CC BY
356
ДОКТРИНА «СНЯТИЯ КОРПОРАТИВНОЙ ВУАЛИ»: ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
© Елизарова Ю.М.*
Российский университет дружбы народов, г. Москва
В статье рассматриваются основные вехи истории развития доктрины «снятия корпоративной вуали» в зарубежных странах, основания ее применения судами Англии, США и Германии, и выявляются схожие и различные подходы к применению доктрины на основе судебной практики.
Ключевые слова «снятие корпоративной вуали», ограниченная ответственность, ответственность, обязательства, права кредитора, контролирующие лица, «злоупотребление корпоративной формой», «фасад», право справедливости.
Доктрина «снятия корпоративной вуали» (от англ. lifting / piercing the corporate veil), которую также иногда называют доктриной "прокалывания корпоративных покровов», «прокалывания корпоративной завесы» или даже «снятия корпоративной маски», зародилась в странах англосаксонской системы права путем прецедентного правотворчества. Суть ее заключается в возможности привлечения к ответственности по обязательствам компании контролирующее ее лицо в обход принципа ограниченной ответственности корпорации с целью пресечения злоупотребления правом со стороны контролирующих лиц и защиты прав кредиторов.
Данная доктрина широко распространена в зарубежных государствах, однако существуют и некоторые нюансы в зависимости от принадлежности страны к определенной правовой семье: англосаксонской, являющейся родоначальницей доктрины, и романо-германской. Можно выделить два сложившихся направления возложения ответственности по обязательствам корпорации на контролирующее ее лицо. Заключаются они в следующем: судам стран англосаксонской правовой системы свойственно «снятие корпоративной вуали» в «прямом» его смысле, когда главенствующим фактором для привлечения к ответственности участника корпорации необходим факт злоупотребления его правом; в праве же стран континентальной правовой системы, в особенности в Германии, где следующая концепция получила наибольшее развитие, приоритет приобретает презумпция ответственности головного общества по обязательствам дочернего.
Рассмотрим состояние вопроса на примере стран, откуда до нас дошла доктрина «снятия корпоративной вуали» и где она получила уже достаточное развитие: Англия, США, Германия.
* Магистрант кафедры Гражданского и трудового права.
Англия, известная как родоначальница прецедентного права, подразумевающего источником права реальную судебную практику наравне с нормативными актами, явилась географическим местом рождения освещаемой доктрины. Некодифицированная доктрина «снятия корпоративной вуали», как было сказано выше, предусматривает возможность возложения на контролирующее лицо, будь то юридическое или физическое, ответственности по обязательствам компании, и наоборот, в случае наложения взыскания на активы компании по обязательствам лица, ее контролирующего. Таким образом, в целях рассматриваемого спора суд вправе признать неразрывность контролирующего лица и его подконтрольной компании как субъектов права, а соответственно и общность их обязательств. Впервые вопрос снятия корпоративной вуали возник при рассмотрении дела Salomon v A. Salomon & Co Ltd в 1897 г. [1].
Если исследовать случаи из судебной практики Великобритании, можно вывести некоторые ключевые моменты применения доктрины, как то: «снятие корпоративной вуали» возможно только в случае наличия факта недобросовестности в отношении использования корпоративного «фасада» с целью избежания ответственности или сокрытия правонарушения вкупе с критерием «владения и контроля» над компанией. Очень интересно дело Высокого Суда Англии и Уэльса Hashem v Shayif от 2008 г., суть которого заключалась в споре между гражданином Саудовской Аравии и одной из его жен по поводу недвижимости в Англии: она была оформлена на юридическое лицо, принадлежащее непосредственно мужу. Вопрос о том, вправе ли жена претендовать после развода на эту недвижимость, был решен судом отрицательно, правда, сыграло роль и то, что муж не являлся стопроцентным собственником компании - 70 % акций были оформлены на его детей. Далее, становится очевидно, что доктрина «снятия корпоративной вуали» применяется вовсе не по первому требованию стороны и не является повседневным явлением в практике судов - суд нередко отказывает в ее применении при рассмотрении дел - естественно, при отсутствии хотя бы одного из установленных оснований для ее применения (мошеннические или незаконные схемы с участием корпорации; создание компании с целью ухода от исполнения обязательств). При этом постепенно возрождается отношение к группе лиц как к единому экономическому субъекту [2].
США отличается от Англии более гибким подходом к применению доктрины. К тому же, «снятие корпоративной вуали» является едва ли не наиболее частым предметом рассмотрения судов. Первым случаем ее упоминания считается решение по делу County Turnpike Co. v. Thorp, принятое в 1839 г. Далее доктрина развивалась по пути оценки двух ценностей - желания достичь справедливости и стремления сохранить принцип ограниченной ответственности корпорации [3].
В ходе судебной практики в отношении вопроса «прокалывания покрова» появились теории относительно характера отношений между владель-
цами корпораций и самой корпорацией: основные из них - «Alter ego» и «Instrumentality». Первая опирается на тезис о неразрывности корпорации и контролирующего лица в случае, когда они существуют в таком единстве, что «корпорация перестает быть самостоятельной» [4]. В таком случае, суды вправе игнорировать принцип ограниченности ответственности юридического лица. Вторая основывается на исследовании корпорации в качестве инструмента для достижения различных целей в интересах ее контролирующих лиц. Также существует и такая теория применения доктрины, как «обман с целью совершения мошенничества», в рамках которой истцу нужно лишь доказать суду факт мошенничества с использованием корпорации.
Из анализа судебной практики выводятся интересные моменты отношения судов США к применению доктрины «снятия корпоративной вуали». Во-первых, как заметили Роберт Томпсон [5] и Питер О. [6] в своих исследованиях, суды применяют доктрину почти в половине дел, в которых истцы требуют ее применить, что является весьма внушительным показателем. Во-вторых, «прокалывание покрова» является средством судебной защиты по праву справедливости [7]. Отметим, что, в целом, основания для применения доктрины в США аналогичны вышеперечисленным в Англии, хотя различна частота применения ее судами и степень консервативности судов по отношению к ней.
Интересно рассмотреть Германию как представителя романо-германской правовой системы, в которой, как известно, роль судов в процессе правотворчества значительно отличается от таковой в странах общего права. Основной функцией первых является применение норм права, а не их создание, однако сжимать эту роль до следования только лишь строгой букве закона было бы не до конца справедливо. Судебная практика восполняет пробелы в законодательстве, разрешает неопределенности в формулировках, то есть в какой-то степени суды стран континентальной правовой семьи играют ограниченную роль в процессе правотворчества, а в зависимости от страны эта роль может различаться от скромного толкования до фактического формирования прецедентов.
То же относится и к «снятию корпоративной вуали». В странах романо-германской правовой системы привлечение к ответственности по обязательствам корпорации контролирующее ее лицо возможно путем применения нормы закона или же, в случае наличия пробела в законодательстве, путем его восполнения. Выделим случай, когда наличествует факт мошенничества: здесь суд, конечно, полностью вправе возложить ответственность на непосредственного виновника в рамках хотя бы уголовного судопроизводства.
Итак, в праве Германии существуют определенные законодательно закрепленные нормы, предусматривающие возможность переноса ответственности по обязательствам юридического лица на его участников и лишение их преимуществ ограниченной ответственности юридического лица, что
по содержанию напоминает исследуемую доктрину. Прослеживается схожесть с правом Англии и США касательно случаев, когда одно общество контролируется другим при объединении их в группу, что закреплено германским Законом об акционерных обществах [8]. При этом существует два случая такого контроля: на основании договора (предусмотрена обязанность ежегодно компенсировать подчиненному обществу полученные им убытки) и де-факто (норма гласит, что «доминирующая компания» не должна использовать свое влияние на подчиненное общество с целью принудить его к совершению невыгодной для него сделки). Однако, закон не предусматривает ответственности доминирующей компании перед кредиторами подчиненного общества, поэтому нельзя в полной мере описать эти нормы как классическое «снятие корпоративной вуали».
Судебная же практика Германии все же показывает, что, даже не используя термин англосаксонской доктрины, «снятие корпоративной вуали» имеет место быть. Это видно по решениям, когда суд признавал контролирующее общество физическое лицо ответственным по долгам подчиненного общества перед кредиторами, причем, следует заметить, иск был подан кредиторами. В освещение темы примечательно дело «КБУ»: с целью скрыться от выполнения обязательств по договору оказания услуг, заключенному ранее с истцом, общество от имени одного из двух участников при согласии второго перевел большую часть своих активов в стороннюю компанию, после чего фактически обанкротилось. Суд поддержал требования истца о возложении ответственности на обоих участников общества, сформулировав следующий подход, основанный на «злоупотреблении корпоративной формой»: в случае совершения «разрушительного вмешательства» в дела общества (вывод активов) контролирующее общество лицо лично отвечает по долгам общества.
В общем и целом, из анализа германской судебной практики можно выделить следующие основания возложения ответственности по обязательствам компании на ее участника: «злоупотребление корпоративной формой», «разрушительное вмешательство» для «сокрытия фактов». Заметим, что Верховный Суд Германии не стоит на стороне применения доктрины «снятия корпоративной вуали» как универсальной судебной доктрины, предпочитая применение норм законодательства, не смущаясь в зависимости от ситуации интерпретировать его по-новому.
Мы рассмотрели ключевые моменты существования и применения доктрины «снятия корпоративной вуали», которая развивается уже в течение более чем ста лет. Несмотря на то, что отношение к ней у разных судов неоднозначно, правовые механизмы, использующиеся в странах, где она официально применяется, и в странах, где она применяется негласно или в части, представляют несомненную ценность для развития права в том числе и в Российской Федерации в отношении защиты прав лиц от злоупотребления контролирующими компанию лицами принципом ограниченной ответст-
венности юридического лица, для пресечения мошенничества и других побочных эффектов данного принципа.
Список литературы:
1. [1897] A.C. 22 (H.L.) at 22 (Eng.).
2. Невская И., Стюарт Е. Указ. соч. - С. 52.
3. Booth v. Bunce, 33 N.Y. 139 (1865).
4. Mancorp, Inc. v. Culpepper, 802 S.W.2d 226, 228 (Tex. 1990).
5. Thompson. Piercing the Corporate Veil: An Empirical Study, 76 Cornell L. Rev. 1036 (1991).
6. Peter B.Oh. Veil-Piercing // Texas Law Review. - 2010. - Vol. 89.
7. Great Neck Plaza, L.P. v. Le Peep Restaurants, LLC, 37 P.3d 485 (Colo. App. 2001) и Equinox Enterprises, Inc. v. Associated Media Inc., 730 SW2d 872 (Tex. App. 1987).
8. Casper M. Liability of the Managing Director and the Shareholder in the GmbH (Private Limited Company) in Crisis // German Law Journal. - 2008. -Vol. 9, No. 9. - P. 1125-1140.
БИТКОИН: УГРОЗА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ИЛИ «ЭЛЕКТРОННОЕ ЗОЛОТО»
© Фомина Ж.С.*, Гуторов Н.А.Ф
Волгоградский филиал Российской академии народного хозяйства
и государственной службы при Президенте Российской Федерации,
г. Волгоград
В настоящее время на территории Российской Федерации и других государств приобретает широкое распространение использование для приобретения товаров и услуг так называемых криптовалют. При этом, все чаще криптовалюта выступает в качестве инвестиционного инструмента и инструмента спекулятивной торговли. Примером такого использования может служить криптовалюта биткоин. В статье рассматриваются особенности биткоина как криптовалюты и возможные последствия его использования.
Национальная экономическая безопасность - это режим функционирования национальной экономики, который позволяет поддерживать приемлемые условия жизнедеятельности населения - качество, уровень жизни и обеспечение экономическими ресурсами в том объеме, который необходим для обеспечения устойчивых темпов экономического роста.
* Старший преподаватель кафедры Конституционного и административного права.
* Студент 4 курса Юридического факультета.
