CC BY
132
Добросовестность как принцип гражданского права Good faith as a principle of civil law
Арсанукаев Т.Д.
студент
4 курс, факультет «Юридический» Южный федеральный университет Россия, г. Ростов-на-Дону
Arsanukaev T. D.
student
4th year, faculty of law» southern federal University Russia, Rostov-on-don
Аннотация.
Статья посвящена проблемам, возникающим при толковании норм гражданского права, а также восполнении правовых пробелов в гражданском законодательстве. В статье автор доказывает, что добросовестность следует рассматривать как необходимость оправдывать оказанное доверие, не использовать чужое заблуждение или непонимание, а также руководствоваться идеями справедливости и разумности при установлении, осуществлении субъективных гражданских прав и исполнении обязанностей, а также после их прекращения. Разрешается вопрос о том, как соотносятся друг с другом идеи добросовестности, справедливости и разумности. А именно, делается вывод о том, что разумность и справедливость являются элементами добросовестности.
Annotation.
The article is devoted to the problems arising in the interpretation of the norms of civil law, as well as filling legal gaps in civil legislation. In the article, the author proves that good faith should be considered as the need to justify the trust placed, not to use someone else's delusion or misunderstanding, and also to be guided by the ideas of justice and rationality when establishing, exercising subjective civil rights and fulfilling duties, as well as after their termination. The question of how the ideas of conscientiousness, justice and rationality relate to each other is resolved. Namely, it is concluded that reasonableness and fairness are elements of good faith.
Ключевые слова: принцип добросовестности, принцип справедливости, принцип разумности, обязательство, потребитель, продавец, злоупотребление правом.
Key words: principle of good faith, principle of justice, principle of rationality, obligation, consumer, seller, abuse of law.
Системное реформирование российского гражданского законодательства демонстрирует акцент законодателя на добросовестности участников гражданского оборота и повышении уровня ответственности субъектов. Ранее требование добросовестности было изложено в п. 2 ст. 6 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ). В настоящее время Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. № 302-Ф3 «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [6] дополнил основные начала гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ) указанием на то, что «никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения» [2], и внес изменения в ст. 10, уточнив пределы осуществления гражданских прав и злоупотребления правом. Это позволяет говорить о законодательном закреплении принципа добросовестности как общего принципа гражданского права.
Сам принцип добросовестности, как известно, является краеугольным камнем всей цивилистики и без его правильного понимания невозможно полноценное уяснение сути большинства норм гражданского права, поскольку толкование той или иной нормы - это ее виденье через призму идей, заключенных в основных началах гражданского права, одним из которых является добросовестность.
Сложность же раскрытия самого понятия добросовестность объясняется его объемностью. Последнее обосновывается тем, что идея доброй совести используется для разрешения самых разных вопросов, возникающих в сфере имущественных и личных неимущественных отношений. В силу этого весьма проблематичным остается и нахождение некого общего знаменателя у тех норм гражданского права, которые воплощают в себе начало добросовестности.
Именно в силу сказанного выше вопрос о содержании принципа добросовестности, о его понятии до сих пор остается не решенным в рамках отечественной цивилистики. В данной статье мною будет предпринята попытка раскрыть содержание принципа добросовестности, его понятия.
Отмечу, что рассматриваемая в данной работе проблема уже давно разрабатывается специалистами гражданского права, среди которых можно встретить и корифеев советской и российской цивилистики. Начать, думаю, стоит с рассмотрения позиции известного ученого С. Сарбаш.
По мнению С. Сарбаш, отраслевой принцип добросовестности имеет весьма огромное значение для обязательственного права. Ученый придерживался мнения, согласно которому принцип добросовестности по своему содержанию и принцип справедливости в гражданском праве. Такой вывод можно сделать на основе следующей выдержки одной из научных работ Сарбаш: «Общее требование добросовестного поведения дает юридический инструментарий правоприменителю, который, обнаружив несправедливость в конкретном казусе, при отсутствии конкретной нормы для его разрешения может обратиться к генеральному положению».
Вопрос о содержании принципа добросовестности в свое время также освещал и известный цивилист Новицкий. В отличие от Сарбаш, Новицкий рассматривал руководящее начало добросовестности не как нечто, совпадающее по своему содержанию с общеотраслевой идеей справедливости, а как нравственно-этический принцип, устанавливающий при внедрении новых и толковании существующих норм необходимость учитывать нормы морали и нравственности и исходить из них при непосредственном применении данного принципа в случаях, не урегулированных законом. Также в понятие добросовестность Новицкий вкладывал и знание о контрагенте и его интересах, знание, связанное с известным доброжелательством.
Несколько иная позиция была у Агаркова, указывавшего на то, что начало доброй совести, введенное в надлежащие рамки, означат не что иное, как честность в отношениях между людьми. По мнению Агаркова, добросовестность строится на доверии, которое оказывается контрагентам по отношению друг к другу и на его оправдании. Начало доброй совести при этом, как считает ученый, означает недопущение прямого или косвенного обмана, использования чужого заблуждения или непонимания.
Некоторые ученые также считают, что содержание принципа добросовестности составляет запрет на причинение вреда другим участникам гражданских правоотношений при осуществлении субъективных гражданских прав, а также минимизация необходимости содействия. Сразу хотелось бы отметить, что сторонники данной позиции, как видно, что действия, не воплощающие в себе меру юридически возможного или меру юридически необходимого поведения, не должны оцениваться с точки зрения их добросовестности.
Известный же ученый Розенберг считал, что под добросовестностью, как руководящим началом, необходимо понимать необходимость предоставления достоверных сведений о себе и о юридическом лице, от имени и в интересах которого выступает представитель; предоставление достоверной информации о товаре, являющемся предметом сделки; поставка товара, свободного от прав и притязаний третьих лиц; осуществление своих прав без нарушения охраняемых законом интересов других лиц; соблюдение правил деловой этики; принятие мер для надлежащего исполнения договорных условий.
По мнению Лукъяненко, принцип добросовестности необходимо рассматривать как идею, в основе которой лежат два элемента: объективный и субъективный. Содержание объективного элемента данного
принципа составляет необходимость для контрагентов соблюдать все предписания и требования, заключенные в законе и договоре при исполнении обязательства. Суть субъективного элемента Лукъяненко видит в соблюдении прав и законных интересов других участников правоотношения при использовании субъектом своих прав. Лукъяненко, исходя из всего этого, дает следующую дефиницию понятию добросовестность. В частности, под ней подразумевает необходимость делать все возможное с целью взаимного облегчения исполнения обязательства и необходимость избегать всего, что можно сделать его невыполнимым; необходимость предоставлять информацию о выполнении действия, связанных с исполнением договора. Весьма интересной мне представляется точка зрения Богдановой. Под добросовестностью она понимает совокупность представлений о нравственных нормах, которые должны придерживаться контрагенты. Ее позиция может показаться весьма схожей с позицией Новицкого, но в то же время она сильно отличается от последней: «Добросовестность -сложившаяся в обществе и признанная законом, обычаями, судебной практикой система представлений о нравственности поведения сторон при приобретении, осуществлении, защите субъективных гражданских прав, а также при исполнении обязанностей».
Весьма специфичной в то же время я считаю и представления о том, что добросовестность необходимо раскрывать через идеи справедливости и разумности. Так, например, Федин И.Г. считает, что разумность и справедливость необходимо рассматривать как элементы добросовестности. Его позицию разделяют многие другие ученые-цивилисты. Например, Лукъяненко, о которой уже было упомянуто в данной статье, считает, что понятие разумность не имеет самостоятельного значения. Как считает Р. Гуд, понятие добросовестность необходимо раскрывать через понятие справедливость. Сторонники такого способа раскрытия содержания понятия добросовестность в основном объясняют его верность следующим образом: Справедливость - есть порождение трансцендентальных начал совести и добра и складывается под влиянием чувства права и утверждающихся на его основе правовых принципов».
По мнению известного ученого Новиковой Т.В., добросовестность имеет два смысла - субъективный и объективный. Добросовестность в субъективном смысле подразумевает знание о чем-либо. В данном случае речь идет об истинной и обоснованной ошибке. Добросовестность же в объективном смысле, по мнению Новиковой, необходимо понимать, как добропорядочность. Последняя рассматривается ученой как совокупность достойных, принятых в обществе, но не доросших по своей силе до источников права норм и правил поведения. При этом Новикова считает, что добропорядочность выступает в роли этакого моста между моралью и правом.
На мой взгляд, наиболее верными являются те из приведенных точек зрения, в соответствии с которыми добросовестность, рассматриваемая в роли принципа обязательственного права, необходимо понимать, как: необходимость соблюдения участниками обязательственных отношений достойных, принятых в обществе правил поведения, не доросших по своей силе до источников права; запрет на ущемление прав и законных интересов других лиц при осуществлении субъективных гражданских прав. Свое согласие с позицией Новиковой, Новицкого, а также позицией Богданова я могу обосновать следующим образом. А именно, принцип добросовестности является нравственно-этическим принципом и в основе большинства норм-правил, в которых данный принцип находит свое непосредственное воплощение, лежат мысли и идеи, основанные именно на нравственных устоях. Ярким тому доказательством служат положения ст. 307 ГК РФ, которыми предусмотрена обязанность сторон обязательства оказывать друг другу необходимое содействие. Здесь также можно упомянуть и о действующем в ГК РФ запрете умышленно вводить контрагента по договору в заблуждение при его заключении, а также запрет контрагенту использовать неблагоприятные обстоятельства, в силу которых другая сторона договора была вынуждена его заключить. При этом важно учесть, что у Новиковой речь идет о правилах, которые в законе не закреплены, Богданов же исходит из того, что некоторые положения гражданского
законодательства являются воплощением принципа добросовестности. Считаю, что предпочтение здесь стоит отдать Богданову, поскольку верность его представлений напрямую подтверждается приведенными выше примерами из гражданского законодательства.
Сразу отмечу, что позиции других ученых, освещенные в рамках данной статьи, нельзя признать ошибочными в той части, в которой они признают необходимость предоставления той или иной информации, связанной с обязательствами, проявлением рассматриваемого принципа. Но все же добросовестность не может основываться лишь на обязанности предоставлять определенную информацию, поскольку то же самое содействие, о котором упоминается в ст. 307 ГК РФ и которое является принципом обязательственного права, основанным на начале добросовестности, подразумевает под собой не только информационное обеспечение деятельности своего контрагенту, но и совершение иных действий, необходимых для достижения цели обязательства. В подтверждение сказанного можно сослаться на положения ст. 750 ГК РФ, которыми предусмотрена обязанность для сторон договора подряда принять все зависящие от них разумные меры по устранению препятствий, возникающих при строительстве.
Что же касается позиции Бондаренко, то, как видно, он исходит прежде всего из того, что добросовестность проявляется в запрете злоупотреблять субъективными гражданскими правами. И с такой точкой зрения нельзя не согласиться, поскольку в ст. 10 ГК РФ, положения которой и предусматривают соответствующий запрет на злоупотребление мерой юридически возможного поведения, дается указание на то, что добросовестность действий участников гражданских правоотношений презюмируется.
Также я хотел бы уделить особое внимание соотношению принципов добросовестности, разумности и справедливости. А именно, я хотел бы пояснить, почему руководящее начало добросовестности является общим для идей справедливости и разумности, являющихся продолжением принципа добросовестности. По моему мнению, разумность и справедливость являются элементами добросовестности. Данную свою позицию я основываю на следующем.
Основная идея принципа разумности заключается в необходимости выбора участниками гражданских правоотношений наиболее оптимальной модели поведения для достижения целей возникшего обязательства, определяемой на основе сбалансированности учета интересов граждан, общества и государства. Принцип разумности, как и принцип добросовестности, предъявляет определенные требования к осуществлению прав и исполнению обязанностей и к действиям, которые не представляют собой воплощение субъективных прав или юридических обязанностей, существующих в рамках обязательства. При этом идея разумности также воплощает в себе нравственно-этические идеалы, признанные в обществе, поскольку она основана на ожидании стороны обязательства того, что ее контрагент будет действовать рационально, то есть изберет наиболее оптимальный способ достижения цели возникшего обязательства и примет при необходимости соответствующие к тому меры.
Что же касается связи идеи справедливости и принципа добросовестности, то здесь опять же следует прежде всего обратить внимание на сходство данных руководящих начал гражданского права. А именно, совпадение идеи справедливости и идеи добросовестности объясняется тем, что справедливость основывается на признанных в обществе моделях поведения, сконструированных из норм морали и нравственности.
Начало же доброй совести служит проводником морали в правовую действительность, складывающуюся в области гражданских правоотношений. Из этого следует, что любой принцип, основанный на необходимости руководствоваться сложившимися в обществе представлениями о должном поведении, необходимо рассматривать как продолжение идеи добросовестности, его частное проявление.
Доказательством верности раскрытой выше позиции могут служить положения законодательства о защите прав потребителя, служащие для обеспечения дополнительных гарантий защиты прав и законных
интересов слабой стороны (потребителя) отношений, складывающихся по поводу продажи товаров, оказания услуг и выполнения работ. Очевидно, что обеспечение защиты прав и законных интересов более слабой стороны путем предоставления ей определенных дополнительных гарантий является воплощением идеи справедливости, поскольку отступает от начала формального равенства для устранения тех рисков, которые кроются не в юридически, но в фактически неравном положении потребителя и продавца. В то же время неравенство фактических возможностей всегда выступает в роли этакой благодатной почвы для недобросовестного поведения более сильной стороны отношения, которая не преминет воспользоваться слабостью своего контрагента в своих интересах.
Сразу отмечу, что хотя разумность и справедливость и лежат в основе добросовестности, они не могут в полной мере раскрыть ее суть, поэтому необходимо в данном случае руководствоваться позицией Агаркова, приведенной ранее, в соответствии с которой начало доброй совести основывается на оправдании доверия и недопустимости прямого или косвенного обмана.
Таким образом, исходя из всего, сказанного выше, я могу сделать вывод о том, что принцип добросовестности представляет собой идею о необходимости соблюдения достойных, принятых в обществе правил поведения, как не доросших по своей силе до источников права (аналогия права), так и тех, которые легли в основу положений гражданского законодательства. При этом для правильного понимания сути принципа, рассматриваемого в рамках данной статьи, важно учитывать, что идеи о справедливости и разумности, а также идеи об оправдании оказанного доверия, а также запрете использовать заблуждение или непонимание стороны обязательства в своих интересах являются его составными элементами.
Список используемой литературы:
1. Goode R. The Concept of «Good Faith» in English law. URL: http://www.cnr.it/CRDCS/goode.htmj.
2. Агарков М. М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Избранные груды по гражданскому праву. - В 2 т. - Т. 2. - М., 2002. - С. 517.
3. Белов В. Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права // Законодательство. - 1998. - № 8. - С. 46-53.
4. Богданов Е.В. Категория «добросовестности» в гражданском праве // Российская юстиция. - 1999.- № 9. -С. 10-15.
5. Лукьяненко М. Ф. Оценочные понятия гражданского права: разумность, добросовестность, существенность. Монография. - М.: Статут, 2010. С. 489
6. Новикова Т. В. Понятие добросовестности в российском гражданском праве : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.03. — Краснодар, 2008. С. 385
7. Новицкий И. Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права // Вестник гражданского права - 2006. - № 6 -С. 65.
8. Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров (комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров). - М.: Статут, 2003. - С. 277.
9. Сарбаш С. Исполнение обязательств // Хозяйство и право. - 2009. - № 3. - С. 23-28.
10. Федин Илья Геннадьевич Соотношение добросовестности с категориями «Разумность» и «Справедливость» // Философия права. 2017. №4. - С. 22-29.
