CC BY
32УДК 347.1
Кирина Екатерина Олеговна Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина
(МГЮА) Институт частного права Россия, Москва k-kirina@bk.ru Kirina Ekaterina Olegovna Kutafin Moscow State Law University (MSAL)
Private law institute Russia, Moscow
ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ КАК ОДНО ИЗ ОСНОВНЫХ НАЧАЛ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ: ДОГМАТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПОНИМАНИЯ Аннотация: в статье рассматривается вопрос понятия добросовестности в гражданском праве в субъективном и объективном смыслах; вопрос об особенностях содержания понятия добросовестности, выработанного судебной практикой; а также о роли законодательного закрепления добросовестности в качестве принципа гражданского права.
Ключевые слова: добросовестность, гражданское право, принцип права, общие начала гражданского права, цивилистика.
CONSCIENTIOUSNESS AS ONE OF THE BASIC PRINCIPLES IN CIVIL LAW: DOGMATIC FOUNDATIONS FOR UNDERSTANDING Annotation: the article addresses the issue of the concept of good faith in civil law in a subjective and objective sense; the question of the peculiarities of the content of the concept of good faith, developed by judicial practice; and also about the role of legislative recognition of good faith as a principle of civil law.
Key words: conscientiousness, civil law, principle of law, common principles of civil law, civil law.
Введение Федеральным законом от 30.12.2012 N 302-ФЗ принципа добросовестности, закрепленного в ГК РФ в ст.1 и вступившего в силу 1 марта 2013 года, несмотря на прошествие 6 лет и сейчас вызывает дискуссионные вопросы, как среди теоретиков, ученых, так и у практикующих юристов, судей.
Что есть добросовестность в современной цивилистике, и необходимо ли было законодательное закрепление данного принципа в ГК РФ? Каково понимание добросовестности судьями РФ?
В обыденном понимании «добросовестный» значит «честный, правдивый, старательно исполняющий свои обязанности». А «совесть» есть чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими, другими словами «добросовестность» - это морально-этическая категория, которая является относительной и понимается субъектами по-разному в зависимости от мировоззрения и уровня культуры, образования и воспитания каждого отдельно взятого лица. Тогда назревает вопрос о значимости и необходимости закрепления этой категории в гражданско-правовой норме, ведь закон стремится к конкретным понятиям, используемых для урегулирования определенного круга общественных отношений, максимально определяя их значение. На данном этапе законодатель не разъяснил содержание понятия «добросовестность», предоставив это право субъектам, применяющим нормы права, и прежде всего суду. И как верно было подмечено профессором С.В. Сарбашом, «единственным доктором в случае неточности или неясности закона является судья, а ассистентом у него выступает доктрина, которая и подает ему необходимые инструменты для решения конкретной задачи» [7].
Верховный Суд РФ в своем Постановлении Пленума от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» указал: «Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу
пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное», также отметив, что «поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ)». Тем самым можно сделать вывод о том, насколько велико судейское усмотрение при разрешении конкретного спора. И здесь нельзя не вспомнить слова профессора И.А. Покровского: «Мы попадаем на наклонную плоскость, по которой неизбежно докатимся до полного судейского контроля над всей областью оборота с точки зрения совершенно субъективных и произвольных представлений о «справедливости», «социальном идеале» [6, с .262].
Возвращаясь к вопросу о необходимости закрепления «добросовестности» в качестве одного из основных начал гражданского законодательства, стоит отметить её масштабность, так как она пронизывает всё гражданское право. Более того, в нашем законодательстве нет норм, которые бы были применимы и универсальны на все случаи жизни.
Теоретическое обоснование принципа «доброй совести» наиболее полно описал И.Б.Новицкий, раскрыв объективный и субъективный смыслы данного понятия.
B своей работе он писал: «В одних случаях добрая совесть выступает в объективном значении как известное внешнее мерило, которое принимается во внимание законом, судом, применяющим закон, и которое рекомендуется членам гражданского оборота в их взаимных отношениях друг с другом; здесь перед нами открывается новый источник, выступает параллельная или подсобная норма, призываемая к действию законом. В других случаях принимается во внимание добрая совесть в субъективном смысле, как
определенное сознание того или иного лица, как неведение некоторых обстоятельств, с наличностью которого закон считает возможным связать те или иные юридические последствия» [4].
Сопоставив сказанное профессором с прочитанным в ППВС № 25 от 23.06.2015, можно решить, что судьи трактовали добросовестность в объективном смысле, приравнивая её к таким терминам, как «честность» и «порядочность», которые в свою очередь являются общепризнанными нормами нравственности и морали в обществе. Следовательно, добросовестность есть минимальный стандарт поведения, который не противоречит нормам права и соответствует представлению социума о должном положении вещей. Именно данным пониманием bona fides руководствуются суды при квалификации действий лица и оценке доводов сторон. И это не новшество в цивилистике, а опыт римских юристов, учтённый в современном праве.
Субъективное понимание добросовестности определяется в качестве «извинительного незнания» (применим оборот «не знал и не мог знать»). Но в данном случае важно разграничивать честный образ мыслей, добрые намерения лица со знанием или незнанием им фактов, ведь от этого будет зависеть защита гражданских прав и предел этой защиты у конкретного субъекта гражданских правоотношений.
Как отмечал Л.И. Петражицкий, «в основе здесь лежит заблуждение, будет ли то незнание тех или иных действительных фактов, отражающихся на правовых отношениях, или ошибочная уверенность в их наличности. Само собой разумеется, что это заблуждение не должно быть неизвинительным: обстановка должна быть такова, чтобы ее можно было охарактеризовать выражением "prospicere non posse" [5, с.251,254]. Не всякое спокойное и самодовольное сознание лица, что оно действует в согласии с правовым порядком, достаточно, чтобы признать это лицо добросовестным. Вместе с тем наличность bona fides в субъективном смысле зависит не от одних субъективных воззрений и убеждений лица, о котором идет речь, требуется, чтобы эти субъективные воззрения находили себе опору в объективной
обстановке, по которой и приходится судить, извинительно ли неведение или заблуждение лица или нет [5, с.250]. Поэтому нельзя говорить о добросовестности лица, заблуждение которого основано на грубой неосторожности.
Объективная добросовестность, как и субъективная, есть достаточно абстрактная модель поведения, вырабатываемая судебной практикой в качестве общего ориентира и стандарта, но применяемого всякий раз с учетом конкретных обстоятельств дела. Следовательно, различие в терминах, казалось бы, отражает только источник взгляда на общепринятый стандарт, так в случае с объективной добросовестностью правопорядок в лице суда оценивает, в какой степени имеющие значение для рассмотрения спора действия субъекта соответствуют этому стандарту; в случае с субъективной - на передний план выходит собственное восприятие субъектом своих действий, (хотя в конечном счете практическое значение имеет опять-таки оценка этого субъективного восприятия объективным правопорядком).
Примером формирования судом стандарта объективной добросовестности может служить правовая позиция, изложенная в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ [3]. Предметом рассмотрения был иск о взыскании просроченной задолженности, которая возникла в связи с тем, что должник исполнил обязательство на известный ему банковский счет кредитора, который к моменту платежа оказался закрыт последним без уведомления должника. Впоследствии у банка была отозвана лицензия, что поставило под вопрос возможность возврата должнику перечисленных им в этот банк денежных средств. Судебная коллегия сочла, что при таких обстоятельствах поведение кредитора, закрывшего счет без должного уведомления, переложившего все возникшие в связи с этим издержки на должника и требующего исполнения в полном объеме, являлось очевидно недобросовестным. Таким образом, налицо формулирование высшей судебной инстанцией определенного стандарта добросовестного поведения кредитора в подобных ситуациях. В связи с этим, напрашивается вопрос о
наличии критериев добросовестности, которые были бы конкретны и ясны для всех участников правоотношений, но за их отсутствием, следует рассчитывать на дальнейшую разработку данного института в судебной практике и выработку единообразных подходов судебных инстанций путем обзора и обобщения судейской практики.
В заключение, чтобы определить общее понимание принципа, обратимся к высказыванию: «Добрая совесть, по этимологическому смыслу, таит в себе такие элементы, как: знание о другом, о его интересах; знание, связанное с известным доброжелательством; элемент доверия, уверенность, что нравственные основы оборота принимаются во внимание, что от них исходит каждый в своем поведении» [4]. Эти рассуждения невольно наталкивают на мысль о том, что добросовестность - это разумная заботливость участников гражданских правоотношений друг о друге, которая призвана предотвратить эгоизм субъектов и установить их равновесие в правоотношениях взаимного доверия. И это есть не что иное, как адекватное осознание своей обязанности соблюдать и не нарушать права другого лица.
Она подразумевает естественный баланс между интересами участников гражданских правоотношений, являясь также результатом правовой квалификации установленных фактов при судопроизводстве и инструментом разрешения спора, позволяющим более слабой стороне, обладающей гражданской порядочностью, надеяться на благополучное разрешение спора.
Таким образом, добросовестность - комплексная и многогранная категория, ставшая своего рода спасательным кругом для субъектов гражданского права и толчком к формированию детального урегулирования отношений между ними в правовом поле. Тем самым можно сказать, что закрепление доктрины добросовестности, как общей нормы и основного начала, свидетельствует об уровне зрелости гражданского оборота в системе права нашего государства.
Список литературы:
1. Федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» // СПС КонсультантПлюс.
2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
3. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25.09.2015 N 306-ЭС15-5083 по делу № А55-7712/2014 // СПС КонсультантПлюс.
4. Новицкий И.Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права // «Вестник гражданского права», 2016, № 1.
5. Петражицкий Л.И. Bona fides в гражданском праве. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права. СПб., 1897; 2-е изд. СПб., 1902. С. 250-254.
6. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Изд. 7-е, стереотип, М.: Статут, 2016. С. 262.
7. Сарбаш С.В. Единственный доктор для закона - это судья // Закон. 2017. № 4.
