CC BY
134
Длительное лишение свободы: понятие, содержание, эффективность
М. Г. ДЕТКОВ — профессор кафедры уголовно-исполнительного права ВИПЭ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор
Лишение свободы, особенно длительные сроки его исполнения, рассматривается сегодня в качестве реального содержания системы исполнения уголовных наказаний и, естественно, как альтернатива смертной казни. В материалах Пятого Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (1975 г., Канада, г. Торонто) подчеркивалось, что пенитенциарная система была создана в качестве гуманной замены смертной казни, каторги, ссылки, жестоких телесных наказаний. На протяжении сотен лет она являлась и по-прежнему является фактически центральным элементом пенитенциарной политики во всем мире. Однако наличие этой меры наказания не снимает остроту проблемы смертной казни, назначаемой наиболее опасным преступникам.
Здесь особо важен учет фоновых социальных явлений, которые либо обостряют, либо затушевывают проблему жизни и смерти, загоняют ее вглубь. В этой связи считаем необходимым сказать несколько слов о ценности жизни в современных условиях. В последние годы людские потери, лишение жизни, смерть в определенной степени под воздействием средств массовой информации, сплошь и рядом пропагандирующих насилие, культ супермена, нередко проявляющийся в образе хладнокровного убийцы, вообще стали в общественном сознании восприниматься как обыденное, повседневное, не вызывающее особой тревоги явление. Мало кого, особенно высшие структуры власти, волнует массовая смертность населения по причинам, связанным, главным образом, с экономическими условиями жизни и нравственным состоянием общества. За последние двенадцать лет эпидемия смертей унесла по России 5 млн чел. (Для сравнения: ежегодно умирает столько же человек, сколько в среднем за этот период содержится в исправительных учреждениях УИС России.) Неуклонно растет количество лиц, пропавших без вести: в 1990 г. их было 13 214 чел., к концу 1998 г. их численность достигла более 80 тыс. чел. По данным профессора А. Портнова, 60 тыс. из них находят в виде полуразложившихся трупов 1. Ежегодно правоохранительные органы не могут установить судьбу более 30 тыс. граждан, пропавших без вести 2. Волна самоубийств захлестывает страну: в 1994 г. покончили с собой 61,6 тыс. чел., в 1998 г. — 75 тыс. чел. 3 По свидетельству профессора Корнилова, директора Российского НИИ травматологии и ортопедии им. Р. Р. Вредена, в последнее десятилетие прошлого века в России ежегодно погибало от несчастных случаев свыше 300 тыс. чел. 4 Распад Советского Союза сопровождался волной экстремизма, национализма и террора в бывших союзных республиках. Только в Таджикистане, по признанию одного из руководителей независимого неполитического комитета по правам человека Деника Багдасаряна, гражданская война, развязанная исламскими фундаменталистами, унесла 100 тыс. жизней 5. Более 600 тыс. бывших советских граждан убито в межнациональных конфликтах. И, наконец, в течение 1991-2000 гг. в стране было совершено более 292 тыс. убийств, в среднем
почти 30 тыс. в год, повлекших за собой смерть сотен тысяч человек. (В СССР, по данным профессра Яковлева, в 1987 г. было совершено 14 651 убийство 6.)
В 1999 г. остались нераскрытыми 5,5 тыс. убийств, в 2001 г. — уже 7 тыс. «Русский крест» стал сегодня в мире синонимом демографического неблагополучия государства. По прогнозам численность населения России через полвека составит 121,3 млн чел. по сравнению со 145 млн в 1999 г., то есть уменьшится на 23,7 млн. Население же США по этим данным увеличится и составит 349 млн чел. С 1990 г. оно уже выросло почти на 33 млн: в 2000 г. в США проживал 281 млн чел.
Смерть в современных условиях России стала естественным спутником исполнения наказания в виде лишения свободы. В 1998 г. от различных болезней в учреждениях УИС умерло 4,7 тыс. чел., в 1999 г. — 7,2 тыс. чел., в 2000 г. — 5,5 тыс. чел. Всего же за десять последних лет смерть унесла около 70 тыс. чел., то есть вымерло население более 40 исправительных учреждений со средней численностью в 1,5 тыс. чел. каждое.
В этой связи возникает вопрос: стоит ли при такой массовой смертности людей «ломать копья» из-за судьбы каких-то отморозков, на совести которых невинная смерть и невыносимые муки десятков тысяч людей? Я имею в виду преступников-убийц, террористов, в отношении которых имеются неопровержимые и очевидные улики в их виновности, ибо за этим с неизбежностью следует применение наказания, связанного с длительным лишением свободы, проблемы исполнения которого являются предметом широкого общественного и научного обсуждения. Этот вопрос крайне сложен, на протяжении тысячелетий он являлся предметом острейших дискуссий, но так и не получил окончательного разрешения в наш цивилизованный век. Еще в середине XVIII в. великий гуманист и принципиальный противник применения смертной казни в качестве вида уголовного наказания Чезаре Беккариа, тем не менее, считал ее оправданной и необходимой в двух случаях: а) когда государство борется за то, чтобы вернуть или не потерять свою свободу, или когда беспорядок заменяет законы в пору анархии и б) когда смерть преступника является единственным средством удержать других от совершения преступлений.
В поисках реальной альтернативы замены смертной казни иными видами наказания, приносящими физические и моральные страдания преступникам и обеспечивающими их приспособление к жизни в условиях нормального общежития, человечество пришло к мысли, что в качестве такой гуманной меры может выступать только пенитенциарная система.
Около двухсот пятидесяти лет в Российском государстве пенитенциарная система признавалась и признается основным элементом реализации карательной политики, хотя, по общему признанию, эф-
Актуальные вопросы юриспруденции
фективность ее деятельности не оправдывает возлагаемые на нее надежды, не зависимо от сроков лишения преступника свободы. Политика устрашения в виде бессрочных каторжных работ и длительных их сроков на протяжении сотен лет оказалась бесперспективной; с развитием цивилизованных и гуманных начал в обращении с преступником эта практика уступила место политике, в основе которой лежит принцип веры в человека, совершившего преступление, в возможность его исправления, получивший международное признание и закрепление в национальном законодательстве.
В этой связи важно уяснить, при каких условиях общество может получить из стен исправительных учреждений добропорядочного и правопослушно-го гражданина вместо закоренелого преступника? Во-первых, следует, как нам представляется, проследить, какое влияние оказывает лишение свободы на преступника в зависимости от длительности сроков уголовного наказания. Хотя сами по себе сроки лишения свободы не в состоянии решить вопрос исправления преступника. В этом отношении представляют интерес результаты наблюдения директора Усть-Лабинской войсковой тюрьмы г. Новороссийска Саблина, изложенные им в январе 1891 г. в письме начальнику ГТУ М. Н. Галкину-Врасскому: «Вашему Превосходительству известно, что в Кубанской области при тюрьмах не имеется ни церквей, ни мастерских. Предметы крайне необходимы при исправительных тюрьмах, без которых исправительная мера едва может достигнуть требуемых результатов.
Долго было бы разбирать психические свойства человека, но видно на практике, что не было почти ни одного примера, чтобы, раз побывше в тюрьме не менее 4-5 месяцев и возвратясь к семейству, человек был бы порядочным семьянином или полезным гражданином в обществе. В нем заглушаются все хорошие качества. Надо полагать, что явление это происходит от полнейшего отсутствия физической и духовной деятельности... Арестованные первый раз и первых два месяца находятся в грустном состоянии, как от лишения свободы и без деятельности. В это период времени редкий не сознает свою вину и готов чем хотите пожертвовать всем хорошим лишь бы загладить свою вину. Но через два-три месяца в нем заметно ко всему окружающему равнодушие, а через пять месяцев он делается настоящим арестантом, чего и сам не ожидал. Все, что им было наследовано хорошего от предков, в нем уже заглохло и прежнего не осталось следа, что прежде считал для себя священным, не прочь над этим же поглумиться.»
И еще один взгляд на эту проблему из далекого прошлого. Чезаре Беккариа писал, что не суровость наказания, а продолжительность его морального воздействия производит наибольшее влияние на душу человека и что не страшное, но мимолетное зрелище смертной казни злостных рецидивистов представляется наиболее действенным средством удержания людей от преступлений, а постоянный и исполненный тяжких страданий пример, когда человек, лишенный свободы и превращенный в подобие рабочего скота, возмещает своим каторжным трудом ущерб, нанесенный им обществу.
В историческом развитии пенитенциарные системы пережили не одну реформу, а нерешенные вопросы наказания, в том числе и относительно длитель-
ности лишения свободы, по-прежнему актуальны. Научно обоснованных критериев определения сроков длительности лишения свободы сегодня в международной и российской уголовной, уголовно-исполнительной практике нет. Решаются эти вопросы исходя из субъективных позиций. Наглядно это отражено в докладе бывшего министра юстиции России Ю. Я. Чайки «Исполнение судебных решений в соответствии с европейскими стандартами» на 24-й конференции министров юстиции европейских стран в 2001 г. К длительным срокам, по его словам, в настоящее время отнесены наказания в виде лишения свободы: в Македонии — свыше 10 лет, Греции — свыше 5 лет, Швеции — свыше 4 лет, Финляндии — свыше 2 лет, в России — свыше 5 лет. Следует особо подчеркнуть, что пятилетний срок лишения свободы в России был в свое время установлен как высший предел этого вида уголовного наказания декретом СНК от 21.03.1921 г. «О лишении свободы и о порядке условно-досрочного освобождения заключенных». Российское законодательство сегодня не знает понятия исполнения длительного лишения свободы, которое, на мой взгляд, следует рассматривать с двух точек зрения: организационно-правовой и психолого-педагогической.
Действующий Уголовный кодекс РФ (ст. 15) в качестве критериев назначения сроков уголовных наказаний устанавливает тяжесть совершенных преступниками деяний: за преступления небольшой тяжести сроки наказания не должны превышать 2 лет лишения свободы; до 5 лет назначаются наказания за преступления средней тяжести; за совершение тяжких преступлений эти сроки не должны превышать 10 лет лишения свободы; за совершение особо тяжких преступлений сроки лишения свободы назначаются свыше 10 лет или более строгие, здесь имеется в виду и пожизненное лишение свободы. Статистическая отчетность по преступности и научные исследования этой проблемы, в свою очередь, устанавливают деление сроков наказания преступников в несколько ином порядке, что весьма наглядно прослеживается в материалах специальных переписей осужденных. Анализ данных этих переписей представляет для нас несомненный интерес, особенно материалы 1979 и 1999 гг. Согласно переписи 1979 г. осужденные на срок до 1 года в общей массе составляли 8,6 %, до 5 лет — 67,9 %, от 5 до 8 лет — 13,7%, от 8 до 10 лет — 6,2 %, и от 10 до 15 лет (максимальный срок) — 7,2 %. Перепись 1999 г. раскрывает несколько иную картину: численность осужденных на срок до 1 года сократилась до 1,3 %, аналогично со срокоми до 5 лет — 58,4 %, зато выросла численность осужденных на сроки от 5 до 8 лет — 24,8 %, от 8 до 10 лет — 8,4 %, свыше 10 лет — 8,4 %, в том числе появилось и пожизненное лишение свободы — 1,8%. Традиционно не вызывающее возражений наказание в виде лишения свободы на срок до одного года отнесено к краткосрочному лишению свободы. Что касается понятия «длительное лишение свободы», то с правовой точки зрения и исходя из тяжести преступлений к нему, естественно, я полагаю, следует отнести наказания в виде лишения свободы на сроки свыше 5 лет и закрепить это законодательно (ст. 56 УК РФ ч. 2 дополнить словами: «Краткосрочное лишение свободы устанавливается на срок до одного года. Длительное лишение свободы назначается на срок свыше пяти лет»), а также ввести в этом значении предложенные понятия в научный оборот.
Однако имеется и другой, не менее важный, аспект рассматриваемой проблемы, а именно психологический — как воспринимает тот или иной субъект воздействие лишения свободы. Всем хорошо известно, что, пользуясь одними и теми же источниками информации, люди по-разному воспринимают ее содержание и делают в этой связи различные, иногда несовместимые выводы. Для субъекта с высоким уровнем интеллекта, наличием большого жизненного и профессионального опыта, который воспринимает реальную действительность исправительных учреждений как временную и использует ее возможности, как правило, во благо себе и окружающим, понятие длительного лишения свободы будет совсем иным, чем для субъекта с низким интеллектуальным уровнем развития, малограмотного или вовсе безграмотного, условия жизни которого до осуждения были крайне примитивны и ограничивались удовлетворением чисто физиологических потребностей. Для преступников-рецидивистов, или так называемых «привычных» преступников, длительность сроков наказания вообще понятие относительное. Для многих из них, особенно для лиц преклонного возраста, большие сроки наказания являются благом, ибо свобода в свое содержание включает необходимость проявлять постоянную заботу об удовлетворении потребностей повседневной жизни, перечень которых достаточно широк, начиная от заботы о собственной жизни, здоровье и завершая удовлетворением сугубо личных мелочных интересов. Исправительные учреждения в основном все эти заботы берут на себя, обеспечивая вполне приемлемые условия существования.
Казалось бы, длительные сроки исполнения уголовных наказаний для работников исправительных учреждений являются одним из самых благоприятных условий повышения эффективности воздействия карательно-воспитательного процесса: главное, сохраняется стабильность состава осужденных, что, в свою очередь, способствует более глубокому и всестороннему изучению личности, широкому применению комплекса средств исправления осужденных, планомерной и содержательной подготовке их к освобождению. С этим трудно не согласиться.
С другой стороны, сотрудник исправительного учреждения, как и осужденный, в процессе исполнения уголовного наказания является объектом постоянного изучения и воздействия, чему в немалой степени способствует та же стабильность состава осужденных. Нередко его образ жизни, окружение, личные качества характера, слабости и недочеты используются осужденными в сугубо корыстных или преступных целях путем шантажа, угроз в адрес его самого или его близких и родственников, привлечения к преступному сотрудничеству.
Длительные сроки лишения свободы обязывают сотрудников ежедневно, ежечасно бороться с рутинными процессами в среде осужденных, к обеспечению полезной их занятости в свободное от работы и учебы время. А этого времени сегодня с избытком. Занятие крайне сложное и тяжелое. Многие привычные воспитательные институты мест лишения свободы разрушены, и прежде всего идеологические — основа воспитательного процесса. Такая же участь постигла школу, ПТУ, общественные формирования осужденных.
По длительности исполнения наказания особо выделяется пожизненное лишение свободы (убеж-
денным противником которого я являюсь), возрожденное в России совсем недавно — почти после столетнего перерыва — как наследие, на мой взгляд, печально известной системы отцов-иезуитов утонченного и изощренного подавления личности. В недалеком по меркам истории прошлом бессрочное, то есть пожизненное лишение свободы, в сочетании с тяжелыми каторжными работами показало свою несостоятельность даже в качестве средства устрашения. В наш цивилизованный век, в новых социально-экономических условиях, когда утвердилась и постоянно развивается прогрессивная система с ее гуманной сущностью, а устрашение в системе исполнения наказаний уходит на второй план, уступая безраздельно место концепции исправления, появление этого архаичного вида наказания трудно объяснить с правовой, морально-этической точек зрения, особенно с позиции гуманизма. С правовой точки зрения возникает вопрос, как совместить цель наказания — исправление преступника — и ее достижение в связи с неопределенностью временного периода его наказания? Ведь пожизненное лишение свободы, в прямом понимании этого слова, есть содержание осужденного до наступления смерти. С психологической точки зрения осужденный в этом случае теряет цель и смысл жизни. Здесь уместно сослаться на авторитет великого русского педагога К. Д. Ушинского, писавшего, что цель в жизни является сердцевиной человеческого достоинства, и без нее он становится несчастным и ничтожным существом. Пожизненное лишение свободы изначально лишает осужденного надежды на обозримую перспективу освобождения, как образно говорится, «Оставь надежды всякий сюда входящий!» По этой причине некоторые из них предпочли бы мгновенную смерть от пули, чем медленную, но неизбежную, по их мнению, смерть от болезней в тюремных стенах. Слепое следование или копирование западных «технологий» в сфере уголовных наказаний, где, кстати сказать, пожизненное лишение свободы главным образом используется в качестве декорации устрашения и в конечном счете, ограничивается реальными сроками в 5-12 лет, что серьезно дезориентирует общественное мнение в части эффективности уголовных наказаний.
Условия исполнения пожизненного лишения свободы в современных условиях российской действительности дают основания усомниться в развитии гуманных начал в деле обращения с осужденными к этому виду наказания. Для подтверждения сказанного достаточно обратиться к сравнению правового положения бессрочно-каторжного первого разряда, содержащегося в царской каторжной тюрьме, и осужденного, ныне отбывающего пожизненное лишение свободы. По прибытии к месту отбывания наказания заключенные этого разряда зачислялись в отряд испытуемых, срок нахождения в котором для них определялся в 8 лет. При переводе в отряд исправляющихся заключенным снижался объем режимных правовых ограничений: они содержались без оков в общих камерах вместительностью от 10 до 20 чел., привлекались к работам по хозяйственному обслуживанию тюрем, им также разрешалось дополнительно, сверх установленной нормы, приобретать продукты питания. Заключенным, которые во время нахождения в отряде исправляющихся не подвергались наказанию, девять месяцев засчитывались за год определенных приговором каторжных работ. Через три года после зачисления в отряд исправляющихся им могло быть разрешено проживание вне острога в комнатах
Актуальные вопросы юриспруденции
заводских мастеровых или же построить дом на земле, принадлежащей заводу, и вступить в брак.
В настоящее время осужденные к пожизненному лишению свободы при поступлении в колонию содержатся на строгом режиме, проживают в условиях строгой изоляции в камерах, как правило, не более чем по два человека. Их перевод из строгих условий в обычные осуществляется по отбытии не менее 10 лет, но они продолжают находиться в камерах. Только после отбытия не менее 10 лет в обычных условиях они могут быть переведены в облегченные условия с правом проживания в общежитии. Условно-досрочное освобождение к ним может быть применено лишь после отбытия лишения свободы не менее чем 25 лет. Таким образом, после такого длительного периода строжайшей изоляции только отдельные из пожиз-ненников смогут впервые познакомиться со свободой гражданского общения.
С исполнением пожизненного лишения свободы тесно связаны проблемы кадров учреждений, исполняющих указанный вид уголовного наказания, из которых я выделю лишь одну. Личностные характеристики преступников, чрезмерно суровая правовая регламентация внутреннего уклада жизни учреждения, установленные меры предостережения вольно или невольно вселяют страх в сотрудников, непосредственно входящих в контакт по службе с осужденными, способствуют формированию убеждения в бесполезности мер воспитательного воздействия. Преступник в их представлении теряет человеческий облик, перестает быть личностью, способной на нормальное общение вне камерной системы. Все эти процессы требуют, безусловно, всестороннего изучения и научного осмысления, ибо в таком положении, в каком сегодня находится система исполнения пожизненного лишения свободы, вся ее деятельность, я убежден, обречена на провал; она способна привести лишь к медленному угасанию сознательной человеческой жизни.
Особо следует сказать об эффективности длительного лишения свободы. Основной ее показатель (рецидивная преступность) является весьма высоким. В начале 1980-х гг. он среди освобожденных из ИТК строгого режима составлял более 40%, среди освобожденных из ИТК особого режима превышал 60%. К сожалению, в настоящее время учеты рецидива по линии исправительных учреждений отсутствуют, и мы можем делать только предположительные выводы на примере лишь отдельных исправительных учреждений. Эффективность длительного лишения свободы, на мой взгляд, зависит в первую очередь от организации внутренней повседневной жизни исправительного учреждения, обеспечивающей удовлетворение не только групповых, коллективных запросов и интересов, но и каждого конкретного осужденного, не только в пределах исправительного учреждения, но и за его стенами. Задача сверхтрудная. Для ее обеспечения требуется серьезная корректировка действующего уголовно-исполнительного законодательства и ведомственной нормативной базы в плане существенного расширения правового положения персонала в части принятия самостоятельных решений по всем вопросам внутренней жизни колонии, с учетом интересов каждого осужденного и установления ответственности за их последствия. Мелочная опека при наличии такой огромной армии управляющих, надзирающих и контролирующих, зачастую ни
за что не отвечающих, является одним из основных препятствий в этом деле.
Достаточно привести для примера перечень таких органов: Центральный орган Министерства юстиции в лице Управления по контролю за соблюдением законности и прав человека в деятельности учреждений и органов УИС Минюста России, без «закорючки» которого нельзя сделать ни шагу; само Главное управление со штатом более 700 чел.; обособленные окружные федеральные управления Минюста России и УИС; главные управления и управления субъектов Федерации по линии УИС (а это от 150 до 200 и более человек в каждом), которые глыбой висят над непосредственными исполнительными органами — исправительными учреждениями.
Не в малой степени эффективность длительного лишения свободы предопределяется условиями размещения осужденных. История оставила нам богатейший опыт организации этого дела в пенитенциарных системах различных государств: в Америке — Пенсивальская и Оборнская системы одиночного заключения, в России — печально известные тюрьмы одиночного содержания преступников Новобелгородская, Орловская, Петропавловская и Шлиссель-бургская; европейская дортуарная система с общим коридором и камерами-клетками; общие камеры с условиями жесткой изоляции и, наконец, казарменный тип содержания. В литературе, особенно по пенитенциарным проблемам, положительные и отрицательные стороны указанных систем рассмотрены достаточно основательно, поэтому я выскажу лишь некоторые суждения по этому вопросу.
Во-первых, одиночное содержание осужденных показало свою несостоятельность и должно быть исключено при исполнении длительного лишения свободы, ибо человек может развиваться только в постоянном общении с другими. Еще Карл Маркс справедливо заметил, что личность есть система общественных отношений; академик Берг с полным основанием утверждал, что лишение общения человека с другими неизбежно ведет к его сумасшествию. Мои личные наблюдения свидетельствует о серьезном изменении в худшую сторону психического состояния преступника после его продолжительного нахождения в одиночной камере, о его деградации. То же следует отнести и к условиям камерного содержания осужденных к пожизненному лишению свободы (не более 2 чел.). Круг общения, возможности расширения их кругозора, духовного развития крайне ограничены, что является основанием для возникновения тюремного феномена «жвачки мысли», то есть появления навязчивых, постоянно повторяющихся мыслей, не оставляющих осужденных даже в сновидениях. Эти мысли нередко формируют их интерес или безразличие к реальной действительности и, безусловно, влияют на характер поведения осужденных. Сновидения — это вопрос для психологов и воспитателей, весьма интимный и деликатный. Не каждый допускает постороннего в свой внутренний мир.
Во-вторых, советская доктрина да и современная практика в сфере пенитенциарной деятельности успех исправительных учреждений связывают с воспитанием осужденного в коллективе и через коллектив. Основа такого подхода заложена в работах А. С. Макаренко, Ю. Ю. Бехтерева и Б. С. Утевского, впоследствии развита В.Ф. Клюкиным и закреплена
на практике в Вологодском опыте. Даже А. И. Солженицын, крайне отрицательно относившийся к идее коллектива в условиях исполнения уголовных наказаний, признавал его силу и влияние: «Без бригады ты — личность, ты избираешь линию поведения. Без бригады ты можешь хоть умереть гордо — в бригаде и умереть тебе дадут только подло, только на брюхе. От начальника, от десятника, от надзирателя, от конвоира — ото всех ты можешь спрятаться и улучить минутку отдыха, там потянуть послабже, здесь поднять полегче. Но от приводных ремней — от товарищей по бригаде, ни укрыва, ни спасенья, ни пощады тебе нет.» 7.
В отличие от Солженицына, я полагаю, что без участия осужденных в различных их организационных формах нельзя решить ни одного серьезного вопроса их повседневной жизнедеятельности. Камерная система содержания осужденных в условиях строгой изоляции исключает такой подход в работе с ними. В то же время и казарменная система содержания осужденных, особенно при длительных сроках, не может быть признана вполне приемлемой. Нахождение в одном помещении больших по численности групп осужденных, у многих из которых имеются серьезные отклонения в психике, отсутствуют навыки общения, у отдельных возникают неприязненные отношения, создает обстановку постоянного внутреннего напря-
жения, порождает конфликты, разрешение которых нередко приводит к тяжким последствиям. Типовые проекты исправительных учреждений явно устарели, хотя по ним строятся в последние годы лишь единицы учреждений. Видимо, одним из направлений реформирования УИС следует признать создание исправительных комплексов на базе существующих в настоящее время управлений в субъектах Российской Федерации, плановую реконструкцию жилых помещений исправительных учреждений по комнатной системе содержания осужденных для их свободного общения во время, определенное Правилами внутреннего распорядка. Таков мой взгляд на проблемы длительного лишения свободы в условиях реформирования УИС.
Н ПРИМЕЧАНИЯ:
1 См.: Советская Россия. 1999. 20 янв.
2 Из выступления В.В. Путина на расширенном заседании коллегии прокуратуры РФ в феврале 2002 г.
3 См.: Правда. 1995. 26 июля; Советская Россия. 1999. 22 февр.
4 См.: Правда. 1997. 4 дек.
5
5 См.: Там же. 1993. 5 янв.
6 См.: Там же. 1989. 10 мая.
7 Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Т. 6. С. 99.
