CC BY
119
20. Куницын, Л. В. О мерах по отвращению неправосудия по русскому законодательству. — Харьков: Унив. тип., 1859. — 55 с.
21. Мейер, А. И. Русское гражданское право: По изд. 1902 г.: В 2 т. — Т. 1. — 290 с.; Т. 2. — 455 с. — М.: Статут, 1997.
22. Морошкин, Ф. Ё. О постепенном образовании законодательств. — М.: Университетская типография, 1832. — 160 с.
23. Неволин, К. Л. История Российских гражданских законов: Введение и книга первая о союзах семейственных: По изд. 1857 г. — М.: Статут, 2005. — 590 с.
24. Неволин, К. Л. Энциклопедия законоведения: По изд. 1839 г. — СПб.: СПбГУ, 1997. — 400 с.
25. Нижник, Н. С. Правовое регулирование семейно-брачных отношений в русской истории. — СПб: Юридический центр пресс, 2006. — 272 с.
26. Оршанский, И. Г. Исследования по русскому праву, обычному и брачному. — СПб.: Тип.
А. Е. Ландау, 1879. — 455 с.
27. Пахман, С. В. О судебных доказательствах по древнему русскому праву, преимущественно гражданскому в историческом их развитии. — М.: Унив. тип., 1851. — 224 с.
28. Победоносцев, К. П. Курс гражданского права: Права семейственные, наследственные и завещательные. — Ч. 2. — М.: Статут, 2003. — 639 с.
29. Покровский, Г. Ф. Рассуждение о происхождении, постепенном ходе и некоторых чертах гражданских законов. — М.: Универ. тип., 1817. — 20 с.
30. Станиславский. Л. Г. О ходе законоведения в России и о результатах современного его направления. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1853. — 110 с.
31. Терлаич, Г. И. Краткое руководство к систематическому познанию гражданского частного права России: В 2 ч. — Ч. 1. — 114 с.; Ч. 2. — 244 с. — СПб.: При Императорской Академии Наук, 1810.
32. Цветаев, Ё. Л. Начертание теории законов. — М.: Университетская типография, 1816. — 377 с.
33. Шершеневич, Г. Ф. Наука гражданского права в России: По изд. 1893 г. — М.: Статут, 2003. — 250 с.
УДК 340.13 К.Е. Коваленко*
О некоторых особенностях общих принципов права
В статье рассматриваются понятия «разумность», «добросовестность», «справедливость» как принципы права, определяется значение данных категории для современного права. На основании анализа действующего законодательства, доктринальных источников, доказывается, что и разумность в настоящее время — не только отраслевой принцип права. Статья содержит анализ природы категории «разумность» как масштаба оценки поведения субъектов права.
Ключевые слова: принципы права, разумность, добросовестность, справедливость.
X.E. Kovalenko*. Some features of law principles. In the article the notion of reasonableness, good faith, justice as law principles are scrutinized, it significance for contemporary private law of the Russian Federation is defined. Basing on the analysis of legislation in force, theoretical works and jurisprudence, the fact that reasonableness are not just law principles nowadays is proven. The article analyzes the nature of the category of «reasonableness» as a rating scale behavior of the subjects of law.
Keywords: law principles; reasonableness, good faith, justice.
Система принципов права должна определять содержание материального и процессуального права, призвана обеспечить единообразную практику применения. Некоторые ученые полагают необходимым отнести к принципам гражданского, а также уголовного процесса не только те, которые прямо закреплены в действующем законодательстве, но и те положения, которые напрямую не закреплены, но положены в основу процессуальной деятельности. Как справедливо отмечал еще дореволюционный ученый-процессуалист С.В. Познышев, «принципы сначала проникали в судебную практику, укреплялись в ней, а затем находили себе более или менее отчетливое выражение в
* Коваленко, Ксения Евгеньевна, магистр юриспруденции, аспирант кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Алтайского государственного университета. Адрес для связи: 656056, г.Барнаул, ул. Интернациональная 11-6. E-mail: [email protected]. Телефон: 89831710186
* Kovalenko, Xeniya Eugenievna, magister of jurisprudence, postgraduate, the theory and history of State and law department, Altai state university. E-mail: [email protected]. Tel.: 89831710186/
Статья поступила в редакцию 5 декабря 2011 года.
© Коваленко К.Е., 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
Теория и история государства и права
законодательстве» [10, с. 13]. Также следует признать, что общественные отношения более динамичны, изменчивы, нежели регулирующие их нормы права. Законодатель иногда не в состоянии регламентировать, урегулировать все возникающие и развивающиеся в обществе отношения. На помощь приходят основополагающие идеи. Принципы, как закрепленные в действующем законодательстве, так и вытекающие из ее анализа, призваны оградить личность от произвола и беззакония. Важно, чтобы они образовывали взаимосвязанную, взаимосогласованную систему, независимо от нормативного закрепления. Только в этом случае принципы смогут реализовать свое практическое назначение [12, с. 36—40].
Как справедливо отмечает Антаун Гапон, закон может служить фундаментом юридической системы, право обретет лаконичность только при условии, что будет понимать себя не только в форме норм, но в равной мере и в форме принципов [3, с. 42].
Ученые практически единодушны в общей характеристике правовых принципов, отмечая, что это не результат субъективного усмотрения законодателей, а объективно присущие праву качества. Однако когда дело доходит до установления конкретного перечня общеправовых принципов, то каждый автор имеет здесь собственное мнение.
С.С. Алексеев выделяет принципы законности, справедливости, юридического равенства (всеобщности правосубъектности), социальной свободы, социального, гражданского долга (дисциплины), объективной истины, ответственности за вину [1].
В.К. Бабаев видит в праве генеральные принципы справедливости и свободы, которые получают свое развитие в иных принципах права: демократизма в формировании и реализации права, законности, национального равноправия, гуманизма, равенства граждан перед законом, взаимной ответственности государства и личности [14, с. 225].
По мнению В.Н. Синюкова, российскому праву свойственны принципы народовластия, верховенства права, федерализма в устройстве государства и строении правовой системы, юридического равенства граждан перед законом, политического, идеологического и экономического плюрализма, гуманизма, незыблемости и неотчуждаемости прав человека, законности, справедливости, ответственности за вину [13, с. 83—91].
Еще один перечень правовых принципов предложен О.И. Цыбулевской. Это социальная справедливость, равноправие граждан, единство прав и обязанностей, гуманизм, сочетание убеждения и принуждения в праве, демократизм [15].
Гражданский кодекс РФ закрепляет презумпцию разумности действий и добросовестности участников гражданских правоотношений в случае, если закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли данные права разумно и добросовестно.
В Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, подготовленной на основании Указа Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации», отмечается, что «развитие экономики и становление гражданского общества требуют использовать все возможные меры и средства гражданского законодательства, чтобы обеспечить добросовестное и надлежащее осуществление гражданских прав и исполнение гражданских обязанностей». С этой целью предлагается введение в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права. Показательно, что его введение имеет целью укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования.
Кроме того, добросовестность и разумность вместе со справедливостью выступают в качестве требований, в соответствии с которыми применяется аналогия права при наличии пробела в гражданском законодательстве. Сказанное позволяет заключить, что любые участники гражданско-правовых отношений при осуществлении ими своих прав и исполнении обязанностей должны априори действовать добросовестно и разумно. «Добросовестность, разумность и справедливость
— принципы гражданского права. Поступая недобросовестно, неразумно и (или) несправедливо, лицо ставит себя вне гражданского права, а значит, не вправе рассчитывать на гражданско-правовую и законодательную защиту» [2, с. 49—52].
Справедливость как категория лежит в сфере морали. Правда, по этому поводу среди ученых имеются разногласия. В.С. Нерсесянц пишет: «Справедливость — сущностное свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (моральная, нравственная, религиозная и т.д.)» [8, с. 44]. Как известно, в Древней Греции и Древнем Риме понятия «право» и «справедливость» практически отождествлялись, что позволяет говорить о том, что право и не мыслилось несправедливым или в отрыве от справедливости. Более того, эти понятия были синонимичны. В.А. Четвернин утверждает, что Аристотель объясняет не право через справедливость, а, наоборот, справедливость через право [16, с. 54]. Напротив, О.В. Мартышин считает, что «справедливость — моральная категория, которая распространяется на всю область общественных и личных отношений, в том числе, разумеется, и на правовые отношения и право. Справедливость — это критерий оценки, отношения к праву. Ее можно было бы характеризовать так же, как принцип или идеал права» [7, с. 5—14]. Далее О.В. Мартышин пишет, что «то же самое относится и к другим категориям оценки
права, таким как ясность, точность, непротиворечивость. Все это — неюридические категории, но теория государства и права широко ими пользуется, как многими другими понятиями логики, морали, философии, других общественных и не только общественных наук» [7].
Добросовестность, справедливость и разумность являются оценочными понятиями, позволяющими участникам гражданского оборота регулировать свои взаимоотношения, а суду — решать спор с учетом конкретной ситуации. Как писал И.Б. Новицкий, «учет в правоприменительной деятельности принципа добросовестности означает необходимость поиска компромисса между интересами всех участников того или иного правоотношения, а также их соотнесение с интересами общества в целом. Как объективное по отношению к субъектам права требование “добрая совесть” может предполагать оценку поведения участников гражданского оборота с точки зрения существующих в данном обществе представлений о честности, порядочности и других моральных ценностях и учитываться при принятии судом решения» [9, с. 124—181].
Использование оценочных понятий как положительное явление в законодательстве разделяется не всеми учеными. В частности, в начале XX в. негативное отношение к этому было выражено И.А. Покровским. Он полагал, что включение таких норм в законодательство — «прием, конечно, соблазнительный, но представляющий не разрешение проблемы, а уклонение от нее. Проблема остается проблемой, но только она перелагается на плечи отдельных судей. Но, конечно, никакой судья не располагает теми материалами и теми средствами для надлежащего разрешения вопроса, которыми может располагать законодатель. Равным образом никакое решение отдельного судьи, как бы удачно оно ни оказалось, не будет иметь того авторитета, каким обладала бы норма, установленная законом» [11, с. 103—104]. Соглашаясь со справедливостью приведенных аргументов, все же следует отметить, что без использования таких оценочных категорий как добросовестность, справедливость, разумность — регулировать гражданские, уголовные, административные правоотношения будет весьма затруднительно.
Добросовестность и разумность устанавливаются в ряде норм в качестве критериев правомерности осуществления действий. Требуется это в ситуациях, когда имеет место «нецелесообразность, а во многих случаях невозможность нормативного закрепления точных границ субъективных прав и обязанностей участников гражданских правоотношений». В таких случаях определяется «плавающая» мера дозволенного или должного поведения [5, с. 120]. Например, моральный вред носит неимущественный характер, и оценить его по конкретным объективным критериям нельзя. Поэтому ст. 1101 Гражданского кодекса РФ предписывает при определении размера компенсации морального вреда учитывать требования разумности и справедливости.
В соответствии с п. 3 ст. 18 ФЗ от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ «О связи», «если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, цены на услуги присоединения и услуги по пропуску трафика определяются оператором связи самостоятельно, исходя из требований разумности и добросовестности». Подобное указание, излишне не ущемляя свободу осуществления предпринимательской деятельности операторов связи, в то же время оставляет возможность потребителям услуг связи защитить свои интересы, если оператор связи будет злоупотреблять своим правом установления тарифов. Рассматриваемое положение Федерального закона о связи перекликается с положениями ст. 428 Гражданского кодекса РФ о договоре присоединения. Договоры с операторами связи обычно заключаются путем присоединения клиента к договору. Условия же, в т.ч. и цену, устанавливает оператор. Пункт 2 ст. 428 Гражданского кодекса РФ предусматривает, что присоединившаяся к договору сторона вправе потребовать расторжения или изменения договора, если договор присоединения хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств, либо содержит другие, явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она, исходя из своих разумно понимаемых интересов, не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора.
Как видно, в данной ситуации не только оценивается разумность действий стороны, предлагающей определенные условия, но и вводится понятие «разумно понимаемых интересов» присоединившейся стороны. В данном случае речь идет об оценке критерия разумности с точки зрения конкретного субъекта.
Данный пример показывает, что в ряде случаев критерии разумности и добросовестности должны использоваться в сочетании, поскольку, к примеру, для оператора связи, разумным будет считаться стремление к получению максимальной прибыли и соответственно к повышению цен на оказываемые услуги. Однако с точки зрения добросовестности такие действия могут получить негативную оценку.
Границей разумности является действие, учитывающее интересы обеих сторон: как действующего субъекта, так и того, в чьих интересах установлено требование разумности. Действие, которое менее эффективно для другого лица, чем разумное, является неправомерным. Если пределы
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Теория и история государства и права
права или обязанности, осуществление которых причиняет вред другой стороне правоотношений, четко сформулированы в законе, вопрос о границе разрешения причинять вред не возникает. Иначе обстоит дело в тех случаях, когда граница этих действий не установлена [12].
Рассмотрим пример, демонстрирующий исключение ответственности за ограничение права участника уголовного судопроизводства, допускаемый в соответствии с разумной границей.
Ст. 25 Конституции РФ закрепляет: «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения».
Однако в интересах общества и государства для раскрытия преступления, установления и изобличения виновных лиц возможно проникновение в жилище, в т.ч. и при отсутствии согласия проживающих там лиц.
Требование разумности предусматривает, что такое проникновение должно минимизировать негативные последствия от вреда, который им может быть причинен лицу, у которого проводится, например, обыск и выемка. В частности, следователь должен принять меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные при обыске и выемке обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и (или) семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц (ч. 7 ст. 182 УПК РФ); при обыске не должно допускаться не вызываемое необходимостью повреждение имущества (ч. 3 ст. 161 УПК РФ).
Справедливая граница разумности, так же как и точные границы моделей поведения, устанавливает границу юридического (запрещенного) вреда. Если вред причиняется действиями, хотя и причиняющими фактический вред, но находящимися со справедливой стороны от этой границы, такие действия являются правомерными. Отрицательные для субъекта правовые последствия влекут лишь юридически вредные действия. Поэтому при исследовании конкретных действий выясняется их юридическая вредность [12].
Таким образом, свобода судейского усмотрения не должна быть беспредельной. Она должна предполагать зону правомерных возможностей, и эта зона должна быть очерчена границей, хотя бы и не жесткой, а всего лишь ориентирующей. Такой ориентирующей границей в праве являются, на наш взгляд, принципы добросовестности, разумности и справедливости, поскольку они представляют собой сбалансированную границу интересов участников и целей судопроизводства. Они выступают в качестве границы правомерности, которой законодатель обозначил предел свободы судейского усмотрения. Поэтому принимаемые судьей решения будут правомерны только в рамках границ этой зоны. Решение, выходящее за границу разумности, добросовестности и справедливости, а значит, и противоречащее ограничениям, налагаемым на судейское усмотрение, с формальной точки зрения уже неправомерно и подлежит отмене.
Список литературы
1. Алексеев, С. С. Общая теория права. — М., 1989. — 410 с.
2. Белов, А. А. Добросовестность, разумность и справедливость как принципы гражданского права // Законодательство. — 1998. — № 8. — С. 49—52.
3. Гарапон, А. Хранитель обещаний: суд и демократия. — М., 2004. — С. 42.
4. Грибанов, В. П. Принципы осуществления гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. — М., 2000. — С. 35—66.
5. Емельянов, В. И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами.
— М., 2002. - С. 120.
6. Калмыков, Ю. X. Принципы советского гражданского права // Правоведение. — 1980. — № 3. — С. 71.
7. Мартышин, О. В. Проблема ценностей в теории государства и права // Государство и право.
— 2004. — № 10. — С. 5—14.
8. Нерсесянц, В. С. Философия права. — М., 2008. — С. 44.
9. Новицкий, И. Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права // Вестник гражданского права. — 2006. — № 6. — С. 124—181.
10. Познышев, С. В. Элементарный учебник русского уголовного процесса. — М., 1913. — С. 13.
11. Покровский, И. А. Основные проблемы гражданского права. — М., 1998. — С. 103—104.
12. Рябцева, Е. В. Принцип разумности как основа уголовно-процессуальной деятельности // Российская юстиция. — 2011 — № 1. — С. 36—40.
13. Синюков, Н. В. Принципы механизма регионального правотворчества // Актуальные проблемы современной юридической науки и практики : межвузовский сборник научных трудов.
— Вып. 4. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2010. — С. 83—91.
14. Теория государства и права / под ред. В.К. Бабаева. — М.: Юристъ, 2003. — С. 225.
15. Цыбулевская, О. И. Нравственные основания современного российского права : автореф. дис. ... докт. юрид. наук / Цыбулевская О.И.; Сарат. Гос. академ. права. — Саратов. 2004. — 58 с.
16. Четвернин, В. А. Понятие права и государства. Введение в курс теории государства и права.
— М., 1997. — С. 54.
