CC BY
44
УДК 811.161.1
ДОМИНАНТНЫЕ ПАРЕМИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ-
НАРОДНИКОВ
Н.Н.Баскакова
DOMINANT PAROEMIES IN PROSE OF RUSSIAN FOLK-WRITERS
N.N.Baskakova
Костромской государственный технологический университет, thalia3@yandex.ru
В статье рассматриваются особенности функционирования пословиц и поговорок, являющихся текстовыми доминантами в прозе русских писателей-народников и репрезентирующих ключевые концепты. Паремии, характеризующие жизненные позиции героев, занимают центральное место в концептуальной структуре текста. Ключевые слова: паремия, фразеологическая доминанта, концепт
The article deals with features of functioning proverbs and sayings, which are the text dominants in the prose by Russian folk-writers and represent the key concepts. The paroemias characterizing the personages' life philosophy are central to the text conceptual structure.
Keywords: proverb, phraseological dominant, concept
Пословицы и поговорки в художественном тексте являются ядерными компонентами концептуальных полей и выполняют когнитивную роль, которая заключается в том, что устойчивые фразы обобщают в своем содержании знания о мире. Рассмотрим ряд произведений русских писателей-народников — А.И.Левитова и Н.Н.Златовратского, в которых средствами фразеологии создаются ключевые образы, восходящие к обрядам, символам, эталонам национальной культуры.
Основными терминами в пространстве художественного текста являются концепты «религия», «закон», «правда», «добро», «зло», «дружба», «вражда» и др.
В рассказе А.И.Левитова «Расправа» ключевыми являются понятия «правда» и «справедливость». Их содержание раскрывается в описании особенностей речи и обычаев деревенских жителей в пореформенный период. Рассказ повествует о старой крестьянке-вдове Козлихе, которую волостной писарь пропил «за десять рублев» местным богачам «в посмертную кабалу» за то, что она посмела справедливо потребовать свою овцу, случайно забежавшую на мещанский двор. Ядром концептуального поля является паремия С сильным не борись, с богатым не тягайся, раскрывающая бесправное существование бедных крестьян после крепостной реформы, которая не принесла им облегчения. Получив свободу de jure, бывшие крепостные de facto были лишены каких-либо прав и привилегий. Автор с сожалением констатирует, что понятия «правда» и «справедливость» в современном ему обществе искажаются. Прав всегда тот, кто богат, и другого закона не существует.
В качестве примера рассмотрим фразеологическую конфигурацию, содержащую текстовую доминанту:
« — Вот чудесно мы Козлиху просватали, — говорил соседу урезонивавший ее толстый мужик, возвращаясь с ним с великого пира.
— Просватать-то мы, сусед, точно, что её просватали, только же и миру суд у Господа Бога, сам знаешь, будет какой! Не будет там отлички-то богатым от бедных, пойми ты это. Ведь мы её, Козлиху-то, за её же добро с корнем вон вырвали.
— А рази она первая? — спрашивал толстяк. — Рази теперича мир без угощенья может прожить? Опять же она не бранись! Знает, что богатый мужик, а на задор лезла. Рази он ее одну за свою обиду искоренил? Ведь видела она, что мир с ним спорить не может.
— С сильным не борись, с богатым не тягайся; все же таки Господа Бога мы позабыли, правду в кабаке пропили... » [1].
Смысловым центром фразеологической конфигурации является паремия С сильным не борись, с богатым не тягайся, которая одновременно составляет ядро концептуального поля «Справедливость». Паремия выражает истину, сложившуюся в деревенском обществе. Не справедливость, не соблюдение общепринятых норм морали, поведения, не жизнь по закону создают человеку почёт и уважение, а материальное благосостояние. Эту истину с сожалением констатирует автор рассказа. В глубине души многие деревенские мужики понимают, что приняли несправедливое решение, погубили бедную вдову. Фразеологизм вырвать с корнем ('совсем, окончательно устранить, уничтожить'[2]) употребленный в речи одного из героев, характеризует осознание своей причастности к несчастью Козлихи.
В представленной фразеологической конфигурации суду мирскому (нечестному, подкупленному) автор противопоставляет суд праведный, Божий. Левитов использует метафорический оборот суд у Господа Бога, образующий семантические ассоциации с фразеологической единицей Божий суд ('возмездие от Бога за совершенный грех, преступление'[2]). Описывая события, Левитов обращает внимание на то, что в современном ему крестьянском обществе
отсутствует «христианская мораль». Крестьяне, издавна чтившие христианские заповеди о помощи ближнему, о справедливом отношении, об уважении ко всем людям, не взирая на сословия и материальное состояние, принимают новые порядки, чуждые народной душе, разрушающие многолетний уклад жизни. Деревенские мужики не могут и не хотят противостоять чуждому деревенской общине порядку вещей. Выражение Господа Бога позабыли ('отступили от правильных порядков'[2]) в сочетании с метафорическим оборотом правду в кабаке пропили содержит негативную характеристику современного Леви-тову деревенского общества.
Понятия «религия», «правда» и «справедливость» тесно взаимосвязаны между собой. Истинно религиозный человек должен жить по правде, поступать справедливо, бескорыстно помогать ближнему. Во многих рассказах А.И.Левитов отмечает, что современный ему народ уходит от религиозных ценностей, на которых издавна держалась народная жизнь. Именно благодаря этим ценностям в крестьянском обществе царил порядок, гармония, взаимовыручка, мир. После крестьянской реформы в деревнях стали появляться зажиточные крестьяне, мироеды, которые выше всех ценностей ставили обогащение. Паремия С сильным не борись, с богатым не тягайся является доминантной не только в рассказе «Расправа», но и в целом ряде рассказов, объединенных понятиями «религия» и «справедливость» («Именины сельского дьячка», «Сладкое житье»).
В произведениях Н.Н.Златовратского (1845— 1911) также доминантные паремии являются ядрами концептуальных полей.
Так, в рассказе «Авраам» (1878) на первый план выходит религиозная тематика. Доминантная паремия Без Бога ни до порога (устар. 'все в нашей жизни происходит благодаря помощи Божией'; 'Бог помогает во всем'[3]) употребляется в речи рассказчика и представляет собой своеобразное жизненное кредо главного героя рассказа — деда Абрама, находящегося «в ареопаге крестьянского мира» [4]. Абрам — человек, который «греха на душу брать не станет», чтущий Священное Писание, живущий по канонам христианства. Односельчане прозвали его Авраамом. Такой вариант употребления имени приобретает в тексте важную роль. Возникают ассоциации с библейским Авраамом — праведником, родоначальником рода Давида. Авраам был весьма почитаем у иудеев и христиан. Он своей верой доказал преданность Богу. Абрам был «благомысленным» стариком, к которому шли за советом. В речи героя широко используется лексика, паремии и фразеологизмы религиозного характера: Слава Богу! Дай Бог; Ей-богу; Господи, помилуй; Толцыте и предоставится; С Богом! и др. «Райской тишиной» назвал рассказчик атмосферу, царящую в доме деда Абрама. По мнению рассказчика, Абрам — один из последних на селе «благомысленных» стариков, хранящих дедовские устои. Герой всегда очень трепетно относился к законам воспитания, ведущим своё начало из глубокой древности. Даже неприязненное отношение собственного сына не смогло побороть смирение, доброту
деда Абрама, его непротивление злу. Несмотря на все злые пожелания сына, Абрам поступил по «велению религиозных устоев»: не отвечать злом на зло.
Таким незлобием Абрам, по мнению автора, достоин был того, чтобы его называли Авраамом. Паремия Без Бога ни до порога является ядром концептуального поля «Вера» и ярко характеризует мировоззренческие взгляды главного героя.
Формирование семантики текстовых доминант в произведениях писателей-народников осуществляется путём индивидуально-авторских преобразований устойчивых фраз, создания метафорических оборотов, образующих смысловые ассоциации с общеизвестными фразеологизмами.
В ключевых фразеологических конфигурациях трансформация пословиц и поговорок помогает авторам более точно раскрыть характеры героев, объяснить их поступки.
Основой мировоззрения Златовратского является народническая идеология эпохи 60—70-х гг. XIX века. В его творчестве широко отразились фольклорные традиции. Многие индивидуально-авторские метафоры созданы по модели русских пословиц и поговорок: Все под моим умом ходят; Ей хоть золотой дворец посули, а она все будет от своих на сторону глядеть; Чужой век заедать — заедает, а распорядков хороших мало видно и др.
Мотивы и образы устного народного творчества свойственны также и произведениям А.И.Левитова. В его произведениях находим обширные ряды индивидуально-авторских устойчивых фраз, репрезентирующих концептуальное содержание художественного текста, которые восходят к русским паремиям: Пуху бы лебединого под себя наклал, ежели бы знал, что в такой-то день упадёт он (Кабы знал, где упасть, соломки бы подостлал); Налетела коса на камень (Нашла коса на камень); Хорошо теперь из лаптей-то в сапоги обуваться, а как из сапог-то в лапти придется? (Отопком (лаптем) щи хлебал, да в воеводы попал; из попов да в дьяконы); По-волчьи заголосить (С волками жить — по-волчьи выть); Обеими руками жар загребать (Чужими руками жар загребать легко); Собака налает, ветер по полю разнесет (Собака лает, ветер носит); Зверь на него красный, как на ловца, со всех сторон повалил (На ловца и зверь бежит) и др. Писатель также употребляет устаревшие формы слов в составе ФЕ (не жалеючи последних сил). Отличительной особенностью произведений А.И.Левитова является активное использование в составе фразеологических конфигураций авторских метатекстовых комментариев, являющихся сигналами адресованности читателю. Авторские ремарки (верно это пословица говорится; как видите; говорится; и правда; по пословице; изволите видеть и др.) помещаются рядом с ключевыми, концептуально значимыми ФЕ и сентенциями, акцентируя на них внимание читателя. Обращённость авторских комментариев способствует формированию коммуникативного пространства текста, помогает осуществить литературную коммуникацию в сфере автор — читатель.
Сквозной темой, пронизывающей произведения обоих писателей, является нравственная тема
отцов и детей. У А .И .Левитова она раскрывается посредством употребления паремий, характеризующих героев: Глупому сыну не в помощь богатство отца; Каков отец, таков и сын.
В произведениях Златовратского осуществляется столкновение, конфликт отцов и детей. Тема раскрывается с помощью устойчивых выражений, используемых в заголовке произведения («Деревенский король Лир») и содержащих в своей семантике суть конфликта: король Лир — человек, брошенный своими неблагодарными детьми.
Ключевыми концептами, отражающими особенности творчества писателей-народников, являются концепты «Мироед», «Крестьяне», «Вера», «Справедливость».
В произведениях Златовратского паремии, ис-пользуемые для характеристики героев, их поступков, представлены в речи автора, рассказчика и персонажей, в то время как в произведениях Левитова по -словицы и поговорки используются в основном в речи рассказчика. Поэтому художественные концепты анализируемых текстов можно назвать и авторскими, и персонажными, так как они представлены в разных субъектно-речевых планах повествования [5].
1. Левитов А.И. Избранное. М.: Сов. Россия, 1980. 480 с.
2. Фразеологический словарь русского языка / Сост. Л.А.Войнова, В.П.Жуков, А.И.Молотков, А.И.Фёдоров; под ред. А.И.Молоткова. М.: Русский язык, 1986. 543 с.
3. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. 4-е изд., испр. и доп. М,: Русский язык, 1991. 534 с.
4. Златовратский Н.Н. Деревенский король Лир. Повести, рассказы, очерки. М.: Современник, 1988. 670 с.
5. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. 2-е изд., испр. и доп. М.: Академический Проект, 2001. 990 с.
References
1. Levitov A.I. Izbrannoe [Selected works]. Moscow, Sov. Ros-sia Publ., 1980. 480 p.
2. Frazeologicheskii slovar' russkogo iazyka [Phrase book of the Russian language]. Comp. L.A.Voinova, V.P.Zhukov, A.I.Molotkov, A.I.Fedorov; Under the editorship of. A.I.Molotkov. Moscow, Russkii iazyk Publ., 1986. 543 p.
3. Zhukov V.P. Slovar' russkikh poslovits i pogovorok. 4-e izd., ispr. i dop [The Dictionary of the Russian proverbs and sayings. Augmented edition]. Moscow, Russkii iazyk Publ., 1991. 534 p.
4. Zlatovratskii N.N. Derevenskii korol' Lir [A country "king Lear"]. Povesti, rasskazy, ocherki [Short novels, short stories, essays]. Moscow, Sovremennik Publ., 1988. 670 p.
5. Stepanov Yu.S. Konstanty: Slovar' russkoi kul'tury. 2-e izd., ispr. i dop [Constants: the Book of Russian culture. Augmented edition]. Moscow, Akademicheskii Proekt Publ., 2001. 990 p.
