CC BY
94УДК 341.645.5.
ДОКТРИНА "DRITTWIRKUNG EFFECT" И ЕЁ ПРИМЕНЕНИЕ В ЕВРОПЕЙСКОМ СУДЕ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Ассистент кафедры международного и европейского права
Юридического факультета Казанского федерального университета, Казань Синявский Алексей Алексеевич alex. sinyavskiy95@gmail. com
Аннотация: В настоящее время в международном праве не существует юридически-обязательных договоров, устанавливающих ответственность ТНК за нарушения прав человека, так как они не являются субъектами международного права. Различные государства по-разному устраняют данный правовой пробел в своём национальном законодательстве, однако, этого может оказаться недостаточно, если речь идет о ТНК, чья предпринимательская деятельность выходит за пределы одного государства. В середине прошлого века в Германии была разработана доктрина «Drittwirkung effect», которая позволяет привлекать негосударственных акторов к ответственности за нарушения конституционных прав. Она получила широкое распространение и была взята на вооружение ЕСПЧ, после чего применялась для привлечения ТНК и предприятий к ответственности за нарушения прав человека. В настоящей статье будет рассмотрена эволюция концепции «Drittwirkung effect» и рассмотрено её влияние на современное международное право через практику ЕСПЧ.
Ключевые слова: Drittwirkung effect, Third party effect, воздействие в отношении третьей стороны, Европейский суд по правам человека, международное право прав человека, международный бизнес, горизонтальный эффект, права человека, ТНК.
Что такое «Drittwirkung effect»?
Термин «Drittwirkung» уходит корнями в конституционное право Германии. Именно там в 1950х годах и была впервые разработана доктрина, получившая впоследствии название «Drittwirkung effect». Несмотря на немецкоязычное происхождение термина, в англоязычной литературе термин «Drittwirkung effect» прочно закрепился и преобладает над английским «The Third party effect». На русский язык термин «Drittwirkung effect» наиболее точно можно перевести как «воздействие в отношении третьей стороны», где под третьей стороной подразумевается негосударственный актор, а под воздействием -правовые обязанности, закреплённые в конституции страны или в международных договорах по правам человека.
Изначально немецкая доктрина предполагала, что основные конституционные права «...были призваны, прежде всего, служить правом на защиту гражданином собственных прав от посягательства государства и
гарантировать свободу гражданина от посягательств публичной власти». Но уже в 1949 г. «в немецком правоведении разгорелся спор на тему «Действия основных прав на права третьих лиц»» [3, с. 27], суть которого заключалась в вопросе: «действуют ли основные права также и между частными лицами?» [3, с. 27]. Окончательное закрепление доктрина получила после того, как Федеральный Конституционный Суд Германии в 1958 году вынес «приговор Люта», в котором отменял приговор суда по гражданским делам по решению дела об умышленном причинении вреда, так как такой приговор нарушал основное право Люта, проигравшего участника разбирательства, на свободу слова. В своём решении суд руководствовался, что основные конституционные права представляют собой объективную систему ценностей [3, с. 28], которая должна служить правовой основой при принятии решения во всех областях права. Так как гражданско-правовая норма в деле Люта противоречила принципам конституции, то было применено «воздействие в отношении третьей стороны», что и ознаменовало собой рождение доктрины «Drittwirkung effect».
Впоследствии, доктрина стала применяться в других национальных правовых системах (например, в Австрии [6, с. 164] и Швейцарии [6, с. 164]), получив широкое распространение в странах Европы. Именно поэтому она была взята на вооружение Европейским судом по правам человека и впервые применена им в деле X. И Y. против Нидерландов [12] в 1985 году. В ЕСПЧ доктрина получила название «горизонтального действия» (horizontal effect) и оказалась тесно связанной с доктриной «позитивных обязательств» государств-участников европейской конвенции.
Суть доктрины «Drittwirkung effect» заключается в том, что конституция может возлагать обязанности по соблюдению конституционных прав на частных лиц, а также применяться в правоотношениях между частными лицами. В более широком смысле доктрина применяется, чтобы привлечь негосударственных акторов к ответственности за нарушения международно-признанных прав человека, какими являются ТНК и другие коммерческие предприятия, осуществляющие предпринимательскую деятельность.
Drittwirkung подразделяется на unmittelbare (прямое применение) и mittelbare (непрямое применение) [5]. Непрямое применение означает, что суды, при рассмотрении частноправовых дел, должны учитывать ценности, и принципы, закрепленные в конституции [6, с. 164]. Прямое применение означает, что суды при рассмотрении дел, также должны рассматривать нарушения прав, закрепленных в конституции, частными лицами.
Доктрина может применяться как вертикально (когда одной стороной является орган публичной власти, а другой - индивид или частное лицо), так и горизонтально (между индивидами или частными лицами). Горизонтальное воздействие, в свою очередь, может быть прямым или непрямым.
Вертикальное прямое воздействие (vertikale unmittelbare Abwebdbarkeit) [7, с. 165] означает применение международно-правовых норм прав человека в отношениях между государством и индивидом с целью защиты индивида от неблагоприятного воздействия государства на его права и свободы. Таким образом, индивиды получают средство правовой защиты от посягательств государств на их права человека.
Горизонтальное прямое воздействие (horizontale Anwendbarkeit) [7, с.
165] означает применение публично-правовых норм к правоотношениям между частными лицами. Примером такого применения доктрины может послужить уже упомянутое «дело Люта». При таком применении различные отраслевые принципы и нормы могут перестать действовать в случае, если они противоречат «объективным ценностям», закрепленным в конституции или в основополагающих международно-правовых договорах по правам человека. В результате, хотя такое воздействие и предполагает защиту прав конкретного частного лица, оно, в то же время, может нарушать гражданские или иные права другого лица. В таком случае, приоритет в решении частноправовых вопросов может отдаваться международному праву, что может приводить к коллизиям с внутригосударственным правом.
О непрямом горизонтальном воздействии (mittelbare Drittwirkung) [7, с.
166] говорят в случае, когда публично-правовые нормы используются в качестве руководства по толкованию правовых отношений между частными лицами. Иными словами, трафарет международно-правовых норм используется, чтобы толковать и рассматривать действия частных лиц с точки зрения соблюдения ими прав человека, закрепленных в основополагающих международных договорах по правам человека. Именно так применил доктрину ЕСПЧ в деле X. и Y. против Нидерландов. Последствием такого применения становится международно-правовая ответственность государства за действия негосударственных акторов, ТНК, в том случае, если государство не смогло обеспечить должную защиту прав человека путем соответствующих превентивных мер.
Таким образом, доктрину Drittwirkung effect можно применить двумя разными способами, при которых негосударственные акторы могут быть субъектами публично-правовых норм, закрепленных в нормах международного права. В случае же горизонтально воздействия можно говорить о доктрине как о средстве правовой защиты, которое может быть использовано индивидом для защиты своих прав от другого индивида или частного лица, например, ТНК. В этом случае индивид самостоятельно реализует своё право, закрепленное в ЕКПЧ.
Доктрина позитивных обязательств ЕСПЧ
В практике ЕПСЧ, доктрина «Drittwirkung effect» тесно связана с доктриной «позитивных обязательств», разработанной им для привлечения предприятий к ответственности за нарушения прав человека.
Однако, в соответствии со статьями 19, 32, 33 и 34 подавать жалобу в ЕСПЧ против индивидов неприемлемо и последние не могут быть ответственны за нарушения прав человека, закрепленных в ЕКПЧ, так как не являются субъектами международного права. Чтобы устранить данный пробел в правовом регулировании, ЕСПЧ применяет доктрину «позитивных обязательств» в правоотношениях между частными лицами, которыми могут быть как индивиды, так и ТНК. ЕКПЧ накладывает «непрямые» обязательства на корпорации, то есть такие «.обязательства, предусматриваемые внутригосударственным правом в соответствии с международными обязательствами государств». Суд неоднократно
заявлял, что государства должны принимать меры для защиты прав человека и частной сфере правоотношений.
Положения ЕКПЧ переносятся в горизонтальную плоскость правоотношений между частными лицами и применяются в межличностных отношениях сторон, что позволяет национальным судам рассматривать такие споры на основе конвенции. Таким образом, предприятия, осуществляющие предпринимательскую деятельность, косвенно оказываются связанными обязательствами по соблюдению прав человека, закрепленных в ЕКПЧ.
Позитивные обязательства государств предполагают использование превентивных мер, направленных на предупреждение нарушений прав человека. В соответствии с практикой ЕСПЧ, превентивные меры предполагают своевременное «в соответствии с законом» [11, п. 95; 12, п. 23, 24, 27; 13; 14] вмешательство государств в правоотношения двух и более сторон, осуществляющихся на их территории и под их юрисдикцией, с целью предотвратить потенциальные нарушения международно-признанных прав человека. Выбор средств осуществления этих мер лежит на государствах и предполагает использование конкретных средств, предусмотренных внутренним законодательством [11, п. 96].
Кейр Стармер классифицировал позитивные обязательства государств и разделил их на 5 категорий [8, с. 146]:
1) Обязательство установить правовые рамки, обеспечивающие эффективную защиту жертв за нарушение прав, закрепленных в ЕКПЧ
2) Обязательство предотвращать незаконное вмешательство в осуществление прав, закрепленных в Конвенции.
3) Обязательство предоставлять информацию и советы по вопросам, связанным с Конвенцией.
4) Обязательство реагировать на нарушения конвенционных прав
5) Обязательство предоставлять ресурсы индивидам для обеспечения уважения их прав.
Сложность выполнения позитивных обязательств связана с несколькими причинами.
Во-первых, государства не могут выполнить свои позитивные обязательства, когда конкретные области прав человека не охватываются их внутренним законодательством в полной мере. Такой областью может быть, например, не-дискриминация, трудовые права, конфиденциальность частной жизни и многие другие [9, с. 11].
Во-вторых, в государстве может отсутствовать эффективный механизм корпоративной подотчетности из-за чего государству может быть трудно оценить деятельность предприятия и своевременно среагировать на потенциальные угрозы нарушения прав человека. Примером может послужить недавнее происшествие в деревне Щетинкино [15]. В ночь на субботу, 19 октября, на реке Сейба в Красноярском крае произошел прорыв каскада дамб. Вода хлынула в поселок, где жили работники золотодобывающей артели «Сисим», и смыла их общежития. Погибло 17 человек, 44 пострадало и ещё трое числятся пропавшими без вести. Одной из причин произошедшего является несоблюдение техники безопасности при строительстве дамб. Фактически, дамбы были возведены незаконно, в связи с чем оказались незарегистрированными в гос. органах и не подлежали проверке. Так, в Следственном комитете РФ заявили, что «Гидротехнические сооружения
были установлены "без каких-либо разрешительных документов с целью отвода грунтовых вод на участке золотодобычи", а горный мастер, организовавший проведение работ на участке, не имеет специального образования» [15].
В-третьих, коррумпированное государство может быть не заинтересовано в прозрачности операций своего предприятия и потому не исполнять своих позитивных обязательств в отношении государственных предприятий. Наиболее часто такие случаи встречаются в развивающихся странах, у которых недостаточно ресурсов и влияния, чтобы должным образом отстоять свой суверенитет или воспрепятствовать деятельности какой-либо ТНК, в результате чего оно идет с ней на сделку.
Все перечисленные выше причины образуют пробелы в правовом регулировании. Профессор Джон Рагги считает, что чтобы устранить эти пробелы, государства должны поощрять корпоративную культуру предприятий, находящихся на их территории, в которой соблюдение прав человека является частью бизнеса [1]. Иными словами, соблюдение прав человека должно стать частью внутренней культуры предприятий и проникать во все аспекты деятельности компании. В настоящее время по такому пути идут некоторые крупнейшие публичные компании, входящие в рейтинг Fortune Global 500 [16]. Примером такой компании на территории России может послужить ЛУКОЙЛ. ЛУКОЙЛ разделяет принципы Глобального договора ООН [17] и Социальной хартии российского бизнеса, а также осуществляет комплекс мер, направленных на поддержку регионов, коренных малочисленных народов Севера и детей. Хотя подобная деятельность больше попадает под понятие «корпоративная социальная ответственность», чем под понятие «обеспечение соблюдения прав человека», нельзя не отметить положительный вклад компании в благосостояние общества, что, несомненно, способствует уважению прав человека.
В своем докладе Совету по правам человека, Специальный представитель Джон Рагги предложил пять приоритетных областей, в которых государство может способствовать уважению прав человека среди корпораций. Эти сферы включают в себя:
a) стремление добиться большей согласованности и эффективности политики среди отделений, работающих в сфере бизнеса [2, п. 8];
b) содействие соблюдению прав человека, когда государства занимаются предпринимательской деятельностью с предприятиями, будь то в качестве владельцев, инвесторов или закупщиков [2, п. 5, 6];
c) развитие корпоративной культуры уважения прав человека как в своем государстве, так и в соседних государствах;
d) разработка инновационной политики руководства компаниями, проводящими свои операции в районах, затронутых вооруженным конфликтом [2, п. 7];
e) рассмотрение вопроса об экстерриториальности [2, п. 2];
На практике это означает, что государства должны разрабатывать и принимать соответствующие нормативно-правовые акты в своём внутреннем законодательстве.
В контексте международного бизнеса, обязательства государств по защите индивидов от третьей стороны отразились в Руководящих принципах в области предпринимательской деятельности в аспекте прав человека [2]. Так, первый базовый принцип провозглашает позитивные обязательства государств и гласит, что они должны обеспечивать защиту в пределах своей территории и/или юрисдикции от нарушений прав человека третьими сторонами, включая предприятия. В соответствии с Руководящими Принципами, это требует от государств принятия необходимых мер, направленных на предупреждение и расследование таких нарушений, наказание за них и компенсацию ущерба посредством эффективной политики, законодательства, нормативного регулирования и судопроизводства.
Несмотря на то, что государства «не несут ответственности за нарушения прав человека частным субъектами» [2, п. 1], в случае, когда такие субъекты контролируются государством, нарушение прав человека может повлечь за собой нарушение международно-правовых обязательств этого государства [2, п. 4]. Как пишет М. В. Кешнер: «Нарушение международно-правового обязательства имеет место в том случае, когда поведение, присваиваемое государства как субъекту международного права, представляет собой невыполнение данным государством своего международного обязательства» [4, с. 91]. Международно-правовые обязательства могут возникнуть у государств в связи с ратификацией международных договоров по правам человека. Невыполнение позитивных обязательств повлечет за собой наступление международной ответственности, как, например, в деле Лопес Остра против Испании, когда государство было привлечено к ответственности в результате невыполнения своих обязательств по защите жителей от негативного воздействия окружающей среды, связанных с деятельностью перерабатывающего предприятия, расположенного возле их дома. Именно поэтому государствам следует предпринимать дополнительные шаги по защите от нарушений со стороны предприятий, которые контролируются ими или находятся в их собственности. Следует отметить, что государства несут ответственность и за предприятия, которые пользуются их поддержкой. В связи с этим представляется рациональным включить положение о соблюдении прав человека предприятиями в случае заключения с ними коммерческих сделок.
Таким образом, немецкая доктрина «Drittwirkung effect» оказала значительное влияние на современное международное право в области международного бизнеса и частноправовых отношений между негосударственными субъектами. Она стала успешно применяться Европейским судом по правам человека, а также нашла своё отражение в положениях международном «мягком» праве.
Список используемой литературы
1. Совет по правам человека. «Защищать, соблюдать и восстанавливать в правах: Основные положения, касающиеся бизнеса и прав человека». Доклад Специального представителя Генерального секретаря по вопросу о правах человека и транснациональных корпорациях, и других предприятиях Джона Рагги UN Doc. A/HRC/8/5 (7 April 2008).
2. Совет по правам человека. Руководящие принципы предпринимательской деятельности в аспекте прав человека: осуществление рамок Организации Объединенных Наций, касающихся "защиты, соблюдения и средств правовой защиты" Доклад Специального представителя Генерального секретаря по вопросу о правах человека и транснациональных корпорациях и других предприятиях, Джона Рагги UN Doc. A/HRC/17/31 (21 March 2011).
3. Беллинг, Детлев В. Действие основных прав между частными лицами/ Детлев В. Беллинг, Антье Херольд, Марек Кнайс/ перевод А. В. Филипповой. Lex Russia, № 2 (Том XCIX) Февраль 2015, с. 26-31
4. Кешнер М.В. Международная ответственность государств за нарушения обязательств в сфере защиты прав человека. Учебник. — М.: Российский университет дружбы народов, 2016. — 343 с.
5. Clapham, Andrew. Human Rights in the Private Sphere. Oxford: Clarendon Press/New York: Oxford University Press, 1993. Pp. xxxvii, 373.
6. Drzemczewski, Andrew. The European Human Rights Convention and Relations between Private Parties. Netherlands International Law Journal, Volume 26, Issue 2 August 1979, pp. 163-181.
7. Engle, Eric. Third Party Effect of Fundamental Rights (Drittwirkung) // Hanse Law Review (HanseLR) Vol. 5 No. 2 December 2009. P. 165
8. Starmer K. Positive Obligations Under the Convention/ K. Starmer// Understanding Human Rights Principles / editors J. Jowell, J. Cooper - Oxford, Hart Publishing, 2001 - 201 p.
9. Sveinsdottir U. E. The European Court of Human Rights and its impact on the duty of Private Actors to respect human rights: diss. ... L.L.M. / U. E. Sveinsdottir. - Vienna, 2017
10. Case of Lopez Ostra v. Spain, 9/12/1994, ECHR
11. Case of Fadeyeva v. Russia, 30/11/2005, ECHR
12. Case of X and Y v. the Netherlands, 26/03/1985, ECHR
13. Case of M.C. v. Bulgaria, 4/12/2003, ECHR
14. Case of August v. the United Kingdom, 21/01/2003, ECHR
15. Сайт русской службы BBC [Электронный ресурс] -URL: https://www.bbc.com/russian/news-50121233 (дата обращения 14.11.2019)
16. Сайт глобальной медиа-организации Fortune [Электронный ресурс] -URL: https://fortune.com/global500/2019/ (дата обращения 14.11.2019)
17. Сайт глобального договора ООН [Электронный ресурс] - URL: https://www.unglobalcompact.org/ (Дата обращения:14.11.2019)
18. Сайт нефтяной компании ЛУКОЙЛ [Электронный ресурс] -URL: http://www.lukoil.ru/ (дата обращения 14.11.2019).
