CC BY
14
ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА И БОРЬБЫ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ -
УДК 101.1 316 ББК 87.6
Небратенко Геннадий Геннадиевич Nebratenko Gennady Gennadievich
профессор кафедры теории государства и права Ростовского юридического института МВД России, профессор кафедры теории государства и права Южно-Российского института управления - филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президнгте РФ, доктор юридических наук, профессор. E-mail: [email protected]
Professor, Department of Theory of State and Law, Rostov Institute of Law of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Professor, Department of Theory of State and Law, South-Russian Institute of Management - branch of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of Russian Federation, Doctor of Law, Professor.
Студеникина Светлана Викторовна Studenikina Svetlana Viktorovna
заведующая кафедрой процессуального права Донского государственного технического университета, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]
Head of the Department of Process Law, Don State Technical University, PhD in Law, Associate Professor.
Татьянина Анжелика Владимировна Tatiana Anzhelika Vladimirovna
доцент кафедры уголовного права и процесса Таганрогского института управления и экономики, кандидат социологических наук, доцент. E-mail: [email protected]
Associate Professor, Department of Criminal Law and Procedure, Taganrog Institute of Management and Economics, PhD in Sociologic, Associate Professor.
ДОНСКИЕ «НОМЕРНЫЕ СЫСКНЫЕ НАЧАЛЬСТВА» КАК РЕГИОНАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН РОССИЙСКОЙ ПОЛИЦИИ
Don «numbered detective authorities» as a regional phenomenon bodies
of preliminary investigation
Становление российской полиции в досоветский период имеет множественные особенности региональной специфики. Часть специфических особенностей, связанных с историей органов внутренних дел, была порождена на территории Донского казачьего войска. Зарождение полиции в этой части Российской империи происходило самобытным, обособленным путем. Одним из правоохранительных институтов, функционировавших в Донском крае в конце XVIII века, стали так называемые сыскные начальства. Складывавшаяся изначально система этих органов не была устойчивой, развиваясь порой, на взор современников, хаотичным путем. В этом смысле трансформация донских сыскных начальств, пронумерованных для обеспечения логики их идентификации, является хорошим примером. Предложенная научная статья посвящена трансформации соответствующих органов, в свое время внесших важный вклад в обеспечение законности и правопорядка на Нижнем Дону.
Ключевые слова: сыскное начальство, сыскные дела, сыскной старшина, нарочный старшина, российская полиция, Донское казачье войско, история органов внутренних дел, полицеистика.
The formation of the Russian police in the pre-Soviet period has multiple regional specifics. Some of the specific features associated with the history of the internal affairs bodies were generated on the territory of the Don Cossack army. The origin of the police in this part of the Russian Empire took place in an original separate way. One of the law enforcement institutions that appeared in the Don region at the end of the XVIII century. became the so-called detective authorities. The system of these organs that was formed initially was not stable, developing, sometimes, in the eyes of contemporaries in a chaotic way. In this sense, the transformation of the Don detective authorities, numbered to ensure the logic of their identification, is a good example. The proposed scientific article is devoted to the transformation of the relevant bodies, which at one time made a decisive contribution to ensuring law and order on the Lower Don.
Keywords: detective authorities, detective affairs, detective foreman, special foreman, Russian police, Don Cossack army, history of internal affairs, poli-ceistics.
Становление структурных подразделений полиции на территории Российского государства в досоветский период имеет в ряде случаев уникальный характер, и в этом смысле Донской край, именуемый в настоящее время Ростовской областью, является хорошим примером экспликации. С 1775 года в губерниях Российской империи вводились нижние земские суды как многофункциональные полицейские органы, осуществлявшие широкий перечень функций на территории подведомственных уездов. Их аналогом на земле Донского казачьего войска стали сыскные начальства, возникшие на основе прежде существовавших в крае канцелярий сыскных дел. Особенностью процесса зарождения донской полиции являлось то, что места дислокации ее структурных подразделений определялись сообразно гидрологическим особенностям края: вдоль русла Дона и его притоков, считавшегося в условиях неразвитости сухопутной транспортной сети основной магистралью путей сообщения.
В подтверждение вышесказанного особый интерес представляет функционирование донских номерных сыскных начальств, в целом сложившихся к 1797 года в виде Первого, Второго, Третьего и Четвертого Донского сыскного начальства. Кроме них, существовали и иные начальства, но они имели топонимические обозначения, впрочем, также связанные с речной тематикой. Данная нумерация происходила от дистанционного «в полицейском отношении» разделения русла Дона вверх по его течению начиная от Манычской станицы, первой после Усть-Оксайского сыскного начальства, и заканчивая Казанской, стоящей на северном кордоне края с южной оконечностью Центральной России. Первый Донской округ и Второй функционировали на постоянной основе до установления в крае советской власти и внедрения ею новых принципов районирования, выработанных с учетом численности населения, потенциале промышленного развития, а главное - особенностях сухопутных путей сообщения, в том числе появившейся железной дороги. Третий и Четвертый Донской округа и производные от них сыскные начальства прекратили свое существование (были переименованы) на рубеже ХУШ-ХЕХ столетий в результате укрупнения войсковых земель, инициированного региональным правительством.
Оформление Первого Донского округа, в рамках которого функционировало самодостаточное сыскное начальство, произошло в 1797 году, но на его месте за несколько десятилетий до этого функционировал другой «полицейский орган». Одно из ранних упоминаний об этом относится к 1769 году: в станице Нижней Михалевской функционировали Нижнедонские сыскные дела [1, с. 250], при этом сама станица путем объединения с Верхней Михалевской в 1836 году вошла в состав вновь образованной Николаевской. Согласно переписи населения, проводившейся в 1782 году (четвертая подушная ревизия), войсковой двор этого органа дислоцировался в Кочетовской станице Войска Донского. Дело в том, что в 17431782 годы места дислокации старшин, занимавшихся на Дону сыском беглых и их высылкой в Центральную Россию, менялись с периодичностью раз в 2-3 года. Поэтому, например, есаул С.З. Сорокин в 1788-1789 годы являлся «начальником для сыска беглых в Ниж-не-Каргальской и Нижне-Курмоярской станицах» [2, с. 417], расположенных в оформляющемся Первом Донском округе.
Кроме того, в 1790-1797 годы в округе функционировало Нижне-Донское сыскное начальство, которое не включило в свой состав Кочетовское, упоминаемое в послужных списках в 1787-1796 годах. Кочетовское сыскное начальство, вероятно, обслуживавшее одноименную станицу, было подчинено Ниж-не-Донскому сыскному начальству и в дальнейшем им поглощено. Однако в 1797 году в результате укрупнения нескольких сыскных начальств на базе Нижне-Донского сыскного начальства появилось Первое Донское сыскное начальство, включавшее казачьи городки и юрты на речной дистанции от Манычской до Кумшацкой станицы, а с 1800 года - до нею Цимлянской станицы, неподалеку расположенной с Кумшацкой.
В последней не позднее 1778 года также размещалось одноименное сыскное начальство, в 1782 году активно участвовавшее в переписи населения. В 1793-1796 годы на базе Цимлянского сыскного начальства осуществлялось расследование Есауловского бунта. Однако не позднее 1802 года административным центром Первого Донского округа стала Ведерниковская станица, и ее особый статус был закреплен в «Положении об управлении
ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА И БОРЬБЫ
Донского Войска» 1835 года, но в 1839 году произошло слияние Ведерниковского юрта и Бабьего, поэтому окружным центром стала Бабья станица, переименованная в Константи-новскую (в честь великого князя). Именно она бессменно оставалась в досоветский период окружным поселением, где размещалось сыскное начальство, а в дальнейшем Первое Донское окружное полицейское управление.
Выше по течению Дона, на территории, составившей в конце XVIII века Второй Донской округ, до 1791 года функционировало Нижнечир-ское сыскное начальство, в 1791-1794 годы именовавшееся Чирским с передислокацией в Верх-не-Чирскую станицу (упразднено в 1798 году). С 1795 до 1798 год в той же местности работало Средне-Донское сыскное начальство, и майор И.А. Воронин являлся начальником и Второго Донского начальства, и Средне-Донского [2, с. 81]. Поэтому в 1795-1799 годы в составе Второго Донского округа, до 1798 года именовавшегося Средне-Донским, фактически функционировало три сыскных начальства: Цимлянское и Чирское (зависимые), а также Средне-Донское (основное). Административным центром Второго Донского округа не позднее 1802 года стала Нижне-Чирская станица, в которой для расследования событий Есаулов-ского бунта с 1793 года функционировала Генеральная комиссия военного суда, что, вероятно, и создало предпосылки для усиления значения этого места (в полицейском отношении).
Далее, историческими предшественниками Третьего Донского округа, на рубеже XVIII-XIX веков называвшегося Усть-Медведицким, можно считать три структурных подразделения зарождавшейся на Дону полиции: Качалинские, Медведицкие и Казанские сыскные дела, которые не позднее 1782 года дислоцировались соответственно вначале, посередине и в конце данного округа (по течению Дона). Самые ранние, хотя и фрагментарные, сведения о зарождении полиции в данной местности касаются Казанского войскового двора, относящиеся к 1747-1786 годам, потому что он имел кордонное значение на верхнедонской границе с Воронежской губернией. Появление на постоянной основе «нарочного по череду старшины» в этом городке относится к 1743 году. В 1744-1746 годы на этой должности работал М. Наследышев, который в 1778-1779 годы занимался сыском и высылкой беглых на дистан-
РАЗВИТИЯ ПРАВОВОЙ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ -
ции от Качалинской станицы до Казанской Донского [2, с. 293].
В то же время известно о существовании в 1769 году Верхнедонских сыскных дел, также имевших «войсковой двор» в Казанской станице [3, с. 250]. Однако в 1785-1786 годы наименования «войсковой двор» и «сыскные дела» в официальной переписке уступили место «Казанскому сыскному начальству», что свидетельствует о сохранении особой роли Казанской станицы, расположенной на окраине Войска Донского. В то же время одно из последних упоминаний о существовании Качалинских и Медведицких сыскных дел относится к 1785 году, затем речь идет о Качалинском и Медведицком сыскных начальствах.
Между тем с 1789 года в официальных документах говорится о функционировании Верхне-Донского сыскного начальства, при этом Казанское продолжало свою профессиональную деятельность еще более 10 лет. Однако обслуживаемая в полицейском отношении территория периодически изменялась, и в начале 90-х годов XVIII века она ограничивалась дистанцией от Казанской станицы вниз по Дону до Клетской. В то же время представляющие ценность сведения о Третьем Донском сыскном начальстве в настоящее время имеются за 1797-1798 и 1800-1802 годы.
Кроме того, следует отметить, что в 1797 году Третий Донской округ включал поселения на речной дистанции от Качалинской до Казанской станицы, т. е. расположенные на территории, аналогичной Верхне-Донскому округу, и возникающее в этом случае предположение о служебной преемственности сыскных на-чальств подтверждается некоторыми биографическими данными. В то же время сведения о работе Верхне-Донского сыскного начальства имеются за 1789-1801 годы, когда одновременно функционировали и Третье Донское сыскное начальство. Впрочем, параллельное существование нескольких органов правопорядка в рамках одного округа встречалось и раньше, причем в том случае, когда требовалось, например, завершить производством ранее заведенные дела (в качестве временной меры), чем и занимались чины упраздняемого сыскного начальства. Переходный период обычно занимал несколько лет.
Однако объективно в 1799-1800 годы территория Третьего Донского округа (прежде -
Верхне-Донского) уже обслуживалась Усть-Медведицким сыскным начальством, при этом дистанция между Трехостровянской и Кремен-ской станицами в 1800 году перешла в ведение Второго Донского сыскного начальства. Поэтому район, обслуживаемый Усть-Медве-дицким, определялся дистанцией от Кременской станицы вверх по Дону до Казанской, но согласно войсковой грамоте от 27 ноября 1800 г. в компетенцию Усть-Медведицкого сыскного начальства дополнительно вошли еще поселения вверх по реке Медведице, от Березовской станицы до Островской [3, с. 264-265].
Таким образом, Усть-Медведицкой округ, включавший в себя дислокацию Казанского, Качалинского, Медведицкого, Третьего Донского и Верхне-Донского сыскных начальств, также охватывал верхнюю часть речной дистанции донского притока Медведицы. Однако на этой реке в 1755 году прежде располагался Глазуновский войсковой двор, находившийся в низовьях реки Медведицы (приток Дона), и предшественником этого двора являлось место дислокации «нарочного по череду старшины» С. Себрякова в Скуришенской станице. Впрочем, к 1769 году в станице Глазуновской по-прежнему находился старшина, в ведении которого состояли казачьи поселения, расположенные вдоль донских притоков Бузулука и Медведицы [1, с. 250].
В то же время следует предположить, что после Есауловского бунта 1892-1794 гг. Мед-ведицкое сыскное начальство могло стать станичным, концентрировавшим свое внимание на вопросах обеспечения правопорядка в населенном пункте. Впрочем, в 1800-1801 годы Медведицкое начальство уже обслуживало обширное пространство на дистанции от устья реки Медведица вверх до Березовской станицы, что подтверждается текстом войсковой грамоты от 27 ноября 1800 года, в котором упоминается «усть-медведицкий начальник»
A.Ф. Мелентьев и «медведицкий начальник»
B.Е. Попов. В любом случае с 1802 года в Усть-Медведицком округе легально осталось только Усть-Медведицкое сыскное начальство, а прочие прекратили свое существование. Кроме того, следует заметить, что сложносоставной характер Усть-Медведицкого округа отчасти усилился тем, что в его состав в 1799-1800 годы кратковременно вошли еще два сыскных начальства. Такой вывод можно сделать на ос-
нове ознакомления с биографией генерал-майора Г.А. Бокова, возглавлявшего Усть-Медве-дицкое сыскное начальство и одновременно курировавшего Верхне-Хоперские и Бузулуц-кие станицы после ликвидации Четвертого Донского начальства [4, с. 266].
Последнее является следующим по счету «номерным сыскным начальством», хотя по аналогии с 1, 2 и 3, называясь именем главной реки Ростовской области, но географически (в полицейском отношении) дислоцировалось не на самом Дону, а на его хоперском притоке. Поэтому более точным названием, ставшим в дальнейшем еще и официальным, выступает топоним «Хоперский округ», при этом, зрительно обращаясь к карте Земли войска Донского, Четвертое Донское начальство действительно находилось на самом севере региона, выше Третьего Донского.
В то же время Четвертое Донское сыскное начальство по хронологии существовало одновременно с Хоперским сыскным начальством, и, согласно имеющимся данным биографического характера, ими руководили различные начальники, что порождает дополнительные вопросы, актуализирующие предложенное исследование, например: «В какой станице располагался войсковой двор для «Четвертого начальства?». С большой долей вероятности следует предположить, что он дислоцировался в Алексеевской станице, стоящей в устье реки Бузулук, впадающей в полноводный хоперский приток Дона, и на это косвенно указывает биография И.А. Андриянова, служившего в Алексеевском сыскном начальстве в 1797-1798 годы, а затем в Четвертом Донском (1799) [2, с. 21].
Вследствие этого в основе зарождения хоперской полиции находилось несколько войсковых дворов, располагавшихся именно от устья до верховья реки Хопер: Букановский, Кумылженский и Михайловский, при этом о существовании Хоперских сыскных дел известно с 1768 года [4]. Однако Буканоские сыскные дела (войсковой двор) находились в основе формирования Нижнего Хоперского сыскного начальства, располагавшегося на речной дистанции от Букановской до Бурац-кой станицы (в дальнейшем - до Тишанской). Впрочем, до Букановской станицы НижнеХоперский войсковой двор размещался в Ку-мылженской станице, не позднее 1769 года,
ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА И БОРЬБЫ
а о существовании Букановских сыскных дел известно с 1776 года, но с 21 июня 1798 года его подчинили Четвертому Донскому и войсковой двор перенесли в Зотовскую станицу, что первоначально даже вызвало недовольство местного населения [5].
С появлением сыскного начальства в Зо-товской станице Нижне-Хоперское сыскное начальство утратило свою необходимость, исключая завершение уже начатых дел, и войсковой грамотой от 27 ноября 1800 года предусматривалось его упразднение, осуществленное в следующем году.
Наконец, Михайловские сыскные дела (войсковой двор) играли важную роль в осуществлении правоохранительной деятельности на севере Донского края, в 1767-1789 годы являясь Верхне-Хоперскими, расположенными на линии от Бурацкой станицы (или Тишанской) до Михайловской. Кроме того, в послужных данных эпизодически встречается синонимичное упоминание о существовании в 1787 году Михайловского сыскного начальства.
Между тем с 1790 года, несомненно, уже функционировало Хоперское сыскное начальство, при этом осуществлялась профессиональная деятельность Верхнего Хоперского сыскного начальства, достоверные упоминания о котором относятся к 1782-1785 годам в формате сыскных дел, а затем, до 1802 года, -начальства. Объяснением этого факта выступает войсковая грамота от 11 августа 1797 года, обязывавшая вновь назначенного хоперского сыскного начальника М. Ермольева прибыть в Урюпинскую станицу (расположенную поблизости от Михайловской), чтоб «принять дела», при этом подведомственные войсковые дворы находились и в Михайловской, и Урю-пинской станицах, позволяя «полиции» свободно менять свою дислокацию. Поэтому в 1791-1802 годы сыскные начальники поочередно именовались верхнехоперскими и хоперскими, но их подчиненные продолжали работать и в одном, и в другом сыскных начальст-вах, завершая начатое производство или возбуждая новые дела. Впрочем, в 1799-1800 годы Верхне-Хоперское сыскное начальство стало зависимым от Усть-Медведицкого сыскного начальства, получив соподчиненный статус.
Так продолжалось до 1802 года, но прежде в состав Хоперского округа, расположенного на дистанции от Буканской станицы до
РАЗВИТИЯ ПРАВОВОЙ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ -
Михайловской (по Хопру), влилось Бузулукцкое сыскное начальство, располагавшееся от Алексеевской станицы до Филоновской (по реке Бу-зулук). О его существовании в формате сыскных дел достоверно известно в 1782-1785 годы, хотя имеются отрывочные биографические сведения, относящиеся к концу 60-х годов XVIII века. Непосредственно о функционировании Бузу-луцкого сыскного начальства в настоящее время известно с 1784 года, но больше всего информации имеется за 90-е годы ограниченной 1799-1800 годами. К 1798 году оно было подчинено Верхне-Хоперскому сыскному начальству, в 1799-1800 годы - Усть-Медведицко-му, а войсковая грамота от 27 ноября 1800 года определяла отнесение дистанции по Бузулуку -от Алексеевской станицы до Филоновской к ведению Хоперского сыскного начальства, т. е. произошло упразднение Бузулуцкого начальства.
В завершение следует отметить, что нумерологический принцип идентификации донских сыскных начальств представляет собой проявление особого направления их изучения, причем, не единственное, соседствуя с более распространенным топонимическим принципом обозначения органах правопорядка Дона. Одновременное функционирование Первого, Второго, Третьего и Четвертого Донского сыскных начальств имело место на рубеже XVШ-XIX столетий. Преемницей Третьего Донского стало Усть-Медведицкое сыскное начальство, Четвертого - Хоперское сыскное начальство. В то же время Первый и Второй Донские округа с существовавшими на их территории правоохранительными учреждениями сохранились до 1924 года, когда в составе РСФСР появился Северо-Кавказский край.
Наличие донских номерных сыскных на-чальств и производного от них принципа идентификации органов правопорядка, использовавшегося на территории Донского казачьего войска, является доказательством того, что при районировании региона использовался именно «речной принцип» разукрупнения. На рубеже XVШ-XIX веков полиция выполняла обширный перечень обязанностей, отчасти судебных, а также органов местного самоуправления, и следствием этого являлось распространение на нее того же «речного принципа» дислокации. Этот принцип обусловливался стабильностью водных путей сообщения в Донском казачьем войске и недостатками
развития сухопутных транспортных магистралей. В связи с этим большинство «неномерных» сыскных начальств именовались по названиям притоков реки Дон, и этот факт достаточно проиллюстрирован в предложенной статье. Научно-теоретическим результатом данного исследования может стать выдвижение концепции речного принципа дислокации
Литература
1. Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д, 1961.
2. Небратенко Г.Г. Мартиролог донской полиции и жандармерии: учебно-практическое пособие: в 2-х ч. Ростов н/Д, 2021. Ч. 2.
3. Небратенко Г.Г. Мартиролог донской полиции и жандармерии: учебно-практическое пособие: в 2-х ч. Ростов н/Д, 2021. Ч. 1.
4. ГАРО. Ф. 338. Оп. 1. Д. 1006. Л. 7.
5. ГАРО. Ф. 339. Оп. 1. Д. 576. Л. 9.
донской полиции с целью ее дальнейшего обоснования и сопоставления с аналогичной практикой полицейского районирования, использовавшегося в губерниях Российской империи. Решения возникающих в связи с этим задач можно считать делом будущего, сопряженного с исследованием донского регионального феномена российской полиции.
Bibliography
1. Pronstein A.P. Don Land in the 18th century. Rostov-on-Don, 1961.
2. Nebratenko G.G. Martyrology of the Don police and gendarmerie: educational and practical guide: in 2 parts. Rostov-on-Don, 2021. Part 2.
3. Nebratenko G.G. Martyrology of the Don police and gendarmerie: educational and practical guide: in 2 parts. Rostov-on-Don, 2021. Part 1.
4. GARO. F. 338. Op. 1. D. 1006. L. 7.
5. GARO. F. 339. Op. 1. D. 576. L. 9.
