CC BY
212
Говрунова ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА А.И.
5.3. ДОПУСТИМОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПОКАЗАНИЙ ЛИЦА, В ОТНОШЕНИИ КОТОРОГО ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ПРОИЗВОДСТВО О ПРИМЕНЕНИИ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА, В КАЧЕСТВЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
Говрунова Анна Ивановна, аспирант кафедры уголовного процесса КубГАУ, Прокуратура Краснодарского края, прокурор надзорного отдела управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами
Контакты автора: a.govrunova@yandex.ru
Аннотация. В статье рассматривается проблема признания показаний лица, в отношении которого осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера допустимыми доказательствами. Предлагается в действующем УПК РФ закрепить законодательную формулу юридического критерия психических расстройств, исключающих уголовно-процессуальную дееспособность.
Ключевые слова: доказательство, принудительные меры медицинского характера, показания, заключение эксперта
ADMISSIBILITY OF USE OF INDICATIONS OF THE PERSON IN WHICH RELATION MANUFACTURE ABOUT APPLICATION OF FORCED MEASURES OF MEDICAL CHARACTER, AS THE PROOF IS CARRIED OUT
Govrunova Anna Ivanovna post-graduate of criminal procedure chair of KubSAU public prosecutor’s office of Krasnodar region, public prosecutor of supervisory department of management on provision of public prosecutor participation in criminal case investigation by Arnmtsation: In article the problem of a recognition of indications of the person in which relation manufacture about application of forced measures of medical character by admissible proofs is carried out is considered. It is offered in operating еhe criminally-remedial code the Russian Federation to fix the legislative formula of legal criterion of the mental frustration excluding criminally-remedial capacity
Keywords: the Proof, forced measures of medical character, the indication, the expert's statement
Одним из сложных в судебной практике о применении принудительных мер медицинского характера вопросов является допустимость использования показаний лица, в отношении которого осуществляется про-
изводство о применении принудительных мер медицинского характера, в качестве доказательства. Показания такого лица не указаны в УПК РФ в качестве доказательств по уголовному делу. Ранее согласно п.11 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26.04.1984 г. №4 «О судебной практике по применению, изменению и отмене принудительных мер медицинского характера» показания лица, в отношении которого поставлен вопрос о применении принудительных мер медицинского характера, не рассматривались как источник доказательств по делу, поскольку данный вид доказательств отсутствовал в законе. Данного вида доказательств не было и в УПК РСФСР (ст.9) на момент принятия указанного постановления Пленума Верховного Суда СССР, нет и в действующем уголовно-процессуальном законе (ст.74 УПК РФ).
В свете Постановления Конституционного Суда РФ от 20.11.2007 г. № 13-П, такая позиция по длежит пересмотру. Особенно это относится к случаям, когда временное психическое расстройство наступает и прекращается в ходе производства по делу.
Разрешение вопроса об участии в судебном заседании лица, в отношении которого решается вопрос о применении принудительных мер медицинского характера, имеет специальный характер. С учетом мнения эксперта-психиатра суд может вызвать в судебное заседание лицо, совершившее общественно опасное деяние (для его опознания потерпевшими или свидетелями в случае сомнений в правильности заключения экспертов-психиатров и др.). Допускается с учетом мнения эксперта-психиатра и допрос лица, в отношении которого поставлен вопрос о применении принудительных мер медицинского характера. Однако, в силу ст. 74 УПК показания этого участника уголовнопроцессуальных отношений не рассматриваются в качестве источника доказательств по делу, поскольку это лицо не является ни обвиняемым (подсудимым), ни свидетелем. Его допрос возможен лишь в целях собирания материалов, необходимых для проведения в судебном заседании дополнительной или повторной судебно-психиатрической экспертизы (п. 2, 3 ч. 3 ст. 57).
В п.16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 07.04.2011 г. №6 «О практике применения судами принудительных мер медицинского характера» Верховный Суд Российской Федерации также разъяснил, что показания лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, могут учитываться судом при оценке его психического состояния, а также опасности лица для самого себя или других лиц либо возможности причинения им иного существенного вреда, при определении вида принудительной меры медицинского характера.
Однако существующий в законодательстве пробел о возможности или невозможности использования показаний указанных лиц как источника доказательств по данному вопросу устранен не был.
По нашему мнению, при определении возможности использования показаний лиц, признанных невменяемыми, необходимо учитывать их психическое расстройство, каким образом оно повлияло на психическую деятельность. Полученную от психически больных лиц информацию возможности использовать в процессе доказывания. Однако достаточно сложным является вопрос о получении информации от указанных лиц. Допрашивать лицо, признанное недееспо-
Бизнес в законе
5'2011
собным, недопустимо, следователь при получении информации от недееспособного лица, должен составить протокол в присутствии лечащего врача, в котором указать какую информацию он получил и при каких обстоятельствах. Данная информация должна подлежать проверке и выступать в качестве ориентирующей.
Посредством экспертного исследования можно выделить следующие виды временных этапов психического состояния лица:
ретроспективный - период, с момента восприятия обстоятельств, о которых допрашиваемый дает показания, а также с момента приобретения лицом фактической правоспособности участия в производстве по уголовному делу, если психическое состояние указанного лица впоследствии вызвало сомнение у следователя, дознавателя или суда;
действительный - относящийся ко времени прохождения судебно-психиатрической экспертизы лицом, психическое состояние которого вызывает сомнение;
прогностический - период после проведения экспертизы, когда экспертами прогнозируется психическое состояние испытуемого после окончания экспертизы, вплоть до завершения судопроизводства.
В случае, если лицо страдает психическим расстройством психотического уровня, уровень поражения психики настолько глубок, что лицо не может правильно воспринимать произошедшее и давать о нем показания, то его показания не должны восприниматься в процессе доказывания (идиотия, имбицилизм). Если же лицо имеет психическое расстройство психотического уровня на момент совершения общественно опасного деяния, а также после него, но при этом оно могло отрывочно воспринимать объективно часть полученной информации и в последующем воспроизводить ее (некоторые формы шизофрении, галлюцинации), то в указанной ситуации возможно с учетом заключения экспертов использовать полученную информацию в качестве доказательственной в совокупности с другими доказательствами.
При этом следует учитывать, что эксперты устанавливают наличие или отсутствие психического заболевания, состояния психики, исключающее процессуальную дееспособность и вменяемость. Однако непосредственный вывод о дееспособности и вменяемости выходит за пределы специальных знаний эксперта, такого рода вопросы относятся к исключительной компетенции суда.
Психические расстройства выявляются экспертами с помощью специфических юридически релевантных признаков, которые, как правило, закреплены в законе. Однако в действующем УПК РФ характеристики психических расстройств, исключающих способность лица самостоятельно участвовать в производстве по делу -отсутствуют, в связи с чем отсутствует и законодательная формула юридического критерия психических расстройств, исключающих уголовно-процессуальную дееспособность.
Имеющийся в законодательстве пробел затрудняет экспертам обоснование принятого ими решения. Кроме того, экспертный вывод о невозможности лица по своему психическому состоянию самостоятельно участвовать в деле, не опирающийся на формулу юридического критерия, приводит к выводу о том, что эксперты самостоятельно решают вопрос о правах лица, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, его возможности пользоваться ими, выходя за преде-
лы своих специальных знаний. Если бы формула юридического критерия процессуальной дееспособности имелась в уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, она позволила бы экспертам оставаться в рамках своей профессиональной компетенции. Используя законодательную формулу, эксперты констатировали бы в соответствии с ее критериями наличие или отсутствие психического расстройства определенно глубины, а следователь и суд, оценив заключение эксперта, сами принимали бы решение о возможности лица участвовать в деле. Поэтому в экспертной работе необходим критерий, устанавливающий тяжесть психического расстройства несовместимого с процессуальной дееспособностью.
Указанные критерии, разработанные в теории судебной психиатрии, отражают уровень состояния психической способности лица, позволяющей самостоятельно осуществлять свои процессуальные права и обязанности.
На наш взгляд, показания лиц, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, могут иметь доказательственное значение по делу. Вместе с тем, это возможно только в случае признания их таковыми судом с учетом заключения экспертов о способности этого лица осознавать характер совершаемых действий и руководить ими в момент дачи показаний в ходе предварительного следствия и в судебном заседании.
Список литературы:
1. Татьянина Л.Г. Процессуальные проблемы производства по уголовным делам с участием лиц, имеющих психические недостатки (Вопросы теории и практики): Дис. д-ра юрид. наук: 12.00.09: Ижевск, 2003
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 20.11.2007 г. № 13-П По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.Г. Абламского, О.Б. Лобашовой и В.К. Матвеева: // Российская газета. 2007. 28 ноября. N 266.
3. Пленума Верховного Суда РФ от 07.04.2011 №6 О практике применения судами принудительных мер медицинского характера: Постановление // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. июль. N 7.
References:
1. Tatianina LG Procedural problems production-duction of criminal cases involving persons with mental disabilities (Theory and Practice): Dis. Dr. Juridical. Science: 12.00.09: Izhevsk, 2003.
2. The Constitutional Court of Russian Federation from 20.11.2007 № 13-P In the case on the constitutionality of several provisions of Articles 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 and 445 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation with regard to citizens' complaints S. G. Ablamskogo, OB Lobashov and VK Matveeva: / / Rossiyskaya Gazeta. 2007. November 28. N 266.
3. Supreme Court of the Russian Federation of 07.04.2011 № 6 on the practice of courts of compulsory medical measures: Resolution / / Bulletin of the Supreme Court. 2011. July. N 7.
РЕЦЕНЗИЯ
на статью Говруновой Анны Ивановны «Допустимость использования показаний лица, в отношении которого осуществляется производство о применении
Говрунова ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА А.И.
принудительных мер медицинского характера, в качестве доказательства».
Принудительные меры медицинского характера являются мерами уголовно-правового характера и применяются только к лицам, совершившим предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние в состоянии невменяемости или у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение, а также лицам, совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающим вменяемости, и лишь при условии, когда психическое расстройство связано с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц (часть 2 статьи 97 УК РФ).
В рамках статьи предпринята успешная попытка анализа судебной практики о допустимости использования показаний лица, в отношении которого осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, в качестве доказательства.
Заслуживающим внимания выступают сделанные автором выводы об имеющихся в законодательстве пробелов, и предложения их решения.
Статья Говруновой Анны Ивановны написана грамотно, с умелым использованием юридической терминологии.
Вышеизложенное позволяет рекомендовать статью Говруновой Анны Ивановны «Допустимость использования показаний лица, в отношении которого осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, в качестве доказательства» для публикации в журналах рекомендованных ВАК.
Доцент кафедры уголовного права юридического
Факультета Адыгейского государственного
университета
к.ю.н. А.С. Стройкова
