последний слог), или вызванным общим акцентно-ритмическим принципом (3), увязанным с максимальной длиной энклитика. Таким образом, ударение на последнем слоге легализовано тем, что возможна последовательность энклитиков, а ритмический закон в сочетании с максимальной длиной энклитика всегда оставляют возмножность избежать ударения на его первом слоге; поскольку же энклитики исконно безударны, ударение на первом слоге ни при каких условиях проявиться не может.
Однако сказать, что энклитик исконно безударен — недостаточно. Его подлинная сущность заключается в том, чтобы объединиться в один фонетический такт с предшествующим словом, «сгенерировав», по возможности, на нём ритмическое ударение. Это, вероятно, следует понимать не так, что энклитик «отдаёт» своё ударение предшествующему слову, а так, что фразовое ударение само возникает ( по возможности) в определённых позициях, ведомое неким ритмическим принципом связной речи (см. о подобном, например, (Devine & Stephence 2006, pp. 29-30)); энклитик, будучи коротким и безударным, самой природой своей предоставляет такую позицию.
Отсюда возникает своего рода иерархичность в поведении энклитика: «Создать» ударение и примкнуть > потерять ударение > принять ударение.
Иными словами, самое желательное для энклитика — это создание слева от себя позиции фразового ударения; если это не-
возмножно, он остаётся безударным; если невозможно и это, фразовое ударение выделяет его конец.
Но это соображение, если его претворять в жизнь последовательно, приводит к неожиданному выводу. Дело в том, что энклитическое фразовое ударение может легко совпадать с позицией (ортотонического) акута, но не может совпадать с позицией циркумфлекса. Видимо, как раз этим объясняется возможность — и чрезвычайная распространённость — случаев типа av0pwraôç ватг, Ka^óv ватг, Swpóv ватг при полной немыслимости **5wpwv тг, **8aípwv san. Получается, что акутовое ударение (с этой точки зрения) принципиально не отличается от фразового, тогда как циркумфлексное отличается разительно. Но и то не всякое: в случае 8wpóv ватг (‘это подарок’) ритмизация ортотонического слова выглядит мало отличной от avspôç ватг (‘это ветер’), но случаи Ka^óv тг (‘что-то красивое’), Swpwv тг (‘что-то из даров’) и 9Í^wv тг (‘что-то принадлежащее друзьям’) кажутся с ними несопоставимыми. Мы имеем как бы неравенство: ударение энклизы = акут (везде) = циркумфлекс (в баритонезе) Ф циркумфлекс (в окситонезе).
Что же объединяет первые три позиции, противопоставляя им четвёртую? Ответ на этот вопрос уже дал в 1939 г. великий Ежи Курилович (Курилович 2000/1939): фонологическое различие между акутом и циркумфлексом в греческом возможно только на последнем вокалически двумор-ном слоге.
Древнегреческое словесное ударение, по всеобщему признанию (Misteli 1868, Hadley 1869-1870, Jakobson 1962/1937, Тронский 1962, Allen 1968, Steriade 1988, Devine & Stephence 1994, Probert 2006), имело фонологически значимый тональный перепад, что даёт право (с некоторыми оговорками) называть его музыкальным; но просодическая система была устроена таким образом, что этот перепад не был автоматически предсказуем — т.е. был фонологичен — лишь на последнем слоге слова. С другой стороны, фразовое ударение в самых разных языках мира, в том числе и «тональ-
ных», обыкновенно имеет явно динамические свойства. Мы знаем, что если идея тона всегда связана с морой (Trubetzkoy 1939, Gordon 2006) или в другой терминологии tone bearing unit, то идея силового выделения всегда связана со слогом. На возможность существования силового компонента в словесном ударении древнегреческого языка указывали Девайн и Стефенс, приводя типологические параллели с сербо-хорватским и литовским (Devine & Stephence 1985), и Проберт, рассматривавшая вопрос сближения древнегреческого со шведским (Probert 2006, pp. 55-57). Но, исходя из типологических данных, мы едва ли должны сомневаться, что ритмическое выделение во фразе должно было бы иметь силовую природу. Но если это так, то тогда понятно, что размещение силового ритмического икта на слоге без фонологически значимого различия в движении тона будет легко возможно, тогда как обратное (в принципе) может быть, а может не быть допустимым. Данные греческой энклизы явно показывают нам, что такое совпадение избегалось ( в этой связи чрезвычайно интересным было бы получить ответ на вопрос, как фонетически вели себя двуморные слоги в цепочке энклитиков: é%0pwv nvwv ватг (‘это принадлежит каким-то врагам’). Традиция даёт нам как графическй акут (к примеру, в слове nvwv 19 раз на весь корпус TLG-E), так и циркумфлекс. Но реальное фонетическое значение установить будет едва ли возможно. Я бы предпочёл видеть в этом некое подобие латинскому ямбическому сокращению, в особенности в интерпретации Л.Д. Стефенса (Devine & Stephence 1980), и согласиться с мыслью о том, что энклитик в нормальном случае никогда не может иметь (фонологического) циркумфлекса).
Но, те случаи, где оно не избегалось, позволяют нам предположить, что фонетическая природа словесного ударения в этих позициях могла бы существенно не отличаться от фразового ( или языком классической философии — отличие было скорее количественным, чем качественным). Это, конечно, пока всего лишь предположение;
но вполне ценным добавлением к нему кажется то, что фонетическая природа акута в окситонезе едва ли очень сильно должна была бы отличаться от акута в баритонезе
— иначе мы бы наверняка имели об этом различии прямые свидетельства современников. И тогда это должно было бы означать, что фонологичность музыкального ударения обязана исключительно особому движению тона в тех позициях, где недопустимо совмещение фразового ударения и словесного, т.е. как раз в тех, за которыми признаётся фонологическая значимость. Эти соображения в случае обсуждения вопроса о типологически близкой древнегреческому акцентной параллели заставляют скорее склониться в пользу литовской или шведской, но не японской (как это сделано у Девайна и Стефенса).
Всё это создаёт нам своего рода иерархию: фразовое ударение > акут > циркумфлекс.
Превалирование акута над циркумфлексом (в смысле его большей близости к фразовому ударению) как раз и будет объяснять возможность ка^оу встг, лв^ауо^ встг и невозможностью **5юрюу встг при единственно допустимом фю^ встг.
Теперь соберём имеющиеся факты. Обратим самое серьёзное внимание на то, что поведение ударения в баритонезе, бывшей в древнегреческом языке позицией ударения «по умолчанию» (РгоЬей 2006, р. 128 8дд.)(1), принципиально не отличается от правил ударения в энклизе (2), при том что фонологическое различие между акутом и циркумфлексом несущественно опять-та-ки в баритонезе (3). Каждый из этих трёх фактов, взятый по отдельности, мог бы допускать самые разнообразные истолкования; но столь неожиданное их сочетание в одном явлении оставляет мне возможность предложить сказанному только одно объяснение: природа древнегреческой баритоне-зы принципиально не отлична от фразового ударения при энклитиках, что практически не расходится с другой, возможно, более сильной формулировкой: древнегреческая баритонеза обязана своим происхождением фразовому ударению.
Древнегреческая баритонеза представляла собой акцентную подсистему, построенную по категориальному признаку: позиция ударения была привязана к словоформе (а не к парадигме) и определялась вполне механически (Белов s.a.). Этим баритонеза принципиально отличалась от окситонезы, подсистемы, построенной на морфонологи-зированном парадигматическом принципе, в значительной степени аналогичном тому, что предлагали в своё время В.А. Дыбо, А.А. Зализняк и П. Кипарский для описания индоевропейских ( славянских, санскритских) акцентных законов (Дыбо 1973, Зализняк 1985, Kiparsky 1973). Как ши-
роко известно, в предложенной В.А. Дыбо системе индоевропейское ударение должно занимать первую (слева) из доминантных морфем в цепочке, а при отсутствии таковых — самую первую морфему цепочки; в последнем случае мы наблюдаем «рецессию» ударения к началу слова. Полученный нами результат на равных подводит в эту систему и древнегреческую акцентуацию, одновременно уточняя и подчёркивая тот факт, что индоевропейское рецессивное ударение, занимавшее первый элемент в цепочке имеющих одинаковую валентность, по природе своей есть ударение фразовое.
Литература
1. Allen W.S. (1968). Vox Graeca. A Guide to the Pronunciation of Classical Greek. — Cambridge University Press.
2. Devine A.M. & Stephence L.D. (1985). Stress in greek? // TAPA 115: 125-152.
3. Devine A.M. & Stephence L.D. (1994). The Prosody of Greek Speech. — Oxford University Press.
4. Devine A.M. & Stephence L.D. (2006). Latin Word Order: Structured Meaning and Information. — Oxford University Press.
5. Devine A.M. & Stephence L.D. (1980). Latin prosody and meter: Brevis brevians // Classical Philology 75, № 2: 142—157.
6. Gordon M.K. (2006). Syllable Weight: Phonetics, Phonology, Typology. — N.Y.-London: Routledge.
7. Hadley J. (1869-1870). On the nature and theory of the greek accent // TAPA 1: 1 — 19.
8. Jakobson R. (1962). Selected Writings. Vol. I: Phonological Studies. — 's-Gravenhage: Mouton & Co.
9. Jakobson R. (1962/1937). On ancient greek prosody // Jakobson 1962 I: 262—271.
10. Kiparsky P. (1973). Th inflectional accent of indoeuropean // Language 49: 794—849.
11. Misteli F. (1868). Ueber die accentuation des griechischen // Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung 17: 81-134, 161-94.
12. Probert P. (2006). Ancient Greek Accentuation: Synchronic Patterns, Frequency Effects and Prehistory. — Oxford University Press.
13. Steriade D. (1988). Greek accent: a case for preserving structure, Linguistic Inquiry 19, №. 2: 271—314.
14. Trubetzkoy N.S. (1939). Grundzüge der Phonologie. — Praha.
15. Белов А.М. (2005). Вокалическая мора и древнегреческое ударение // Experimenta lucifera: Материалы III Поволжского научно-методического семинара по проблемам преподавания и изучения дисциплин классического цикла. — Н. Новгород: Изд-во Нижегородского университета. С. 65—67.
16. Белов А.М. (2008). Вопрос о морах (оппозиция арифметической кратности в греческом и латинском языках) // Discipuli magistro (к 80-летию Н. А. Фёдорова). — М.: РГГУ. — С. 53—73.
17. Белов А.М. (2009). Латинское ударение (проблемы реконструкции). М.: Academia.
18. Белов А.М. (2010). Об одной закономерности в системе древнегреческого ударения // Индоевропейское языкознание и классическая филология (в печати).
19. Белов А.М. (s.a.). Древнегреческие акцентные парадигмы и их предыстория (в печати).
20. Дыбо В.А. (1973). Балто-славянская акцентная система с типологической точки зрения и проблема реконструкции индоевропейского акцента // Кузнецовские чтения. — М.
21. Зализняк А.А. (1985). От праславянской акцентуации к русской. — М.
22. Курилович Е. (2000). Очерки по лингвистике. — М.: Тривиум.
23. Курилович Е. (2000/1939). К вопросу о методике акцентологических исследований // Курилович 2000: с. 324-333.
24. Тронский И.М. (1962). Древнегреческое ударение. — М.-Л.
Коротко об авторе_____________________________
Белов А.М., канд. филол. наук, сотрудник кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания МГУ им. М.В. Ломоносова
______________________ Briefly about the author
A. Belov, Candidate of Philology, Department of General and Comparative Linguistics, Moscow State University Named after Lomonosov M. V.
Научные интересы: классическая филология, теория языка — фонология и просодика, — индоевропеистика, поэтика.
Areas of expertise: classical philology, language theory, phonology and prosodic studies, Indo-European linguistics, poetics
