CC BY
12
УДК 343.852
Рочева Ю.А.
магистрант Волгоградского института управления - филиала РАНХиГС
г. Волгоград, РФ Научный руководитель: Аширбекова М.Т.
д. ю. н., профессор Волгоградского института управления - филиала РАНХиГС
г. Волгоград, РФ
ДОМАШНИЙ АРЕСТ КАК МЕРА ПРЕСЕЧЕНИЯ: ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
Аннотация
В статье приведён анализ правового регулирования домашнего ареста как в Российской Федерации, так и за рубежом. Автором было выделено несколько особенностей норм о домашнем аресте в зарубежных юрисдикциях и проведена оценка их применимости для российского правопорядка. Также автором было предложено разрешение существующих проблем с использованием зарубежного опыта стран США, Израиля, Франции и Испании.
Ключевые слова
Домашний арест, уголовный процесс, сравнительное правоведение, мера пресечения.
Уголовное судопроизводство, независимо от правопорядка, стремится к своевременному, законному и справедливому рассмотрению и разрешению уголовных дел, а также к выявлению объективной истины в соответствии с советской традицией. Эта идея является характерной для большинства правовых систем. Однако некоторые стороны процесса могут быть заинтересованы во вмешательстве в правосудие и учинении препятствий для уполномоченных лиц в рассмотрении и разрешении дела, что противоречит назначению уголовного судопроизводства. Для противодействия этим тенденциям в разных правовых системах существуют меры, направленные на противодействие попыткам препятствовать разрешению уголовного дела. Несмотря на то, что идеи о справедливом рассмотрении и разрешении уголовных дел и предотвращении таких попыток являются универсальными, условия, в которых они реализуются, различаются в зависимости от множества факторов, которые отражаются в различных формах и содержании таких пресечений.
Некоторые исследователи уголовного процесса отмечают, что домашний арест, применяемый в уголовном судопроизводстве, не является отечественным изобретением, а представляет собой заимствование из практики англо-саксонской уголовной юстиции. Он отмечает, что термин «house arrest» является широким термином, дифференцируемом в правовой системе США. И то, что обозначается как домашний арест в Российской Федерации подходит, скорее под термин «curfew» или в переводе «комендантский час» [3]. Считаем, что до введения в уголовно-процессуальное законодательство статьи 105.1 УПК РФ, домашний арест мог иметь различные варианты реализации. Это мог быть как полный запрет на выход из жилого помещения, где должен был отбываться арест, так и ограничение выхода из дома только в определенные часы суток. Однако, после внесения изменений в законодательство в 2018 году и сужения круга подлежащих применению запретов, применяемых с домашним арестом, домашний арест в российском праве стал более приближен к наиболее строгой его форме, принятой в англосаксонской интерпретации - «Home Incarceration» или «домашнее заключение», используемую в правовой системе США [8, С. 288].
Подчеркнём особенность данной меры пресечения, которая условно может «конвертироваться» в наказание. Так, в соответствии с ч. 3.4 ст. 72 УК РФ домашний арест может быть зачтён в качестве наказания. Однако, это только номинальный и ретроспективный способ зачёта. В отличие от этого, в
правовой системе США, которую мы рассматриваем, домашний арест является самостоятельным альтернативным видом наказания [8, С. 289]. Авторы отмечают, что домашний арест может быть потенциально рассмотрен как альтернативная форма наказания и в России, которая сохраняет концепцию лишения блага в виде свободы, но в иной форме, не сопровождаемой «побочными эффектами», присущих заключению под стражу. Поскольку домашний арест, как мера пресечения, ограничивает свободу, подобно лишению свободы в качестве наказания, его можно рассматривать в качестве альтернативного вида наказания. Польза от этого, как отмечают исследователи, в том, что негативные эффекты для лица, подверженного наказанию, от взаимодействия с пенитенциарной системой станут исключены [6, С. 61-64], а средства, которые могли быть направлены на содержание таких лиц, смогут быть направлены на улучшение условий в учреждениях пенитенциарной системы для тех, к кому невозможно применение альтернативного вида наказания [5, С. 213-217].
Во Франции применение домашнего ареста имеет свои особенности. Лицо, которое подвергается такой мере, имеет возможность продолжать работать, как на рабочем месте, так и удаленно, а также посещать кинотеатры и встречаться с друзьями. Однако вечером оно должно находиться в своем жилище и в выходные дни не покидать его [7, С. 213-217]. В испанском уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве отсутствует положение о применении домашнего ареста в качестве меры пресечения и наказания. Однако существуют временные принудительные меры размещения лиц вне места заключения. Применение такой меры невозможно для лиц, совершивших тяжкие преступления [1, С. 336341].
В исследованиях находит своё отражение подход к использованию домашнего ареста в Израиле. Там лицо, в отношении которого был избран домашний арест, может отбывать наказание не у себя дома. Эта практика также могла бы быть взята на вооружение и в Российской Федерации, так как одной из проблем применения домашнего ареста в Российской Федерации является проблема причинения неудобств для лиц, с которыми проживает обвиняемый или подозреваемый, в отношении которого была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста. Так, судья, определяющий меру пресечения в виде домашнего ареста, назначает для отбывания этой меры лицу жилище, в котором оно имеет законное право проживать. Проблема заключается в том, что в этом жилище могут также проживать другие лица, которые связаны или не связаны с лицом, подвергшимся домашнему аресту. Однако интересы этих лиц, которые вынуждены проживать вместе с лицом, подвергшимся домашнему аресту, не учитываются (в законе или в актах толкования отсутствуют указания на необходимость такого учета). Авторы отмечают, что для урегулирования противоречивых интересов, которые возникают в связи с совместным проживанием при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, следует привлечь собственника жилого помещения, где будет находиться подозреваемый или обвиняемый на время домашнего ареста, и получить его согласие. Это необходимо, если собственником помещения не является само лицо, к которому применяется мера пресечения [2, С. 17].
Практика назначения домашнего ареста в Израиле снимает эту проблему через предоставление альтернативы [4]. Однако, если мы рассмотрим возможность внедрения подобной зарубежной практики в российское законодательство, возникнут иные проблемы. Одна из таких проблем - определение других мест проживания, которые могут быть использованы для отбывания домашнего ареста лицом, на которое наложена такая мера пресечения.
Зарубежная практика использования домашнего ареста и соответствующие законодательные нормы показывают, что в отношении этого правового института существуют как сходства, так и различия. Некоторые положения могут быть целесообразно внедрены в российское законодательство. Это позволит решить некоторые возникающие в России проблемы применения данной меры пресечения. Однако такая имплементация норм требует доскональной проработки, так как необдуманные реформы могут вызывать определенные трудности в реализации.
Список использованной литературы:
1. Борсученко, С.А. Система наказаний по Уголовному кодексу Испании // Уголовно-исполнительное право. 2017. Т. 12. № 3. С. 336-341.
2. Быков, В.М. Закон о домашнем аресте подозреваемого или обвиняемого: научный комментарий // Административное и муниципальное право. - 2012. - № 3. - С. 17.
3. Головко, Л.В. Альтернатива лишению свободы - очередная химера? // Доступ из СПС «Консультант Плюс».
4. Домой - за решетку // Российская газета. 2008. № 0 (4822). - URL: https://rg.ru/2008/12/29/aresty.html (дата обращения 25.09.2023).
5. Жиляев, Р.М., Первозванский, В.Б., Медведева, И.Н. О некоторых проблемах избрания судами меры пресечения в виде домашнего ареста и путях их решения // Российская юстиция. - 2013. - № 11. - С. 49-52.
6. Смирнов, М.А, Петрова О.Н. Проблемы совершенствования «Альтернативных» видов уголовных наказаний // Марийский юридический вестник. - № 4 (19). - 2016. - С.61-64.
7. Харзинова, В.М., Гутов, М.М. Особенности применения домашнего ареста в уголовном процессе зарубежных стран // Право и управление. - 2022. - №11. - С. 213-217.
8. Grace, A. «Home Incarceration Under Electronic Monitoring: A Statutory Review» // NYLS Journal of Human Rights. - Vol. 7. - Iss. 2. - Article 9. - P.285-314.
© Рочева Ю.А., 2023
УДК:343.953
Чжу Сюцинь
магистрант 3 курса Цзянсуского педагогического университета,
Г. Сюйчжоу, КНР
АНАЛИЗ МАТЕРИАЛОВ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ ПО ПРОФИЛЮ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НА ОСНОВЕ ТЕОРИИ РЕЛЕВАНТНОСТИ
Аннотация
Используя теорию когнитивных ориентиров для понимания профиля преступления, следователь начинает с точки зрения жертвы, связывается со свидетелями и другими потерпевшими по делу и завершает построение образа жертвы и когнитивной области, чтобы, наконец, достичь построения когнитивной области преступника, а также изучите внешний облик преступника и его внутренний мир. Можно видеть, что построение следователем когнитивной области потерпевших и свидетелей является главным приоритетом при составлении профиля преступника. В этой статье используется теория релевантности в сочетании с теорией контекста для четкого построения когнитивной области жертвы, чтобы обеспечить соответствие когнитивной области жертвы когнитивной области преступника. Пропагандировать тесную связь между теоретическими знаниями в области лингвистики и криминалистическим профилированием, а также содействовать практическому развитию лингвистики.
Ключевые слова:
когнитивная область, теория ассоциаций, контекст, жертва, преступник, профиль преступления.
