CC BY
49
УДК 809.1
ДОМ ДЛЯ ЖЕНЩИНЫ И ДОМ БЕЗ ЖЕНЩИНЫ:
МОТИВ РАЗРУШЕНИЯ СЕМЕЙНОГО ОЧАГА (по поэме С.Н. Сергеева-Ценского «Валя»)
© Елена Валерьевна КУЛЬБАШНАЯ
Военный авиационный инженерный университет, г. Воронеж, Российская Федерация, преподаватель русского языка, e-mail: elenakulbashnaja@rambler.ru
В данной работе проанализировано произведение раннего творчества писателя - поэма «Валя». Обращаясь к теме женской судьбы, Ценский отчасти следует некрасовской традиции. Он показывает, как пуст дом без женщины, и как беззащитна женщина, не имеющая собственного дома - места, где она может стать счастливой и осчастливить близких людей. «Мысль семейная» в современном писателю мире терпит крах, и в большей степени такая ситуация нашла отражение в особенностях представленного на страницах произведения изображения образа дома, который становится символическим изображением семьи и семейного очага.
Ключевые слова: поэма; женская судьба; «свой дом»; семейный очаг.
В картине мира образ дома отличается своей неоднозначностью. Безусловно, многозначность составляет специфику любого художественного образа. По словам М.М. Бахтина, «в самом образе - незавершенная беседа. Образ становится живым, открытым взаимодействием миров, точек зрения, многозначным, как символ» [1, с. 313]. На грани быта и бытия зарождается многомерность данного художественного образа. Являя собой своего рода пространственную аллегорию образа жизни, способа существования, он должен быть своим, особым, частным, неповторимым. Эта мысль находит завершение в прямом отожествлении дома и человека, когда тело человека и интерьер дома сливаются в одной общей плоскости бытия, дом обретает тело, становится зеркалом, отображающим своего хозяина - человека.
Дом - необычайно емкий космический символ, представляющий собой уменьшенную модель вселенной. Издревле Дом синонимичен Храму, поскольку дом мыслится как центр мира, святилище Рода, персонифицированного духами предков [2, с. 159]. Наряду с «двором» и «городом» дом символизирует «одомашненное» пространство, где человек находится в безопасности. Это место, где человек родился и куда он возвращается из странствий.
Важно, что дом - это не только постройка, но и семья, люди, живущие под одной крышей. Как закрытое место, дом традиционно символизировал женщину и был ме-
стом женщины (в отличие от поля - мужского, открытого пространства) [3, с. 209].
В мировой литературе дом традиционно представляет собой бытовой пространственный образ, который входит в ряд конкретных пространственных оппозиций искусства. Обычно он противопоставлен как закрытое пространство - открытому, замкнутое - разомкнутому, ограниченное - неограниченному. В художественном произведении понятия, обозначающие пространственные отношения, становятся «материалом для построения культурных моделей с совсем не пространственным содержанием» [4, с. 58]. Будучи включенным в систему пространственно-временных отношений, дом оказывается соотносимым с понятиями, выражающими глубинные категории сознания, которые «образуют основной семантический “инвентарь” культуры» [5, с. 11]. Образы, формирующие пространственные представления, имеют большое значение в создании художественной картины мира, так как язык пространственных отношений является «одним из основных средств осмысления действительности». В конечном итоге пространственные образы формируют картину бытия.
Каково место дома в жизни героини С.Н. Сергеева-Ценского в поэме «Валя»? Жена Дивеева внимательна к своему дому, о чем красноречиво свидетельствует воспоминание Алексея Иваныча: «А Валя так любила вещи, и такая это была для нее радость: стильная мебель, статуэтки, красивые безделушки...». Видимо, именно жена выбрала
для гостиной «цвет чувствительности» - розовый. Все эти вещи кажутся Дивееву «никчемными» и «бесполезными» - и вместе с тем «милыми». Теперь, когда все «уничтожено, разбито, ничего не склеишь снова, не соберешь», ему «так жаль» «всего этого своего, прежнего».
Розовая гостиная, столовая, картины -атрибуты уютного современного дома. Интересно, что этот дом не принадлежит семье Дивеевых. Как вспоминает Алексей Иваныч, Вале «все хотелось купить» его, однако денег не было. Уже после ее смерти Дивеев покупает этот дом только потому, что Валя «хотела этого»: «<...> Я <...> купил этот дом, хотя мне он теперь зачем?». Со смертью Вали дом тоже умирает: вещи, которые так любила хозяйка, Дивеев «раздарил и продал за "что дали"».
Архитектор не живет здесь: «Дом стоит пустой. Пусть стоит, что ж.». Пустота -это признак дома. Однако пустота заполняет дом только с уходом Вали. Валентина, покинув свой семейный очаг, обрекает его на гибель.
Этот момент подчеркивает особую роль женщины как хранительницы домашнего очага, рода, семьи. В этом произведении позиция художника вновь созвучна фрейдистской психологии, видевшей в образе дома больше женски-материнского, нежели мужского [6, с. 207-208]. Именно в руках женщины, а не мужчины, семейное счастье, именно женщина олицетворяет семейный стержень. О важности дома в жизни женщины Ценский размышляет: «"Свой дом" - для женщины, кто бы она ни была, имеет иногда тайный, но чаще явный - тот же самый смысл, как гнездо для птицы <...>». По Сергееву-Ценскому, женщина может реализовать себя, только имея «свой дом» - то есть семью; именно женщину он мыслит центром семьи. Эта мысль не теряет актуальности на протяжении последующих десятилетий: в известном
фильме режиссера Л. Квинихидзе «Друг» (1987) закадровый голос произносит фразу, ставшую впоследствии крылатой: «Дом без женщины - жилплощадь, а не дом» [7, с. 717].
Ценский - писатель показывает, что женщина, не выполняя своего высокого предназначения, становится причиной не только разрушения семьи, но и гибели мужчины - не важно, духовной или физической.
Уйдя из семьи, Валя стала косвенной причиной смерти Мити и явной - разрушения душевного покоя Алексея Иваныча, потерявшего смысл существования. Покинув мужа, Валя ищет приют в доме Лепетюка, который в большей степени походит именно на «жилплощадь», а не на «дом». Если дом Дивеева представлен в тексте всего несколькими штрихами (впрочем, авторская немногословность не мешает читателю ощутить уют и теплоту этого места), то жилище Ильи Цен-ский описывает довольно подробно, характеризуя как внешние контуры, так и внутренне убранство. Кажется символичным, что «внизу» находится лавка. Расположив дом Лепетюка над мелким торговым заведением [8, с. 358], автор словно предупреждает о том, какова внутренняя суть хозяина этого дома -Илья лишен тайн, на дне его души - «лавка». Казалось бы, большой дом соответствует социальному статусу Ильи - он адвокат, имеет клиентов, содержит прислугу. Однако, когда писатель «впускает» читателя внутрь этого дома, впечатление немедленно снижается: на лестнице Дивеев замечает дешевую лампочку, ощущает затхлый запах снизу из лавки. Ощущается некий контраст: на двери простого дома с несложным узором перил - ярко вычищенная дощечка с именем из кудрявых (с завитушками, украшениями [8, с. 284]) букв.
Наибольшее внимание автор уделяет описанию комнаты Ильи, поскольку именно это пространство является отражением его внутренней сути - точка, где пересекаются линии Ильи, Дивеева и Вали.
Примечательно, что комната совмещает две функции - это не только личное пространство Ильи, но и его рабочий кабинет. На первый взгляд, это довольно приятное место: «Комната, - кабинет Ильи, - была большая, мягко освещенная сверху лампой; темные степенные обои, яркая кафельная печь, шкафы с книгами. На столе бросилась в глаза фарфоровая статуэтка - слон с поднятым хоботом, и в хоботе свежая еще красная гвоздика. <...> В комнате было тепло, даже пахло печью».
Однако, смотря на комнату глазами Вали, Дивеев тут же отмечает про себя, что обои «темненькие» - уменьшительный суффикс немедленно разрушает первое впечатление, возникшее под влиянием эпитета
«степенные» (т. е. солидные [8, с. 789]), который был употреблен ранее. «Запах печи» сменятся запахом «топки». На наш, взгляд, это не одно и то же: поскольку печь - это центр жилого помещения, вокруг которого в холодное время года группируется домашняя жизнь, то словосочетание «запах печи» вызывает ассоциации с некой жизненной энергией, царящей в доме. Выражение же «запах топки» в восприятии усредненного носителя языка имеет либо нейтральную, либо негативную семантику: топка - это часть печи или котла, где сжигают топливо [9, с. 696]; запах топки - это неприятный запах, возникающий при горении, не более.
Подчиняясь восприятию жены, Дивеев, заметивший шкафы с книгами (положительная, на первый взгляд, характеристика хозяина комнаты, поскольку книга - традиционная эмблема просвещения, знания, образования), теперь же видит только «толстые, скучные книги», что снова снижает общее впечатление.
Особое внимание автор уделяет описанию двери, ведущей в комнату Ильи. «Дверь была обыкновенная, раскрашенная под дуб и не очень давно раскрашенная - с год назад -и очень скверно раскрашенная <. >». «Скверно под дуб» - эта характеристика становится ключевой, не случайно автор подчеркивает ее дважды в пределах одного предложения. Эта характеристика проецируется и на Илью, на его актерскую натуру; он стремится быть не тем, кем кажется, маскируется под дуб, который «среди прочих деревьев выделялся большой символической силой» [6, с. 239]; однако будучи раскрашенной под дуб, дверь между тем не становится дубовой; так же и Илья - сменив профессию, он не меняет своей актерской сути.
Вообще, дверь - это важная характеристика жилища, поскольку она является символом перехода, объединения и разделения. Это место, где пришедший, получив разрешение войти, меняет статус «чужого» на статус «своего» [3, с. 209]. Прослеживая путь Вали, воссоздавая ее приезд к Илье, Дивеев, уже переступивший порог комнаты, «попятился к двери и стал так же, как могла стать она, войдя». Алексей Иваныч чувствует, что происходило в этой комнате семь месяцев назад: «Вот, вошла... так же, как я вошел... Вы были изумлены, конечно, неприятно...».
«Неприятное» изумление хозяина - свидетельство в пользу того, что Валя не получает статус «своего». Приехав к Илье «совсем», она, почувствовав охлаждение любовника, не планирующего строить с ней семью даже, несмотря на скорое рождение их ребенка, примет решение уехать к сестре.
Алексею Иванычу кажется, что, оставшись в этом доме, его жена не могла бы стать счастливой: все здесь противоречит ее утонченному вкусу. «В этом доме, с этим дядей как могла бы ужиться Валя? - думал между тем Алексей Иваныч. - Нет, не могла бы... Архиереи на стене, шкаф этот, измятый самовар и все такое, - неуютно как-то, нет, -не могла бы...». Вся обстановка дома показывает, что отношения Ильи и Вали обречены на провал.
Последним пристанищем для Вали становится чужой для нее дом сестры, где она умирает.
Роль дома в жизни героини С.Н. Сергее-ва-Ценского приобретает все меньшее и меньшее значение. Она не признается в любви к дому, описание которого в основном имеет негативную направленность. В художественном пространстве писателя дом теряет очарование домашнего очага и становится местом, где человек не может реализовать себя, обрести счастье. Однако попытки покинуть его не приводят героев к искомому результату, напротив, ведут к гибели, к духовному и физическому краху.
Очевидно, только женщина способна возродить «свой» дом к жизни - и об этом особенно ярко свидетельствует данная поэма «Валя». Однако для этого необходимо, чтобы женщина чувствовала себя счастливой. А что же такое счастье для героини Ценского? Счастье женщине может дать только семья: любимый мужчина, дети, душевное равновесие. Круг замкнулся: дом умирает без женщины, женщина же страдает, ощущая нехватку тепла домашнего очага.
1. Бахтин. М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
2. Энциклопедия. Символы, знаки, эмблемы / авт.-сост. В. Андреева и др. М., 2004.
3. Шейнина Е.Я. Энциклопедия символов. М., 2003.
4. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. СПб., 1998.
5. Гуревич И.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.
6. Энциклопедический словарь символов / авт.-сост. М. А. Истомина. М., 2003.
7. Крылатые фразы и афоризмы отечественного кино. М., 2007.
8. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь русского языка. Современная редакция. М., 2009.
9. Ожегов С.И. Словарь русского языка / под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1986.
Поступила в редакцию 12.09.2011 г.
UDC 809.1
HOUSE FOR WOMAN AND HOUSE WITHOUT WOMAN: REASON FOR DESTROYING HOME (ON POEM “VALIA” BY S.N. SERGEEV-TSENSKY)
Elena Valeryevna KULBASHNAYA, Military Aviation Engineering University, Voronezh, Russian Federation, Lecturer of Russian Language, e-mail: elenakulbashnaja@rambler.ru
In the article the poet’s early work “Valia” is analyzed. Describing a woman’s destiny Tsensky partly follows Nekrasov’s tradition. He depicts how empty a house is without a woman, and how unprotected a woman is without her own home where she could be happy and make happy her relatives. The idea of a family in the poet’s contemporary world collapses and such situation is reflected to a great extent in the peculiarities of the house depicted in the work, which becomes a symbol of the family and the home.
Key words: poem; woman’s destiny; “one’s own house”; home.
